Поговорили

Стояло время хрущевской оттепели самый разгар. Мастеру в цеху поручили выступить на профсоюзном собрании с призывом о повышении трудовой дисциплины.Он набросал тезисы на бумаге, согласовов с парторгом. Выступать приходилось и раньше, но тогда время было строже, когда ни на миллиметр в сторону, а только про то, что быть выше всех, чище всех, сдвинем горы, повернем реки вспять.
Сладкий воздух свободы вскружил голову мастеру, и он забыл вынуть заготовленный текст из кормана спецовки.
Вечер выдался на славу  - тихий, нежный.
Мастер вышел на сцену, по привычке сунул руку в боковой карман,  но в кармане ничего  не оказалось. Он слегка дрогнул, но, выравнивая ситуацию, звонко бросил в зал: "Товарищи! , - затем, выдержав паузу, решил быть в духе демократичности времени и с улыбкой добавил, - тот текст, что я должен был до вас донести, я забыл дома, но я думаю, что сумею сказать правду и так, ведь мы с вами рабочие люди!"
Все вжидательно посмотрели на мастера, не разгадывая, в чем тут фокус, и докладчика от сознания, что среди своих и не дадут пропасть, понесло, и он бросил в зал как возззвание:
- Я сегодня хорошо потрудился, и у меня хорошее настроение!
Кто-то недовольно буркнул:
- Слышали уже.
А кто-то постарался уточнить:
- Ну и как? Если по-ударному, заработать можно? Расценки выше?
Мастер, преодолевая сопротивление зала, заметил:
- Что вы всё о расценках и о расценках?  Не скучно вам?  А что если у меня на душе праздник от труда?
Кто-то из тех, кто слушает любую речь с открытым ртом,  пытался поддержать его блеском глаз, но но откуда-то сбоку с издевкой раздалось:
- А у меня радикулит.
Зал заволновался, из него слышалось:
- Хватит! Наделади делов, наворотили гор. Пора о себе подумать.
Мастер понял, что пора менять тактику, чтобы удержать внимание зала, и воскликнул:
- Бывает и так. Один так работал, что превратился в лошадь.
Зал разразился дружным хохотом. Послышались аплодисменты, мастер расслаби лся, и чуть было не добавил:
- А лучше вообще не работать, а на деревьях чтоб бананы росли.
Но на самом краю сцены опомнился, теряя равновесие под пристальным взором первого ряда, и чуть ли не заикаясь, добавил:
- Но как там, товарищи ни крути, ни верти, а работать надо.
Хотел добавить:
- И как следует, но кто-то тяжело вздохнул, и он осекся.
Выступающий примирительным тоном добавил:
- Ну не так, чтобы сразу и очень,  а с перекурами, с перерывами, потихоньку...Там где холодно - в телогрейках.
Но тут он перехватил недовольный взгляд впереди сидящего товарища и невольно воскликнул:
- И обязательно с песней, с огоньком!
Зал изумленно замер, а кто-то с хрипотцой уточнил:
- Про то, как сказку сделать былью?
Мастер повел рукой:
- Ну, это не обязательно. Под любую, какая нравится.
Кто-то ехидно спросил:
-И под Буги-вуги?
Мастер сжался, задвинутый в угол, но потом взмахнул руками, как бы дирижируя невидимым оркестром и что-то напевая про себя, как бы показывая товарищам из первого ряда, что так только и можно увлечь за собой массы, подстраиваясь под народ, начал выделывать лиходейские па, переходя на чечетку. Плясал и плясал,  не уставая. Зал начал ему подсвистывать и подпевать, потому как видел и не такое.
Товарищи с передних рядов смотрели всё еще неодобрительно, но уже не настолько. Видя такую массовость, постепенно меняли гнев на милость. А мастер подумал, что с таким обаянием нигде не пропадет.