Луч

Эту историю мне рассказала позавчера коллега – агент по недвижимости из нашего агентства «Новый Дом для Вас», до сего дня в сочинительстве и фантазерстве не замеченная, серьезная и взрослая женщина.

- Я тут прочитала твой рассказ «Тайна» и давно хотела тебя спросить: ведь все, что ты рассказала, правда?!

- Да. Понимаю, что никому не верится.

- Ну, тогда хочу тебе рассказать то, что никому никогда не рассказывала. Думаю, ты поверишь.

Мы пили кофе, я слушала ее молча, предвкушая, какой получится рассказик, готовя уже диалоги. Но она, видя, что у меня глаза хитро прищурились, сказала, закончив свою историю: «Я не хочу, чтобы кто-то про это знал. Разве что, без упоминания моего имени».

Ну, а мне-то такая малая жертва не в тягость!

Так, что, меняю имена, не называю даты и место действия, но не рассказать такое никак не могу. Постараюсь слово в слово, чуточку добавлю красочек только. Не против?

***

И надо же, что именно сейчас, когда Вера собралась навестить родителей и уже предупредила точно, что приедет на выходные с Никиткой, начался такой жуткий ливень.

Когда, рано утром, она укладывала в багажник сумки, а муж поудобнее устраивал на заднем сиденье спящего еще сына, дождь только еще обещал обрушиться с неба. В такую рань уже парило, как в предбаннике, солнце в небе было укутано в полиэтилен, деревья по стойке смирно приготовились к душу. Город еще спал, лишь птицы были бодры не по- утреннему – летали низко над землей, готовые,  чуть что,  нырнуть под крыши, в кроны тополей и каштанов.

- Вдруг дождь, помни, дорогая, что,  тише едешь, дальше будешь, не гони, прошу. – Напутствовал муж. – Жалко, что у меня никак не получается ехать. Привет там родителям передай, ладно?

- Ага, не волнуйся, я торопиться не буду. Чао!

Торопиться и не получилось бы – уже на кольцевой ливень обрушился сплошной стеной. Вера даже пару раз останавливалась по примеру других,  редких в этот час,  водителей, чтобы переждать особые старания дождя. «Дворники» не справлялись, видимость – нулевая.

Никита сопел так, будто у него еще – разгар ночи и снов. Правда, за шумом дождя его слышно не было почти, только на таких остановках – передышках Вера оборачивалась к нему и радовалась, как хорошо устроился ребенок. Завидовала даже, мечтая вот так же беззаботно покемарить под музыку природы когда- нибудь.

Только  через мучительных два часа такой езды с остановками небо стало проясняться. Дождь стих, дорога выпускала пар, дышала приветливо под колеса.

Никитка проснулся и попросил пить.

- Жди, рыбочка. Скоро будет заправка, там пойдем,  чего- нибудь выпьем, заправимся и другие дела сделаем. Ладно?

- Угу. Мам, а я на стекле порисую?

- Ни в коем случае. Будут жирные пятна потом от пальцев.  Если тебе так скучно, перебирайся потихоньку ко мне, поболтаем. В бардачке тебе бутербродик папа положил, хочешь?

Никита скакнул вперед, аккуратно огибая ногами в кроссовках коробку передач, устроился поудобней, пристегнулся. Полез за подкормкой.

- Так люблю с тобой путешествовать, мам! – Он погладил Веру по руке, лежащей на рычаге переключения скорости. – Я не спал, я, кстати, думал.

- О чем же, мыслитель ты мой?

- О нашей с тобой странной связи. О том, как и чем мы с тобой так скреплены. А главное – зачем, почему и с какой целью.

Вера резко затормозила, вжав тормоз против своей воли.

- Сынок, что с тобой?! – Она встряхнула Никиту за плечи. – Ты что такое сейчас говорил? Кто тебя научил говорить на взрослом языке таком?! – Вера пощупала лоб Никиты, зачем-то отодвинула вниз нижнее веко глаза, будто рассматривая что-то там.

- Мам, перестань. Чего ты? Что я сказал?  - Стал уворачиваться совсем по- детски Никита. – Я больше не буду. – Уже захныкал он, будто испугавшись сам себя. Поехали, мама! Ты меня напугала.

- Я тебя напугала?! Это ты меня до смерти испугал! Ты откуда этих слов набрался - то, не пойму? Тебе бабуля что вчера рассказывала?

- Мама, не трогай. Ты же знаешь сама, что бабушка Реня мне сказок не рассказывает. – Расплакался Никита.- Ну, поехали…

Вера завела мотор, тронулась. Всю дорогу до заправки думала: что за интонация, что за слова взрослые, что за непонятное вдруг взрослое выражение лица…

Сидя в открытом придорожном кафе на заправке, успокоилась, почти не думала уже об этом, решила просто, что сама себе загадки придумывает, городит огороды на пустом месте.

Дальше ехали уже по солнцу и свежему, умытому дождем, лесу.  Никита вернулся на заднее сиденье, укрылся легким хлопчатобумажным покрывальцем.   Гладкий ровный и влажный асфальт убаюкал опять ребенка. Вера включила тихую - тихую музыку и напевала, точно попав в музыкальную тему своим свежим  летним настроением.

- Тьфу! Тьфу, Никита! Испугал! Нельзя же так! – Заругалась было она, когда мальчик обнял ее за шею встав за  спиной. – Я думала ты спишь, а ты тут подкрадываешься.

- Мам… - На ушко громко шепнул Никита. – А ты знаешь, что я прилетел к тебе с другой планеты?

- Ага, знаю. Только не помню,  на чем. И как это ты догадался, что я тебя жду? Вот молодец какой ты у меня! Ну, давай, давай, садись.  Так стоять опасно, котик.

- Просто ты меня очень сильно захотела, вот я и прилетел… - Ответил Никита и послушно улегся в свою импровизированную постель. Тут же уснул опять, мгновенно, что несколько опять сбило с толку Веру.

Она вспомнила тот свой сон. Она не сошла с ума тогда еще, чтобы  в сны верить. Сон – понятие вполне объяснимое с научной точки зрения, а толкование снов – полный бред. Она всегда была в этом уверена. До той ночи.

А потом… Потом она часто замечала нечто странное в поведении сына. Однажды, когда Никита едва научился разговаривать, он сидел на полу и играл с оловянными солдатиками. Вернее, он разговаривал с ними. Начало Вера не слышала, не прислушивалась. Но вот он сказал: «А у тебя, солдатик, братик есть?» .

- У меня много братиков, целая коробка  вот. – Ответил он же за солдатика – участника диалога.

- А у меня нету. У меня был. Ма-а-а-аленький. Но он не родился. Умер. А его мама живет теперь одна. В Америке.

И потом, дальше, Никита уже говорил про войнушку, про бабушку, просто будто сделал вот такую вставочку в диалог, и дальше стал играть, как ни в чем ни бывало.

- Серега, что это? Ты объяснить можешь? – Терзала она вечером мужа.

- Вер, прекрати, а?! – Успокаивал тот. Мало ли что несет ребенок. Ну, придумалось такое, вот и все. Он говорит, не думая. По телеку что-то слышал…

- Такое совпадение, ты думаешь? – Не могла успокоиться та. – Ну, вот прям так, как оно и есть? И то, что не родился, и что умер, и что Америка?

- Ай, перестань ты. Не фантазируй сама и ребенка не вмешивай в свои подозрения. Не ясновидящий же он.

- А говорят, у детей до пяти лет какие-то там каналы еще работают, которых лишены мы, взрослые. Ну,  шестое чувство и т.д.?!

- Вывод один, Вера, - прекрати смотреть всякую хрень по телевизору, прошу. – Закончил дебаты супруг.

Так вот, той ночью, тот сон… Что ж это было? Так и останется тайной все? – Вера опять не находила себе места.

Она уснула ночью первой. По крайней мере, она слышала, что бабушка еще возится на кухне, родители обсуждают громко, ехать ли на дачу среди недели, чтобы полить огород. О Лере, ее сестренке – близняшке, живущей уже не первый год в Америке с мужем – танцором, говорят, переходя на веселое щебетанье.

Ей снится, что они в старом деревенском бабушкином доме ложатся спать. Вера и Лера в пижамах уже повернулись послушно на правый бочок, бабуля накрывает их  одеялами, говорит какие- то ласковости на ночь.

Вдруг открывается резко ветром форточка. Вера встает на кровати, прикрывает с трудом сопротивляющуюся форточку, защелкивает на крючок.

- Зря стараешься, Вера. Не трогай. Все равно откроется. – Говорит бабуля. – Сейчас они придут.

- Кто они? – Вера не успевает еще спросить о  каких-то «них», как форточку опять выплевывает со стуком внутрь дома.

Вера опять встает, но бабушка уже более грозно приказывает: «Не трожь, я сказала, ложись! Сейчас придут.

- Ба, ну чего ты заладила какую- то чушь – «придут, придут»?! Кто придет- то? И причем тут форточка.

Она опять резко встает и защелкивает со злостью крючочек на раме.

- Ложись, я тебе сказала! С кем ты споришь, глупая?! – Уже со злостью в голосе почти кричит бабушка и сама буквально вскакивает в кровать, накрываясь поспешно одеялом.

В этот момент с грохотом, хлопая по стенам распахнутыми ставнями и дверцами, выдернутыми живьем шпингалетами, мощным ветром открываются сразу все окна в доме. Шторы начинают летать, прижимаясь к потолку, в дом врывается сила, мощь какая- то, которая мигом парализует и движения всяческие тела и даже мозг, кажется.

Вера с усилием пытается встать, с таким же напряжением и так же тщетно пробует взглянуть хотя бы на бабушку с Лерой, так же оцепеневших в своих постелях. Бесполезно. Невероятное чувство никчемности человеческой воли, беспомощность и полный паралич всего тела, каждого пальца, губ, век… всего!

И тут появляется неизвестно откуда какой- то инопланетный корабль. Он висит над ними, непонятно, каким - то чудом вместившись в маленьком помещение. Тихо зависает, и как- будто бы думает, едва заметно вращаясь вокруг собственной оси.

Вдруг два тонких луча, белого и черного цвета,  выходят из его организма, и выдвинувшись наружу, замирают на время, не подчиняясь законам светового излучения. Сделать ничего не возможно, и кажется даже, что думать своими мыслями уже невозможно. Все подчинено какой- то нечеловеческой энергетике, энергии, силе.

И так же резко, слегка определившись с вектором, оба луча стреляют в сестер: белый и яркий – в Веру, темный, туманный – в Леру.

Вера проснулась в холодном поту, и ее до утра не могли успокоить. Она рыдала, дрожала все еще обмякшим, неподчиняющимся телом, голос совсем пропал… Сон ушел, но он жил в ней еще несколько часов, а помнится теперь в деталях всю жизнь.

Она вышла замуж за Сергея, которого знала с детства и держала многие годы в друзьях, по расчету. То есть, они сделали фиктивный брак по договоренности, ради решения жилищного вопроса. Об этом знали все.

Фиктивно – не фиктивно, а только после свадьбы, имея каждый свою личную жизнь и полную свободу, как-то стали иногда пользоваться штампом в паспорте и заночевывать друг у друга. Ну, спали, ну были близки, но планов совместных не строили. Честно оба предохранялись – детей планировали заводить в своих будущих настоящих, не фиктивных, браках.

Эта фиктивность растянулась на целые десять лет. И уже, как бы, и по- настоящему пора, особенно ей, Вере, детьми обзаводиться.  Но в «липовой» семье не хотелось. И особенно, самой Вере не хотелось. Она пока не могла даже представить, что будет кому-то сопли подтирать, памперсы менять, не спать по ночам, улюлюкая колыбельные. Бр-р-р… рано!

Вот Лерка мечтала о ребенке, а у них с мужем никак не получалось, чего только уже не испытали, пытаясь зачать.

А тут, после этого сна, в первые же минуты, Вера почувствовала какое маниакальное,  до одури настойчивое желание забеременеть.

Ничего не рассказывая Сергею, в свой самый небезопасный период она обманула его и затянула в постель. В этот день он был особенно не настроен на свидание, да еще уезжал на месяц в командировку. Но чего не сделает женщина, имеющая желание. Даже самое безумное и неприемлемое для мужчины. Сделает все!

В ночь, когда был инопланетный сон, Вера позвонила сестре в Америку – там как раз был день еще. Убедившись, что черный луч не нанес той вреда, успокоилась только тогда. Лера сказала, что муж работает временно в другом городе, приезжает раз в месяц, и как раз в тот день был, слава Богу, тоже с ней.

Прошло недели три после сновидения, когда Вера протестировалась и подпрыгнула от счастья – она была беременна!

Первый человек, с которым захотелось поделиться, - естественно сестра. Вот только Вера боялась обидеть возможную бездетность той.

- Вер, подожди! Не галди. Дай, я тебе сначала скажу нечто грандиозное?! Верочка, я забеременела! Представляешь?! У нас БУДЕТ ребеночек, Вера!

Вера «проглотила» язык. Из всего произошедшего следовало одно – обе забеременели одновременно – на следующий после сна день.

Еще страшнее и загадочнее было дальше. Буквально через месяц позвонил расстроенный муж  Леры – врачи обнаружили, что плод мертв, не подает признаков жизни. Пришлось от ребенка избавляться. Лера была в трансе.

У них, однако, на следующий год появилась надежда, которую Надеждой после счастливого рождения и нарекли.

***

Опять заморосил дождь. Но вот уже на указателе появилась информация, что ехать осталось каких-то десять км.

Никита болтал с бабушкой по Вериному мобильнику. Это уж та звонила, волнуясь, на подъезде ли дочь с внуком.

- Никитка… - позвала, не оборачиваясь назад, Вера. – А ты от меня не улетишь? Обещаешь?

- Обещаю, мамуся! Я же не птица. Я летать не умею. – Сразу сострил Никита. – На, бабуля с тобой поговорить хочет.

- Алло? – Поднесла к уху телефон Вера. - Да, мам?

- Верунь, ты там аккуратно, если в таком положении…

- Не поняла? В каком таком положении?!

- Никитка мне выдал секрет уж – сказал, что у него скоро сестричка родится. Так что, не притворяйся.

Только пару дней назад Вера сделал тест на беременность. И даже Сергею еще не признавалась. Никому. Решила хорошенько взвесить возможность бросить работу еще на пару лет.

- Ну, ладно. Раз Никитка сказал, значит, «колюсь», мам. Скоро станешь опять бабулей! Ну, все, мы уже на подъезде. Пока- пока.

- Сестричка, говоришь? – Подмигнула Вера сыну в зеркало заднего вида. – Это хорошо. Сестричка – так сестричка.