Зачем шудрам даётся жизнь

Вы слышали про шудр?
Это про людей с самым низким уровнем развития души.
Страшных, жестоких, эгоистичных, разрушающих вокруг ради своего блага и прихоти все, что
попадется, что захочется или просто так, для развлечения.
Есть такая концепция - наши души проходят путь развития из воплощения в воплощение. Сначала - спускаясь долго в ад, и затем, медленно поднимаясь обратно, в своем развитии и
совершенствовании.
Каждое воплощение - ступень развития и совершенствование души.
Через жизнь, через совершение поступков и их осознания – что сделал ты плохо или хорошо. Решился на плохое или стараешься нести добро.
Можно делать любое, но если к концу жизни ты не станешь лучше - следующая будет начата с того же уровня. Тебя отбросят назад – совершенствуйся до бесконечности, пока самому не надоест быть плохим.
Хм...  гейм овер какой-то.   

Так зачем шудрам дали жизнь?
А мы тоже когда-то были шудрами. Но нам это, в конечном итоге, ничего не дало и стало омерзительно и невыносимо - быть ими, и мы стали стараться не быть. И потянулись к нам с открытой душой... кто-то, что-то...
Мир стал открываться своей светлой стороной, чем-то дорогим, что страшно потерять.

Ну, как объяснить шудре, что птица, сама доверчиво прилетевшая и севшая к тебе на руки,дает такое ощущение гармонии с Миром, с ней...
Трепещущей крыльями, тянущейся к тебе, заглядывающей в лицо, словно говоря что-то только для тебя.
И как ее будет не хватать, каждый день, если она уйдет из нашей жизни. И какая тоска поселится в душе на долгое время. Не дай Бог - навсегда.
Это может быть и не птица.
А – кошка, собака... и бабочка, и паучок, муравьишка и кустик и цветок, и деревце, и кустик… Ну и человек. Дорогие нам люди.
 
Есть ли у шудр такое же - им дорогое? Есть, даже если они это не осознают. И дорогие - не потому что для удобства их жизни. Они это узнают, когда потеряют дорогое - навсегда. Как и мы.
Они этого ещё не поняли. Но поймут. Должны понять. Куда они денутся.
Нельзя получить взамен хорошее, участвуя в потере для другого, других…

Мертвый котенок лежащий на боку, на газете, а на правой фотографии еще живой – это пронзительно больно, когда понимаешь – он ведь не спит, а ушел навсегда.
Все мы уйдем. И без участия шудр. Так устроена жизнь.
Но как хочется подольше побыть рядом с теми, кого мы можем защитить, кто доверчиво тянется к нам, любит нас.
Пусть они и не рядом, а где-то, но живые. И могут радостно встретить нас. А когда ушли – то уже никогда.

Когда-то, лет, наверное, десять назад, в окне увидел кружащую над пустырем стаю ворон.
Они кружили, каркали и, то пикировали вниз, то поднимались обратно.
Я вышел на балкон и увидел, над кем они кружили. Над мальчишками лет десяти. Один из них был с рогаткой.
Странно – вороны умные и быстро соображают – от кого надо держаться подальше, а тут…

Парень периодически стрелял вверх, а вороны кричали, волновались то громче, то затихая, но не улетали. И тут я увидел почему.
У ног мальчишки трепыхалась полуживая ворона, видимо подстреленная этим пацаном.
Хоть было далеко, но было видно, что «охотник» вел себя на удивление холодно.
По деловому безжалостно. И с ощущением, что за ним сила и он имеет право делать с добычей все, что ему угодно.
Изредка он смотрел вверх и стрелял камушками в стаю, что бы та не мешала. А потом в упор, с расстояния в метр, расстреливал, добивая, ворону на земле. Остальные пацаны молча, внимательно с интересом наблюдали за всем, не вмешиваясь.
А стая кричала и кружила, пытаясь что-то сделать, чтобы хоть как-то отвлечь на себя внимание, чтобы прекратить всё это.
Еще выстрел в упор и всё было кончено.
Взяв за крыло убитую ворону, мальчишка повертел ее на весу, потом небрежно понес куда-то, сопровождаемый мальчишками и посматривая наверх. Стая, каркая, полетела за ним.
Мальчишке надоело это всё и он, размахнувшись снизу вверх, бросил мертвую птицу подальше.
Стая разразилась громкими криками, пока черный комок  летел по воздуху.
И, пока мальчишки уходили, кружила и пикировала на них, крича.

Если бы парень просто подбил ворону и не стал бы ее добивать, можно было выбежать из дома и успеть вмещаться. Но все произошло как-то…
Вроде бы сначала было и не похоже, что парень собирался безжалостно убивать.
Бывает, подстрелит охотник в азарте птицу, возьмет ее в руки и вдруг - станет её жалко. И добьёт, если жива, чтобы не мучилась. А здесь… Как напоказ… Для развлечения.

Я понимаю, что такое – охотничий азарт. И если его нет – рука не сможет поднять ружье.
Так сразу и становится ясно, охотник человек или нет. В момент, когда ему надо нажать на курок.
Охота – это, кроме выслеживания, и умение убивать, подстрелить, поймать. Для выживания, охота – это добыча пропитания. Для развлечения, это… мучить кого-то. Лишать жизни - просто так.

Пацан ощущал себя сильным - мучая. Ощущал, что можно делать со своей силой. С силой убивать или спасти. Он прочувствовал только первое.
Когда-нибудь эта, расстрелянная в упор камнями, ворона ему вспомнится.
Я уверен.
У каждого из нас есть, что-то жестокое, что мы сделали, не задумываясь, может случайно, или, не придавая значения. Может из-за жестокости, может из любопытства.
Пока не станем ценить жизнь. И не свою. Тогда и приходит то, что было давно забыто.
Потому что чувствуешь вину перед… за бессмысленное убийство.
Потому что спасти ворону будет уже нельзя, даже если в азарте ее подстрелил. И она в проснувшейся памяти - перед глазами. Зачем надо было убивать? Просто так?
Это «просто так» вспомнится, когда "просто так" - тебя или дорогое тебе существо…

Давно, когда сам был еще маленьким, все старшие пацаны имели рогатки и охотились за воробьями и щеглами. А нам, маленьким, давали подержать в руках подбитых, но живых птиц.
Это тоже было искусство – подстрелить, не убив. Что ощущали птицы, нам как-то в голову не приходило.
А как хотелось поддержать в руках и иметь дома свою птицу, что мы хвостиками ходили за старшими, прося и нам подстрелить щегла.
Те, долго и горделиво отнекивались, но потом снисходительно соглашались, в конце концов.
И вдвоем, с ещё одним мальчиком, которому пообещали щегла, мы стали ждать.
Парень с рогаткой появился через полчаса, несся подбитую птицу. Мы радостно кинулись к нему на встречу.
На ладони у него лежал, с окровавленной грудью, щегол.
- Держите, кто там по очереди первый?
Друг посмотрел и… отказался взять.
А я взял и понёс домой.
Щегол  был теплый, но не шевелился. Голова медленно клонилась набок, и только глаза его ещё туманились жизнью.
Дома я его положил в картонную коробку, подложив под него ваты, накрошил хлеба и поставил блюдце с водой. Но птица не шевелилась, а только безвольно моталась головой и крыльями при перекладывании.
Она умерла.
Перышки у нее были красивыми, крыло можно было расправить, потрогать холок, лапки, клюв…
Щегол был красивым. Но он умер.
И я заплакал.
Птица была моей. Но её не стало. И держа ее в руках, я понял: её не будет больше никогда.
Больше я не просил подстрелить мне щегла.

Шудры не знают чувства вины. Не знают, сколько радости может принести живое существо.
Они этому не придают значение. Они испытывают удовольствие, мучая жертву.
Мальчик еще не был шудрой.
Он пробовал мир. Пробовал быть жестоким. Мы все пробовали.
Но если попробовав, раз за разом возвращаешься … Это путь шудры.
Зачем шудрам дается жизнь?
Чтобы они перестали ими быть.
А пока не перестали, они красят котят краской-ядом. Пока не ощутят, как больно терять.
Чужую жизнь.
А от боли потери может спасти такой же маленький котенок.

Чтобы до конца понять человека достаточно подсмотреть две вещи – когда он смеется и  когда он плачет от горя. Второе – раскроет его натуру сильнее.
Хотел бы я посмотреть, как плачут эти «ребята», красящие котят, когда им горько.
Люди разные, но в горе мы все похожи. Горе нас делает новыми.
Людьми, которым становится больно уничтожать мир и жизнь.
Потому что нам хочется вернуть то, что уничтожила смерть.
А она не возвращает.
И тогда мы начинаем беречь от неё жизнь.

12.01.2006

Фото взято из интернета