Письма к Сент-Джону VII

Необходимое предисловие к «Письмам…»

Это действительно Дневник – или Письма одной сверх-романтической особы, с которой судьба однажды меня столкнула…

Свидетельства прошлого были не нужны ей, напротив, она старалась от них избавиться, даже выкинуть, сжечь, но при этом кому-то всё рассказать, и всё такое… Я думаю, сработал так называемый «эффект попутчика в поезде» -- едешь, беседуешь, вспоминаешь…, сторонний наблюдатель…

Эта трижды романтическая леди позволила мне делать всё что угодно с данными документами её биографии.

Так что, может быть, кто-то заинтересуется листками сей правдивой истории.

С уважением ко всем, кому пришлось страдать от неразделённой любви
                Дэми Дидона




                Письма к Сент-Джону
                Год первый   
                --  III --

9.08 (12:29)

Перечитала и подправила (в оформлении) этот странный роман. Мне понравилось.
Но не хочется отдавать его тебе с пометкой «The and». Я начинаю новую страницу…

 Как я писала: «Быть может, ничего в мире нет лучше вот этих сосен, освещённых закатным солнцем» Сегодня как раз мы пойдём любоваться соснами. У тебя ужасное, упадническое настроение. Просто какая-то «чёрная меланхолия». Было бы из-за чего! Из-за дурацкой временной работы.

А мы с сынулей с утра дрались подушками, было довольно весело. Ещё мы с ним заболели — промокли под дождём. Тем ливнем, когда шли (спешили!) с дачи домой. Когда я спешила позвонить тебе. О, если бы ты видел какой это был ливень! Столько потоков воды с небес — разве что во время потопа! Дождь был тёплый, летний. Но долго пришлось идти по мокрой траве и лужам.
Всё, что было на даче — написано в письмах-на-листочках.

После возвращения с дачи я — побывала у вас, т.е. была репетиция. Ещё очень робкая, несмелая. Я показала тебе свою новую песню. Неужели тебе не понравилось?
Такое настроение оттого, что ты вынужден трудиться не по специальности, не там, где хочется. Т.е. нет возможности взять в руки кисть или гитару. Столько часов зря! Как ты правильно заметил.
 
Не знаю, вернёмся ли мы с тобой к тому, что было?… Ты терзаешься чувством вины. Зачем? Давай лучше посмотрим на освещённые закатом сосны, вспомним «Азиолу» или Верлена, которого ты недавно прочитал. Я думаю, настроение у тебя улучшится — едва ты возьмёшь в руки кисть. Мне же хочется играть. Всё это время я печатала «**», свой женский роман.

Кстати говоря, ещё непременно нужно полюбоваться розами, у Элен. Ты помнишь — вы видели только бутоны.
                До встречи, Сент-Джон.
 (….)
………………………………………………………………………………………….


Здесь, следует заметить, что пропущен довольно большой (в несколько месяцев – как известно, иногда месяцы сравнимы с годами!) отрезок жизни моей героини. Так уж она захотела.
В этот период (по её рассказу) начались особенно сильные проявления болезни, от которой она страдает и до сих пор. Это были приступы тяжёлого удушья, нехватки воздуха, которые приходили ночью  или рано утром, (как она говорила) в четыре утра. После них  или во время них приходил так же тяжёлый кашель… И вся эта кутерьма могла длится всю ночь… Каждую ночь, с завидной регулярностью.

Скорую вызвать было некому, т.к. очень часто эта молодая женщина оставалась дома одна (с маленьким ребёнком), и во время приступов уходила на кухню, чтобы не потревожить сына.

Неизвестно, что считал по поводу всего происходящего Сент-Джон…. Он, возможно, думал, что  эта женщина притворяется. Как принято говорить – истерит…

Что касается Марка, он бывал в доме нечасто. А когда бывал – ругался, говорил, что жена ему надоела со своим кашлем и бессонницей. Мешает ему спать. В лучшем случае, во время приступов, лениво советовал «выпить водички». Вобщем, никто не подумал, ни разу, вызвать ей хотя бы скорую.               

Близких родственников (т.е. отца, мамы, к кому она могла бы обратиться за помощью),  как я понимаю, у этой женщины не было.  Отец умер намного раньше встречи с Сент-Джоном. Это ясно из её записок.

Такой вот  вышел невесёлый период в её жизни... Когда она обратилась по поводу приступов в местную больницу, сначала поставили диагноз ВСД. Потом (намного позже) этот размытый диагноз исключился (в другой больнице), стало ясно, что это астматические приступы.

От этого недуга (было заметно) она мучается и до сих пор. Но, наверное, намного легше, чем в ту, как она говорила, «кошмарную осень».

Я не знаю, что такое астма. Никогда у меня не бывало приступов (слава богу!), но я знаю, что это довольно тяжёлая болезнь. И, возможно, в какой-нибудь из тех дней, когда она, в одиночестве, потихоньку от сына пережидала приступ на кухне – возможно, она могла умереть, я так думаю.
 Но, не зная диагноза, моя героиня (хоть и понимала, конечно, что тяжело больна), но не считала эти приступы смертельно-опасными.

Самое же главное, что из этого «болота», в которое она сама себя загнала, ей пришлось выбираться самой. Или умереть… Выбор был прост.
Оказалось, что никому, по большому счёту, её опустевшая и разбитая жизнь не была нужна.

 
Сент-Джон именно в этот период выдвинул свои требования: сказал, что никаких «нежных отношений» между ними продолжаться не может. Как говорится, (как сам он говорил) – вернул её семье, мужу…  И сказал, что он любит Таис, свою жену. Что он сделал свой выбор – если уж она колеблется, и сделать выбора не может.
Да…  Что он вдруг полюбил свою жену…

И, вобщем, как я понимаю, у Сент-Джона всё было в порядке.  Таис, разумеется, никто ни о чём не рассказал.  В то время, как Марк (ещё тогда, до поездки в Питер) узнал обо всём самостоятельно, через… определённую слежку, использовав электронные приборы.   
Какие уж там используют приборы для этого, я не знаю.

Такая вот вышла  Санта-Барбара…  Мценского уезда…