Внемли и повинуйся

                Действие  рассказа основано на реальных фактах появления людей с абсолютно черными глазами, вызывающих панический страх у тех, которые имели несчастье с ними общаться. Никто не знает, кто они, откуда пришли и что им нужно. Ясно лишь одно – страх, исходящий от них, настолько силен, что почти ощутим физически. И еще – странная просьба впустить в дом… Те, кто не смог устоять и открыл дверь, уже никогда не расскажут о том, что же произошло дальше. И поэтому, если вдруг в следующую минуту раздастся звонок в дверь, будьте готовы к тому, что в узкую прорезь дверного глазка на вас взглянет само Зло в виде молодого человека, в глазах которого клубиться иссиня – черная тьма…


Место дислокации воинской части на окраине одного из городов в Рязанской области. Октябрь 2008 года.

         Майор Александр Брэгг вышел на крыльцо КПП, кивнул на прощание дежурному офицеру, неторопливо курившему на ступеньках, и не спеша направился на автостоянку. Его темно- синий «антарес - элегант», казавшийся в промозглых сумерках осеннего вечера почти совсем черным, стоял в самом углу парковочной площадки. Больше машин не было – большинство офицеров уже давно покинули часть, торопясь домой – к приготовленному ужину и телевизору.
     Брэггу особенно торопиться было не куда, хотя он тоже любил хорошо поесть и посмотреть телевизор до поздней ночи. Он жил один и вовсе не тяготился этим, потому что просто любил одиночество. То, что для других являлось смертной тоской, ему приходилось в удовольствие – спокойствие, тишина и полная свобода выбора являлись для него самыми главными приоритетами в жизни. Может быть, именно они и оказались впоследствии причиной целой цепочки роковых событий, однако сказать об этом сейчас наверняка уже никак невозможно.
    Вырулив с ярко освещенной площадки, Брег включил дворники; по покатому лобовому стеклу пробежала бледно – голубая полоска электростатики, испаряя крупные капли осевшей влаги. Медленно набирая скорость, машина помчалась навстречу ночному городу, стрелявшему  в густой пелену наступающей ночи целой дробью разноцветных манящих огней.
   Вечер был самым обыкновенным – темным, по-осеннему холодным, когда взвешенная в воздухе невидимая, но ощутимая хмарь водяной пыли норовит залезть под одежду, вызывая спазм противной, неконтролируемой дрожи. Александр приоткрыл окно и закурил; сладковатые облачка табачного дыма тут же улетучивались в узкую прорезь вместе с сухим теплом исправно работающей системы климат-контроля. Настроение было в меру паршивым – нормальное состояние души, когда позади остался слишком затянувшийся рабочий день, полный непонятной гражданским людям суеты, косности и откровенной тупости начальства, которой, к превеликому сожалению, в российской армии всегда хватало с избытком. Брэгг чувствовал, что в последнее время начинает уставать от подобного расклада вещей; усталость,  вперемешку  с безразличием ко всему и какой-то толком неопределенной тоской, начала накапливаться на донышке души. Однако он вовремя нашел противоядие этому состоянию, вспомнив неизвестно кем сказанные слова, что наши проблемы становятся острее настолько, насколько часто мы о них вспоминаем. Сейчас был именно тот момент, когда стоило забыть обо всем и сбросить груз забот в промозглую тьму осеннего вечера.
   Брегг откинулся на высокую спинку кресла, и, стараясь ни о чем не думать, плавно увеличил скорость. Пустынное шоссе, блестевшее в бледном свете придорожных фонарей, стелилось под колеса черной лентой, неся автомобиль к вырастающему из темноты городу.
  Проскочив восемь километров за несколько минут, он сбросил скорость лишь перед самым железнодорожным переездом.
  Город встретил его сиянием неоновых реклам и приглушенным разноголосым гулом, который во все времена назывался ночной жизнью.
      Брегг, практически всегда возвращавшийся со службы в столь поздний час, иногда поражался, глядя вокруг. Холодный неверный свет неоновой рекламы заливал проспекты и улицы, сияние желтых противотуманных фонарей почти растворялось в нем, и Бреггу вдруг начинало казаться, что он остался один в городе, населенном механизмами. Однажды он даже остановился, чтобы посмотреть, как отраженный от сверкающих витрин дрожащий свет сделал лица прохожих совсем неживыми – словно это были ожившие механические куклы, натянувшие подобие человеческих покровов из пеноплоти и умело имитировавшие людские пристрастия.
   Александр понимал, что все это -  лишь результат постоянных нервных стрессов, которыми изобиловала его работа, и что до самой настоящей паранойи остается всего лишь пару шагов, но… Он не хотел ничего менять, порой ему даже нравилась подобная встряска погрязшего в обыденности и косности военной службы сознания. И еще он каким-то внутренним чувством понимал, что, может быть, именно такой неординарный взгляд на самые заурядные события, на самую обыкновенную жизнь, текущую вокруг, и отличает его от основной массы сослуживцев и не позволяет превратиться в туповатого армейского служаку.
  Брегг вывел машину на главный проспект и влился в транспортный поток, уже поредевший в этот вечерний час. Сияние рекламного панно супермаркета он заметил издалека и на ближайшей транспортной развязке свернул на второстепенную магистраль, чтобы через минуту выскочить из тоннеля на широкий паркинг рядом с магазином. Машин вокруг было достаточно, но Брегг все же отыскал пустое парковочное место недалеко он входа и аккуратно поставил машину на разлинованный световозвращающей краской участок асфальтобетона.
  Он часто заглядывал сюда, запасаясь в основном полуфабрикатами и изредка прихватывая упаковку «Золотой империи» - легкого пива, благо широкий выбор и относительно не высокие цены позволяли это. Вот и сейчас, ища во внутреннем кармане форменной куртки бумажник, Александр прикидывал в уме, чтобы прихватить на этот раз. Не придя ни к какому решению, он уже собрался открыть дверцу, как чей-то осторожный стук в дверное стекло заставил его замереть.
  Брегг повернул голову и… почувствовал, как сердце вдруг ухнуло куда-то вниз и жуткий леденящий холодок начал заливать внутренности.
 Что-то было не так.
 Страх, леденящий  сознание ужас, шел оттуда, из-за захлопнутой автомобильной дверцы. Это было настолько необычно, что Александр даже приоткрыл от удивления рот.
   За тонированным стеклом было не видно того, кто постучал – лишь смутный контур. Но вот на огромном рекламном панно над входом в супермаркет сменилась цветовая гамма, и участок автомобильного паркинга залило ярким бледно-голубым светом.
   И тогда Александр увидел его.
   В узкую прорезь приоткрытого окна он сумел различить, что неизвестным гостем, напугавшим его в столь поздний час, является невысокий молодой человек, почти подросток. Он стоял, чуть согнувшись, касаясь пальцами руки стекла – так стоят обычно, когда спрашивают у водителя такси, свободен ли он.
  Самый обыкновенный парень, одет просто, под стать погоде осеннего вечера – в черную куртку, блестевшую от осевшей на ней влаги, голова непокрыта, зачесанные на бок волосы так же пропитались витавшей в воздухе водяной пылью.
  Обыкновенный мальчишка, которому нет еще и шестнадцати, на наркомана или алкаша, страдающего от ломки, не похож – что уже хорошо.
  Александр нервно сглотнул – во рту пересохло так, что, казалось, язык сейчас зашуршит как бумага. Он недоумевал сам над собою – появление этого паренька вызвало приступ такого неподдельного ужаса, который Брегг не испытывал еще никогда в жизни, даже когда длинная очередь, выпущенная чеченским боевиком в далеком отсюда Аргунском ущелье едва не разнесла его голову в кровавые ошметья.
  В мозгу словно сработала какая-то тревожная сигнализация, внутренний голос орал что есть мочи – беги, убирайся отсюда!
Это смерть стоит рядом с тобой!
Не смотри ей в лицо!
Брегг чувствовал, что через секунду он окончательно потеряет контроль над собой. Волна чудовищного страха усиливалась с каждым мгновением, даже кожу на затылке стало сводить каким-то противным ледяным ознобом.
«Спокойно,- он попытался успокоить сам себя. – Все нормально, ничего не случилось. Обыкновенные мальчишки, они всего лишь хотят…»
 И тут Брегг, понял, что не расслышал вопроса, который задал этот парень, постучав в окно.
 Или его вообще не было?
 Парень, кажется, только и ждал, когда Брегг повернет голову.
- Извините, - сказал он, еще более наклоняясь и заглядывая в приоткрытое окно, – вы нам не поможете? Мы с братом ходили в кино, сейчас уже поздно, а до дома далеко. Не подбросите нас? Мы заплатим, сколько скажете…
   Александр только сейчас заметил, что теперь их двое. Брегг, хоть убей, никак не мог припомнить момента появления второго мальчишки – вот говоривший стоит один, а в следующее мгновение за его спиной уже виднеется фигура точно такого же – лишь чуть пониже – парня.
   Он на секунду перевел взгляд на лицо говорившего – бледное, со странным оливковым оттенком, который в холодном неоновом свете рекламы принял отталкивающий мертвый вид.
   Парень смотрел ему точно в лицо.
   И вдруг Брегг понял, что так напугало его!
   У парня были черные глаза. И не просто черные – они были черные совсем!
   Ни зрачка.
   Ни радужной оболочки.
   Ни белка.
   Лишь только угольно – черная тьма – непроницаемая, вязкая, манящая к себе, излучающая могильный холод, который не было сил терпеть и которому не было сил противиться.
   Брегг уже не воспринимал смысл слов, который продолжал говорить этот странный молодой незнакомец – спокойно, уверенно, словно вопрос уже заведомо решен, и Бреггу лишь нужно подтвердить это.
- Да будет вам! – уговаривал его парень. – Мы обыкновенные парни и не сделаем вам ничего плохого. У нас нет оружия или наркотиков, мы просто хотим поскорее попасть домой. Вы просто должны нас впустить…
   Александр, чуть ли не обливаясь холодным потом, ясно чувствовал, что их ни в коем случае не стоит впускать, иначе – верная смерть. Откуда взялась эта уверенность, он не знал и не хотел знать, но и не сомневался в ней ни секунды. И в тоже время он вдруг с нарастающим ужасом осознал, что его рука уже тянется сама собой  к ручке дверцы.
  Незнакомцу не хватило буквально пару секунд. На просторной площадке паркинга резко прозвучал автомобильный сигнал, чей-то автомобиль, под управлением, видимо, изрядно выпившего водителя, заложил крутой вираж и едва не въехал в бетонный поребрик ограждения, заскрипев тормозами и осев на амортизаторах подвески.
    Черная пелена вдруг исчезла из сознания Брегга. Еще толком не сообразив, его рука нашарила вслепую на приборной панели сенсор включения задней скорости, а нога утопила акселератор в покрытой пенорезиной пол.
    Турбина натужно взвыла, машина рванула с места, задом выскочив в центральный проход паркинга.
    В стылом воздухе повис кислый запах жженой резины.
    Оба незнакомца резко отпрянули в сторону. Они по-прежнему стояли один подле другого, и весь их вид излучал тревогу и растерянность.
Брегг успел различить фразу:
- Мы не можем войти, пока вы не скажете, что можно! Впустите… нас…. внутрь!
    Он рванул с места с такой скоростью, что встроенный компьютер залился тревожной трелью. Выскочив на проспект, он, не думая, перемахнул через разделительный маркер и, выскочив на относительно свободную полосу, понесся прочь от супермаркета.
   Лишь через пару минут этой бессмысленной гонки, Брегг, весь взмокший и тяжело дышавший, обратил, наконец, внимание на оравший бортовой «комп» и, резко сбросив скорость, остановился на обочине.
    Голова была пустая, как ведро. Ни мыслей, ни чувств.
    Дрожащими руками он выудил из пачки сигарету, трепетный огонек зажигалки какое – то время озарял блестевшее от пота лицо – сигарета прыгала в губах и он не смог сразу прикурить. Наконец, открыв теперь уже без опасения дверь, он закурил, тяжело откинувшись на сиденье.
   Состояние ступора исчезло вместе с огоньком докуренной до фильтра сигареты. Он чувствовал, что устал так, будто проделал десятикилометровый марш. Или вкалывал пару дней без отдыха и сна.
- Да, - сказал Брегг, щелчком отправив погасший окурок в темноту. – Вечер удался.



Утро следующего дня.

   Он проснулся от оголтелого трезвона будильника. Так и не открыв глаза, Брегг вслепую нашарил причину шума и отключил звук. Несколько минут просто лежал, отходя ото сна. Не смотря на вчерашние события, спал он как убитый.  Откинув одеяло, Александр уселся на кровати и только сейчас сообразил, что сегодня суббота и идти на службу не надо – ему в кое-то веки выпало два выходных подряд. А вчера вечером, выжатый как лимон, с очумелой головой, он забыл отключить будильник. И теперь вот проснулся в выходной день рань при рань – часы показывали десять минут восьмого.
  Спать, собственно, уже не хотелось. Включив телевизор на канал новостей, Брегг босиком прошлепал в душ. Вертясь под горячими струями, Александр вспоминал события прошедшего вечера. Сейчас, смотря на все это с изрядной долей здорового скепсиса, Брегг мог объяснить все, что угодно, кроме того первобытного чувства страха, которое вдруг охватило его. Даже сейчас, всего лишь вспомнив об этом, он ощутил себя неуютно. И только поэтому этот случай не мог стать в один ряд с какими-либо розыгрышами или идиотскими шутками. Александр ясно понимал, что можно подделать или сымитировать все, что угодно – одежду, походку, произношение, даже эти иссиня-черные глаза, будь они трижды неладны. Но вызвать специально столь сильное чувство, едва не заполнившее весь разум, этого сделать невозможно. То, что он испытал вчера, затрагивало глубинные, еще первобытные инстинкты, когда разум отходил на второй план и действиями уже руководили механизмы самосохранения, доставшиеся нам от далеких первобытных предков, в доли секунды решавшие бежать или сражаться на смерть. Исходя из пережитого, Брегг склонялся, что вчера стоило последовать первому варианту из этой альтернативы.
   Уже сидя перед телевизором, потягивая горячий кофе с тостами с вишневым джемом, он продолжал ломать голову, подспудно пытаясь найти рациональное объяснение случившемуся. Получалось плохо, и Александр в конце концов решил оставить это занятие. На время.
  Так как он вчера в супермаркет не попал, сегодня пришлось ехать на закупки. Выйдя из подъезда дома, он поймал себя на том, что обшаривает взглядом окружающее пространство. Плюнув с досады – «скоро окончательно съеду с катушек!» - Брегг завел машину и выехал с автостоянки.
  Покупать продукты пришлось на другом конце города – Александр решил не испытывать судьбу и не ехать на вчерашнее «место встречи». Однако, он не оставил мысли посетить его еще раз вечером понедельника, проверив таким образом поговорку «один раз – это случай, два – закономерность».
  Если конечно, они не найдут его сами.
  Возвращаясь обратно, Брегг не мог даже подумать, насколько эта его мысль оказалась пророческой.
  И роковой.

 
Вечер того же дня…

   В баре «Синяя птица» почти никого не было – ранний вечер никогда не являлся часом пик для таких заведений. Но Александру нравилось это время – назойливых посетителей не было, воздух был чистым и еще не представлял собой гремучую смесь табачного дыма, винного перегара и еще непонятно чего.
  Барменом здесь работал Семен Рифлевский по прозвищу Риф – старый его друг , сменивший полдюжины профессий и осевший здесь только потому, что был большим любителем пива.
   Он позвонил Александру на мобильный, как всегда, в своей несколько хамоватой  манере.
- Старик, хватит тебе сидеть в своей конуре! К нам сегодня подвезли твою любимую «Империю», и при том в кегах. Так что не упусти момент!
- Звучит как приглашение, старый бездельник! Угощаешь?
- Это кто бездельник, а, служака ?! Я честный потребитель пива. А на счет угощения – ладно, подъезжай к шести, как раз, ни начальства, ни посетителей.
   «Золотая Империя» действительно была отменной – свежей, холодной, с большой шапкой белоснежной пены и чуть горьковатой на вкус. Брегг устроился  на высоком табурете за стойкой, слушая, как без умолку тараторит Риф, изредка вставляя слово в его монолог и поглядывая на экран телевизора, закрепленного под потолком.
  Эта парочка вошла в бар так не слышно, словно бы вылепилась прямо тут из воздуха. Брегг даже вздрогнул, когда двое – высокий парень и под стать ему девушка – шагнули к барной стойке. Для Рифа, видимо, их появление тоже оказалось неожиданностью, и в какой-то степени даже обескуражило его – он считал себя уже вполне «прожженным» барменом и, как говорил он сам, «умевшим контролировать посетителей и угадывать чем каждый дышит».
   Но на этот раз вышел конфуз. Риф уставился на них, словно это были не люди, а бомба с часовым механизмом. Парочка же, наоборот, была самой обыкновенной, одетой неплохо, и, можно сказать, даже стильно. Лишь темные очки у обоих несколько портили впечатление – вечер хоть и выдался довольно теплым, но осеннее солнце вовсе не располагало к ношению такого летнего атрибута.
    Неторопливо осмотрев бар, они попросили выпить чего-нибудь холодного. Риф протянул им затянутое в прозрачный пластик меню напитков, сказав, есть хороший выбор сортов пива.
- Пиво? – молодой человек посмотрел на свою спутницу. Та слегка кивнула головой. – Ну что ж, давай попробуем пива.
   Они взяли высокие бокалы с пивом и уселись за столик посередине зала.
   Брегг ощутил смутную тревогу, ему вдруг стало неуютно. Словно эти двое посетителей внесли какой-то диссонанс ту легкую, беззаботную атмосферу хорошего субботнего вечера, которая разлилась между ним и Рифом, позволяя вести разговор ни о чем. Риф, видимо, чувствовал тоже самое. Его словесный поток, которому еще минуту назад, казалось, не будет конца, иссяк столь внезапно, словно ему в рот забили кляп. Он нахмурился, но, стараясь не подать виду, принялся полировать и без того сверкающие чистотой  бокалы, целая батарея которых стояла перед ним на стойке.
Брегг допил пиво, отставил в сторону бокал с остатками пены и сказал:
- Ты занешь их, Сем?
Тот покачал головой.
- В том-то и дело, что нет. Хотя мне знакомы все завсегдатаи этого заведения. Нет, я, конечно, не против новых посетителей, но…
 Он замялся на секунду.
- В них что-то не так, Алекс.
 Сем бросил короткий взгляд на неторопливо пьющую пиво парочку.
- Очки. К чему осенью темные очки, а?
  Брегг кивнул головой, соглашаясь.
- Да Бог их знает, Сем. Может, им больно смотреть на свет?
- С чего бы это? – искренне удивился Риф.
  Брегг пожал плечами.
- Да я откуда знаю. Мы же теперь живем в свободной стране – говорим, носим, делаем что хотим. Хотя… они мне тоже не понравились. Что-то в них есть такое… отталкивающие, что ли…
  Риф налил ему еще пива. Александр взял бокал, ожидая, когда спадет большая шапка пены.
  Странная парочка хорошо отражалась в зеркальной стене бара, там, где в несколько рядов стояли разнокалиберные бутылки. Не оборачиваясь и потягивая понемногу пиво, Александр решили понаблюдать за ними. 
  Оба – и парень, и девушка – неспеша расправлялись со своими напитками, изредка оглядывая помещение бара, словно изучали или приценивались к нему. Так же изредка перебрасывались неслышными отсюда фразами, порой подтверждая их еле заметным кивком головы. Обоим было лет по тридцать – первое впечатление оказалось обманчиво. Одеты в черную новенькую «кожу»: парень – в короткую куртку, его подруга – в длиннополый плащ, еще хрустящий своей новизной. У обоих одинаковые темные очки, небольшие и аккуратные, ладно подходящие к их худоватым, с оливковым отливом лицам. Собственно, и не было в них ничего из ряда вон выходящего. Просто стильно одетые молодые люди, но…
   Что-то было не так. Это ощущение было сродни тому, вчерашнему, когда странный подросток постучал в дверное стекло.
   Ощущение назревающей опасности.
   Рука с бокалом пива замерла на полпути. Брегг аккуратно поставил его на бар стойку.
   Он уже знал, что там, под темными очками.
- Не люблю я все эти загадки, - негромко сказал  Сем. – Наверное, стоит прояснить ситуацию.
Брегг не успел возразить, когда Риф быстро обогнул бар стойку и направился к странным посетителям.
Брегг повернулся на высоком табурете, не желая пропустить следующую сцену. И все же он пропустил момент, когда парочка сняли очки.
    Может быть, потому, что он уже был готов к тому, что увидит,  волна излучаемого незнакомцами ужаса лишь прокатилась по телу ледяным ознобом и угнездилась в сознании тлеющим огоньком.
   Сему досталось больше. Брегг увидел, что он словно бы наткнулся на невидимую стену, сбившись с шага и подойдя к столику как-то странно – осторожно, словно с опаской.
  Сидевшие парень и девушка синхронно повернули к нему лица. В этом движении было что-тоот роботов, неживых механизмов. Так открываются двери лифта, снабженные детектором движения – четко, размеренно и тупо.
  Лица, оливково-бледные, с темными провалами глазниц, в которых клубилась угольно-черная ледяная тьма, смотрели точно на бармена.
   Даже отсюда Александр видел, как заблестело лицо Сема от моментально выступившей холодной испарины. В глазах читался растущий ужас.
   Он стоял в шаге от необычных посетителей и чувствовал, что едва может сдерживать дрожь, которая вдруг начала пробирать каждую мышцу его тела.
- Еще пива, господа?
    Они смотрели ему точно в лицо, а он не мог оторвать взгляда от их иссиня-черных глаз. Что у парня, что у девушки – все едино. Ни зрачков, ни радужки, ни склеры – лишь разлившаяся непроницаемая тьма, казавшаяся живой и вытягивающей силы.
    Сем не заметил, ответили ли они ему или нет. И, сам не ожидая этого от себя, задал  вопрос:
- Что у вас с глазами?
   Брегг, наблюдавший эту сцену со стороны с чувством возрастающей тревоги, увидел, что эта парочка растерялась, сбитая с толку  самым простым, несколько бестактным вопросом. Они оба переглянулись, причем во взгляде девушки сквозила явная растерянность, словно бы она немо спрашивала у парня, что же ей ответить.
   Неизвестно, заметил ли Сем эту реакцию и перешел в атаку, или задал следующий вопрос просто, чтобы не молчать.
- Вы обращались врачу? Вам обязательно стоит это сделать…
  Видимо, эта фраза окончательно вывела парочку из себя. Они явно забеспокоились и посмотрели в лицо бармену взглядом, в котором читалась клокочущая смесь ненависти и собственного страха.
   Сем осекся на полуслове – слова застряли в горле.
   Парень поднялся первым, его подруга за ним.  Неспеша одели очки и вышли, больше не удостаивая никого взглядом.
   Риф, не в силах сделать и шагу, тяжело опустился на стоявший рядом стул. Весь его вид выражал полное опустошение.
- Что это было, Алекс? – едва слышно пробормотал он.
- То же, что и вчера, - ответил Брегг.
  Когда Сем опять утвердился за стойкой (правда, от его бравого вида не осталось и следа), Александр рассказал ему свою историю.
- Они что, оккупировали весь город? – в его хриплом голосе прозвучал ужас. – Слушай, ведь ты же военный. У вас же должен существовать этот, как его, ну, план какой- нибудь на случай там внезапного вторжения или каких – либо чрезвычайных ситуаций.
Брегг покачал головой.
- Совсем слетел с катушек, дружище? Хочешь, чтобы я пошел к командиру и сказал, что до ужаса испугался мальчишек с черными глазами? Знаешь, мне, конечно, опостылела эта служба, но заканчивать ее в психушке совсем не хочется.
Сем хмыкнул – непонятно, что хотел сказать этим. Плеснув себе украдкой в стакан водки, он щедро разбавил ее томатным соком, и взглядом спросил: «Тебе налить?».
   Брегг отрицательно качнул головой – он не жаловал алкоголь. Риф одним махом опрокинул стопку, наскоро зажевал лимоном и сказал:
- Знаешь, приятель, если эти двое завалятся сюда еще раз, я этого не переживу.
- Уже думал над этим, - Александр закурил. – Вчера вечером. Главное, чтобы не завалились к тебе домой.
Сем медленно повернул голову и в упор посмотрел на него. Было видно, что подобная мысль еще не посещала его встревоженный разум и она вовсе не принесла оптимизма.
-Умеешь ты подбодрить!
- Чем могу, - съязвил в ответ Брегг и затушил окурок в пепельнице.
   Он просидел за стойкой часов до десяти вечера; пиво уже не лезло, от сигарет тошнило, и, собственно, они так и ни к чему и не пришли в своих  тщетных попытках понять произошедшее.
   Договорились встретиться завтра, в тоже самое время.
   Возвращаясь домой, Александр подумал, что теперь он не один на один с этой проблемой; по крайней мере, есть еще один человек, столкнувшийся с ними. Это внушало определенную уверенность в собственных силах, хотя и не давало ни малейшего проблеска в понимании. И сколько еще людей, может быть, мучаются той же проблемой после встречи с неведомым…
  Загнав машину на стоянку перед домом, Брегг активировал сигнализацию и направился к подъезду. Желтый свет фонарей разгонял плотную тьму позднего осеннего вечера. Было на удивление тепло, от вчерашней тоскливой слякоти не осталось и следа, и Брегг решил покурить на улице, прежде чем подняться домой.
  Остановившись в паре шагов от светового круга фонаря, он вытащил из кармана сигареты и полез за зажигалкой.
  За спиной, басовито урча мотором, на стоянку въехал «джип», ударив в спину Бреггу слепящим потоком света галогенных фар. Темный контур его собственной тени тут же высветился на бетоном цоколе многоэтажки. Прикуривая, Брегг лишь на секунду бросил на него взгляд и… Сигарету он так и не прикурил, замерев в полудвижении и не находя в себе сил оторвать взгляд от шершавой бетонной стены.
  Поначалу Александр решил, что это просто обман зрения, причудливая игра света и тени, потом – что слишком много хватил пива в этот вечер. Однако ни то, ни другое не объясняло увиденной картины – рядом с его тенью четко вырисовывалась вторая тень! И при том женская! И вдобавок державшая его под руку! Брегг даже хорошо рассмотрел ее – невысокая, ему до плеча, в приталенном пальто или плаще, сапогах на высокой шпильке и в кокетливо сдвинутом на бок берете.
   Минуту он так и стоял, тупо глядя на бетонную стену , посеревшую и выщербленную от ветра и непогоды.
   Голова была пустая, как жестяное ведро.
  Потом резко обернулся, ища злым взглядом прищуренных глаз того шутника, который встал на пути света фар «джипа» и каким-то образом сумел спроецировать собственную тень на стену здания.
  Но во дворе было пустынно и тихо; даже ветер стих, запутавшись в дебрях параболических антенн на крыше дома.
  Брегг стоял у подъезда один, если не считать водителя  внедорожника, который, загнав автомобиль на площадку паркинга, сейчас выгружал из него увесистые сумки, оставив свет фар включенным.
  Александр обернулся обратно – тень на стене вырисовывалась по-прежнему четко, но, собственно, не этот темный контур вдруг вызвал в глубине  души нарастающее чувство того самого животного ужаса, который он испытал прошлым вечером.
  Тень на стене была живая.
  Она жила собственной жизнью – Александр заметил краем глаза, что незнакомка шевельнулась характерным движением, когда Брегг обернулся.
  Он не чувствовал прикосновения чьих- то рук, пустота рядом была обыкновенной осенней пустотой, продуваемой холодным ветром и наполненной серым сумраком позднего вечера.
 Но глаза упрямо свидетельствовали об обратном.
 Брегг, покрывшись холодной испариной и чувствуя, как собственное сознание вот-вот утонет в липкой пучине нарастающего ужаса, осторожно повернул голову.
 И увидел ее.
 Она словно ждала его взгляда и улыбнулась чарующей полуулыбкой, словно старому знакомому. Какое- то мгновение он не мог отвести глаз – в сумраке, разгоняемым желтым светом фонаря, он ясно различил тонкие черты лица, темный омут глаз, черную копну волос, рассыпавшуюся по плечам  из-под кокетливо сдвинутого на бок берета с какой- то затейливой брошью.
 Незнакомка словно бы говорила ему: «Чем-то встревожен, дорогой? Не стоит, я всегда рядом, ты просто не знаешь об этом».
  Не в силах больше терпеть всю эту дьявольскую круговерть, Брегг  рванулся в подъезд со скоростью бешенного спринтера. Рысью взлетев на свой этаж, он трясущимися руками все- таки сумел с первого раза попасть ключом в замок, и, захлопнув за собой дверь, привалился к ней спиной, тяжело дыша.
  Полубезумный взгляд лихорадочно обшарил небольшую прихожую, ища в привычной обстановке посторонних.
  В квартире было тепло и тихо.
  Он был один.
  Хрипло вздохнув, он стащил с себя куртку, скинул обувь и, пройдя  комнату, плюхнулся в кресло.
   Освещение включать не стал и какое- то время сидел в темноте и тишине. Неизвестно почему, но столь непривычная и в какой- то мере неуютная обстановка вдруг подействовала на него успокаивающе. Сознание уже не пыталась в каждом шорохе или игре теней найти несуществующего противника; вынимающий силы страх растворился как сигаретный дым в воздухе, уступив место все нарастающему любопытству.
  Брегг даже усмехнулся – в конце концов, далеко не каждому выпадают вот такие приключения и теперь жизнь уже точно не назовешь скучной.
  «Жизнь – прекрасная штука» - Александр хорошо помнил эту прочитанную где-то фразу и полностью разделял это мнение. Жизнь хороша во всех проявлениях, просто не у каждого хватает ума понять это. Даже сейчас, во всей этой круговерти фантастических событий, она прекрасна как некогда. Про такие моменты говорят, что жизнь бьет ключом.
  Брегг потер рукой затылок. Да уж! Лучше не скажешь – бьет так, что ум за разум заходит.
  Скинув одежду, он включил телевизор, сунул в кухонный автомат очередную порцию полуфабрикатов, задал программу и отправился в душ.
  Все это было странно, очень странно. Ну, скажем,  появление этих чудаков с темными глазами еще можно было как- то объяснить – какое- нибудь редкое заболевание роговицы глаз или это просто сборище недоумков, сделавших себе на заказ светонепроницаемые линзы и пугающие людей по вечерам. Но тень на стене… Тут Александр чувствовал, что никаких не то чтобы объяснений, даже разумных мыслей, не появлялось напрочь. Он точно знал, что тень – это лишь темный контур предмета, и все. Она по определению своему не может существовать раздельно от него и уж тем более – быть живой. 
  И в тоже время он только что наблюдал обратное.
  Парадокс.
  Притащив из кухни поднос с нехитрым ужином, Александр уселся перед телевизором и, не спеша жуя и смотря на экран в пол глаза, все же пытался решить в уме образовавшуюся дилемму.
  Появление женщины  - само по себе уже интригует. Это, собственно, незыблемый и неписаный закон самой природы – притяжение полов и все такое. И особенно если это появление эффектно обставлено.
  Брегг даже покачал головой, не переставая жевать. Эффект оказался по высшему разряду, и Александр мог поклясться чем угодно, что подобного не видел никто.
  Или видел?
  Брегг задумался и даже положил вилку на поднос. Он подозревал, что появление этой «теневой» дамы как-то связано с произошедшими событиями – иначе и быть не могло. Может, она появляется редким избранным, чтобы уговорить или успокоить их, что-то объяснить или предложить…
  Что предложить? Сделку? Богатство? Власть?
  Александру нравилось это все меньше. И больше всего бесил тот ужас, который, казалось, генерировали эти типы с темными глазами. Он не боялся «нормальных» врагов. Более того, он был бы даже рад такому противнику и разобрался бы с ним даже с определенным удовольствием, хотя никогда не считал себя специалистам по разборкам.
  Но эти люди… Они убивали только одним свои видом, и ты уже не мог о чем- либо думать, кроме одного – бежать…
    В этом –то и была вся соль. Можно заставить испугаться человека, - но зачем ? Если он будет трястись как осиновый лист – какой от этого толк?
  И сам же ответил на этот вопрос – ты сделаешь все, чтобы избавиться от этого чувства, согласишься на все, что угодно…
  Ты станешь таким же как  и они – эту мысль словно бы кто-то вдул уму в сознание.
   Брегг даже вздрогнул, невольно оглянувшись.
   Такими же как и они – неведомые существа, в глазах которых клубиться черная тьма… или просто живая тень на стене…
   На какое-то мгновение он опять испытал то состояние, стоя у бетонной стены, но не только увидев смутные очертания незнакомки, но и будто бы уловил тонкий чарующий аромат ее духов…
  Уже основательно сбитый с толку, Александр залпом осушил стакан с персиковым соком и шумно выдохнул, словно это была водка.
  Сдаваться он не намерен. Жаль вот только, что в этом деле ему не найти помощников. Он даже усмехнулся, представив, что будет, если он расскажет обо всем ребятам по службе. Или, не дай Бог, все это дойдет до армейского начальства. Самый лучший пропуск  в психушку – и без вариантов.
 « А в принципе, все не так плохо» - решил Брегг, закуривая сигарету и устраиваясь  в туалете под воздухоотводом.
  Завтра он позвонит Рифу, и они что-нибудь придумают. Это даже интересно – узнать, что будет дальше. И особенно, чем все закончиться.
 Даже в кошмарных снах он не мог предположить, чем все закончиться.


Утро следующего дня.

  Александр взял трубку радиотелефона, плюхнулся в кресло и не спеша набрал номер.
- Да?- ответил на том конце незнакомый мужской голос.
- Здравствуйте. Семена Рифлеского можно?
- Ушел десять минут назад. А… вы его друг?
- Да. Вчера заглядывал к нему. Он просил позвонить.
- Ну что ж, очень хорошо. Это администратор «Синей птицы». Может, вы объясните мне, что происходит ?
Брегг ощутил, как зарождающееся чувство тревоги начинает медленно заливать внутренности – за последние два дня этот ощущение становилось привычным.
- Семен уволился. Пришел сегодня утром и подал заявление – словно обухом по лбу. И при том не стал ничего объяснять, сказал, что нужно срочно уехать. У него какие- то проблемы?
    Александр нервно сглотнул.
      Мысли путались; вернее, их толком-то и не было. Он покачал головой, но вовремя сообразил, что собеседник врят ли «услышит» этот жест.
- Не знаю. Он… ничего не сказал? Или, может быть, просил что-то передать?
- Нет, - ответил голос после секундного раздумья. – Но он был какой- то странный. Видите ли, Семен проработал у нас почти три года. Хороший работник, общительный и жизнерадостный. А сегодня – словно подменили. И эти темные очки…
- Очки? – невольно переспросил Брегг. Где-то внутри сознания теплилась надежда, что Риф действительно заболел или что-то еще, вполне реальное и земное, но теперь уже мертвенный холод уверенности в непоправимом медленно растекался в сознании.
- Именно. Большие солнцезащитные очки. К чему они в это время года? Я даже не успел у него ни о чем спросить. Он отдал заявление и быстро ушел, наскоро извинившись.
   Какое- то время Александр молчал, пытаясь собраться с мыслями.
- Я заеду к нему и узнаю, что к чему.
- Спасибо. И, будьте добры, перезвоните нам. Может, мы сумеем уговорить его. Или чем-то помочь. Не хотелось бы терять хорошего работника…
- Конечно, - Брегг нажал кнопку отбоя и положил трубку в гнездо.
Жить становилась все веселее.
Несколько минут Александр так и сидел  в кресле, глядя в темный экран выключенного телевизора невидящим взглядом.
   Случилось то, что он предполагал, но боялся признаться в этом самому себе или сказать вслух.
   Или нет… Вчера он именно это и сказал – они все-таки пришли  домой к Рифу. Почему именно к нему? Сем показался им более доступной целью? Или все дело в том, что Сем вчера имел неосторожность переброситься парой фраз с этой странной парочкой?
  Брегг прошелся по комнате. Страха не было. Было то странное состояние какой-то внутренней непонятности, которое впоследствии вырастет в давящее душу тревогу, не позволяющее ни заснуть, ни нормально бодрствовать. Потому что он будет ждать – звонка или осторожного стука в дверь и бледное лицо с темными провалами глаз в узком триплексе дверного глазка…
  «Нет!»
  Александр провел рукой по лицу, словно бы отметая сомнения.
  Он сам придет к ним. Лучший способ обороны – нападение.
  День выдался погожим, не по-осеннему теплым. Солнце, разогнав с утра зыбкую пелену облаков, сейчас посылало на землю щедрые потоки света, словно прощаясь с природой перед долгой зимней спячкой. Тонкая корочка льда, затянувшая ночью многочисленные лужи, сейчас превратилась в хрусткое крошево, медленно таявшее в темной воде, в которой плавали желтые листья. Окружающий мир, казалось, радовался редкому погожему дню, и людям, сновавшим по тротуарам, не было никакого дела до каких-то незнакомцев с черными глазами, которые медленно, но верно заполоняют их мир.
  Александр не спеша вышел на стоянку паркинга, клацнул, выключая, сигнализацию и плюхнулся на водительское сиденье.
   Панель управления бортовым компьютером, тлевшая одиноким красным огоньком резерва, тут же расцвела изумрудными огнями активации. С мелодичной трелью высветился на встроенном в приборную панель экране отчет о состоянии автомобиля. Едва слышно загудел, раскручиваясь, гироскоп пространственной ориентации автопилота.
  Брегг коснулся сенсора зажигания и запустил двигатель. Пробежав пальцами по клавиатуре, он отклонил предложение электронного автопилота, вывел на экран карту города, но, секунду подумав, убрал ее, просто набрав адрес, и дал задание рассчитать маршрут.  Электронный собеседник ответил тут же, выдав не только требуемое, но и время в пути и расход топлива.
   Александр удовлетворительно кивнул головой, вытащил из «бардачка» компакт-диск и погрузил его в узкую щель встроенного в бортовой «комп» проигрывателя. Он уже собирался включить свою любимую композицию – «Полчаса до утра» - когда…
  Он опять увидел ее - так же, как и в прошлый раз, периферийным зрением,  на самой границе возможного, но уже не как темную тень на стене, а как вполне реального человека.
   Она сидела рядом на сиденье все в том же темном плаще из хрустящей, как сейчас показалось Бреггу, натуральной кожи, грациозно сдвинутом на бок берете и смотрела на него с той чарующей полуулыбкой, которую он  заметил еще там, во мраке осеннего вечера.
 Александр сидел не шелохнувшись и даже не дыша – сам не зная почему. Страха не было; было жгущее душу любопытство, которое усиливалось с каждой секундой.
  Ему вдруг показалось, что он услышал ее голос – тихий, приветливый, какой-то шелестящий. Кажется, она сказала:
- Привет дорогой! Думал обо мне?
  Брегг осторожно выдохнул, медленно повернул голову и какое-то время тупо смотрел перед собой. Теперь уже злость начинала закипать на донышке души – им опять поиграли как игрушкой.
  Кресло рядом было пустым. Он даже провел рукой по мягкой шероховатой обивке.
 Нервно закурив, он какое-то время молча смотрел в приоткрытое окно. Система климат-контроля, уловив чуткими сенсорами в салоне табачный дым, с едва слышным свистом запустила кондиционер.
   Брегг никогда не страдал галлюцинациями или иной формой какого-либо бреда. И именно эта истина сейчас подталкивала его к самому простому решению – он просто сошел с ума в одночасье, настолько быстро, что и сам не заметил этого.
  Просто слетел с катушек – и все тут.
  И сейчас блуждает в собственных горячечных видениях.
   Александр фыркнул и щелчком отправил окурок в окно – настолько мысль показалась ему идиотской. Осторожно, краем глаза, посмотрел на соседнее кресло – пусто.
   Запустив двигатель, Брегг вывел машину с площадки паркинга, выехал на дорожную развязку и влился в плотный поток машин.
   Он твердо решил ехать к Сему. Появление незнакомки в машине нисколько не смутило и не напугало его. Лишь на донышке души зародилось чувство, еще смутное и неопределившееся, но уже начавшее понемногу выматывать сознание.
   Тревожное ожидание.
   Брег уже понял, что оно станет его неотъемлемой частью на самое неопределенное время.
   Семен Рифлевский жил в старой пятиэтажке в нескольких кварталов отсюда и уже через несколько минут Александр вырулил на своем «антаресе» в тихий, заросший  раскидистыми деревьями двор. Припарковав машину на крохотном пятачке возле подъезда, Брег еще раз покосился на соседнее сиденье.
   Он вдруг подумал, едва не бросив фразу вслух: «Ну, и где же ты?». Брег даже поглазел пару секунд на пустое место, прежде чем вылезти из машины.
  И все же  он чувствовал, что сейчас что-то случится. Легкая дрожь ледяного озноба пробежала вдоль позвоночника, когда он на секунду замер перед обтянутой в коричневый дермантин дверью. Александр уже протянул руку к белой пластине звонка, как вдруг легкое дуновение теплого воздуха заставило его замереть.
   Озноб превратился в крупную дрожь нахлынувшего ужаса, словно бы его вылили на него из невидимого огромного ведра. Воздух вдруг сгустился на тесной квартирной площадке, подернулся волнами, словно марево над знойным пейзажем пустыни. Он опять увидел ее. Теперь она стояла, засунув руки по локоть в карманы плаща, и смотрела на него с удивлением и даже какой-то укоризной.
- Зачем ты тревожишь нашего друга, дорогой? – донесся ее шелестящий голос. – Ему сейчас и без того непросто. Я сама могу ответить на все твои вопросы.
   Брег лишь сумел сжать кулаки и отступить на шаг назад. Иссиня-черная тьма, клубившаяся в ее глазах, завораживала и звала…
   Он затряс головой, зажмурив до боли глаза, сам себе говоря, что этого нет. Вслепую нашарив звонок, он нажал клавишу, и лишь после  этого бросил осторожный взгляд через плечо. Как и всегда, тесное пространство вокруг было пусто.
  За дверью раздались неторопливые шаги.
- Сем! – рявкнул Брег, не в силах больше терпеть начинавшуюся разгораться дьявольскую карусель.- Сем, открой! Открывай, это я!
 С другой стороны раздалась какая-то возня, клацнул замок, но дверь почему-то не открылась.
- Алекс! Послушай меня! Времени нет, они пришли за мной! Уходи, быстрее! А еще лучше уезжай из города. Помни, не пускай их к себе, ни за что не пускай. Они везде, Алекс, они повсюду…
- Да что ты несешь! – рявкнул Брег, толкнув дверь плечом.
  Они оказались в тесной прихожей. Полумрак скрадывал очертания предметов. Сем отступил на шаг – весь его вид говорил о растерянности и страхе.
   Страх витал в спертом воздухе квартиры как нечто осязаемое. Он был здесь хозяином, а те кто здесь живет – его слугами.
  Александр нервно сглотнул. Он чувствовал, что силы покидают его. Еще немного, и он уже не захочет ничего выяснять, а просто будет ждать, что же случиться дальше.
- Сем, я вытащу тебя ! – хрипло выдавил из себя Брег. Даже собственный голос сейчас показался ему чужим. – Ты не должен сдаваться.
   Он протянул руку, но Рифлевский шарахнулся в сторону.
- Нет! Уходи! Иначе мне придется сделать тебя таким же!
- Что? – Александр замер на полуслове.
 Риф покачал головой.
- Уходи! – он выдавил это слово, словно непомерная тяжесть вдруг обрушилась на него, не давая вздохнуть.
  Он шагнул вглубь прихожей, пока не уперся спиной в стену. Мрак полностью поглотил его, оставив смутные очертания.
- Сем, пошли со мной. Пошли отсюда куда угодно, мы разберемся во всем…
- Зачем куда-то уходить? – голос из темноты был чужим. – Ведь ты пришел навестить меня, Алекс? Ты хороший друг.
   Теперь он выступил из темноты. Весь его вид говорил об уверенности и спокойствии. Тот, кого знал Александр Брегг, больше не было.
- Ты хотел поговорить? Проходи, я всегда рад старому другу. Может быть, кофе? С коньяком, как ты любишь?
  Александр лишь опустил руки. Слов не было. Он медленно отступил на шаг и лишь покачал головой.
  Тот, кто недавно был Семеном Рифлевским, пристально смотрел на него. 
  «Неужели вот так просто?» - пришла одинокая мысль, полная обиды и злости.
- Ты не можешь уйти просто так, Алекс. Неужели трудно уделить пару минут старому другу? Я расскажу тебе много интересного; более того, ты узнаешь  и увидишь то, что искал всю жизнь…
 «Беги отсюда!» - внутренний голос ворвался в готовое впасть в апатию сознание резким диссонасом. – «Не медли! Уходи!»
 Чье-то прикосновение заставило его вздрогнуть. Она стояла рядом, ее рука лежала у него на плече. Брег знал – она каким-то чудом слышала бьющийся в его сознании голос.
  Как и в прошлый раз он затряс головой и рванулся прочь из квартиры. Странная незнакомка и то, во что превратился его старый друг, остались стоять в темной прихожей. Лишь голос, ее голос, неведомо как прорвавшийся в сжавшееся от ужаса сознание: « Я скоро приду к тебе, дорогой…»


… Ночью он проснулся – или это ему только показалось? Александр лежал, чувствуя, что находится на зыбкой грани сна и бодрствования – удивительного состояния, когда волшебный мир грез еще полностью не отпустил тебя, а окружающая реальность пока не смогла вторгнуться в сознание извечной чередой тревог и забот.
   В комнате царил густой сумрак. Мертвенный свет полной луны пробивался сквозь неплотно задернутые шторы, оставляя на полу серебристую полосу, словно некую границу  между сном и явью.
  В какой-то момент Брегг почувствовал, что не один. На этот раз не было ни страха, ни ужаса – чувства спали, подернутые пеленой забвения.
  Он увидел ее – там, по ту сторону серебряной черты на полу. Незнакомка словно соткалась из лунного света; она поправила грациозным движением штору и посмотрела на Александра.
  Сегодня она была другой. Короткая шелковая ночная рубашка скорее подчеркивала ее идеальные формы, чем скрывала их – длинные ноги, тонкая талия, высокая грудь, не нуждавшаяся ни в каком корсете. Бреггу вдруг показалось, что он видит ожившую статую  известных мастеров Ренессанса. В этот раз женщина-тень была совсем реальной, самой настоящей. Брег видел, как шевельнулся локон ее темных волос от легкого дуновения прохладного ветра из открытого окна, чувствовал тонкий, почти неуловимый запах ее духов, подобного которому не встречал нигде.
«Во сне все кажется намного реальней, чем в жизни» - прошла в мозгу одинокая мысль.
Сознание было пустым и гулким, там не было ничего – появившаяся мысль растворилась в пустом ничто, которое несло покой без границ.
  Александр смотрел на нежданную гостью из под полу прикрытых век. Сумрак, слегка разбавленный серебром лунного света, скрадывал очертания обстановки, устраивая причудливую сюрреалистическую игру темных тонов. Ему вдруг показалось, что там, у самых стен его комнаты, скрытые пеленой мрака, толпятся десятки неведомых существ, которые смотрят и ждут, как он встретит посланца.
Мысль, абсурдная сама по себе, вдруг разбудила в спавших доныне глубинах застывшие чувства. Легкий, уже ставший привычным при появлении этой дамы, холодок страха пробежал по телу, заставив Александра непроизвольно вздрогнуть.
   Она словно бы почувствовала это, неслышно ступив навстречу. Мгновение – и он увидел ее уже совсем рядом. Женщина-тень села у него в ногах; он мог коснуться ее рукой, он чувствовал ее манящий запах, становившийся с каждым мгновением все сильнее и которому сопротивляться уже почти не было сил…
   Сознание плавало в зыбком мареве безвременья. Холодный пот заливал лицо, скованные неведомым параличом мышцы казались деревянными и чужими.
- Зачем ты сопротивляешься, дорогой? – раздался ее шелестящий голос. – Неужели ты не хочешь ничего изменить? Разве не ты говорил сам себе, что готов отдать все что угодно, лишь бы исправить те ошибки, что сделал?
  Она замолчала на секунду и склонила голову к плечу, рассматривая его словно какую-то диковинную игрушку.
- Ты просыпаешься каждое утро и с тоской понимаешь, как опостылела эта служба, что жизнь стала серой и безликой и не хочется ничего. А вечером, закрывая глаза, ты подсознательно надеешься, что утро принесет что-то новое и изменит привычный, набивший оскомину, бег событий.
  Она наклонилась к нему так, что темная копна ее волос едва не коснулась его лица. Даже сейчас, в царившей вокруг полутьме, он каждой клеточкой кожи почувствовал иссиня-черную тьму, плескавшуюся в ее огромных глазах.
   Тьма была рядом, она манила и звала.
- Ведь это ты сам позвал меня, дорогой.
Она склонилась еще ниже и осторожно коснулась пальцами его лица.
Александр стиснул зубы, не в силах вынести страшного прикосновения, рванулся всем телом… и проснулся.
  Он был один.
   Ранее осеннее утро едва – едва начало разгонять ночную хмарь облаков, обещая серый унылый день.
   Тяжело дыша, Брегг откинул в сторону промокшую от пота простынь и уселся на кровати. Сердце стучало гулко и часто. Он еще ясно чувствовал запах ее духов и последнее, острожное прикосновение.
«Еще пара таких снов и меня можно будет списать в разряд потерь» - подумал он.
  Александр никогда не боялся собственных снов и откровенно смеялся над теми, кто бежал к психотерапевту от пары-тройки кошмаров, посетивших их ночью. Но сейчас он сам готов был пойти к кому угодно, лишь бы избавиться от слишком реального наваждения из неведомо каких миров. Вот только такой визит поможет скорее избавить общество от него самого, а его слова про женщину-тень станут прекрасной темой для докторской диссертации лечащего психиатра.
   Брег подошел к окну и отдернул шторы. Хмурый осенний день входил в свои права характерным гулом просыпающегося города.
  Жизнь продолжалась – та самая, которую и нормальной-то было назвать нельзя, и которой можно было жить только здесь, в многострадальной России и нигде больше.
   Александр приоткрыл окно, подставив голову холодному ветру.
   Самое ужасное было в том, что она сказала правду. Как бы ни было это неприятно признавать, но это было так. Она словно прочитала его мысли и желания и, словно удача-фортуна, пришла в самый неожиданный момент.
   Брегг усмехнулся – удача-фортуна?
   Так почему же он тогда так цепляется за эту серую, опостылевшую действительность, которая не приносит ничего, кроме разочарований, службу, надоевшую до тошноты, и одиночество, маскируемое общением с сослуживцами? Может, она, взявшаяся неведомо откуда, тысячу раз права? Стоит сказать лишь одну фразу – и все изменится.
   Изменится – но станет ли лучше?
   Ему вдруг стало холодно от этой мысли.
   Он вспомнил Сема – единственного, кого мог назвать своим другом до недавнего времени. Почему же он, вернее, малая часть того, что осталось от прежнего Сема, так убеждал его бежать отсюда, если там, за незримой чертой, так хорошо, как уверяет его эта незнакомка?
  Александр покачал головой – благие намерения, но путь ведет в ад.
  Брегг отвернулся от окна, скинул промокшую насквозь майку, и направился в душ.
  Он не заметил, что на неприбранной кровати осталась лежать примятая простынь, словно бы на ней кто-то сидел. Едва закрылась дверь в ванную, воздух в комнате сгустился дрожащим маревом и на кровати, в том самом месте, проявилась стройная темноволосая женщина в дорогом белоснежном пеньюаре. Она грациозно поднялась, осторожно шагнула босыми ногами  по ковру в центр комнаты и посмотрела туда, где скрылся Александр.
  Из ванной раздавался шум льющийся воды.
  Незнакомка улыбнулась очаровательной загадочной улыбкой, резко повернулась и растаяла в воздухе словно облако сигаретного дыма.


Место дислокации воинской части.
Октябрь 2008 года.
- Господин полковник, майор Брег по вашему приказу прибыл!
  Командир части, полковник Ярославский, сидел вполоборта за рабочим столом и что-то просматривал на экране компьютера.
- Присаживайтесь, майор, - бросил он, не отрывая взгляда от экрана.
Александр сел, пока еще не понимая, зачем его вызвал командир, едва он переступил порог КПП.
- Вы опоздали на десантную подготовку. Хотелось бы услышать от вас причины такой вольности.
  Александр невольно поморщился – сегодня же прыжки! Со всей этой дьявольской круговертью он напрочь забыл об этом, хотя накануне, в пятницу, добросовестно проболтался в стропах тренажера положенные два часа.
- Застрял в пробке на дороге, - не задумываясь соврал Брег, прекрасно понимая, как нелепо звучат сейчас его отговорки. Оправдываться он просто ненавидел, но сейчас приходилось расплачиваться за собственную рассеянность.
  Полковник покачал головой, пробежал пальцами по клавиатуре и, когда экран компьютера погас, уйдя в режим ожидания, обернулся к Бреггу.
- Глупо и нелепо, - сказал он, словно прочтя мысли Александра.
Какое-то время Ярославский смотрел на него, словно бы видел  впервые.
-Как вы себя чувствуете, майор?- вдруг спросил он. – У вас слегка потрепанный вид.
- Не спалось,- глухо ответил Брег.
   Разговор в подобном ключе нравился ему все меньше. Александр предпочитал сразу получить взыскание за провинность и не выслушивать длительные нравоучения. И уж тем более ненавидел вот такую игру на нервах, когда полупрезрительная «забота о здоровье» буквально подмывала его ответить чем-нибудь подобным.
   Полковник вопросительно посмотрел на него.
- Что так? Вечеринка затянулась до утра?
- Вы прекрасно знаете, что подобное времяпровождение не входит в разряд моих увлечений,- сухо ответил Брег.
- Знаю. Не хотите говорить на чистоту? – полковник опять уставился на него, словно бы искал каких-то незамеченных ранее изменений во внешности Александра.
- Так я вроде не на исповеди. Да и вы не святой отец.
- Конечно. Но вы упрямый человек. И при том весьма.
Брег не знал что и думать – разговор был полной бессмыслицей. Полковник вел свою, одному ему понятную игру, смысл которой плавал где-то у самых границ с абсурдом.
- Простите, но я не понимаю, господин полковник,- Александр пожал плечами.
- Я лишь хочу тебе помочь, дружище, - Ярославский коротким жестом снял очки-«хамелеоны» и взглянул на Брега.
  Чернильная тьма расплескалась в его глазах. От нее ощутимо веяло холодом и смертью.
Не в силах сказать ни слова, Брег медленно поднялся со стула и неловко шагнул назад, не в силах оторвать взгляда от этой пожирающей темноты.
  Окружающий мир рушился в тартарары, и сознание тщетно пыталось найти ту спасательную соломинку, чтобы удержаться на плаву.
- Я бы не хотел делать это помимо твоей воли, - теперь его голос был чужим - злым и скрипучим. Полковник сидел, неестественно выпрямившись, и почему-то глядя перед собой в стол. – Лучше пусть это сделает она.
   Он наконец оторвал взгляд от полированной столешницы и взглянул в лицо Бреггу
-  И помни – внемли и повинуйся. Чем быстрее ты примешь и поймешь эту истину, тем лучше будет для тебя.
   Как он выскочил из здания штаба, Брегг не помнил. Толком никого не видя, он едва ли не бегом пересек плац, пробежал по короткой аллее, ведущей к КПП, оттолкнул стоявшего около турникета дежурного и очнулся лишь когда захлопнул дверь своей машины.
  Руки тряслись мелкой дрожью, и он долго не мог прикурить сигарету. Дым показался ему противным и горьким, но дрожь вдруг унялась, словно бы сознание нашло в дозе никотина те привычные ощущения, которых уже не было в свихнувшимся окружающем мире.
   Куда идти?
   Или бежать?
   И зачем? А вдруг он остался единственным в этом мире, которого еще не поглотила тьма?
   Александр вздрогнул от этой мысли. Сама по себе она отдавала паранойей, но то, что случилось пару минут назад, перевешивало любые доводы, какие бы он не привел.
   Брегг  даже в кошмарном сне не мог представить себе такое. Ладно, подростки на стоянке паркинга, старина Сем – это были простые люди, самые обыкновенные, со своими слабостями, пороками  и небольшими достоинствами. Они жили как умели, особенно не задумываясь над тем, куда их выведет кривая дорожка под названием «собственная судьба». То, что случилось с Семом, было дико и ужасно, но все же с огромной натяжкой можно было назвать «нелепым случаем» - не то место и не то время и все такое, что обычно оправдывает несчастный случай.
   Но здесь… Здесь случаем и не пахло. Командир десантно-штурмовой бригады врят ли мог случайно «затесаться» в список, кого должны были посетить темноглазые исчадия.
  Его обложили со всех сторон – это нужно было признать, но от этой истины не становилось легче.
 - За что же мне такая честь? – пробормотал Брегг. Сколько раз он ломал голову, пытаясь хоть немного понять – кому из «потусторонних» так насолил, или наоброт, невзначай угодил? И так угодил, что эти слуги тьмы решили обязательно отблагодарить, сделав себе подобным.
  И смешно, и горько.
  Александр усмехнулся. Да, смех сквозь слезы. Он оглянулся  через опущенное боковое стекло на сверкавшее свежей краской КПП, ровную линию бетонного ограждения с частыми витками колючей проволоки сверху, и вдруг понял – он больше не вернется сюда.
  Сегодня все изменится – эту мысль словно кто-то вдунул в его сознание, и она вдруг принесла облегчение. Надежда всегда есть, словно бы говорил невидимый собеседник. Борись и ищи, и ты победишь и найдешь.
  Минуту Александр сидел, молча глядя на снующих по тротуару прохожих на противоположной стороне улицы. Потом, отжав кнопку зажигания, запустил двигатель, аккуратно выехал с разлинованной белой краской площадки паркинга, и влился в поток машин.
Он ехал куда глаза глядят – в самом прямом смысле. Домой не хотелось; тишина комнаты наверняка бы усугубила и без того тягостное ощущение неизбежности и тревожного ожидания. Но и вечно колесить по городу, надеясь на то, что на ходу его не смогут засечь, тоже было не лучшим решением.
  Александр перестроился в плотном потоке машин в нужный ряд, и выскочил на кольцевую магистраль, огибающей город по широкой дуге. Здесь в этот час машин было мало – рабочий день был в разгаре. Доведя скорость до ста пятидесяти километров в час, Брегг активировал автопилот и, откинувшись в кресле, хмуро созерцал проносящийся за тонированным стеклом урбанистический пейзаж постоянно растущего города.
   Скорость, мягкий шелест водородного двигателя, поток теплого ветра, бьющий в приоткрытое окно, вдруг успокоили разгоряченное сознание.
   Брегг помнил город другим – давно, десятилетия назад, словно бы в каком-то совершенно другом мире. Собственно, так оно и было. Мир тогда был другим – простым и понятным, когда понятие «техногенной сферы» еще не добралось сюда. Когда общение между людьми было живым и ярким, а не заменялось разговором по мобильному в виде безликого голоса в маленькой электронной коробке, или, хуже того, в обрывках фраз в SMS- сообщениях. Тогда никто и не знал, что такое «виртуалка», игровые клубы, россыпь белого порошка около клавиатуры компьютера и обезвоженное тело в костюме для виртуальной игры. Все это подкралось незаметно, исподволь, прикрытое ширмой из тех благ, которые несли взрывообразное развитие электронно-кибернетической сферы. А потом вывалилось, словно ледяная вода из опрокинутого ведра - ошеломляя, пугая до жути, но и чарующе-маня новизной и глубиной неведомых чувств. Люди как-то незаметно потеряли вкус к жизни- тот самый, из-за которого и стоило жить; который складывался из крохотных мелочей – манящий запах натурального кофе утром, прикосновение теплого ветра ранней осенью, запах опавшей листвы и шелест первого снега.
  Брегг усмехнулся, ощутив, как щемящая волна ностальгических воспоминаний на миг затопила душу, выкинув напрочь все тревоги. Он вспомнил, как они, шестнадцатилетние пацаны, собирались в полутемном подъезде пятиэтажки только за тем, чтобы просто посмеяться и поговорить, а всего их хулиганства хватало лишь на то, чтобы тайком выкурить сигарету. Как старались жить, как тогда казалось, по принципам и выяснять отношения в честном бою, а не так как сейчас – при помощи пистолета с глушителем в темном углу. Мир стал другим, в нем больше не встретишь тех самых шестнадцатилетних ребят – они вдруг незаметно, но моментально превращаются из детей в молодых озлобленных волков с неприкрытой пустотой и цинизмом в глазах. Но и таковых с каждым годом все меньше – откуда взяться приросту населения, если мужчины и женщины больше не спят вместе, проводя ночь в «виртуалке» - каждый в своей.
   Александр потер руками лицо – глобальные проблемы современности сейчас волновали его меньше всего, но, на удивление, все же смогли отвлечь его от тупика сложившейся ситуации, на какое-то время освободив мозг от изнуряющей гонки мыслей по замкнутому кругу.
  «Антарес-элегант» Брегга уже отмотал десяток километров, выскочив сейчас на южную окраину города. Здесь окружная магистраль делала большую петлю, огибая громадные корпуса фабричных производств, и Александр положил руки на прорезиненную поверхность руля, беря управление на себя. Сбросив скорость, он на ближайшей развязке нырнул в крытый тоннель, который через сотню метров вывел его на одну из улиц городской окраины, открытых для движения транспорта. Здесь уже не было того вычурного глянца, изобиловавшего в центре города. Панельные пятиэтажки, построенные еще в эпоху советского режима, сейчас выставляли на показ свои обшарпанные, потерявшие цвет, стены – голографическая реклама здесь отсутствовала напрочь.
   Александр опять подумал – все эти проблемы просто ничто по сравнению с тем, что случилось с ним за последние дни. Ему вдруг показалось, что он даже услышал вкрадчивый голос: «Иди, расскажи всем! Кричи на каждом углу! Но что с того? Кто поверит тебе?».
   Брегг покачал головой – всю жизнь он любил загадки и тайны и вот получил что хотел. Бремя тайны и полного одиночества оказалось слишком тяжело. Он вдруг вспомнил фильм, который смотрел пару лет назад. Даже название пришло на ум: «Они приходят когда мы спим».
- Ты можешь скрыться, можешь бежать, - говорил там один из героев. – Но куда бежать? И зачем? Если везде ты встретишь нас, и, может быть, ты последний из необращенных?
   Брегг даже сплюнул со злости в приоткрытое окно – настолько это изречение соответствовало сложившейся ситуации.
  Он один против обыкновенного людского неверия и неведомого числа темноглазых сущностей.
  «Расклад – лучше некуда», - подумал Александр, когда тревожная трель лазерного дальномера прервала череду его мрачных раздумий.
   Бортовой «комп» тут же включил экстренное торможение; машина пошла юзом, оставляя за собой темные полосы жженой резины на растрескавшемся, давно неремонтируемом асфальте.
  Брегг едва не ткнулся носом в приборную панель, недоумевая, что могло послужить причиной.
   Перед машиной стоял человек. Александр мог поклясться, что секундой раньше его не было.
   Невысокий, в каком-то рваном, заношенном плаще до земли; темные волосы бесформенными космами падали на лицо. Клубы пара, бьющие из расположенной в десятке шагов теплотрассы, стлались на дорогу белесым туманом, скрадывая очертания незнакомца. Какое-то время продолжалась немая сцена – Брегг смотрел на темную фигуру, а тот стоял, не шевелясь, словно задумался на ходу.
  Александр уже собрался окликнуть его, когда тот поднял голову и посмотрел на него.
  Это был старик.
   Брегг так и не увидел его лица из-за растрепанных волос, но уверенность в этом вдруг возникла в сознании как непреложная истина. Но зато он смог уловить его взгляд – цепкий, пронзительный, проникающий на самое донышко души.
  Александр вдруг почувствовал себя неловко неизвестно почему; слова застряли в горле и он лишь продолжал смотреть на старика через лобовое стекло.
  Незнакомец кивнул головой и до Брегга долетел его голос – низкий, с легкой старческой надтресностью:
- Торопишься?
  Вопрос был риторическим и Александр даже не успел пожать плечами. Вместо этого он вылез из машины и сделал пару шагов навстречу незнакомцу. Тот по-прежнему смотрел на него – цепко и пронзительно; взгляд был спокойным и сосредоточенным, будто он знал Александра давно и сейчас лишь выполнял  важную, одному ему ведомую, работу.
- Убежать невозможно, - сказал незнакомец, словно вслух озвучил непреложный факт. – Это лишь иллюзия для собственного успокоения.
Он вдруг усмехнулся уголком рта.
- Но ты пытаешься бороться. И у тебя получается. Далеко не каждый был способен просто выдержать их взгляд, не говоря уж о каком-то сопротивлении…
- Откуда ты … - начал было Брегг, но слова застряли в горле тугим комом.
Старик опять покачал головой.
- Я немного опоздал. Стоило найти тебя раньше, и мы могли бы изменить ход событий.
  Брегг наконец справился с тем легким состоянием ступора, охватившего его в первые минуты. Сейчас он вдруг почувствовал облегчение – наконец нашелся  тот, кто сможет объяснить хоть что-то в этой дьявольской круговерти и не будет смотреть на него как на идиота.
- Откуда взялась эта нечисть?
- Из соседнего мира.
- Соседнего?
- Именно. Или параллельного, называй как хочешь. Если в двух словах, они ищут здесь то, что утратили безвозвратно там. Она еще не показывала тебе свой мир, не звала с собой?
   Он испытующе взглянул на Александра.
- Звала. Каждый раз зовет.
- Ну и как?
   Теперь усмехнулся Брег.
- Как видишь – говорю сейчас с тобой, а не гуляю по неведомым мирам. А вообще страшно – так, что с ума сойти можно.
- Именно так. Но они умеют использовать страх людей, поменяв его направленность – становиться страшно от того, что не присоединишься к ним. Однако с тобой вышла осечка. Сильно любишь жизнь?
- А кто ж ее не любит?
- Ты уже видел кто – те, кто не смог устоять.
   Александр лишь развел руками – он не чувствовал в себе чего-то особенного. Любить жизнь – свойство любого нормального человека, особенного хорошую, а хорошей она бывает далеко не всегда. Каким-то героем, о которого споткнулись эмиссары чужого мира, он тоже себя не ощущал.
- Кто она такая?-  спросил Брегг.
- У ней нет конкретного имени. Во все времена ее называли по-разному, но суть не менялась. Да, ты правильно понял, эти существа здесь уже давно, очень давно, но… Сейчас все по-другому. Что-то случилось у них и они полезли сюда. Их очень много, это нашествие.
Александр нервно закурил; сладковатый запах табачного дыма повис в воздухе.
- Нужно что-то делать,-  произнес он.- Их можно остановить?
- Да,- старик ответил незадумываясь.-  Ты это сделаешь.
   Александр вытаращил глаза и поперхнулся дымом.
- Знаешь, конечно, приятно слышать, как тебя сватают в супергерои, но, боюсь, на этот раз ты промахнулся.
  Он щелчком отправил окурок по широкой дуге на обочину.
- Я сегодня был у своего начальства. Они и до него добрались – командир десантно-штурмовой бригады теперь такой же темноглазый. В это верится с трудом и в уме не укладывается вообще, но с фактами не поспоришь. Я бежал оттуда как ошпаренный, а ты говоришь – герой…
  Незнакомец внимательно выслушал его, все более хмурясь и мрачнее.
- Тем более, времени не остается вообще. Они подчиняют себе людей, занимающих ключевые посты, обладающих реальной властью, тем более военной. Все свершиться в ближайшие дни – или мы навсегда забудем о них, или ты сам навсегда забудешь о себе самом.   
   Он хотел добавить что-то еще, но скрип песка под чьими-то шагами заставил его запнуться на полуслове. Незнакомец порывисто обернулся.
  Брегг не понял, когда изменился мир. Внезапно наступила ночь: еще мгновение назад вокруг плескался пасмурный осенний день, и вдруг в мановение ока упала темнота. Низкий купол небес с серой хмарью дождевых облаков сейчас сменила иссиня-черная бездна, щедро усыпанная серебряными карбункулами звезд. Ущербный месяц занял свое извечное место на небосклоне, и, усмехаясь, смотрел на людскую суету.
  Мрак переулка разгонял мутный свет двух фонарей, поставленных здесь еще в далекие, благополучно канувшие в лету, советские времена и чудом сохранившие свою функциональность. Белесые клубы пара от неисправной теплотрассы, ставшие в морозном ночном воздухе еще плотнее, устраивали в сером полумраке обманчивую, сюрреалистическую пляску теней, отчего окружающий мир терял свою четкость и глубину, напоминая более театральные декорации. Именно из этого колышущегося марева раздались неспешные шаги, человеческий контур словно продавился из влажного сумрака и замер на краю светового круга от фонаря.
   Она по-прежнему была в своем наряде, ладно смотревшимся на ее точеной фигуре. Засунув руки по локоть в карманы плаща, она склонила голову в кокетливо сдвинутом на бок берете, и молча смотрела на них.
  Александр не видел ее лица – тусклый свет фонаря бил ей в спину – но ему казалось, что незнакомка улыбается уже знакомой ему чарующей улыбкой.
   Она слегка покачала головой.
- Мы опять встретились, страж, - скорее утверждая, чем спрашивая, произнесла она. - Никак не успокоишься?
   Старик – или кем он там был – выждал паузу, прежде, чем ответить.
- То же могу сказать и про тебя, неумершая.
   Казалось, на лице женщины на мгновение отразилось удивление.
- Мне нравится, как ты меня называешь.
- Не могу сказать, что рад этому. Ведь у тебя много имен, но они слишком добры и приятны на слух, чтобы отражать твою ужасную внутреннюю суть. Может, напомнишь, когда мы встречались в последний раз?
- Очень давно по здешним меркам, - она вздохнула и сделала пару шагов навстречу.
  Брегг почувствовал, как уже знакомый холодок липкого страха пробежал вдоль спины. Сейчас он  смог разглядеть контур ее лица, белизну кожи, различимую даже в полумраке, и ярко накрашенные губы. Он вдруг со все возрастающим ужасом почувствовал, что все это ему уже знакомо, и становится привычным. На какую-то долю секунды Александр, казалось, ощутил легкий, манящий запах ее духов – тот самый, из своего сна прошлой ночью. Этот запах манил к себе и растворял в себе все силы.
  - Ту страну сейчас вы называете Мексикой, - продолжила она. – А город звался Тенотичтлан.
  - А тебя звали Кецалькоатль, - резко продолжил страж. Он никак не отреагировал на движение незнакомки, и смотрел сейчас ей точно в лицо, не испытывая, казалось, никаких тревог и сомнений. – Тот образ крылатого чудовища подходил тебе более.
- Тебе не нравится нынешний? Неужели сможешь согрешить против истины, страж? – она едва не рассмеялась.
  Старик покачал головой.
- Нравится. Ты умеешь угадывать желания людей.
- Вот видишь – я лишь только даю людям то, чего они желают.
- Разве? А как же тогда в Тенотичтлане – человеческие жертвоприношения  тоже желания людей? Залитый кровью алтарь, горы вырванных сердец?
- Именно. Разве я вещала им о чем-нибудь подобном? Жрецы сами приводили людей на убой, искренне веря, что поступают правильно. Я лишь давала им то, о чем они меня просили, укрепляя их веру. Люди во все времена и на всех континентах жестоки к себе подобным. А образ Пернатого Змея – тоже порождение людской фантазии. Зачем искать что-то новое, когда сознание народа преподносит тебе готовый образ?
- Послушать тебя – одни благие намерения, - бросил страж по-прежнему бесстрастно.- Но ты явилась сюда вовсе не затем, чтобы рассказать нам о них?
- Конечно, - она вдруг повернулась к Бреггу. – Он не слишком докучал тебе своими идеями о спасении мира, дорогой?
- Мы прекрасно беседовали, - выдавил из себя Александр.
- И? – голос женщины был приятным, грудным и бархатным.
- Оставь его в покое, - страж подошел почти вплотную к ней.- И убирайся.
- А, может, это ты оставишь нас? – она посмотрела на стража. – Мне нравится этот человек. Я еще не дала ему самого главного.
- Ты – его погибель, - процедил он сквозь зубы.
 Брегг молча слушал эту словесную перепалку, которая нравилась ему все меньше. Хотелось прыгнуть за руль и умчаться отсюда куда подальше, забыть навсегда о темноглазых людях и неведомом страннике ниоткуда, а еще лучше просто проснуться от этого затянувшегося кошмара.
- Я открою ему дверь в мир его грез, - она грациозным движением поправила свою копну черных волос. – Он пока не понимает этого – упрямый и … глупый.
Она опять улыбнулась ему как старому знакомому, будто их уже объединяла какая-то одним им известная тайна.
  Александр нервно сглотнул – что ответить он так и не нашел.
- Я не собираюсь спорить с тобой, неумершая, - страж повернулся к Бреггу. – Я не успел сказать тебе самого главного. Любой из миров всегда замыкается на конкретных людей, в той или иной мере влияющих на его состояние. Эти люди сами не знают об этом, но суть от этого не меняется.
- Замолчи!
   Голос темноглазой женщины ударил тугой волной. Александр вздрогнул и пошатнулся, с замиранием сердца наблюдая, как изменилось лицо незнакомки. В иссиня-черной тьме ее глаз вдруг полыхнул зеленый огонь.
-  Сколько раз ты пытался  что-то доказать, а приносил людям лишь смуту, раздоры и войну. Это ты, страж, несешь в этот мир невзгоды и распри, но утверждаешь, что это благо! Ты лжец!
- Я несу людям правду о таких как ты, - парировал страж по-прежнему невозмутимым голосом.
- А нужна ли она им? – незнакомка вытащила руки из карманов плаща и взмахнула ладонью в черной перчатке. Во всех ее движениях сквозила какая-то неестественная, точеная грациозность, которая завораживала и не позволяла отвести взгляд. Если эта женщина из неведомых миров и пугала иссиня-черной тьмой, плескавшейся в ее больших глазах, то ее вид звал и манил чарующей, неземной красотой – манил до какой-то неподконтрольной, сладкой дрожи.
- Зачем нужна эта правда? – продолжила она. – Люди всегда предпочитали обманывать себя и жить в мире грез. Зачем им нужна горькая, опостылевшая реальность, когда можно попасть туда, где им вечно будет хорошо и приятно. Так, как хочет каждый. Ну и кто же несет из нас благо?
- Я не собираюсь спорить с тобой. За бездну времени ты прекрасно научилась доказывать ложное. Убирайся!