Дитя двух миров. Глава шестая

ГЛАВА ШЕСТАЯ. ТЕРРИТОРИЯ ТЬМЫ

 Утреннее солнце уже ощутимо припекало спину.
 Вообще-то я представляла себе Полуночную Сторону немножко не такой – я думала, там кругом сплошной холод, мрак и уныние, и только мёртвые с косами стоят. Ан нет: небо здесь было вполне приличного голубого цвета, солнышко жёлтеньким, а по сторонам дороги, в которую превратилась тропинка, вместо покойников, держащих в костлявых руках ржавый сельскохозяйственный инвентарь, росла какая-то типа травка, и даже попадались деревца и кустики. Нельзя сказать, что окружавший меня пейзаж был очень живописным – знойное марево, пыль, низкие холмы, да шелестящая под ветром седая ковыль-трава, – однако ничем замогильным и не пахло, и если бы я не знала, что нахожусь на Территории Тьмы, то могла бы подумать, что это окрестности Ликатеса – степь как степь, ничего особенного.
 Из погранзоны я выбралась благополучно – спасибо Хее-Кее, накачавшей меня перед выходом эликсирами, благодаря которым я как заведённая без устали шла всю ночь напролёт с реактивной скоростью. Следящая магия – я чувствовала лёгкое покалывание – не обратила на меня внимания: на то я и чёрная нимфа, чтобы бродить, где вздумается, от близлежащего Вампирвилля до Зомбибурга на Диком Западе, у Пустоши, и от южного Орк-Злей-Сити до северного Тролльтауна. Под утро, правда, я чуть не напоролась на отряд огров, спешивших к границе, но вовремя учуяла их приближение, отползла и прикинулась ветошью (в прямом смысле слова – не очень пытливый взгляд не обнаружил бы ничего, кроме брошенной на траву рваной тряпки, в которую превратился мой плащ с капюшоном). Огры, шумно сопя и подымая своими лапищами тучи пыли, протопали мимо, а я ещё немного полежала и пошла дальше. Хорошо всё-таки, что я кое-что уже смыслю в магии – без этого бы кранты.
 Куда мне идти, я знала. Нивея буквально вложила мне в мозги (под магией, понятное дело) всю необходимую информацию: я без особого напряжения могла зримо представить себе карту Полуночной стороны. Хороший, кстати, способ обучения – весь семестр можно со вкусом валять дурака, а перед сессией закачать в голову содержимое конспектов-учебников – и привет ректору! Но студент рискует разве что стипендией, а у отважной меня на карту было поставлено куда больше. И сейчас мне надо было выйти к Чёрной реке – она брала своё начало у отрогов Западных гор (для тёмных они были восточными) и пересекала почти всю страну. Вбирая в себя многочисленные притоки, Чёрная река текла на северо-запад, и по ней можно гораздо проще достичь Сердца Тьмы, столицы тёмных, чем по суше. И самое главное – в верховьях этой реки в большом количестве обитали чёрные нимфы: здесь находилось их основное гнездо – рассадник, так сказать. А встретиться с ними нужно было обязательно.
 Если верить тому, что мне рассказывала Нивея (а эххи, как всем известно, не врут), прогулки в одиночку по Территории Тьмы малополезны для здоровья – тут своя специфика.
 Во-первых, тёмные эххи – все без исключения – ярые индивидуалисты, и если даже не рассматривают любого встречного-поперечного в качестве потенциальной добычи, то уж во всяком случае непременно прикинут, что с него можно поиметь, и как. Радушия здесь не встретишь – тут каждый сам за себя, один Вам-Кир-Дык за всех. Причём власть Чёрного Владыки далеко не абсолютна: вожди орков, троллей и прочих гоблинов мнят себя сугубо самостоятельными властителями, живут по своим законам и затихают на время только после очередной трёпки, которую Вам-Кир-Дык периодически – типа по расписанию – задаёт своим подданным. А в свободное от его карающего внимания время подданные интенсивно дерутся между собой, теша свои порочные наклонности, присущие всем тёмным. И попасть в эту многостороннюю свару, не имея за спиной поддержки своего клана, – чревато.
 Во-вторых, на Полуночной стороне неважно обстояло дело с экологией. Черномаги тысячелетиями специализировались на разрушительных заклятьях, и в результате без малого треть Территории Тьмы – на западе, где был типа полигон для испытаний новых достижений в области боевой магии, – превратилась в безжизненную Пустошь, населённую кошмарными тварями, порождениями магических новинок. Оттуда дули злые удушливые ветры; оттуда летели тучи всеядной саранчи и комаров-мутантов; там регулярно вспыхивали непонятные эпидемии, опустошавшие Полуночную сторону похлеще вторжения неприятеля. Дыхание Пустоши отравляло – в прямом и переносном смысле – тёмным эххам всю жизнь и отнюдь не способствовало (на генетическом уровне) развитию благостных черт характера. Поэтому тёмные путешествовали по своей стране только компаниями, где сородичи поддерживали друг друга, чтобы не протянуть ноги от заразы, – жизненная необходимость брала верх над врождённым эгоизмом.
 В-третьих, наряду с постоянными разборками между вампирами, орками, троллями, призраками, ограми, ведьмами, колдунами и прочими разновидностями нечисти-нежити на Территории Тьмы пышным цветом цвёл обыкновенный бандитизм – разбой был здесь таким же рядовым явлением, как в Питере осенний дождик. Шайки шныряли по всем дорогам, не боялись вступать в бой с  военными отрядами и даже порой нападали на слабо укреплённые замки. Время от времени Вам-Кир-Дык проводил крупные облавы, пойманных уголовников казнили сотнями и тысячами; на какое-то время становилось потише, а потом всё начиналось сначала. Дикий Запад, или Зона Беспредела – полоса земли между Пустошью и более-менее благополучными центральными районами Полуночной стороны, – давала прибежище всем, без расовых предпочтений и ненужных вопросов о прошлом. И обитатели Зоны Беспредела жили в состоянии непрерывной войны всех со всеми, а когда уставали, то уходили на север, к ледникам, где замораживались и впадали в спячку на полгода. Отоспавшись и набравшись сил, отморозки (так называли вышедших из полугодичного анабиоза) вновь принимались за старое.
 Нельзя сказать, что в Сердце Тьмы на всё это смотрели сквозь пальцы и сидели сложа руки, однако принимаемые меры носили половинчатый характер. В столице терпели Зону Беспредела, потому что отморозки служили живым щитом между Пустошью и остальной частью Полуночной стороны, а заодно и пищей для тамошних чудовищ. А на самой Пустоши сдавали экзамены выпускники Высшего Магического Колледжа. Оценок не ставили: если новоявленный черномаг выживал в Пустоши неделю, значит, всё в порядке, а если нет – ну, на «нет» и суда нет. А главное – центральную власть в лице династии Кир-Дыков, похоже, устраивало такое положение дел: пусть лучше подданные режут друг друга, чем покушаются на трон. В случае большой войны Чёрный Владыка мигом натягивал узду, сколачивая из своей разношёрстной шушеры грозное войско, а в дни как бы мира равнодушно взирал на грызню скорпионов в банке – пусть, мол, тешатся. Ну не верю я, что имея под рукой такое могучее средство как магия, нельзя было навести в стране порядок – в конце концов, на Полуденной стороне всё обстояло совсем по-другому. Но как бы там ни было, а с реалиями Полуночной стороны приходилось считаться, если я хотела добиться поставленной цели, и поэтому мне во что бы то ни стало надо было разыскать моих как бы сестёр.
 В общем, Территория Тьмы в целом, судя по рассказам Нивеи-Хеи-Кеи, оправдывала своё мрачное название, так что первое впечатление, которое произвела на меня Полуночная сторона, было обманчивым, и очень скоро мне пришлось в этом убедиться.

* * *

 Ну вот, наконец-то! Впереди блеснула узкая полоска воды. Дорога шла вдоль реки, и поэтому я свернула и решительно зашагала напрямик по пыльной траве – так короче. Ноги у бедной меня гудели – я отмахала миль тридцать, если не больше, и устала, несмотря на все допинги, заботливо приготовленные для меня княгиней Отданон. Кстати, о допингах – я нашарила один из поясных кармашков, вытащила оттуда миниатюрную склянку, взболтала, раскупорила и заглотила её содержимое. Во рту защипало, однако вскоре я ощутила прилив бодрости – снадобье действовало. Но отдохнуть всё-таки надо, что мы и сделаем, как только доберёмся до берега реки. А заодно и поедим – давно пора.
 Река встретила меня свежестью и тихим журчанием воды, облизывающей камни. Я с истинным наслаждением умылась (пыли на меня осело килограмма три) и даже подумывала насчёт искупаться, но не решилась: в тылу врага не расслабляться! И потому я ограничилась минимальными водными процедурами, а затем, не снимая длинного, до пят, плаща, – будем следовать строгой моде чёрных нимф – уселась на бережку у самой воды, под раскидистой типа ивой (или вербой? Я и в земной-то ботанике не сильна, а уж в эххийской – тем более) и приступила к трапезе. Мой поздний завтрак, конечно, несколько отличался (в худшую сторону) от тех, к которым я уже успела привыкнуть, – хлеб, сыр, вода, и никаких тебе вин и разносолов, – но в походных условиях на большее я не претендовала. Вот встречу своих как бы сестёр, тогда и поем по-человечески, то есть по-чёрнонимфийски. Ноги мои продолжали гудеть; я скинула сапоги и с наслаждениями пошевелила босыми пальцами – как мало надо человеку для счастья! И, каюсь, я слегка разнежилась, и вышла из этого блаженного состояния только тогда, когда увидела на воде угловатую тень – кто-то стоял за моей спиной.
 Я обернулась – не резко, стараясь не выглядеть испуганной (Нивея предупреждала: страх на Территории Тьмы притягивает всякую нечисть лучше магнита).
 В нескольких шагах от меня стоял… Нет, стояли – просто они были так похожи, что мне показалось, в глазах двоится, – два бугая и разглядывали меня с нехорошим интересом. Ростом под два метра, снизу шаровары неопределённо-грязного цвета, сверху обнажены до пояса (мускулатура – закачаешься). Бритые – или лысые? – головы, квадратные подбородки, приплюснутые носы, маленькие глазки, из-под толстых вывороченных губ торчат кривые клыки. Кожа зелёная, но не такого цвета, как у иномирянки Бред’ды, жены Озаботтеса, а с мертвенным серым оттенком. Красавцы – отвернувшись не наглядишься. Орки, как пить дать. Классика, блин…
 Они были похожи, как ксерокопии, только у одного на щеке была татуировка в виде разрезанного круга и двусторонний топор за поясом, а у другого – тату в виде пробитого стрелой треугольника и кривой зазубренный клинок. И оба смотрели на меня, как коты на сметану.
 – Баба, – глубокомысленно пробурчал один (тот, что с топором).
 – Баба, – согласился другой (немного подумав).
 – Трахнем её, Хмык? – предложил топорник.
 – Хм, – меченосец снова немного подумал. – Трахнем, Бурчал.
 Зелёные образины вразвалочку двинулись ко мне, но я уже пришла в себя.
 – Конечно, мальчики, – промурлыкала я, встала и гибким движением скинула плащ. – Ну, кто первый?
 Орки остолбенели – шок называется.
 На мне был чёрный костюм, облегающий тело как перчатка и украшенный спереди поперечными полосами шириной в ладонь. Шитые серебром, эти полосы шли одна за другой от шеи до пояса и напоминали живот змеи – национальный наряд чёрных нимф называется. И орки, судя по всему, очень хорошо знали, кто носит такой прикид.
 – Чёрная нимфа… – прохрипел Бурчал.
 – Чёрная нимфа… – эхом отозвался Хмык.
 Если вы забыли, напомню: для чёрных нимф самый сладкий кайф – это прикончить мужика, по неосторожности попавшего в их сети. Способы бывают разными, но даже самый простой интимный контакт с нимфой грозит её партнёру летальным исходом. Относительно безопасно заниматься любовью с чёрной нимфой может только сильный маг, а эти двое явно не были такими магами – обычные дезертиры, решившие удрать от военных тягот в Зону Беспредела.
 Орки попятились.
 Я смотрела на них, прищурившись, и слегка покачивалась из стороны в сторону, как змея в охотничьей стойке.
 – Трахать нельзя! – сообразил Хмык.
 – Тогда прикончим гадину! – заорал Бурчал, брызжа слюной. – Чтоб это, неповадно ей было в следующий раз!
 Логика, конечно, железная – какой следующий раз может быть, если они меня убьют? – но дело приняло неприятный оборот. Я-то думала, что эти придурки, поняв, кто я такая, тут же бросятся наутёк, однако их оскорблённое мужское самолюбие проявилось в неожиданной форме. Медлить было нельзя; я быстро нашарила кармашек на поясе, выдернула очередную склянку, отщёлкнула ногтем крышку и взмахнула рукой.
 Зеленокожих окутало розовое облако. Глаза у обоих орков выпучились, с губ потекла слюна, кожа побагровела от прилива крови, но падать и умирать в страшных судорогах они почему-то не собирались. И через секунду я поняла, в чём дело – облако было розовым, а не синим, как я ожидала.
 Хея-Кея предупреждала, чтобы я без крайней необходимости не пускала в ход чары – по их светлой окраске черномаги, случись они поблизости, легко смогут меня расшифровать, – и рекомендовала для самообороны использовать её эликсиры. А я, дура такая, в спешке перепутала кармашки и прыснула на орков не «вечным сном», а «безумием любви» – этот состав чёрные нимфы применяют, когда хотят довести свою жертву до состояния полового бешенства.
 Зрелище было явно не до слабонервных. Орки понимали, что секс со мной для них смертельно опасен, но тянулись ко мне, мечтая повалить, содрать одежду и отыметь, а там – будь что будет.
 «Придётся резать» – подумала я, лихорадочно соображая, как бы мне поэкономнее (чтобы не засветить свою магию) расправиться с этими двумя глыбами плоти, одуревшей от похоти, и тут с поверхности воды метнулась стайка серебряных бликов. И я узнала заклятье – оно называлось «смерть-рыбка».
 Хмык не дотянулся до меня совсем чуть-чуть. «Рыбки» хлестнули его по широкой груди, оборачиваясь всаженными по рукоять ножами; орк захрипел и завалился навзничь, захлёбываясь тёмной кровью. Бурчал успел повернуться, и серебряные клинки утыкали его спину и задницу. А из воды с плеском появилась тёмная фигура, одетая точно так же, как я.
 – Ты неосторожна, сестра, – проговорила нимфа. Её чёрные волосы густо пробила седина, лицо кое-где прорезали морщинки – моей «сестре» было уже немало лет. – Скажи спасибо, что мы оказались поблизости и заметили тебя – тебе повезло.
 – Говорю «спасибо», – я учтиво поклонилась. – Я случайно выхватила не то зелье – я ещё молода, и если доживу до твоих лет, сестра, то не буду делать таких ошибок.
 – Если ты будешь делать такие ошибки, – усмехнулась седая, – то до моих лет ты не доживёшь. Меня зовут Утопалла – я хозяйка клана нимф Чёрной реки. А как твоё имя?
 – Аллина, – представилась я (Хея-Кея познакомила меня с фонетикой нимфийских имён).
 – Аллина? – переспросила Утопалла. – Я тебя не знаю. Ты Вольная?
 – Да. Иду с гор – там я искала встреч с Отданонами.
 – Ты отчаянная, – уважительно проговорила хозяйка клана, внимательно глядя на меня. – Будь гостьей – здесь и сейчас не самое лучшее время для посиделок у воды. Владыка собирает войска у границы – будет война.
 – А нам-то что до этого? – я пожала плечами. – Пусть воюет. У нас своя война.
 – Ладно, потом поговорим, – подытожила Утопалла и обернулась к трём нимфам, по пояс высунувшимся из воды. – Заберите этого, – она показал на Бурчала, корчившегося на мокром песке, – он ещё жив. Пригодится для праздника. Уходим, сёстры.

* * *

 Чёрные нимфы бывают разные.
 Это странное племя обитает на всей Территории Тьмы и бродит по всей Полуночной стороне наподобие наших цыган, держась особняком и живя своей жизнью. Есть нимфы речные, есть лесные, есть горные (они же пещерные). Нимфы владеют собственной магией, достаточно специфической, и сбиваются в кланы – обычно по среде обитания. Но они легко могут менять образ жизни – например, лесная нимфа без особых проблем проживёт в болоте или в озере, а горная быстро привыкает жить в лесу и чувствует себя там как дома. И есть ещё нимфы-Вольные, свободные охотницы на мужчин, живущие сами по себе и время от времени переходящие из клана в клан – именно такой нимфой была Нивея-Хея-Кея (и такой же нимфой она сделала меня).
 По натуре своей чёрные нимфы одиночки и держатся сообща только для облегчения выживания – примерно так же ведут себя ведьмы и колдуны-отшельники. Чёрные Владыки неоднократно пытались вменить нимфам в обязанность службу в армии, но все эти попытки оказались тщетными – чёрные нимфы считаются невоеннообязанными и принимают участие в боевых действиях исключительно по собственному желанию, на добровольной основе.
 Чёрные нимфы – убеждённые амазонки-феминистки, мужчину они не приемлют ни под каким видом, будь он хоть вампир, хоть дух бесплотный. Живут нимфы долго, как и все эххи, и пополняют свои ряды девочками всех тёмных (и не только) рас Эххленда. Чаще всего маленьких девочек они просто воруют, тщательно выбрав подходящую, но бывает и так, что матери сами приносят нимфам своих дочерей. Обычно это матери-одиночки, озлобленные на весь мужской род, – из их дочерей вырастают самые сильные нимфы-магессы. Как гласят предания Полуночной стороны, эти нимфы становятся мстительницами: они ищут по всему Эххленду своих отцов, находят их, соблазняют, убивают и приносят своим матерям головы непутёвых папаш (и иногда и другие органы, растущие у мужиков не между плеч, а между ног). Но вообще-то чёрные нимфы охотятся на всех мужчин – такое у них типа призвание.
 Нивея рассказала мне свою историю (эту историю, кстати, я и взяла за основу своей легенды – кто я, и как я очутилась в верховья Чёрной реки). Хея-Кея охотилась в Западных горах и как-то раз подкараулила у горного ручья князя д’Анакора. Она прикинулась простой девушкой-гумкой, бежавшей из неволи, и поначалу довольно успешно затащила князя в свои сети. Однако д’Анакор вовремя раскусил подставу и пустил в ход магию. Нимфа и горец сцепились не на шутку (по словам Хеи-Кеи, на камнях у того ручья до сих пор остались следы их схватки), и в конце концов Отданон взял верх и пленил свою противницу. Нивея ждала, что он возьмёт её силой, а потом убьёт (или наоборот), но князь привёз пленницу в свой замок и не коснулся её до тех пор, пока… пока она сама не раскрылась ему навстречу. Чудеса случаются, но всё-таки редко – даже в Эххленде.
 Да, чёрные нимфы бывают разные, однако всех их объединяет одно: все они злостные мужененавистницы, а история Нивеи-Хеи-Кеи – это всего лишь счастливое исключение из правил. Хотя настоящая любовь – это ведь тоже исключение из правил, верно?

* * *

 Честно говоря, в воду я плюхнулась без особого удовольствия. Купаться-то я люблю, и трансформация в земноводную чёрную нимфу позволяла мне пробыть под водой долгое время без каких-либо неудобств, однако играть в лягушку мне как-то хотелось не очень.
 К счастью, марафонский заплыв не состоялся – мы наискось пересекли реку и за её поворотом вылезли на берег довольно живописного песчаного острова, украшенного густой зелёной рощей. Пока мы плыли, нимфы то и дело беспокойно озирались, и я поняла, почему: за раненым орком – его волокли по поверхности, чтобы не захлебнулся раньше времени, – тянулся кровавый след. Я знала, кто водится в водах Чёрной реки, вполне разделяла тревогу моих «сестёр» и вздохнула с облегчением, когда мы выбрались на сушу, – местные водяные твари чуют кровь за милю.
 Островок, отделённый от противоположного берега реки протокой, был миленький. Наше появление было встречено шумом-гамом – на типа пляж высыпало с полсотни нифм разного возраста, но в большинстве своём молодёжь: образ жизни мужеистребительниц не способствовал их долголетию – за ними тоже охотились, и участь нимфы, захваченной на месте преступления, была незавидной, хотя в обычной жизни между чёрными нимфами и всеми прочими обитателями Полуночной стороны соблюдалось что-то вроде вооружённого нейтралитета. Чёрные нимфы, несмотря на свою внешнюю хрупкость, были опасны в бою, и поэтому с ними просто так, без повода, предпочитали не связываться. Вокруг брошенного на песок Бурчала островитянки ходили кругами, не сводя с него немигающих глаз, и мне даже стало жаль злополучного орка (хоть он и сам был во всем виноват – не фиг потому что).
 – Эй, вы! – крикнула Утопалла, заметив, что её соплеменницы норовят учинить над пленником расправу без суда и следствия. – Он ещё нужен! Не трогать – я кому сказала?
 Её тут же послушались – похоже, авторитет Утопаллы в клане был непререкаемым, – а она повернулась ко мне.
 – Ты голодна – путь прошла неблизкий. Пойдём со мной – заодно и поговорим.
 Предложенные мне в тростниковой хижине хозяйки клана жареная рыба и плоды (что-то вроде манго и кокосовых орехов) оказались вкусными – пищевые пристрастия нимф не сильно отличались от общеэххийских. Вином, правда, меня не угостили, ну да ладно, не будем соваться со своим меню в чужой ресторан – я и без вина поела с большим аппетитом.
 Утопалла терпеливо ждала, пока я поем, хотя по её лицу было видно, что старушке страсть как хочется со мной поговорить – женское любопытство называется. И я не стала её мучить – поведала ей слегка адаптированную под меня историю Нивеи-Хеи-Кеи (без финала, само собой, – по моей версии моя охота была безрезультатной).
 – А что ты намерена делать дальше? – спросила Утопалла, выслушав мой рассказ. – Снова пойдёшь в горы?
 – Нет, – я покачала головой. – Я намерена отправиться в столицу – хочу стать женой Владыки. Я слышала, он ищёт себе новых жён.
 В змеиных глазах Утопаллы плеснуло восхищение.
 – Ты хочешь попасть в постёль к Чёрному? И ты надеешься его убить? Ты отважна, сестра, – очень отважна. Никому из нашего племени не удалось это сделать – Владыка до сих пор жив и здоров.
 – Э-э-э… – пробормотала я. – А почему ты решила, что я хочу убить Вам-Кир-Дыка? Я просто хочу стать его женой…
 – Просто женой? – Утопалла усмехнулась. – Не смеши меня, сестра, – какая чёрная нимфа хочет забраться в постель к мужчине только для того, чтобы стать ему просто женой? Убить мужчину, с которым она делила брачное ложе, – это высшее наслаждение для любой чёрной нимфы! Хотя вы, Вольные, всегда были с придурью…
 – Нет, – поспешно поправилась я, – я, конечно, не прочь прикончить Владыку (между прочим, это было чистой правдой), но для этого мне нужно сначала залезть к нему в койку, правильно? Ну, а там – как оно пойдёт-поедет-побежит…
 – Ты задумала достойное злое дело, Аллина. Когда-то давно, – взор Утопаллы слегка затуманился, – когда я только прошла инициацию и ещё не убила своего первого мужчину, моя старшая сестра Утонулла – родная сестра – ушла этим путём. Она добралась до Сердца Тьмы и даже попала в гарем Чёрного Владыки, но…
 – Она погибла?
 – Да, – грустно ответила старая нимфа. – Её путь окончился в Пирамиде – я получила от Утонуллы прощальную весть.
 О таинственной Пирамиде в столице Полуночной стороны я уже слышала от Нивеи, но сейчас я решила не развивать эту тему – успеется.
 – Ты задумала достойное злое дело, сестра, – повторила Утопалла. – Убить Вам-Кир-Дыка – это мечта каждого тёмного эхха, и я помогу тебе попасть в Сердце Тьмы, чтобы ты отомстила за Утонуллу! Обещаешь?
 Я только открыла рот, чтобы уверить Утопаллу в искренности своих намерений, но тут в дверь хижины просунулась темноволосая головка молоденькой нимфы.
 – Всё готово, хозяйка, – почтительно доложила она. – Можно начинать.
 – Идём, Аллина, – сказал старая нимфа. – Сегодня у нас праздник, а завтра с утра мы тронемся в путь.
 И я пошла за ней следом, на ходу мусоля мысль, вертевшуюся в моей голове: «Каждый тёмный эхх мечтает убить своего Владыку – да что же это за страна такая?».

* * *

 О ритуале инициации чёрных нимф я, понятное дело, знала, – зря, что ли, Нивея со мной работала? – однако видеть эту процедуру мне, естественно, не доводилось. К чему идёт дело, я просекла сразу (давно я вам не напоминала, что я девочка умненькая, но, думаю, вы не забыли об этом факте моей биографии).
 На опушке рощи был воздвигнут внушительных размеров шалаш, рядом с шалашом сидел орк Бурчал, поводя своей лысой башкой, – он был не связан, но явно под магией, – а вокруг в ожидании шоу столпилось всё нимфийское население речного острова – штук сто пятьдесят. Ждали только Утопаллу, и как только она появилась, взволнованный шум сразу стих.
 Хозяйка клана величавой походкой проследовала в центр полукруга, образованного тихо перешёптывающимися чёрными нимфами (замыкал окружность песчаный берег реки), остановилась и торжественным жестом воздела вверх руки.
 – Слушайте! – проговорила она шипяще-металлическим голосом. – Смотрите! День настал – сегодня на Территории Тьмы станет тремя чёрными нимфами больше! Алтарь, – она показала на шалаш, – готов, жертва, – рука Утопаллы указала на пленника, – тоже. Выйдите, юные!
 Шеренга нифм дрогнула, зашевелилась, и из неё вытолкнули трёх девчонок – совсем ещё молоденьких, по виду лет пятнадцати, не больше, с едва сформировавшимися женскими округлостями. Одеты они были в лёгкие тёмные туники на голое тело – туники были почти прозрачными, и поэтому каждый мог легко убедиться в том, что под ними ничего больше нет. Бурчал заволновался – я видела, как его маленькие глазки налились кровью (хотя стояла я от орка метрах в пятнадцати).
 А девочки подошли к Утопалле и потупили взоры, скромно наклонив головки, – ни дать ни взять примерные ученицы перед строгим учителем. Та придирчиво оглядела каждую, удовлетворённо кивнула и коротко, почти небрежно, бросила:
 – Берите его!
 Всё чернонимфийское сообщество радостно завизжало. Примерные ученицы исчезли – девчонки бросились на орка с быстротой атакующих змей. Да, техникой они владеют – не зря их тут учили…
 А юные нимфы, казавшиеся по сравнению с могучим орком тростинками, упавшими на дубовый пень, одним рывком поставили Бурчала на ноги и поволокли его в шалаш. Орк шёл, утробно урча и с трудом переставляя ноги. Его едва затянувшиеся раны вскрылись, и орочья темная кровь хлестала во все стороны, пачкая туники и лица остервеневших девиц. Орк шёл на смерть; он сознавал это, и всё-таки шёл – я поняла, что его накачали «безумием любви» до самых бровей. Бурчал размахивал ручищами, жадно тиская гибкие тела юных нимф и разрывая их одежды, однако не делал никаких попыток вырваться, скорее наоборот. Орки вообще не слишком богаты умом, а этот, похоже, утратил последние остатки разума…
 Живописная группа из четырёх тесно переплетённых тел ввалилась в шалаш, оставив у входа пятна крови и клочья разорванных туник, и вскоре оттуда донеслись сладострастные женские стоны. Шалаш затрясся – визг нимф-зрительниц дошёл до ультразвукового порога. Я отвернулась, старательно изображая равнодушие, – я ведь была как бы их соплеменницей. 
 Мне было не по себе, и к тому же меня с головы до ног захлестнула волна острого желания – если бы здесь был мой Хрум, я бы, наверно, с лёгкостью перекинула его через плечо и утащила вон в те кустики (и совсем не для того, чтобы потом прикончить). Да, вот это эротик-шоу – куда там нашим телевизионным халтурщикам. И нимфы-зрительницы тоже явно впали в экстаз – прям группенсекс какой-то…
 Мистерия продолжалась часа полтора, и всё это время чёрные нимфы стояли вокруг шалаша, сладострастно облизываясь и покачиваясь из стороны в сторону; некоторые ласкали друг друга. Наконец в полуразвалившемся шалаше всё стихло.
 Из шалаша выбрались две девицы, абсолютно голые, всклокоченные и перемазанные кровью; глаза их сыто блестели.
 – Орк ещё жив, – сообщила одна из них, змеиным движением облизывая губы, – но он скоро умрёт, хозяйка. Мы высосали из него всю его мужскую силу.
 А затем на свет божий вылезла и третья неофитка, но в отличие от первых двух, эта чуть не плакала.
 – Мне не доста-а-а-алось… – заныла она, бросая злобные взгляды на сытых подруг. – Они со мной не поделились, а потом этот орк стал уже ни на что не годен. А-а-а-а!
 – Да, – глубокомысленно изрекла Утопалла, – это моя ошибка. Надо было его хоть немного подлечить и подкормить, а потом уже… Жаль, конечно, но что поделаешь. Вы двое можете надеть «змеиную кожу» – теперь вы полноправные чёрные нимфы.   
 – А как же я-я-а-а? – заскулила обделённая.
 – А тебя мы подарим Хозяину Реки, – холодно проговорила хозяйка клана. – Завтра мы отправляемся в долгий путь к Сердцу Тьмы – пусть Хозяин будет к нам благосклонен. Ты сама виновата – надо было бороться за свою долю, а не ждать объедков.
 Неудачница вздрогнула и застыла на месте, испуганно озираясь, словно Хозяин был уже рядом с ней.
 «Хозяин Реки, – подумала я, – слышали мы про эту местную Несси». Мне было жаль несчастную девчонку, хотя какое мне до неё дело? Мне надо попасть в столицу Полуночной стороны, и всё, что может помочь мне спасти моего сына, есть благо – разве не так? И всё-таки мне было жаль эту совсем ещё молоденькую эххийку, и меня вдруг осенило.
 – Послушай, почтенная Утопалла, а зачем тебе отдавать Хозяину Реки сестру?
 – Как это зачем? – удивилась та. – Разве тебе неизвестен его нрав? Мы собираемся плыть – плыть, а не идти по земле! Или тебе уже не надо в столицу?
 – Это всё мне известно, сестра, – я постаралась, чтобы мой голос звучал равнодушно и в то же время убедительно, – но зачем губить соплеменницу, когда у нас есть ещё живой орк? Я знаю, что Хозяин должен вместе с жертвой получить и толику магии чёрных нимф, но разве мало нашей магии вошло в этого орка во время инициации? Не разумнее ли отдать его – он ведь на вкус Хозяина будет ничуть не хуже, – чем лишать клан будущей нимфы?
 – А ты не только отчаянна и отважна – ты ещё и умна, Аллина. Хорошо, что ты не речная нимфа, а Вольная – я бы видела в тебе очень опасную соперницу. – Утопалла дробно рассмеялась, но глаза её остались по-змеиному холодными. – Что ж, будь по-твоему, сестра.
 По приказу Утопаллы бесчувственного орка – от его штанов остались одни лохмотья – подтащили к самой кромке воды. Все чёрные нимфы (и я вместе с ними) подались назад, под деревья, а хозяйка клана снова подняла руки и запела. Её низкий вибрирующий голос давил на виски и далеко разносился над притихшей рекой. Пела она недолго – метрах в ста от острова вздулся водяной бугор, лопнул и показалась громадная жабья голова; щелевидная пасть распахнулась, открывая длинные игольчатые зубы.
 – Хозяин Реки, – нараспев произнесла Утопалла, отступая от уреза воды, – возьми сладкую еду, которую мы для тебя припасли, и помоги нам в нашей дороге по твоей реке!
 Гигантская жаба издала утробный звук и одним рывком одолела расстояние до берега острова. Из пасти выскочил длинный липкий язык, подцепил Бурчала и с лёгкостью поднял в воздух грузное орочье тело. Мелькнули растопыренные голые ноги, и пасть захлопнулась со звуком упавшей крышки великанского чемодана.
 – Ква-а-а-ур-р-р-р… – разнеслось над рекой. Хозяин принял жертву, поблагодарил и исчез – только невысокая волна плеснула о песчаный берег. Меня передёрнуло, хотя я изо всех сил старалась не подавать виду, что весь этот театр меня хоть как-то колышет. Нет, на Полуденной стороне всё-таки уютнее, как ни крути…
 – Спасибо, сестра, – услышала я дрожащий голосок. Рядом со мной стояла та самая не прошедшая по конкурсу (голая, так и не оделась) и преданно смотрела на меня. – Моё имя Уснулла, и я…
 – Не за что, – холодно ответила я. – Ты нужна клану, Уснулла, а этот орк – он всего лишь кусок мяса. Иди, оденься – простудишься.
 «Можно подводить предварительные итоги, – подумала я, провожая взглядом юную нимфу. – Завтра я поплыву в столицу, а главное – меня не раскусили и приняли за свою. Нивея-Хея-Кея старалась не зря – классная работа».

* * *

 Чёрная река производила впечатление. Широкая – местами почти как наша Нева в центре города – и полноводная, река катилась на северо-запад ровно и мощно, не обращая внимания на то, что творилось на её берегах. И реке не было никакого дела до маленькой скорлупки нашей ладьи, усевшейся к ней на спину, – на Полуночной стороне вообще никому нет ни до кого никакого дела.
 Мы плыли быстро – нас несло течением, а мы только подгребали вёслами (с добавкой магии, ясное дело). Мы – это двадцать чёрных нимф, считая меня и Утопаллу, на удобной и ходкой деревянной ладье с изогнутым носом, украшенным головой змеи. Точнее, нас было двадцать одна: Уснулла слёзно умоляла Утопаллу взять её с собой – мол, пройду инициацию в походных условиях, много мужиков бегает по берегам реки, кого-нибудь да поймаю, – и таки уговорила.
Мужиков по берегам Чёрной реки бегало действительно много, и все они были весьма малоприятными личностями – тёмные эххи, что с них возьмёшь. На третий день пути на нас напали – из густых камышовых зарослей вылетело несколько длинных лодок навроде пирог, битком набитых истошно орущими головорезами, и устремилось к нам; одноглазый тролль, сидевший на головном каноэ, орал громче всех и потрясал устрашающего вида шипастой дубиной. Но драка не состоялась: чёрные нимфы встретили атакующих «смерть-рыбками», и после того, как с десяток отморозков, включая тролля-главаря, свалились в воду, утыканные серебряными ножами, остальные поспешно ретировались, быстро поняв, кто мы такие есть. К величайшему огорчению кроткой Уснуллы, пленных взять не удалось – инициация бедной девочки снова откладывалась.
 Но в целом наше плавание протекало мирно. В связи с угрозой войны на Территории Тьмы была объявлена общая мобилизация, и отряды боевых призраков, «чёрных кобольдов» и зомби по всей Полуночной стороне подчистую выметали банды отморозков, формируя из них штрафные батальоны, которым предстояло первыми идти под заклятья светлых магов. И местечковые типа властители тоже притихли, уразумев, что по законам военного времени и с ними никто церемониться не будет. Тем не менее, Вам-Кир-Дык не отменил дополнительный набор в свой гарем (об этом мы узнали по пути), и потому наше плавание продолжалось.
 Всё вроде бы шло по плану, но мне было тошно. И страшно, не буду врать. Я уже получила кое-какое представление о тёмных нравах – реальное, а не по чьим-то рассказам, – и это представление отнюдь не способствовало оптимизму. Да, мне удалось войти в доверие и как бы вписаться в коллектив чёрных нимф, но что дальше? Ведь там, впереди, могучие черномаги и сам Вам-Кир-Дык – удастся ли их обмануть? И где мне искать моего Сашеньку в этом огромном гадюшнике, именуемом Территорией Тьмы, и как вырвать его из цепких лап Чёрного Владыки? Я ведь одна, совершенно одна, и глупо уповать на то, что те жалкие крохи магических знаний и умений, которыми я располагаю, помогут мне одолеть хотя бы самого слабого из чёрных чародеев. Мне было очень страшно и очень хотелось уткнуться в плечо Хруму и выплакаться. Но мой рыцарь был далеко, очень далеко, а Полуночная сторона слезам не верит…

* * *

 На пятый день пути (по расчётам Утопаллы, мы должны были достичь Сердца Тьмы дней за десять – гораздо раньше, чем если бы шли по берегу, ведь мы плыли по течению, и днём и ночью, без остановок) хозяйка клана заметно помрачнела.
 – В чём дело, сестра? – спросила я, заметив, что старая нимфа всё чаще посматривает вперёд с озабоченным видом. – Что, опять какая-нибудь засада?
 – Хуже, – сумрачно ответила Утопалла. – Впереди Ведьмины Зубы, и я не знаю, как мы их пройдём. С Обгрызлой шутки плохи…
 Обгрызла, значит, – так-так, припоминаю, в который раз скажем спасибо Нивее-Хее-Кее. Персонаж колоритный: древесная ведьма преклонного (причём по эххийским меркам) возраста с большим стажем и мерзким (даже по меркам Полуночной стороны) характером. В своё время (лет четыреста назад) жила в лесах в окрестностях Вампирвилля, где и вышла замуж за некоего кровососа по имени Пью (подробностей его деяний история не сохранила). Затерроризировала муженька бесконечными скандалами, довела его до алкоголизма, а потом отравила чесночной похлёбкой (подсунула ему роковую миску, когда вампир пребывал в состоянии тяжёлого похмелья). Спасаясь от мести сородичей безвинно убиенного, бегала по всей Территории Тьмы, находя радость в бесконечных склоках на каждом новом месте жительства (со всеми, кто попадался ей под руку). Не меньше ста лет она провела в Зоне Беспредела, где прославилась предельно распутным поведением (заслужить на Полуночной стороне репутацию развратницы – это надо очень постараться). Была неоднократно бита до полусмерти, однако выжила (живучесть ведьм общеизвестна) и в конце концов, устав, осела на берегу Чёрной реки. На тамошнее уютное местечко зарились многие, но хитрая ведьма сумела убедить Вам-Кир-Дыка, что никто не сможет лучше неё фильтровать всех плывущих в столицу, и заручилась его поддержкой. Несмотря на благосклонность Владыки к Обгрызле, соседи не раз пытались её подвинуть – уж больно лакомый кусок она отхватила. Обгрызла огрызалась, а когда ей не хватало силёнок, прибегала к своей испытанной методе: ссорила своих врагов между собой и тихо посмеивалась, наблюдая, как вчерашние союзники мечом и магией выясняют отношения, напрочь при этом позабыв, с чего, собственно, всё началось. Можно ещё добавить, что с годами стервозный характер склочной древесной ведьмы только ухудшился (хотя считалось, что хуже уже некуда), и тогда беспокойство Утопаллы станет понятным – перспектива встречи с вышеописанной милой дамой вгонит в дрожь даже зомби, хотя эти создания по определению лишены каких-либо эмоций. Но другого пути по воде не было.
 Ведьмины Зубы показались вскоре после полудня. Река здесь сужалась до нескольких десятков метров, а впереди – и того меньше. Течение стало более быстрым, под веслами вскипали бурунчики – мы уже не столько гребли, сколько тормозили. А потом я увидела два высоченных серых утёса-близнеца, вздымавшихся по обоим берегам, – местный Гибралтар называется. Так вот вы какие, Ведьмины Зубы...
Течение всё убыстрялось, и я вопросительно посмотрела на Утопаллу – может, рванём да и проскочим сходу?
 В ответ на мой немой вопрос старая нимфа только покачала головой.
 – Здесь не то что ладья – рыба не проскочит. Сама увидишь, Аллина.
 – К берегу! – донёсся до нас каркающий голос от подножия левого Ведьминого Зуба, – да поживей, пловцы-молодцы! А не то…
 «А что «не то»? – подумала я. – Неужели эти Зубы могут сходиться, как эти, Сцилла с Харибдой? Нивея вроде бы ни о чём таком не говорила…».
 Впереди залязгало. Утёсы остались на месте, но между ними из воды поднялась цепь, усаженная железными треугольниками остриями вниз – каждый треугольник был размером с рыцарский щит, только толще. Зубастая цепь быстро поднялась над водой метра на три, а затем резко провисла. Вода забурлила – из волн навстречу падающим вниз остриям вылезли точно такие же встречные железные клыки. Раздался грохочущий лязг.
 Стремнина перекрывалась гигантским капканом – цепи, управляемые невидимым механизмом (а может, магией), расходились и вновь смыкались наподобие оскаленной пасти, и проскочить через эту разрезалку пополам не было никакой возможности. С берега долетел злорадный хохот.
 – К берегу, – скомандовала Утопалла, сумрачно поглядывая на грохочущие цепи.
 Когда мы подгребли к прибрежной отмели, там уже собралась целая компания: орки, гумы, парочка огров, разномастные ведьмы, длиннобородый колдун с крючковатым посохом и даже призрак, безмолвно паривший над самой водой. А впереди всех стояла мерзкого вида старушенция в каких-то лохмотьях – надо думать, Обгрызла собственной персоной.
 – Куда вас, к демонам, несёт? – проскрипела эта элегантно одетая особа.
 – В столицу, почтенная Обгрызла, – вежливо ответила Утопалла.
«Ага, – подумала я, – значит, я не ошиблась: это чучело и есть знаменитая Обгрызла. А здороваться тут у них, наверно, не принято?».
 – А за каким хреном? – не отставала дотошная ведьма.
 – Владыка набирает жён, – сдержанно пояснила хозяйка клана («Можно подумать, эта пародия на женщину об этом не знает!» – подумала я).
 – Нечего делать! – заверещала Обгрызла, потрясая сухонькими ручонками. – Не пущу – вы, нимфы, вечно переходите дорогу честным женщинам! Я посылала к Владыке и внучку, и правнучку – всё бестолку! И всё из-за вас, твари! Пусть лучше моя праправнучка попадёт на ложе Вам-Кир-Дыка, чем там снова окажется кто-то из вас! Нет вам тут дороги! Идите пешком, вокруг – явитесь как раз к разбору колпаков! – и ведьма жизнерадостно захохотала.
 – Мы здесь не при чём, – обиженно пробормотала Утопалла скорее для меня, чем для старой склочницы, впавшей в экстаз очередной ссоры. – Она так достала всех соседей, что те просто не пропускали её дочек-внучек в Сердце Тьмы…
 «Нет, так не пойдет, – я лихорадочно размышляла. – Идти вокруг, да ещё пешком – это же застрелиться! Тут на каждом шагу жди ножа в спину – легче выходить из окружения (как выходят из окружения, я знала по рассказам моего дедушки), а про потерю времени я уже и не говорю… Но эта старая мымра окончательно съехала с катушек – она нас ни за что не пропустит, по принципу «у меня на сердце радость, я соседу сделал гадость». Драться с ней? Ага, драться – вон их здесь сколько собралось, всякой твари по паре… А если мы и победим, в чём я сильно сомневаюсь, как потом остановить клацающие вставные челюсти поперёк реки? Блин, что же делать?».
 И тут до меня дошёл смысл последних слов моей «сестры», и меня осенило.
 – Послушай, достопочтенная Обгрызла, а ты пропустишь нас, если я, чёрная нимфа Аллина, дам тебе слово, что мы возьмём с собой твою прапрапра и доставим её во дворец Владыки в целости (тьфу, чуть не сказала «целкости» – моего типа юмора тут явно бы не поняли) и сохранности, и что мы не только сами не причиним твоей прапра никакого вреда, но будем её защищать от каждого, кто на неё покусится? Это тебя устроит?
 Древесная ведьма подавилась собственным хохотом и вытаращила свои бельмастые глазёнки. По рядам её воинства прошёл изумлённый ропот, а призрак задёргался и чуть не шлёпнулся в воду, сгустившись от удивления до более плотного состояния.
 – Ты… дашь мне… такое слово? – еле выговорила Обгрызла, кое-как справившись с приступом кашля.
 Вношу необходимое пояснение. Эххи не врут – это общеизвестно, и тёмные эххи в этом смысле ничем не отличаются от эххов светлых. Да, тёмные подличают, злодействуют, строят козни и пакостят, но не врут в глаза. Они могут уклониться от ответа на заданный вопрос, промолчать, но если эхх – любой! – дал слово, он его сдержит (эту простую истину довёл до моего сведения ещё чёрный глюк у Водопада Слёз). Поэтому на Территории Тьмы никогда не клянутся в дружбе или верности сюзерену – если заветное слово не произнесено, никто не запрещает любому верноподданному точить нож на своего Владыку и при удобном случае пустить этот нож в дело. И потому для нечистиков Обгрызлы (да и для чёрных нимф) моё заявление прозвучало громом среди ясного неба.
 – Да, – повторила я, – я даю такое слово.
 …Когда зловещие утёсы остались позади, ко мне подошла Утопалла.
 – Не понимаю я тебя, Аллина, – негромко проговорила она, косясь на молоденькую ведьму, свернувшуюся клубочком на корме нашей ладьи (ведьмочка оказалась симпатичной девчонкой, её портили только острые крысиные зубки и злые глазки). – Зачем ты связалась с этим ведьминым отродьем? Ведь она тебе к тому же ещё и конкурентка!
 – По агентурным данным, – безмятежно ответила я, – у Вам-Кир-Дыка широкое ложе, там всем хватит места. И мы вроде бы успешно плывём дальше, разве не так?
 – Да, – вздохнула старая нимфа, – вы, Вольные, точно с придурью…

* * *

 Город Фолт был форпостом столицы Полуночной стороны или, по-нашему говоря, городом-спутником. Здесь сходилось множество дорог со всех концов страны, и отсюда к Сердцу Тьмы вдоль берега Чёрной реки вело основательное типа шоссе, мощенное камнем, – как бы автомагистраль (хотя автомашин во всём Эххленде, ясен пень, и в помине не было). По реке до столицы можно было доплыть за полсуток – Утопалла решила сделать остановку в Фолте, чтобы передохнуть перед заключительным этапом нашего трудного тёмного пути, а заодно привести в надлежащий товарный вид любимую меня. Вам-Кир-Дык был хоть и многожёнцем, однако многожёнцем разборчивым и знающим толк в женской красоте – мне надо было обратить на себя его внимание и понравиться Чёрному Владыке. К тому же этот перекрёсток всех дорог, то есть город Фолт, служил при столице чем-то вроде контрольно-пропускного пункта, и с учётом общей обстановки (война на носу – враг у границ) нам, учитывая важность моей миссии, не стоило пренебрегать требованиями режима и пытаться пролезть нелегально (а то как бы чего не вышло).
 Наша ладья пришвартовалась в гавани Фолта, когда солнце уже начало понемногу клониться к закату. Утопалла хотела продолжить путь ночью (чёрные нимфы отлично видят в темноте) с тем, чтобы к утру достичь цели нашего путешествия, а до ночи рассчитывала отдохнуть и отметиться у местных властей.
 В порту было многолюдно (то есть многоэххно), и мои как бы «сёстры» уже начали плотоядно поглядывать на снующих по причалам плечистых орков и стройных вампиров – естество чёрных нимф брало своё, – но Утопалла решительно пресекла эти поползновения.
 – Никакой охоты, – заявила она, – я налагаю запрет! На обратном пути – пожалуйста, а сейчас – ни-ни! На дело идём, ясно? А кто нарушит – пусть пеняет на себя: вы меня знаете.
 Судя по всему, нимфы хорошо знали свою предводительницу и повиновались, хотя и с явным сожалением и разочарованием.
 Наведя порядок, Утопалла предложила мне прогуляться на берег, чтобы заявить кому положено о нашем приплытии – власти наверняка об этом уже знали, однако не спешили порадовать нас своим появлением. Ладно, сами к ним явимся, мы эххи не гордые, – как там говорят насчёт горы и Магомета? – тем более что к главе местной администрации не стоило относиться с пренебрежением.
 Городом и его окрестностями правил мессир де Фолт, и поскольку он являлся весьма заметной личностью, сведения о нём, естественно, имелись в файлах моей памяти.
 Родился он в Зомбибурге, и был вроде бы гумом. С детства интересовался феноменом зомби (вероятно, под влиянием специфики родного края) и потому, после того, как на юношу бледного обратили внимание черномаги, будущий мессир окончил Высший Магический Колледж по кафедре некромантии. Во время преддипломной недельной практики в Пустоши потерял ногу, столкнувшись с ядовитым пилохвостом, однако сумел прикончить монстра и даже отрастить себе новую конечность взамен откушенной. В результате молодой некромант получил диплом с отличием и распределение на тёпленькое местечко в городе Фолте, то есть практически в столице. Здесь тёмный чародей развил бурную научную деятельность, изучая возможности продления срока службы боевых зомби – все прежние образцы относительно быстро приходили в негодность из-за истощения запасов маны, поскольку сами ожившие мертвецы ману не генерировали. И мессиру удалось найти решение: ману зомбям передавали типа погонщики – живые эххи. Мало кого из тёмных эххов прельщала роль пастуха живых трупов, однако хитроумный маг и тут нашёл выход: погонщиками становились наркоманы, пристрастившиеся к дрянь-траве, растущей на Пустоши. Их уже практически ничего не интересовало, и поэтому эти нарики равнодушно отдавали свою ману зомби, довольствуясь жалкими крохами и, конечно, дрянь-травой, которую они курили почти постоянно.
 Изыскания мессира имели важное военное значение и были оценены по достоинству: он стал лордом Даркнесс (это что-то вроде магистра тёмных наук), а затем и бароном де Фолт. Как мессиру удалось свалить своего предшественника – дело тёмное (впрочем, на Полуночной стороне других дел и не бывает), но с тех пор вот уже сотню лет он сидел тут плотно. Вам-Кир-Дык ему доверял (в той мере, в какой один чёрный эхх может доверять другому), и даже не возражал, когда лорд Даркнесс наладил устойчивый наркотраффик из Зоны Беспредела, превращая сотни и сотни эххов в наркоманов-погонщиков. Добавим, что мессир был настоящим черномагом – это вам не ведьма Обгрызла с её самодеятельностью, – и я побаивалась встречи с ним. Но делать было нечего – авось пронесёт.
 На берег мы пошли вчетвером. Обгрызлина прапрапра – «огрызок Обгрызлы», как «ласково» называли её чёрные нимфы, – ни под каким видом не соглашалась остаться на борту ладьи в обществе моих «сестрёнок» в моё отсутствие, а четвёртой за нами увязалась Уснулла: после жертвоприношения на острове несостоявшаяся нимфа ходила за мной по пятам. Памятуя данное мною слово, я не могла бросить ведьмину внучку, а присутствие Уснуллы грело: приятно, блин, когда кто-то смотрит на тебе с немым обожанием.
 Здание как бы таможни издали напоминало полуразвалившуюся саклю (вблизи оно тоже выглядело не лучше). Зайдя внутрь, мы обнаружили там единственного служащего: в пустой комнате с глиняным полом за дощатым столом сидел унылого вида вампир, грустно вертевший в руках гранёный стакан с остатками засохшей крови; на его длинной морде лица лежала печать тотальной разочарованности во всех и вся. Увидев нас, служитель несколько оживился, но тут же снова сник, поняв, что с чёрных нимф ему вряд ли что-либо обрыбится.
Тяжело вздохнув, чиновник-крововос выудил из-под стола толстенную ветхую книгу, сдул с неё пыль (пыли было много) и достал какую-то типа писалку (что-то вроде нашей древней перьевой ручки). Найдя в книге нужную страницу, вампир выслушал Утопаллу, коротко сообщившую, кто мы, что и зачем, и уже приготовился сделать запись, как вдруг лицо его волшебным образом переменилось: с него мигом слетело выражение «у меня болят все зубы, а тут ещё вы!». Чиновник склонил голову набок, словно к чему-то прислушиваясь, подтянулся, как будто получил команду «Смирно!», и прошелестел:
 – Вас хочет видеть его тёмность. Идите, вас там уже ждут. 
 «Там», то есть на улице, нас действительно уже ждали четверо зомби. В том, что это именно они, сомнений даже не возникало: источаемый ими типа аромат довёл бы землянку Алину до тошноты, и даже нимфа Аллина испытала острое желание зажать нос. Но делать нечего – мы послушно пошли следом за косолапо переступающими живыми трупами. Стоит добавить, что по военному времени лорд Даркнесс, вдобавок ко всем его прочим титулам, стал кем-то вроде губернатора края с неограниченными полномочиями (об этом мы узнали ещё на причале), и поэтому пренебрегать его приглашением не стоило ни в коем разе.
 Город Фолт был невелик – посёлок по сравнению с тем же Ликатесом, – и шли мы недолго. По дороге я усиленно вертела головой по сторонам: во-первых, чтобы меньше нюхать наших смердящих конвойных, а во-вторых, мне было интересно – всё-таки первый населённый пункт Полуночной стороны.
 Да, это не Ликатес – это гораздо хуже. Дома здесь выглядели так, словно в них во всех разом был начат капитальный ремонт, да так и не окончен; население Фолта, судя по прохожим, в основном составляли зомби разной степени гнилости – Нью-Зомбибург какой-то. Попадались и прочие, но в явном меньшинстве, причём почти все представители этого меньшинства пребывали под перманентным кайфом – это было видно невооружённым глазом, без всякой магии. В общем, наркопритон на разупокоенном кладбище – весёленькое местечко, ничего не скажешь.
 Дворец наркобарона был, наверно, единственным зданием Фолта, находившимся в более-менее приличном состоянии. Его выстроили в виде стилизованного черепа (вероятно, по прихоти владельца): глазницами служили два огромных круглых окна с тонированными стёклами, из распахнутого рта торчал серый ступенчатый язык – типа входная лестница, – а от ноздрей черепа, завершая ансамбль парадного подъезда, выступал вперёд как бы козырёк. Общие размеры черепообразного домика не впечатляли – новорусские коттеджи куда круче.
 Зомби замерли перед входом. Из оскаленной пасти черепа вылезло бледное существо неопределённой расовой принадлежности – то ли гум-калека, то ли колдун, пострадавший от неосторожного обращения с собственными заклинаниями, то ли помесь орка с вурдалаком. Мутант сделал нам приглашающий жест и прошепелявил:
 – Его тёмность изволит вас принять – идите за мной.   
 Пройдя через полутёмный типа холл – темноту в нём рассевало только гнилостно-зеленоватое свечение стен, оригинальные световые обои называется, – мы оказались в зале более просторном и гораздо лучше освещённом: здесь на стенах висели магические голубые факелы. В центре зала, на возвышении (и почему цари-короли всех калибров так любят сидеть на возвышениях?), в мягком кресле с белыми черепами на подлокотниках восседал в традиционно чёрных одеждах (а вы как думали?) мессир де Фолт, он же лорд Даркнесс, он же… впрочем, неважно. Кроме самого очень бледнолицего черномага, в зале присутствовало ещё несколько типов в чёрном, но кто они такие, я так и не разобрала.
 Утопалла почтительно поклонилась (мы тоже).
 – Хозяйка клана нимф верховьев Чёрной реки приветствует достопочтенного лорда и просит его милостивого соизволения разрешить нам следовать в Сердце Тьмы, – витиевато выдала старая нимфа. – Мы спешим туда, дабы усладить взор Чёрного Владыки созерцанием прелестей дочерей реки – может быть, он снизойдёт до выбора одной из нас себе в жёны.
 – Может, и снизойдёт, – безразлично отозвался барон, небрежно кивнув в ответ. – Но только если я разрешу вам плыть дальше – это вы понимаете?
 – Понимаем, ваша тёмность, – смиренно ответила Утопалла.
 А я ничего не понимала в упор – что нужно от нас этой бледной поганке в чёрном?
 – Времена настали тяжёлые, – продолжал между тем мессир. – Армии врагов грозят вторгнуться в наши пределы, и тайные враги крадутся тут и там, лелея коварные замыслы. Я поставлен здесь оберегать Владыку, и я не могу пропустить к нему никого без тщательной магической проверки.
 – Такая проверка, ваша тёмность, – Утопалла осмелилась возразить, – займёт не один день – мы опоздаем на смотрины!
 – Опоздаете, – согласился барон, – а как же!
 «Да что же ему надо, в конце-то концов? – думала я. – Чего ради он играет с нами в кошки-мышки? Тоже мне, Обгрызла-два называется… А может, он это, взятку вымогает? Но какую? Золото-брильянты в Эххленде не в цене, никакого крутого магического артефакта у нас не имеется… Блин, что же ему предложить?». И тут де Фолт приоткрыл карты.
 – Брачные игры, – вкрадчиво произнёс он, – радуют сердце любого живущего. А я вот, после того как моя супруга почила безвременно, лишён этой радости – разве что так, от случая к случаю… Всё дела, дела, заботы государственной важности…
 «Ах ты, сукин сын! – догадалась я. – Так вот что от нас тебе надо! Ну ты и козёл…». Я припомнила, что мессир одно время был женат на эмигрантке с Полуденной стороны – кажется, её звали Осатанеллой, – а потом бывшая светлая эххийка умерла (обстоятельства её смерти, ясен пень, остались тайной, покрытой мраком).
 Утопалла тоже всё поняла.
 – Вы желаете, ваша тёмность, чтобы одна из нас стала вашей женой? – спросила она напрямик.
 – Я ещё не сошёл с ума, – дипломированный некромант издал хрюкающий звук, который при известном воображении можно было принять за подобие смеха, – чтобы класть себе в постель водяную змею! Мне ведомы повадки вашего племени, достойная… Утопалла, правильно?
 – Тогда, – не растерялась хозяйка клана, – мы можем отдать вам вот эту молодую ведьму, – она указала на «огрызок Обгрызлы», – с ней вы не побоитесь разделить брачное ложе?
 – Я ничего не боюсь! – заносчиво начал барон, но тут вмешалась честная я.
 – Мы не можем её отдать – я дала слово, что доставлю её во дворце Владыки!
 – Дала слово? – водянистые глаза некроманта остановились на мне, и взгляд их был странен. – Удивительное дело…
 – Ты что, передумала? – раздражённо воскликнула Утопалла. – Ты уже не хочешь в столицу и не хочешь стать женой Владыки? Так нельзя, Вольная, – это недостойно! Мы все отправились с тобой, а ты…
 Прапрапра сжалась в комок, глядя на меня умоляюще, но тут подала голос Уснулла.
 – Я согласна стать вашей женой, ваша тёмность. Я ещё не прошла инициацию – я ещё не настоящая чёрная нимфа, и вы без опаски сможете делить со мной ложе.
 – Не настоящая? – переспросил наркобарон, изучая Уснуллу анатомическим взглядом (это который не только раздевает, но и потрошит). – Посмотрим… (вокруг нимфы заплясали голубые искорки). – Хм, и верно… Что ж, это меняет дело – на водяную змею без ядовитых клыков я согласен, – он кивнул Утопалле и снова посмотрел на меня. – Не беспокойся за данное тобой слово… Аллина, правильно? – древесные ведьмы не в моём вкусе. – И барон снова типа рассмеялся.
 – Я тоже согласна, – проговорила Утопалла после короткой паузы.
 – Вот и прекрасно, – подытожил мессир, – на том и порешим.
 …Из череподома правителя Фолта мы ушли втроём – Уснулла осталась.
 «Бедная девочка, – думала я. – Нехорошо получилось… Но с другой стороны – мне надо добраться до Сердца Тьмы, ведь там мой сын! А Уснулла – во-первых, она вернула мне долг, а во-вторых – ещё неизвестно, как сложится её жизнь: вспомним хотя бы капитана Верта с его пленницей-степнячкой, не говоря уже о тётушке Нивее и дядюшке д’Анакоре. А в-третьих – на Территории Тьмы не станет одной чёрной нимфой больше, разве это плохо?».
 Погружённая в свои размышления, я не обратила внимания на очень странный взгляд, которым проводил меня лорд Даркнесс, – у меня перед глазами стояла прощальная улыбка маленькой Уснуллы…

* * *

 Столица Полуночной стороны встретила нас мелким моросящим дождиком – Сердце Тьмы слезоточило. В туманной дымке, обильно размоченной моросью, громадные башни и прочие здания города казались сонмищем призраков, бредущих неведомо куда в серой мгле. На дождь как таковой чёрным нимфам (и мне в нимфийской ипостаси) было как-то плевать, однако общий антураж наводил уныние – это вам не залитый ликующим солнцем Камерон.
 Десятерым нимфам, несмотря на их робкие возражения, Утопалла велела остаться на борту ладьи – столица столицей, но мелькавшие на берегу вороватые рожи местных жителей не внушали доверия многоопытной хозяйке клана. Ведьмина внучка заметно приободрилась, хотя не отставала от меня ни на шаг – после Фолта она прониклась ко мне доверием (хотя понятия «тёмная эххийка» и «доверие» – вещи малосовместимые). Прапрапра вырядилась на смотрины в лучших традициях своего племени: волосы дыбом (причёска «электрошок» называется), мордашка изуродована боевой раскраской «ирокезы на тропе войны», длинная юбка располосована от талии до пят (первый встреченный на причале тролль остолбенел при виде стройных ножек и смуглых бедёр «огрызка Обгрызлы», мелькавших из-за под этой её разрезной занавески), кофточка… гхм, промолчим (я не ханжа, но это уже явно сексуальная провокация). Не знаю, какое впечатление она произведёт на Владыку, но если стражники не  изнасилуют эту очень раскованную девицу прямо на проходной, то ей просто повезёт.
 Сама я не увлекалась макияжем и выбором наряда – «змеиная кожа» чёрной нимфы меня вполне устраивала. В конце концов, я пришла сюда не покорять сердце Вам-Кир-Дыка, а за своим сыном. Я уже пыталась поискать Сашеньку (мысленно, есть такой магический метод), но он не отозвался. И всё-таки я была уверена: Шепоток здесь, значит, я его найду.
 Вопреки моим опасениям, городские ворота мы прошли без проблем: взятку никто не вымогал, а мрачные «чёрные кобольды» (каждый из них держал по две секиры, а в третьей руке – широкий щит, прикрывавший всё тело) не обратили на внучкин прикид «возьми меня немедля» ни малейшего внимания – вероятно, и не такое видали. Был там ещё черномаг, но тот только скользнул по нашей делегации скучающим взглядом и отвернулся.
 Дождь кончился, заспанное солнце помаленьку распихивало туман и остатки мороси, и столица Полуночной стороны соизволила принять нас в свои холодные объятья. Несмотря на ранний час, её улицы уже кишели темной нелюдью – эххи вообще встают рано, привычка у них такая. Поначалу я ещё пыталась их классифицировать – это гум, это вампир, это хрен знает кто, – однако вскоре бросила это занятие: оно оказалось таким же бессмысленным, как попытка сортировать по маркам машины на Невском. Я даже удивилась – война вроде, а у них тут столько народу в тылу ошивается, – но потом сообразила: всегда и везде найдётся куча разных ушлых-дошлых, которые непременно отыщут очень уважительную причину не идти на фронт. Тёмноэххийские вельможи в этом смысле наверняка не были исключением, а если учесть, что каждый из них имел свою челядь, то становится понятным, откуда тут такая толпа.
 Город, конечно, немаленький – куда там Ликатесу, – но архитектура странная: у них тут в моде стиль «одинокая башня», иногда вытягивающаяся вверх до размеров небоскрёба. Дома-башни не стояли вплотную: они отделялись друг от друга свободным пространством и высокими заборами (иногда типа решётчатыми) с непременными копейными наконечниками поверху – острыми, хоть сейчас в бой, – и внушительного вида коваными воротами, явно рассчитанными выдержать удар тарана. Окна домов были узкими – обыкновенные бойницы, и ничего больше. Короче, воплощённый тезис «мой дом – моя крепость»: не дома, а какие-то оборонительные сооружения – от соседа здесь не ждут ничего, кроме пакости. Ну да, если принять во внимание нравы и обычаи тёмных эххов, то не только копьями забор утыкаешь, но ещё и ток к нему подключишь – взаимная подозрительность эгоистов называется. Нет, не хотела бы я тут жить – ни за какие коврижки.
 Хотя, в общем, город как город. Необычный – ну так на Земле те же арабские селения на европейский глаз выглядят необычно, а тут всё-таки причудливый магический мир со своими фишками. И честно говоря, не скажешь, что это типа «Обитель Зла»: замогильная символика здесь в не большом фаворе, и чёрный цвет отнюдь не доминирует: кровли серых башен были и синими, и красными, и золотыми, и скалящиеся черепа на фасадах встречались редко, разве что на жилищах магов-некромантов (это мне объяснила Утопалла). И зомби я не видела – они ведь скорее боевые роботы, чем полноправные жители Территории Тьмы (чего им зря жечь ману, шастая по улицам, – вонять, что ли?).
И всё-таки я чувствовала: это Сердце Тьмы, столица тёмных эххов, и ни чистота улиц, ни даже зелень деревьев (было здесь и такое) меня не обманывали. И дело было вовсе не в облике всех этих орков и прочих – молодые вампиры, скажу вам по секрету, смотрятся очень даже ничего, – а в душной атмосфере города. Не в прямом смысле слова – дышалось-то тут нормально, – а в переносном (или, если хотите, в магическом).
 Сердце Тьмы окутывало незримое, но осязаемое облако зависти, жадности, подлости и злобы, и я его ощущала. Оно, это облако, вползало мне в ноздри, липло к волосам и даже шептало мне на ухо какие-то гнусности. Эмоции, как и мысли, материальны – их можно попробовать на вкус (если, конечно, ты хоть чуть-чуть владеешь магией, а я владела – пусть даже чуть-чуть). Я вспомнила тёплую и открытую ауру Ликатеса, и только теперь поняла, что основное отличие тёмных эххов от светлых вовсе не том, что вторые с искренним удовольствием созидают, а первые с неменьшим удовольствием разрушают, а в том, что за мысли крутятся у них в головах, какие чувства они испытывают, и как они относятся – даже не к тем, кого считают врагами, а к своим же собственным сородичам. Чистый и свежий (без всякого автомобильного смога), воздух Сердца Тьмы был пересыщен негативом – той самой тонкоматериальной субстанцией, которую Вам-Кир-Дык с помощью Шепотка намеревался качать сюда из одного далёкого параллельного Мира, известного эххам как Третья планета системы Жёлтой звезды, а нам, людям, – как планета Земля. Или наоборот: Чёрный мог отступить, оставив весь Эххленд победителям с Полуденной стороны, и начать всё сначала на Земле, обрушив на мой родной мир весь чудовищный заряд негатива, скопившегося за тысячи лет на Территории Тьмы.
 И я поняла, что должна любой ценой вырвать моего сына из лап Владыки не только потому, что он мой сын.