Театр живых скульптур

В воскресенье бабушка повезла Коляду и Купалу на Крещатик. По выходным дням главная улица столицы превращалась в  пешеходную зону, и на проезжей части   вместо машин  гуляли люди.

То тут, то там бродячие артисты, танцоры и музыканты собирали вокруг себя прохожих. В одном круге  танцевали брейк-данс, в другом - играли на гитарах, в третьем – ходили на ходулях… Всё, как всегда. Но сегодня ожидалось нечто неожиданное. Сегодня должен был давать представление Театр живых скульптур.

 И вот впереди зазвучала громкая  музыка, раздался смех и аплодисменты. Коляда и Купала с бабушкой поспешили туда, где сплошной стеной толпился народ.

- Добро пожаловать в сказку! – голосил кто-то  радостно в микрофон, - мы поможем вам поверить в неё.

Еле протиснувшись сквозь толпу, бабушка с внуками увидели на сцене двух белых ангелов. Вернее, две гипсовые скульптуры с огромными, сложенными за спиной, крыльями. И каждая в руке держала белую корзинку.

Затем на сцену вышли два толстяка с гроздями надувных шаров. Разноцветные шары так и рвались в небо. Едва толстяки прикрепили их к статуям, как те тут же поднялись в воздух.

Гипсовые скульптуры с надувными шариками поплыли над Крещатиком. Все дружно зааплодировали. Но это было ещё не всё.
Белые ангелы вдруг ожили. Они расправили крылья и стали разбрасывать над толпой конфетти.

- Они же живые! – воскликнул Коляда.
Возглас этот сильно позабавил публику. Все засмеялись.

Но тут у  одного из ангелов вдруг вырвался   шар. Толпа ахнула. Тут же улетел  шар и у другого ангела. А затем шары один за другим стали уноситься вверх у обоих ангелов.

- Они же сейчас упадут! – истошно закричал Коляда, и люди испуганно бросились в разные стороны.

Но ангелы плавно опустились на опустевший асфальт и застыли, выпустив из рук последние шары.

Тут же на тележках вывезли и бережно установили  на постаменты ещё с десяток  статуй. Это были беломраморные парковые скульптуры  античных богов и богинь.

 Кроме этого было установлено ещё несколько славянских идолов: грозный Перун с молнией в руке, матушка Лада со снопом пшеницы и бравый молодец Ярила.

Поначалу многие смотрели на них издали и с опаской, борясь с искушением подойти  и проверить: живые эти скульптуры или нет. Но вскоре зрители осмелели настолько, что позволяли себе не только фотографироваться на их фоне, но и даже трогать их.

Самыми непосредственными оказались дети. Они  любыми способами пытались проверить  статуи на живость. Они и щипали их, и  щекотали их, дёргали за уши и за нос, и даже пытались стащить с их рук белые перчатки. Статуи терпели и  изо всех сил пытались доказать детям, что они - статуи, а дети прежде всего хотели  убедиться в том, что они - живые.

 Взрослые же в  свою очередь предлагали симпатичным скульптурам познакомиться, спрашивали у них номера телефонов и упрямо настаивали, чтобы те заговорили. А как только интерес к ним стал угасать,    на Крещатик вывезли другие фигуры: серебристых роботов, ярких кукол и пёстрых клоунов.
 
По обе стороны улицы перед входом  в дорогие магазины были выставлены живые манекены. Они ничем не отличались от тех, что стояли в витринах, и это сбивало потенциальных покупателей с толку. Когда кто-то из них заходил в магазин, манекены  ему кланялись, и пугали до такой степени, что покупатель даже спотыкался.
- Ой, а я думал, это манекены!

Коляда и Купала остановились перед  бронзовым шутом с металлической кружкой в руке. На плечах у него сидело два голубя. Иногда один из них садился шуту на голову. Коляда обошёл вокруг шута и начал строить ему смешные рожи, провоцируя вызвать  у того хоть какую-то ответную реакцию. Но всё напрасно, ни малейшего движения.
 
       Одна девушка, проходившая мимо, бросила в кружку монетку. Неожиданно шут  ожил и поклонился ей. Девушка отпрянула и воскликнула от изумления: “Так он что – живой?”  Но шут опять застыл, как памятник.

      Прорвав очередное кольцо зрителей, Коляда и Купала увидели на небольшом пьедестале другого клоуна, который держал в руках разноцветные мячики. Рядом стоял магнитофон, из которого звучала веселая музыка, и лежала коробка, в которой валялись монетки.

      Клоун застыл в непринужденно-неудобной позе, как будто посреди движения. Зрители смотрели с интересом - сколько так можно простоять на одной ноге, и что будет дальше? Удивительно, но даже стоя неподвижно, как памятник, он удерживал внимание публики. Никто не расходился. Какая-то магия была в этой неподвижно застывшей фигуре.

     - Брось ему монетку, - сказала  бабушка Купале и  дала ей пять копеек.
     Купала, не раздумывая,  бросила  в коробку монетку, и клоун тут же начал  жонглировать мячиками. Но, увидев мелочь,  он сразу же с пренебрежением прекратил движение. Тут же подбежала ещё одна девочка и бросила две монетки. Клоун два раза подбросил мячики вверх и вновь замер.

      - Я тоже хочу, - сказал Коляда.
 Бабушка дала ему целую горсть мелочи. Коляда подбежал к клоуну и бросил монетки в коробку. Клоун тут же начал весело жонглировать и больше минуты подкидывал вверх разноцветные мячики.

В это время на Крещатик выскочили ещё более подвижные фигуры. Они выскочили, словно из преисподней:  чёрная смерть с косой, чёрт, леший, человек-колючка и прочая нечисть.  Они почти не стояли на месте. Это были агрессивные статуи, которые гонялись за прохожими.

       Толпа тут же  разделилась на зрителей и на тех невинных прохожих, которые куда-то спешили и ни о чём не подозревали.
Человек-колючка шёл вслед за пузатым дядечкой, но когда тот оборачивался, колючка мгновенно застывала в той позе, в какой её застали. Так продолжалось до тех пор, пока дядечка не терял терпение и не показывал колючке кулак.

 На углу Крещатика и Прорезной стояла смерть с косой. Накрытая чёрным балахоном, она стояла неподвижно, как скорпион, высматривая свою жертву. Когда бабушка Веда, ничего не подозревая, проходила мимо, чёрная фигура неожиданно замахнулась на неё косой, чем напугала её до смерти.

- Так же можно инфаркт получить! –   схватилась бабушка за сердце. – Пойдём скорей отсюда.
Она взяла внуков за руки и повела их в сторону площади Независимости.