Ступень

Не прав был Рудольфыч, ой не прав. Автоматика отказала. До полного развертывания крыла было еще далеко. Спасбот, получив оперение в виде намертво заклиненных гидравликой в вертикальном положении плоскостей атмосферного планера, трясся в верхних слоях атмосферы Авалона как на ухабистой дороге. Только это верхние слои, в нижних будет гораздо хуже. Сергей упорно пытался пошевелить плоскости планера. Умники – инженеры постарались над рулевым управлением, и теперь он, налегая всем весом, пытался провернуть колесо, закрепленное на штанге, соединенной с тягами идущими куда-то в крыло. Они объясняли что-то про древние транспортные средства, управляемые подобными механизмами, но вся беда в том, что капсула не имела стационарного крыла в целях экономии пространства. А развернуть плоскости в рабочее положение ему не дали. Спустя лишь тринадцать секунд после отстрела с борта транспортника вся электроника спасбота вырубилась. Сервомоторы протянули чуть дольше, но теперь не осталось даже гидравлического усилителя. По непонятной причине все механизмы перестали работать, а сил одного человека было явно недостаточно. Кабина озарилась багровыми отблесками пламени, охватывающего капсулу при входе в более плотные слои. Сергей кинулся в технический отсек, чтобы проверить, что же случилось с механикой. В нос ударил резкий запах горелой изоляции, а глаза заслезились от едкого дыма. На месте электродвигателя, обеспечивающего открытие замков, удерживающих плоскости в вертикальном положении был бесформенно оплывший комок, ощетинившийся более тугоплавкими деталями сердечника. Сергей выхватил РЭМИнгтон, но оружие не подавало признаков жизни, и он использовал его как весьма малоэффективный молоток, пытаясь разбить заклинившие стопоры. Разбивать рукоятью  ручного оружия титановые скобы – похоже, он близок к панике. Сергей попытался успокоить дыхание, но это привело лишь к приступу кашля. Аппарат все сильнее трясло, а через блистер в кабину заглядывало адское пламя. Пилот захлопнул забрало шлема и надавил на аварийный клапан подачи кислорода, надежды на автоматику не было никакой. Не успел он сделать первый вдох чистого воздуха, как капсулу завертело вокруг оси. Сергея отбросило к потолку кабины и прижало с чудовищной силой, не давая пошевелить ни рукой, ни ногой. Глаза застила кровавая пелена, сознание поплыло и с необычайной ясностью возникла мысль – «какой идиотский конец». Правда занимала эта мысль угасающее сознание очень не долго.


Шаркающие шаги в коридоре пробились сквозь дремотное оцепенение. Сергей распахнул глаза и уставился на вошедшего, точнее вошедшую.

- М-м-мама? Я…

- Что, не ждал. А я вот решила заглянуть. Сколько уж лет то прошло. Да ты не переживай, я не на долго.

- Ну что ты такое говоришь, мама. Я безумно рад тебя снова видеть. Только как это?

- А ты оглянись. Ты же дома. А где матери ждать своего сына, если не дома. Да и не тебя я здесь жду, в общем – то. Отец все никак не появляется. Все жду его, жду. А ты давно уже парень самостоятельный, родители сами по себе, ты сам по себе. Хотя я всегда тебя ждала. Раньше. Теперь вот отца никак дождаться не могу.

Мама горестно вздохнула и отвернулась к окну. За окном его родного дома простиралась амурская сельва. Дом стоял на сопке, и попасть сюда можно было только по воздуху. Хотя он частенько пробирался через непролазные дебри к просеке магнитоплана, и смотрел на пролетающие скоростные составы, воображая, как он ведет состав по линии Владивосток – Северобайкальск. Сергей с силой зажмурился, а когда открыл глаза мама с ласковой иронией смотрела на него. Потом протянула руку, и коснулась шрама над правой бровью.

- Где это ты так приложился, сынок?

- Да так, мам. В командировке оцарапался. Врачи сказали через пару недель уберут рубец.

Сергей вспомнил кусок кожи, свисавший с рассеченного до кости лба, и его невольно передернуло. А потом он вспомнил ребят, тех, кого уже не удастся увидеть. По крайней мере, на этом свете. Эта мысль снова вернула его в гостиную отеческого дома.

- Мама, а давно ты отца ждешь?

- А разве сам не помнишь? Уже лет тридцать.

Отец пропал в очередной экспедиции, когда Сергею было двенадцать. Мама умерла два года назад. Он не смог ее похоронить лично. Все организовал Комитет, а он только спустя два месяца пришел на ее могилу. Сейчас ему сорок пять, а шрам над бровью убрали уже давно. Сергей коснулся лба – рубец наличествовал.

 - Н-да.

- Да ты не пугайся, Сережа. Я просто соскучилась. Отец еще не скоро придет. А знаешь, что… ты поищи его, поищи. Ты как раз там будешь.

- Где там, мама. Я не знаю, куда он улетел в последний раз.

- Это ничего, ничего. Я чувствую – он ждет тебя.

Сергей склонил голову, пряча грусть, а когда поднял, в комнате никого не было. А сам он лежал на диване перед моновизором. Экран мерцал млечным путем по диагонали. С ярко выделяющейся звездочкой с подписью «Солнце».

- Зеркало. – Экран замерцал, словно на его обороте кто-то в этот момент наносил амальгаму широкими мазками. Сергей посмотрел на свое лицо в проявившееся зеркало. Никаких следов удара стволом плазменного резака в лоб не наблюдалось.

- Н-да – еще раз повторил Сергей. Экран снова замерцал, показались круги, как на воде, а молодой женский голос продекламировал:

«Нам Солнца не надо –
Нам партия светит.
Нам хлеба не надо –
Работу давай»

Сергей поморщился, но провел перед сканером ладонью и заглянул в зрачок веб-камеры.
Экран разгладился, и на нем проявилось лицо Виктора Рудольфовича, начальника службы контроля колоний и его непосредственного командира.

- Утро доброе, Сергей Геннадьевич.

- Здравия желаю, товарищ генерал.

- Да брось ты. Ты ж в отпуске.

- Что-то подсказывает мне, что был в отпуске - с ударением на слове «был» ответил Сергей.

- У тебя контракт - как пожелаешь, так и будет. – Генерал усмехнулся, а затем, уже серьезно, продолжил – Я тебе позвонил, чтобы пригласить на одну дружескую вечеринку, в узком кругу. Через полтора часа в Пекине, в Старой башне. Сто шестнадцатый этаж.

- Виктор Рудольфович… - экран мигнул, и Сергей увидел глупое выражение своего лица во вновь появившемся зеркале.

До Пекина было минут сорок. Сергей еще раз бросил косой взгляд на зеркало. Предстать перед генералом в ночной пижаме было даже забавно. Пусть знают, как выдергивать из честно заслуженного отпуска героев труда. Потом махнул рукой и побрел в душ, прихватив по пути из гардеробной противоперегрузочный летный комбинезон.

В гараже стояло два аппарата. Старенький отцовский «Урал», на котором он любил выбираться на свои раскопки, и новенькая «Субару – Торнадо», модифицированная по случаю в мастерской Комитета. Вообще то этот аэроглис не подходил для мегаполисов, но зато был шанс добраться на встречу гораздо быстрее. Сергей вывел машину через верхние створки, покачал плоскостями над крыльцом родного дома и дал форсаж.

Где-то на границе двухмильной зоны он заметил патрульную машину, словно его поджидающую именно у этого эшелона, но сбросить скорость до разрешенной не успел. Да и мало приятного почувствовать себя весом в пол тонны. Патрульные сверкнули маячками, и не двусмысленно предложили совершить посадку на дежурном пятачке. 

Из патрульной машины выбрался молоденький сержант. «Стажер»  - с тоской подумал Сергей. «Не хватало только пособием в зачете быть». Второй патрульный, грузный мужчина лет семидесяти, явно опытный ветеран, которому перед пенсией в подмастерья вручили этого сержанта, с любопытством осматривал «Субару» из кабины.

-Сержант Осокин. – Козырнул стажер -  Ваши документы, права и техпаспорт, пожалуйста.

Сержант явно нервничал, пытаясь не упустить ничего из написанного в уставе патрульной службы.


- Вот.

Сергей протянул левой рукой требуемое, бросив мимолетный взгляд на компьютер, обернутый вокруг запястья. В качестве заставки там тикал хронометр в режиме обратного отсчета. Пожалуй этот взгляд, хронометр и наблюдательность сержанта вместе с его неопытностью могли привести к неприятностям. Сержант отскочил на полтора метра, присел на колено и выхватил РЭМИнгтон полицейской модели.

 - Выйти из машины, держа руки перед собой на уровне глаз. – Скомандовал он срывающимся от волнения голосом.

Сергей подчинился. В такой ситуации спорить было нецелесообразно, это отнимет куда больше времени.

- Наклонится, и развести руки в стороны.

Продолжал сдавать зачет сержант. Сергей хмыкнул, но выполнил и это распоряжение. В такой нелепой позе ему еще не случалось стоять перед стражами закона.

 - Выпрямитесь, молодой человек.- Пробасил второй патрульный, выбравшийся из кабины в нарушение всех инструкций.
Молодой растерянно захлопал глазами, а Сергей повнимательней присмотрелся к ветерану. Лет ему было, пожалуй, даже больше, чем он подумал в начале. Все восемьдесят, но выглядел он не плохо, и то, что Сергей принял за грузность оказалось массивной фигурой не утратившей спортивную форму и полицейским бронежилетом повышенной защиты. На сержанте был стандартный. Раза в четыре легче.
 Пожилой полицейский был в чине лейтенанта, его цепкий взгляд уже прошелся по комбинезону Сергея и теперь задумчиво осматривал форсажные и рулевые сопла, аварийную систему из двух парашютов, которые могли выполнить роль тормозного и спасательного, в зависимости от обстоятельств.

- Лейтенант Свенсон – представился здоровяк - Я подобного давненько не видел. Да и костюмчик на Вас не гражданский. Любите драйв? – Спросил с непонятной интонацией он. Забрал документы у стажера, которые тот даже не раскрыл и внимательно осмотрел голограмму. Затем поднес ее к 3D сканеру у левой ключицы. На запястье загорелся монитор сеттера и по нему побежали какие то строки. Лейтенант нахмурился и протянул документы Сергею. Затем подтянулся и козырнул.

- Здравия желаю, товарищ капитан. Вы конечно спешите, и все такое, но нарушать правила все одно нельзя. Тем более что машина у вас полувоенная, не всякий гражданский среагировать успеет.

- Спасибо лейтенант, учту. Я действительно спешу. Могу я быть свободен?

- Конечно. Я сейчас передам патрулям. Вам коридор по какому азимуту и эшелону?

Сержант, до этого просто удивленно смотревший на своего напарника, моргнул и вытаращился на загадочного капитана.

- А вот этого никак не надо. Я сам аккуратно доберусь, спасибо.

Сергей еще раз глянул на циферблат – цифры неумолимо стремились к нулю, оставалось меньше десяти минут. Лейтенант козырнул еще раз и закрыв собой стажера поднял его оброненную челюсть. Тот снова заморгал и хотел что-то спросить, но ветеран только коротко бросил  - «КСК». Парню оказалось этого достаточно, он бросил последний взгляд на удаляющийся аэроглис и направился к патрульной машине.

К башне Сергей подлетал с запада. Здесь было меньше всего воздушных эшелонов, транспортные ворота впускали сотни магнитопланов и их направляющие свивались в ленты, до шестидесятого этажа опутывая башню.

Сергей посадил машину на площадке сто двадцатого, а затем на служебном лифте спустился в холл четырьмя этажами ниже. Когда открылись двери (служебные лифты не прозрачны) он уперся взглядом в выцветшие глаза представителя службы безопасности здания. «Не удалось» подумал Сергей и изобразил на лице вопрос.

- Девяносто семь Ц – ответил обладатель тускло – зеленого взгляда и потерял к нему всякий интерес, направившись к стойке у входа в холл со стороны пассажирских лифтов.

«Ну почему так всегда. Генерала невозможно переиграть, даже если он и не знает, что это идет игра. Он всегда на шаг впереди. Может не врут, и ему правда двести лет? Тогда он помнит последнюю земную компанию. Вот уж где кладезь опыта». За этими мыслями он дошел до неприметной двери с надписью «97С» и собрался постучать, как дверь открылась и генерал, взмахнув вдоль прохода рукой, сказал «проходи».
  Сергей глянул на часы, которые отсчитав последние секунды замигали нулями.

- Рад тебя видеть в добром здравии. – Манера генерала выражаться приводила многих собеседников в замешательство. Слова вроде знакомые, а смысл ускользает.

- Проходи, присаживайся. Это господин Цинн. – Немолодой китаец с седой козлиной бородкой привстал и поклонился вошедшим.

- А это наш молодой, и очень удачливый друг. Сергей Геннадьевич Смелов.  – Генерал сделал ударение на первый слог, хотя фамилия Сергея произносилась иначе.

 - Да, да, очень отважный юноша. – Сергей невольно поморщился. Это он то юноша? В сорок пять лет?

- Ну что вы, юноша, - китаец говорил абсолютно чисто, без акцента – простите нас, стариков. В нашем возрасте все моложе тридцати кажутся детьми, а до шестидесяти – юношами. Виктор Рудольфович рассказал мне о Вашем последнем задании. Вы спасли сотни людей. Это весьма похвально, тем более что Вы рисковали собой.

- Это моя работа. – Ответил Сергей.

- Но у Вас контракт, Вы можете отказаться от задания, если оно противоречит вашим моральным принципам. Да и с Вами были другие агенты, более… - китаец замялся, подбирая слова – технически подготовленные.

- Ребята погибли на подступах, – помрачнел Сергей - это есть в отчете.

- Но ведь Вы, оставшись один, не вернулись в точку сброса, а пошли, и выполнили задание?

Вспоминать красную планету жутко не хотелось. Там остался весь отряд Сергея, и у него просто не осталось другого пути, кроме как выполнить задание или умереть. Так его учили.

- Меня так учили – ответил он.

Китаец посмотрел на генерала и задумчиво произнес:

-Таких учителей все меньше.

Генерал, все это время провозившийся у бара вернулся с двумя бокалами, наполненными какой-то мутноватой разноцветной жидкостью. Цвета переливались один в другой, смешивались, образуя новые оттенки, а лопающиеся, вырываясь на поверхность, пузырьки разносили сменяющие друг друга запахи цветов, фруктов и алкоголя.

- Фирменный коктейль генерала Мангерта. – Сказал китаец, и потянулся за стоявшим на столике стаканом, наполненным чем-то безалкогольным, похожем на фруктовый сироп.

- Мне уже можно далеко не все - пояснил он свой выбор. – Давайте выпьем не чокаясь и помолчим.

Мало кто помнил эту традицию. Китаец явно воевал на Земле. Сколько же ему лет?

- Мне двести восемь – словно прочитав мысли Сергея, сказал Цинн. – Мое полное имя Ю Цинн Вень.  Во время становления конфедерации я командовал отрядом рейнджеров спецподразделения Комитета Содружества Колоний. Господин Мангерт был моим заместителем.

Сергей старался сохранить невозмутимый вид, а про себя присвистнул.

- Нашей основной задачей являлось нахождение и уничтожение очагов сопротивления режиму. Даже если это сопротивление еще не было оказано. Тогда судьба всего человечества висела на волоске. А потом я занялся самосозерцанием, а господин Мангерт продолжил охранять спокойствие граждан Империи на ее дальних рубежах. Теперь же случилось нечто, заставившее меня вспомнить былые времена и снова пройти мобилизацию.

- Но обо всем по порядку. – Взял слово генерал и включил галопроектор, стоявший на том же столике. Удобная штука, картинку видно с любой стороны.

- Примерно двести шестьдесят лет назад к звезде 58 Эридана была направлена исследовательская экспедиция с комплектом терроформа на борту. Экипаж состоял из восьми членов. Две женщины, двое мужчин и четверо биомодулянтов. Лететь предстояло сорок лет только в одну сторону, поэтому дальние экспедиции часто укомплектовывались из таких вот экипажей. Сначала вчетвером, потом вроде как дети появились, ухаживать за ними надо, учить, воспитывать. Иначе свихнуться могут.

Сергей знал историю начала освоения пространства, точнее повторное его завоевание, которое произошло спустя почти триста лет после высадки человека на Луне. И предшествовали ему весьма мрачные годы катастроф и войн, почти полностью уничтожившие население Земли и цивилизацию. Однако перебивать не стал и внимательно прислушивался к рассказчику.

- Экспедиция должна была достичь разведанных с Земли планет этой звездной системы и установить степень землеподобности, а при удачном раскладе начать процесс терраформирования будущей колонии. Марс, Венера и наиболее крупные спутники других планет были уже обжиты, но это не совсем землеподобные планеты, где-то, холодно, где-то жарко. Другой уровень гравитации, излучения и т. д. В общем, искали вторую Землю. И, похоже, нашли. Вот только что-то случилось. По реставрации социопсихологов космонавты не смогли улететь, и провести еще сорок лет в черной бездне в скорлупе звездолета. Люди высадились на планете с комплектом терроформа, а биомодулянтов отправили к Земле с отчетами, образцами и прочее. Корабль непрерывно посылал сигналы в сторону родной планеты, но как нацелить луч передатчика на песчинку Земли? Тем не менее сигнал был принят, спустя сорок два года после высадки на планете. Сообщение содержало характеристики планеты и решение экипажа остаться там для слежения за процессом терраформирования. Большинство сведений, содержавшихся в отчете, были повреждены помехами. Звездолет с биомодулянтами так и не вернулся. Его судьба неизвестна. Теперь о планете Т2 в системе звезды 58 Эридана. Следующая экспедиция состояла из ста сорока человек – шесть членов экипажа, тридцать два ученых различной специализации, так называемый, сменный контингент, восемь инженеров  - планетологов и девяносто четыре колониста – добровольца. Корабль благополучно достиг цели и теперь эта самая дальняя и самая непокорная колония человечества носит имя… - генерал сделал паузу, а Сергей, все это время толи внимательно слушавший рассказ, толи сосредоточенно размышлявший о чем-то своем продолжил:

- Авалон, остров блаженных.

- Совершенно верно, молодой человек. – Снова вступил в дискуссию Ю Цинн. – Процесс терраформирования, начатый первой экспедицией, был завершен спустя всего шестьдесят лет. Конечно, там далеко не рай, много песка, мало воды, контролируемые, и не очень мутации животного мира. Но это планета, жить на которой можно под открытым небом, не опасаясь получить смертельную дозу радиации, подцепить мутировавший вирус, от которого еще нет лекарств, или задохнуться и отравиться в местной атмосфере. Вирусы, конечно, есть, но местные ученые весьма успешно лечат все новые болезни. Уровень науки на этой планете намного превышает земной. Где-то с третьей по седьмую волны эмиграции состояли в большинстве из молодых ученых. Когда был создан «прокалыватель» планету населяло порядка восьмидесяти тысяч человек, образовавших некое подобие собственного государства ввиду отрыва от метрополии. Попытки установить контроль с Земли привели к резкому протесту со стороны большинства колонистов. Интеллигенция. Однако еще двадцать лет номинально правительством Авалона был КСК, действовали префектуры, поступало оборудование, колониальные транспорты доставляли новых добровольцев. Когда число жителей колонии достигло ста восьмидесяти тысяч, в обществе наступил раскол. Примерно половина представляла первых колонистов, достигших этой планеты на древних транспортах, многие не знали ужасов войны за конфедерацию. Другая половина была воспитана этой самой Конфедерацией, кто-то был ее сторонником, кто-то противником, но не было равнодушных. Конфликт грозил перерасти в локальную гражданскую войну, но тут вмешались правительственные войска, и дело приняло неожиданный оборот. У большинства населения Авалона появился общий враг – Конфедерация. Применять на планете тяжелое вооружение – уничтожить столетний труд колонистов и сделать планету непригодной для жизни, ограничиться пехотными операциями – пойти на многотысячные жертвы среди населения, армии и ополченцев. Выбор был сделан в пользу последнего. Я принимал участие как в планировании, так и в самой операции. Две тысячи рейнджеров остались в песках и болотистой сельве этой планеты. Среди пехотного контингента колониальных войск потери составили порядка восьми тысяч, но треть, это жертвы песка и болот, а вовсе не злых аборигенов. Среди рейнджеров этот показатель, сам понимаешь, намного ниже. В общем, операция провалилась, я ушел в отставку, а Авалон получил статус суверенной республики в составе конфедерации с правом на самоуправление. Сейчас эта планета имеет два представительства на Земле, и очень неохотно впускает эмигрантов. Туристы, впрочем, свободно посещают планету. Об остальном расскажет генерал.

Видно было, что монолог тяжело дался пожилому человеку. И дело было, кажется, даже не в усталости, а в тяжести воспоминаний о проигранных сражениях и погибших товарищах. Генерал к тому времени допил свой коктейль и придвинулся ближе к проектору. Заставка в виде букета каких-то цветов сменилась глобусом Авалона.

- Планета имеет соотношение воды и суши примерно один к трем. Два полярных океана соединены между собой третьим, отчего планета напоминает теннисный мяч, Суша, соответственно, протянулась вдоль экватора. Поэтому там весьма жаркий климат. Высота над уровнем моря составляет, в среднем, восемьсот метров. Небольшое количество рек, одна горная гряда как бы делит материк на две неравные части. С пиковых ледников сбегают горные речушки, которые к подножию западного  склона сливаются в четыре реки, пересекающие меньшую часть континента и впадающие в Средний океан.

Генерал с помощью сенсорной панели на своем запястье демонстрировал виды планеты с различной высоты.

Западная часть материка – заболоченная акватория рек, поросшие мангровым лесом плоскогорья и альпийские луга. Четыре на девять тысяч километров.
Восточная часть континента протянулась не шестнадцать тысяч километров вдоль экватора и на восемь тысяч в ширину. В основном – это пустыня. В центре, правда, было море, но в процессе терраформирования оно исчезло, а соль разнеслась по пустыне, смешавшись с песком.

- Мерзкое местечко. – Подал голос бывший командир авалонской компании, чувствовалось, он знает, о чем говорит. 

- В общем, этим снимкам шестьдесят лет. Точной картины планеты мы сейчас не представляем. Тому, что рассказывают туристы, веры особой нет. Авалон окружил себя неким полем, пресекающим попытки исследовать его поверхность с помощью аппаратуры, автоматические и пилотируемые аппараты неизменно терпят крушение, агентов, засланных с туристическими группами, вычисляют через пару дней, либо скармливают им дезу, либо высылают. Эмигрировать туда агентам еще трудней. В их представительствах сидят какие-то толи монахи, толи маги. В общем проверку на благонадежность не прошел ни один. Авалон сейчас является основным поставщиком технологий, в том числе и в военной сфере, и в сфере обороны. Так что раскусить их технологии защиты нам не удается – они создали наши приборы наблюдения, они и знают защиту от них.

- Вас пугает этот непокорный мир? – Задал вопрос Сергей.

- Только не считай нас старыми параноиками, Сережа. За двести лет всякого навидаешься.
А беспокоит нас вот что. Со времен появления интереса человека к освоению космоса в научных и околонаучных кругах не утихают споры о присутствии во Вселенной наших «братьев по разуму», так сказать. Однако до сих пор, несмотря на сотни открытых планет, несмотря на обнаруженную жизнь, разумной жизни встретить не удалось. Нет подтвержденных контактов с иными цивилизациями, ни здесь, на Земле, ни в колониях человечества на других мирах. Однако то, что видел уважаемый Ю Цинн на этой планете, что рассказывают туристы, материалы исследований ученых того времени, когда их можно было вести без оглядки на Совет Старейшин Авалона, все это наталкивает на мысль о состоявшемся контакте на этой планете, и о том, что те из людей, кто этот контакт осуществили теперь закрылись от человечества. Высокий, я бы сказал, недостижимый, уровень технологий Авалона, достигнутый им за каких то шестьдесят лет, фанатичная преданность жителей планеты Совету Старейшин и их сверхъестественные, да, да, невероятные для простого смертного, способности, все это, знаешь ли…

- Да что вы меня пугаете, недостижимые, сверхъестественные, невероятные. – Не выдержал Сергей. – Ерунда какая-то. Ну сами же сказали – ученых туда много улетело, жили там в изоляции долгое время, боролись с окружающей средой, потом с вами. Сколько поколений на этом выросло? Чего теперь удивляться – то? Пытаетесь доказать мне, что воевали там с ополчением не просто так? Мой отец, историк и археолог, всегда был противником насильственного приведения колоний к общему знаменателю. Он считал, что инвариантное общество необходимо для развития человечества, как необходимы множественные наборы хромосом для сохранения нашего вида. Я служу в спецотряде КСК только ради того, чтобы предотвращать насилие там, где человек ограничен в праве выбора. Если вы думаете, что мне не снятся красные пески Марса, вы ошибаетесь. Только красны они от крови. Крови, пролитой мной, крови моих товарищей и крови тех двадцати колонистов, которых мы не смогли уберечь… - Сергей выдохся и снова опустился в кресло, из которого, незаметно для себя, поднялся во время своего выступления.
 Генерал выключил проектор поднялся и достал сигареты. Сергей удивился, курение было запрещено везде, кроме специальных санитарных зон, ну и санационных узлов. Да и сигареты стоили не дешево, курильщиков было крайне мало.
- Идеалист.- Проворчал Виктор Рудольфович. - Мне тоже снятся сны. Пески Авалона, пески Аравии, джунгли Амазонки. Тысячи людей, оставленные лежать в этих песках и этих джунглях. Мы многое можем забыть, но если мы забудем, ради чего приносим эту жертву, и ради чего умирают наши товарищи, у нас нет будущего, никакого. Тебя сюда позвали не историю преподавать, и не страшилки про инопланетян рассказывать. Все гораздо проще. Ты единственный из офицеров КСК, который не имеет имплантантов в теле. Ты единственный, кто имеет достаточный уровень военной, технической и гуманитарной подготовки, чтобы понять всю глубину процесса. Ты тот, кто выжил в Марсианской бойне. С Авалоном подписан контракт на поставку крупной партии реактивных аппаратов для дальней аэронавтики. В плане аэродинамики и реактивной тяги они пока уступают. А может это такая форма подаяния, я не знаю. Но транспорт с аэроглиссами уходит через сорок два часа. Одна из капсул – комбинированный спасбот для орбитальных станций. Ему лет двести. Мы упростили управление по максимуму. Автоматики практически никакой. В атмосферу тебя отстрелят по направлению вращения  планеты. Вся электроника умрет, но на разворот планера должно хватить. Там наши инженеры покумекали, управление не сложное. Вот все материалы разведданных, что удалось собрать – генерал бросил на столик папку из натуральной кожи. - Если готов - бери и действуй, твоя задача проста – узнать как можно более достоверную информацию о Совете Старейшин Авалона. Как выбираться оттуда, я тебе подсказать не могу. Действуй по обстановке. Если не готов – сорок восемь часов ареста и контракт расторгнут.

Сергей задумался. Мысль уйти из КСК ему уже приходила не раз, но вот так, почти пинком под зад, обидно. С другой стороны, отправляясь на Авалон, он признает правоту генерала о потенциальной угрозе со стороны этой колонии, а значит будет действовать согласно устава. Сергей взял со столика папку, и на открывшейся полированной столешнице увидел отражение ухмыляющегося Ю Цинна.

- Позвольте дать вам один совет, молодой человек. Не пытайтесь сразить этого врага силой. У меня это никогда не получалось. Он сильнее нас всех. Найдите его слабое место, и бейте туда.

«А старику крепко досталось от авалонцев». Сергей козырнул генералам, и вышел в коридор.