Письмо строителя коммунизьма, замурованное в капсю

Построить енто самое будущее оказалось делом плёвым. Построили мы его еще вчерась. А поскольку никто не знал, какое оно, это будущее, то всем и было ясно, что построили мы именно то самое будущее. С устатку и ентому делу принятого мы заснули сном праведным, ведомые вперёд.

Наутро с тверёзой головы, вспомнили мы про одного старичка, коий жил позавчерась и коий как раз и талдычил нам про енто самое Светлое Завтра. Но покумекав, мы прикинули, что позавчерашнее завтра, оно сегодня просто вчера. И что же такое получается, братцы? Старичковое Завтра – это вовсе и не будущее, а просто-таки наш вчерашний день! Вот-те на! Вышел хрен с морковкой!..

И что же это получается, спрашиватца? Мы все старались-старались, полдня лозунги на красных тряпицах малевали,а потом ни емши, ни пимши вторые полдня бегали друг у друга опыт перенимали – и на тебе! Может, оно – вчера-то – наступило бы и без нашего трудового порыва с героизьмом? А тогда и сегодня было бы не сегодня, а завтра!.. А?..

Я ведь что себе мыслю: может статься, зря тот дедушка в кепчонке за меня, добренький, старался, хотел меня шибко счастливым сделать? Откель ему о моем-то доле-счастии знать-ведать? Может, ему да за столом письменным да за сукном зелёным и счастье-то другое виделось? Может, мне сподручнее в своём дому о четырёх стенах жить да поле своё лелеять, нежели горизонты коммунизьма на обчественном комбайне пахать-перепахивать в тени колхозного небоскрёба?

Правда, вот сегодня с утра мил-человек из лектрического ящика всё норовил выпрыгнуть да всё поучал, что неувязочка, мол, вышла: идём-то мы, грит, правильно, да не той дорогой. И вожди наши все были ошибочны и даже вредоносны, язвь их в душу, акромя того самого дедушки да вот еще его самого, нынешнего.

Куды таперча иттить, ему всё досконально известно. Вот он еще ночку помозгует, а потом с утречка, на свежую голову, и нам всем просветлит, расскажет.

А то, что жрать, грит, нечего, так это только покамест. Скоро будет всё, как в Люксенбурке. Там пока ещё до сего дня прынц правит, вот у него только у одного спецпаёк, а остальное он народу отдаёт. И у нас скоро все должности в одну сольют и дадут тому один паёк. Вот тогда и заживём, как при царе-батюшке, царствие ему небесное!

А пока, гутарит тот, из ящика-то, пользуйтесь голосом, то бишь гласностью, благо рты ничем не позабиты. Не хлебом, грит, единым жив человек. И то верно! Без картофи давно бы уж концы откинули. Да и хлебушком, глядишь ты, то мерикане, то канатцы подсобляют. А мы им газом. А то и верно: с такой пищи – газ один. Нам его не жаль – чай весь всё равно не унюхаешь.

Вот перестраивать таперча что-то будем. Видать, строили-то не так. Небось, завтра из вчера теперь обратно позавчера делать будем.

Ох, батюшки-светы! Дай-то Бог, может таперча мимо дедушкиной-то дороженьки пронесёт, так, чтобы вместо ентого светлого будущего да в простую человеческую жисть! А то эва, как мы тут все накоммунизмились! По горло уж им сыты, только вот жопа с голодного неупотребления ажно слиплась-скукожилась.

Деток бы сберечь... Пусть бы родимые воздушком подышали, хлебушка вдосталь поели, да скус к жизни трудовой поимели. А то ить бумажки все перебирают, сальды-бульды отмеряют, а у коровёнки титьку от рога отличить не могуть.

Эх, ма! Господи помилуй мя!

Так что, дорогие потомки, найдёте когда ентот капсул, сообщите нам, пращурам вашим, в прошлое, как вы там живёте-могете. Ведь по науке вашей, полагаю, вам это что два пальца обоссать. Как вам наш коммунизьм пришёлся, по размеру ли, аль жмёт малость? Главное, как вы после полной и окончательной победы над периализьмом концы с концами сводите. Кто пшеничку-то вам сторговывает? Очень всё это знать нам интересно и важно. Чай не зря мы жизни свои поклали.

Бывайте здоровы. А я пойду после субботничка коммунистичного в баньку косточки попарить да грязцу посмывать. А апосля  с легким паром – по кружечке пивца да бутылец на троих...

При сём кланяюсь низко,

Пантелеймон Ильич Какашкин,
пролетарий всех стран.