Забойный тост от авиатора

И когда слово дали Гене, всё встало на свои места. А то, застолье, или как сейчас бы назвали – корпоративная вечеринка, уже больше часа идёт, а мы всё о работе, да о работе. Другого времени поговорить о работе, как будто нет. Да оно и верно, чего о ней говорить – работать надо, а не болтать. Из пустого в порожнее гоняем: почему да почему она не пошла? Целый час всех мучает вопрос: вот, сколько бы все заработали, если бы Таисия Марковна не отказалась, а взяла бы, да и спустилась в забой? Чего теперь тары-бары разводить, если бы спустилась, да если бы спустилась. Ну, не пошла она и всё! Конечно, если бы она спустилась, тогда страховые выплаты на порядок бы были больше. Да тогда б наш забой, да и не только б забой – все шахты в округе можно было бы из руин поднять. Но ведь не пошла… Послала вместо себя рядового бухгалтера, а чего с него взять – ни мяса, ни ливера. Вот если Таисию Марковну придавило бы, вот тогда б о-го-го! – ведь она без Петра Ильича и шагу не ступит, обоих бы и укатало. Да за главного бухгалтера с директором шахты круглую сумму б выложили, а так – тьфу, только на лечение этого паршивенького бухгалтера, который за неделю и оклемался. До чего ж прытким оказался! Когда подпорка пошла, он треск услышал и стрелой к подъёмнику, успел-таки выскочить. А Таисия Марковна с Петром Ильичом там бы и остались – жалко, что Таисия Марковна отказалась. Ох, как жалко…

И вот, если б Гене слова не дали, так весь вечер бы в этом пыльном забое и проторчали и никаких заоблачных высот и жизненных перспектив не увидели. Ну, жалко, что не пошла, ну, жалко, что не завалило, что не заработали, ну несправедливо это, так что с того помирать сейчас. Надо как-то дальше жить.

– А где вы видели справедливость? – начал Гена.

Когда я учился в лётном училище, – горняки недоверчиво заулыбались и запереглядывались, не зная всех зигзагов Гениной биографии, а Гена, не замечая их насмешек, продолжил, – у нас тогда было всё централизовано. Стипендию получишь: если старшина – восемь рублей пятьдесят копеек, если курсант – то шесть рублей. Так из этой стипендии сразу пятьдесят копеек на хознужды роты забирали, по тридцать копеек членские взносы в ДОСААФ и в спортивное общество «Спартак», десять копеек членские взносы на ВЛКСМ. И это ещё не всё. Каждый месяц в нагрузку к стипендии поступали лотерейные билеты: если государственной лотереи – то стоимость билета тридцать копеек, если лотерея ДОСААФ – то по пятьдесят. Эти лотереи для нас были самым ощутимым бременем. Нас в роте девяносто девять человек, а в пачке лотерейных билетов ровно сто. Понятно, что один лишний билетик для всех лишний и для нас, и для устроителя лотереи, и никому он не нужен – ни нам, ни государству.
– Вот где первая несправедливость. – Гена загнул палец, привлекая внимание всех набравших…, извините, собравшихся. – Разумеется, что нести расходы по лишнему билету государство навязало нам, и когда замполит настоятельно рекомендовал нести, мы добровольно нести согласились. Деньги на эту ношу брали из хознужд.

Никто из нас этих лотерейных билетов и в руках не держал. Вся пачка хранилась в сейфе. Случалось, что иногда всю пачку, даже не вскрывая, выбрасывали в помойку. Серия же у всей пачки одна и та же, а номера идут по порядку, поэтому пачкой брать даже удобней: в газету глянул-проверил и сразу всю пачку билетов в мусорное ведро и выбросил. Всё быстро и хорошо. И так длилось из месяца в месяц, из года в год. Бывало, конечно, что по рублю выигрывали. Это когда номер совпадает, а серия нет, то по правилам считалось, что выиграл не вещь, а рубль. А куда рубль деть? Делить на всех? Рубль возвращали в копилку на хознужды, – тут Гена проглотил слюну, всем своим видом показывая несправедливость существующих порядков.

– Но на третьем курсе с существующим порядком что-то случилось, – продолжил Гена. – Мы в то время находились в летних лагерях. С утра до ночи полёты, многие к первому самостоятельному вылету готовятся. Устаёшь как зверь, тут не до порядка и идеального внешнего вида – хотя все старались, поддерживали, как могли. И вот за неделю до окончания лагерей к нам нагрянул замполит.

Про замполитов принято говорить либо только хорошее, либо вообще ничего. Я бы про своего ничего говорить не стал, но… – тут Гена сделал паузу и продолжил рассуждать. – Нагрянуть-то он нагрянул, и действительно неожиданно, и вовсе не должен был, а вот он здесь… Короче, нагрянул как тёща, но что-то в нём было не так, стал каким-то странным: добрым и предупредительным, даже учтивым. Спрашивает: «В чём товарищи курсанты нуждаетесь? Всё ли в порядке с бытовыми условиями? Как кормят? Хорошая ли погода для полётов? Может в чём-то необходимо помочь?» Типа: согласен самолично и грозовые тучи разгонять. А сам уже и на кухне побывал, и нагоняй поварам задал. О нашем же беспорядке ни слова, сама любезность, мало того, от наших не совсем свежих подворотничков отворачивается и их не отрывает.

– Чудеса! Все мы понимаем, что что-то здесь не то, а что не допрём. Как говорят: «Ну не может же друг оказаться вдруг». Как замполит может пройти и вдруг не заметить, если всегда замечал и никогда не проходил? – вспоминал Гена.

– А что оказалась? – начал он раскручивать интригу. – В лотерею ДОСААФ наша рота вдруг выиграла автомобиль «Волгу». Это когда «Жигулей» было не достать, а тут «Волга» выпала дармовая. Кому? – курсантам?! О выпавшем на наши головы счастье уже несколько дней знали все, кроме нас счастливчиков. Непонятно как, но первым об этом узнал замполит, мозг которого ничего лучше не смог придумать, как взять и подменить нашу пачку билетов другой. Каким-то образом проник в расположение нашей роты и начал осуществлять свой коварный план. Но замок сейфа, где хранились билеты, для замполита оказался крепким, а вынести сейф из расположения роты не позволил наш старшина. Старшина должен был уезжать домой и зачем-то зашёл в роту как раз в тот момент, когда замполит, кряхтя и надрывая пупок, выносил сейф из кабинета. Если бы мы были на первом или даже на втором курсе, старшина бы спасовал перед напором замполита, который с пеной у рта грозился уже к утру выгнать старшину из училища. Но на последнем курсе появляется уверенность в себе, и угрозы замполита на старшину не подействовали. Ничего не зная о счастливом билете и не подозревая о махинациях замполита, старшина уехал домой, так и не дав вынести сейф из роты и не отдав ключей от него.

– После этих событий и появился замполит у нас в летних лагерях.
Вечером, по окончанию полётов, было созвано общее собрание роты, на котором замполит торжественно обрадовал нас, естественно, умолчав про события со старшиной. Нашей радости не было предела. Каждый мечтал, что поедет в отпуск домой с кругленькой суммой. Если по госцене, то каждому достанется более девятисот рублей, а если билет «загнать», то… Аж голова кругом пошла – это же безумные деньги. И тут в самый разгар наших грёз, когда воздушные замки получали реальные очертания, замполит неожиданно предложил подарить (!) билет. Подарить ему – замполиту…

Если бы мы были на первом или втором курсе, наверно, так и поступили бы, но на последнем курсе: накось выкуси, – и Гена показал кукиш. – Замполит в тот же вечер уехал ни с чем. Но надо знать замполита! Вернувшись из лагерей, после которых мы должны были уезжать домой, нас снова собрали на общее собрание и замполит объявил, что машину мы всё равно не получим и билет не продадим, так как в горкоме партии уже всё знают и билет они сами распределят. Не знаю, так с горкомом было или замполит всё придумал, но если бы мы были на первом или втором курсе, то так бы и было, а на выпускном… Мы наше общее собрание быстренько превратили в комсомольское, и общим голосованием единогласно подарили билет нашему командиру эскадрильи, а копию протокола собрания вручили замполиту.
– Зная всесильность горкома партии, сложно было найти выигрышный аргумент, но протокол комсомольского собрания оказался для горкома ахиллесовой пятой. Против него горком не мог пойти.

…Когда мы вернулись через месяц из отпуска, комэск ездил на новеньких «Жигулях». Он нам рассказывал, что его вызывали в горком, так как обойти протокол можно было только, если бы комэск сам добровольно отказаться от машины. На него давили и угрожали, но он мужик классный, не сдался, вернее, подвинулся чуток. А на нашей новенькой чёрной «Волге» кто-то из горкома партии стал ездить к себе на дачу. Не справедливо это… – в задумчивости произнёс последнюю фразу Гена.

– А в другом училище, – продолжал он свой затянувшийся тост о несправедливости, – билеты держали не централизованно, а раздавали каждому курсанту. И один из курсантов примерно в это же время выиграл тоже машину – «Москвич». Так он в одиночку ничего сделать не смог, его так затравили, что парень выигрышный билет бросил на стол и в другое училище перевёлся. Не справедливо… – И после некоторого молчания, – а всё же жалко, что Таисия Марковна отказалась в забой спуститься, может быть у нас что-нибудь да и получилось бы… по справедливости.

Гена замолчал, горняки уже пить не хотели. Тост не получился. Выпили молча, не чокаясь. Каждый думал о своём, и все жалели, что Таисия Марковна отказалась. Жалко, что отказалась…

20.10.09. 1510 … 21.10.09. 0035


Рецензии
в нагрузку давали. как паевые марки мы даже не проверяли их

Леонид Брайко   23.06.2021 11:32     Заявить о нарушении