Мужики

    В  семидесятых годах прошлого столетия за раскидистыми дубами  и пушистыми берёзками в  заветных уголках  моей памяти  затаился  посёлок. Не   очень  большой,  дворов на двести.  Обыкновенный советский поселок, где  школа и  детсад, почта и медпункт, где по ночам  уличное освещение, а молодёжь почитает  старших. Газа, правда, не было, да и зачем, если дров полный лес. Зимой только успевай в печку подбрасывать. Даже  пекарня и  та на дровах была, от чего  хлеб получался  особенно  душистым  и вкусным. 
Жили  как все.  Работали,   веселились, учили детей, встречали и провожали друзей и родственников.   
    А  вот с дорогами  была беда. Если по лесу ещё можно было как-то  ездить, песок всё же,  то  в соседние сёла    и райцентр - проблема.   Чернозём после дождей раскисал, а низины  вообще становились непроезжими. Недаром  повсюду валялись  разорванные клочки  буксирных  тросов.
    Справедливости ради  надо сказать, что было даже автобусное сообщение и остановка имелась, где каждый вечер после клуба  собиралась молодёжь. Правда  автобус приходил очень редко. Только в засуху или после мороза.  Дорога опять- таки.
    Каждое утро,  часам к семи,  народ подтягивался к лесхозовской конторе : кому   на работу, кому    детей из райцентра встретить  или  попутно  в лес за грибами-ягодами подъехать  хоть в один конец.  Кому доехать в соседний колхоз, что бы  поменять дрова на зерно, а то  куры уже стали     в глаза заглядывать: мол, хозяин, кормить -то будешь? 
    В ожидании наряда,  мужики вели разговоры  про политику и рыбалку, а бабы, как всегда, делились  последними  сплетнями.
    Время от времени из  диспетчерской будки, расположенной тут же,  раздавался  занудный голос  завгара, приглашающий  водителей за путевыми листами в рейс:
    -Борисов, во Вьюнковское лесничество с лесорубами  да за обедами  не забудь приехать.
Борисов, покуривая козью ножку, спокойно шёл за путёвкой.
    -  Пешехонов,  повезёшь  лесокультурниц  на Красное.
    -Слушаюсь,  командир. 
Толян вскакивал со скамеечки и, как всегда, под  общий смех,  строевым шагом отправлялся за листом,   отдавая   честь бабам- лесокультурницам   тут же лузгающим  семечки .
   -Вот артист! Что-нибудь, а учудит.
   -Максимов , за мукой в райцентр сегодня поедешь. Пекарь сказал, что   на один день осталось, а  выпечку на неделю    делать,   сенокос  впереди.
   -Да пошли вы все со своей мукой.  Куда по такой дороге?
   -Не бурчи. У тебя машина из всех самая грузоподъёмная и резина новая.
Грузчиками возьмешь    Вальку Стройного  и Кольку   Нестеренко. Понял?
   -Они же немощные. Ветер дунет, уже шатаются, кто за них  мешки пестать   будет?
   -Ничего, поможешь. А шатаются…  Сам  не такой что ли бываешь?  Дорога длинная,  отойдут.
   -Да,  доски возьми, вода на реке после дождей  прибавилась, а то   на  понтон не въедешь.  И  поаккуратней там, сильно не рискуй.
   -Не учи учёного.
    Коренастый мужичище с  огромными кулаками и бычьей шеей,   Максимов  Пётр Михайлович прослыл в посёлке как знатный сквернослов, пьяница  и грубиян. Раздолбай,  одним словом.  Даже некоторые начальники его побаивались, ну  а  собутыльники, как говорится, уважали.  Да  и как по другому, если что,  сразу в рог получишь.
   Зимой в  промасленном ватнике-фуфайке с засаленными до глянца боками, а летом в тельнике, но  неизменно в кирзовых сапогах, покуривая   цигарки,  крутил  Пётр Михайлович баранку  по дорогам ,  иногда  сутками не вылезая из кабины .
   -Ну чё, архаровцы, помчались! - крикнул он грузчикам.
Архаровцы с понурыми головами  кое- как  залезли в кабину и приготовились мчаться.
   -Михалыч, давай в столовку завернём, башка трещит, подлечится  бы.
   -Ладно, - ответил Максимов, сворачивая к местной  «лечебнице»,  самому надо.
   После  столовки, где вино продавалось в разлив,  Захар, так называли  военный вездеход ЗИЛ 157,  с поправившим здоровье  экипажем,  помчался вперёд,  по пути разгоняя  радостных ребя-тишек фонтанами  брызг из-под колёс.
   
   За разговорами про рыбалку, баб и  политику  до  райцентра добрались  быстро.  Доски для  пон-тона  уже кто -то привёз, поэтому свои с чистой совестью загнали за магарыч  прямо на складах.

   Проблемы  начались  по дороге обратно. После загрузки мукой, отъехав от  складов  совсем не-далеко, налетели на  скобу и продрали переднее колесо.  Хорошо запаска  рабочая была и дом-крат осилил поднять машину с грузом. 
   Долго возились на переправе.  Понтон стоял на том берегу недалеко от  шалаша паромщика, но  самого ни где не было  видно.
   Кричали-кричали ему, сначала по одному, потом хором.
   -Ведь просили его как человека, не забудь про нас  и магарыч   обещали, - обиделся  Валька.
   -Ну что, Валёк, вперёд,  ты у нас плывун знатный. В армии,  говоришь,  Волгу переплывал?  Давай, покажи класс, - с ехидцей скомандовал Максимов, заранее готовясь  посмеяться.
  И Валька действительно  показал класс.  Просто  нырнул с этого,  а вынырнул в камышах около того берега.  А  ширина реки - камнем не перекинешь.
Никакого паромщика,  конечно , уже  не было.  Пришлось  подгонять понтон и самим переправлять грузовик. 
     Недалеко от перелеска,  грузовик   одной стороной сполз в глубокую колею, отчего   сильно накренился, загрёб мостами и встал.  Долго копали, подкладывали ветки, пробовали даже домкратить. Но ничего не помогло. Лишь вымазались в грязи с головы до ног. 
Кольку как самого быстрого на ногу, послали  за зубчаткой в ближайшее село.
Тяжёлый  трактор  с натугой, пуская  уже в  звёздное небо  сноп искр  из глушителя, с третьей  по-пытки, вытащил  всё же  машину с грузом.
Ну, а когда дело сделано, как говориться,  пол-литру на капот. Из  закуски, кусок хлеба и  банка консервы «Килька в томате».  Да и той  половина осталась.
     В проветренную было  кабину, возвратился  запах перегара, бензина и табачного дыма.
Из-за усталости и хмеля уже никому не хотелось разговаривать, поэтому ехали молча, лишь  поглядывая   через лобовое стекло на дорогу.
Время   перевалило далеко   за полночь и под монотонный гул мотора,  и покачивание на ухабах усталых  напарников   сморил сон.
    Вот она последняя  низина,  глубоко изрезанная  колесами  и  почти вся залитая  водой.
Многотонный  грузовик,  продавливая  зыбкую почву почти до самых мостов плавно съехал вниз.
    -Только бы не встать,-  думал  опытный водитель,  - Только бы не встать…
    -Что там, опять  колесо или застряли? – с запозданием встрепенулись  полусонные мужики.
Перед  заглохшей машиной  в болотной  жиже выше колен  стоял Михалыч.
    -Да вот, в колею угодил.
    -Что ты там бурчишь?
    -Я же вам говорю, вот в колею угодил, выбраться не может - и протягивает ладони  чуть вперёд.
    В мужских  грубых  ладонях,  сжавшись в комочек от  холода и страха,   спрятался  совсем ещё маленький   мокрый   зайчонок,    фыркая  от неприятного запаха перегара и бензина.
     Да, беда, зачесали мужики в затылках.
    -Нашёл, кого жалеть.  Кукуй  теперь тут до утра.
    -Да заткнись ты!
    -А я вот помню…
     И пошли  воспоминания…
   Солнце, улыбаясь, выползло из-за горизонта.Водитель, с пригревшимся  на коленях зайчонком,  спал  на руле, остальные   привалились неудобно, но уж как-то близко друг к другу, по-родственному.