Финляндия в годы Великой Отечественной ч. 27

Финляндия в годы Великой Отечественной

Широко тиражируется  вновь созданный «либеральными» историками и СМИ миф о невиданном «миролюбии» и гуманности финнов и их вождя маршала Маннергейма в годы Великой Отечественной войны. Попробуем разобрать некоторые рассказанные нам, в последние годы, легенды.
«Несмотря на угрозы Германии прекратить поставки зерна и оружия, Маннергейм отказался продолжать наступление и идти к Ленинграду. И обстреливать город финны не стали. Финская авиация имела строгий приказ не совершать никаких полетов над городом. Именно по этой причине северная сторона улиц и была во время блокады менее опасной!» «Петербургский дневник» (еженедельное издание Правительства Санкт-Петербурга). 2 февраля 2009 года, №3. Автор некий Егор Терпсихоров. Триста тысяч  - тираж этой бесплатной газеты правительства Санкт-Петербурга (!!!). Там же и в таком же духе про К.-Г. Маннергейма, которому «наконец-то поставили в Санкт-Петербурге памятник» (!!!)
Вот что о «Карельском перешейке»  пишет Терпсихоров: «Ценой огромных усилий им (финнам) удалось оттеснить Красную Армию и выйти на реку Сестру, отвоевав назад ту самую территорию, которую у них отобрали после «зимней» войны, - то, что им принадлежало до Петра I». Здорово, верно?!
В сознание читателей исподволь, но настойчиво  внедряется мысль, что территории, отошедшие к СССР в ходе «зимней» войны 1939-1940 гг., «исконно принадлежали Финляндии». Автор наверняка знает, что «до Петра I» никакого финского государства не существовало, а «та самая территория» принадлежала … шведам. Да и вся территория современной Финляндии входила в состав Шведского королевства на правах захудалой провинции под названием Шведской Финляндии. Финляндия как самостоятельная страна на карте появилась только в конце декабря 1917 года. И (что важно помнить) без «той самой территории» - в примерных границах Финляндии современной. А  Карельский перешеек и районы южной Карелии, была захвачена белофиннами в 1919-20 годах во время так называемых «ингерманландских походов». Раньше об этом писали в школьных учебниках у нас, теперь – стесняются обидеть «партнёров».
ФИНЛЯНДИЯ И НЕЙТРАЛИТЕТ
Терпсихоров: «Гитлер, когда стал готовиться к нападению на СССР,  очень хотел заполучить Финляндию в союзники, надеясь, что она, обиженная на нападение 39-го года, охотно его поддержит. Но не тут- то было!» . Ах, как славно выходит…
Мирный договор между Финляндией и СССР был подписан 12 марта 1940 года в Москве. Финляндии не было предъявлено каких-либо требований о контрибуции и разоружении армии. Просто забрали свое и все. Сразу после этого финны отправились  в Берлин, искать заступничества и  поддержки у самого Адольфа Гитлера. Он потом говорил: «Весной 1940 года финны назойливо напрашивались на протекторат Германии... Финляндия усиленно производила у нас закупку военных материалов, оружия, снаряжения...».
А вот что заявил фюрер 22 июня 1941 года:
РАДИООБРАЩЕНИЕ РЕЙХСКАНЦЛЕРА А. ГИТЛЕРА К НАЦИИ ПО СЛУЧАЮ ОБЪЯВЛЕНИЯ ВОЙНЫ СОВЕТСКОМУ СОЮЗУ - 22 ИЮНЯ 1941 ГОДА


«Германский народ! В этот момент идёт наступление - величайшее из тех, что видел мир. В союзе с финскими товарищами, бойцы, победившие в Нарвике, сражаются в Северной Арктике. Германские дивизии, которыми командует завоеватель Норвегии, в содружестве с героями, защищавшими свободу Финляндии, под руководством их маршала, защищают финскую землю».
СССР, кстати, сразу ПОСЛЕ начала Великой Отечественной войны настойчиво требовал от Финляндии заявления о её нейтралитете. Тщетно. Не собирались финны его хранить. Вот что заявил германский посол Шеленбург Молотову 22.июня 1941 года (протокольная запись беседы):
608. БЕСЕДА НАРКОМА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СССР В. М. МОЛОТОВА С ПОСЛОМ ГЕРМАНИИ В СССР Ф.ШУЛЕНБУРГОМ

22 июня 1941 г.
...
Шуленбург говорит, что он ничего не может добавить к имеющимся у него инструкциям. Он, Шуленбург, не имеет инструкций по поводу техники эвакуации сотрудников посольства и представителей различных германских фирм и учреждений. Посол просит разрешить эвакуировать германских граждан из СССР через Иран. Выезд через западную границу невозможен, так как Румыния и Финляндия совместно с Германией тоже должны выступить».
Звучит однозначно и достаточно откровенно, не правда ли?!
Финское правительство официально публично не объявляло 22 июня о нейтралитете. МИДом Финляндии было опубликовано 22 июня заявление, что Финляндия "по крайней мере в данный момент находится вне войны". Циркуляр о нейтралитете Финляндии публично не обнародовался и был разослан 23 июня только финским послам в других странах.
Более того, финское правительство не вводило в действие принятое в июне 1938 г. постановление о нейтралитете страны в военное время, регламентирующее действия по отношению к воюющим державам.
Орлов 22 июня на встрече с Виттингом говорил не столько об уважении СССР финского нейтралитета, сколько фактически «наезжал» на финнов и расценил пребывание германских войск на финской территории как факт, противоречащий ее нейтралитету. При этом Виттинг Орлову никаких разъяснений не дал, а пообещал Орлову точнее сформулировать позицию Финляндии после заседания парламента, намеченного на 25 июня.
Молотов 23 июня вызывал финского поверенного Хюбнера и потребовал от Финляндии четкого определения позиции - выступает ли Финляндия вместе с Германией или придерживается нейтралитета. При этом Молотов предъявил финнам целый ряд обвинений.
Немцы  играли с финнами в согласованную игру, поэтому в ходе пресс-конференции в МИД Германии 24 июня Финляндию числили как "невоюющую страну".
Швеция никакой "нейтральный статус" Финляндии в июне 1941 г. не признавала, более того, сама Швеция официально объявила о своем нейтралитете только в декабре 1941 г, после вступления в войну США. (Какая удивительная прозорливость была проявлена тогда Швецией!)
Ещё ДО  начала июня 1941 года в Германию прибыло 1226 финских добровольцев, направленных, в основном, в дивизию СС «Викинг». (Как тут не вспомнить пресловутых «финских егерей», которые в годы ПМВ, предав свою родину - Российскую империю, сформировали целый батальон добровольцев воевавших против России на стороне Германии).

3-6 июня 1941 года Финляндия  и Германия провели в Хельсинки и Киле переговоры, подписав ряд вполне доступных, ныне, документов. Результатом стала договоренность о координации действий в предстоящих операциях, был решен вопрос о базировании немецкой авиации на финских аэродромах, совместных действиях по минированию участков Балтики и других действий флотов. В частности, финнам предписывалось: «возможно быстрее захватить полуостров Ханко и прикрыть развертывание немецких войск в Северной Финляндии, атаковать не позже того момента, когда войсками группы армий «Север» будет форсирована р. Двина, советские войска на юго-восточном участке финского фронта, нанести главный удар восточнее или западнее Ладожского озера, как этого требует ОКХ (скорее всего, на участке восточнее Ладожского озера), и поддержать войска группы армий «Север» при уничтожении ею противника».
И самое главное, «нейтральная» Финляндия 1 июня 1941 года объявила о полной мобилизации своих войск. А ФАКТИЧЕСКИ боевые действия на советско-финской границе начались ЕЩЁ  21 июня 1941 года, ЗАДОЛГО ДО пресловутой  атаки советской авиации на аэродромы в Южной Финляндии.
В этот день финские войска захватили Аландские остова и арестовали сотрудников советского консульства, а финский флот, совместно с немецким, начал постановки мин в Финском заливе.
А 22-24 июня 1941 года немецкая  авиация бомбила Кронштадт, Ханко и другие объекты СССР с территории Финляндии.
26 июня после ответного удара советской авиации по финским аэродромам президент Финляндии Ристо Рюти объявил войну СССР, призвав финнов к борьбе за... «жизненное пространство»! (Кто-то из финских союзников, помнится, тоже очень любил этот термин «жизненное пространство»). Слова Гитлера и действия финского руководства удивительным образом совпали в июне 1941 года.
Теперь насчёт этого: «Маннергейм отказался продолжать наступление и идти к Ленинграду. И обстреливать город финны не стали».
Начнём с того, что Маннергейм отказался от штурма Ленинграда потому, что  никогда делать этого не собирался. Не стали делать этого и  немцы, которые прорвались  к Пулковским высотам, чтобы эффективнее корректировать огонь своей  артиллерии. План был - взять город измором, а не терять войска в уличных боях (как произошло, впоследствии, в Сталинграде).

На старой советско-финской границе находилась мощная полоса нашей обороны, укрепрайон, который финны преодолеть так и не смогли. 26 июня финские солдаты перешли границу СССР и до сентября 1941 года продвинулись на 120 километров, потеряв, по скромным подсчетам, две полнокровные дивизии личного состава! А в первый (и последний штурм) карельского  укрепрайона, предпринятый маннергеймовцами в сентябре, завершился для финнов тяжёлыми потерями. И именно в это же время (11 сентября 1941 года) президент Финляндии Ристо Рюти заявил германскому посланнику в Хельсинки: «Ленинград надо ликвидировать как крупный город!»
Финская авиация «имела строгий приказ не совершать никаких полетов над городом» по той простой причине, что ей там делать было нечего - не было у финнов мощной дальнебомбардировочной авиации. А вот над Ладожским озером и Дорогой жизни финские истребители летали часто, мешали, как могли эвакуации населения из Ленинграда и поставкам продовольствия в него.
Обстреливать город финны не могли и не стали потому, что на рубежи эффективного огня дальнобойной артиллерии они не вышли, а с сорока километров стрелять из пушки - только снаряды переводить. К тому же и пунктов корректировки своего огня по городу у них НЕ БЫЛО (в отличие от немцев). Да и все попытки вести огонь по городу  (а с финской стороны они были) достаточно эффективно пресекались тяжелой артиллерией Кронштадта и кораблей Балтфлота. Себе дороже получалось финнам «вслепую» по городу стрелять.
Другим известным мифом стало утверждение, что «Финские войска не переходили старой границы». Он имеет два основных варианта:
ПЕРВЫЙ:  Маннергейм остановил войска на всём протяжении старой границы.
Приведём некоторые характерные заявления: «Ведь именно личными приказами Маннергейма были остановлены в 1941 году переход финнами нашей границы…» (Маннергейм вернулся // Московский Комсомолец в Питере. 2003. 10 декабря [http://www.mk-piter.ru/2003/12/10/004/)
«Финские войска заняли Выборг, Петрозаводск, вышли на берег реки Свирь и на подступы к Ленинграду. Но маршал решил, чтобы его войска не переходили границу Финляндии, которая существовала до Зимней войны 1939 года» (Зубко М. Линия Маннергейма: между Гитлером и Сталиным // Сегодня. 2001. 27 января.  Второй пример особенно поразителен, поскольку становится очевидно, что автор статьи абсолютно не знаком с географией. И Петрозаводск, и, тем более, берег реки Свирь лежат далеко ЗА старой советско-финской границей. Достаточно взглянуть на карту, чтобы убедиться в этом.

ВТОРОЙ Вариант . «…финские войска в 1941–44 гг. остановились на старой границе на Карельском перешейке» (Штепа В. «Ньет, Молотофф!». АПН Северо-Запад. 2006. 21 декабря [http://www.apn-spb.ru/publications/article283.htm)
 Таким образом, замалчивается вопрос об огромной территории между Онежским и Ладожским озёрами, которая финской никогда не была.
 
Однако даже в таком, «усечённом» виде, миф не становится более правдивым. На самом деле хорошо известно, что и на Карельском перешейке финские войска перешли старую границу.
Еще раз подчеркнём, что отнюдь не «благородство Маннергейма и его страстная любовь к России» остановили наступление финских войск на Карельском перешейке. Причинами этого стало следующее: во-первых, возросшее сопротивление советских войск, за спиной у которых был Ленинград. К тому же здесь Красная Армия опиралась на мощную систему долговременных сооружений Карельского укрепрайона (КаУРа), штурмовать которую финнам оказалось явно не по силам. Во-вторых, солдаты финской армии начали отказываться переходить старую границу. В некоторых частях эти случаи приняли массовый характер. Причинами этому послужили общая усталость, достаточно высокие потери, серьёзно увеличившиеся из-за усилившегося отпора советских войск, непонимание финскими военнослужащими причин, по которым они должны переходить старую границу и продолжать воевать на «чужой» территории СССР и др. ( Иринчеев Б. Забытый фронт Сталина. – М.: Яуза, Эксмо, 2008. – с. 172-190)

Штурмовать КаУР финнам было явно не по силам, это отмечал и сам Манергейм: «…финская армия находится в таком состоянии, что не может наступать. Аргументируя это, он сослался на следующее: во-первых, в условиях, когда 16% населения Финляндии находится под ружьем, ее армия понесла невосполнимые потери; во-вторых, с советской стороны у старой границы находятся сильные укрепления, для прорыва которых у финнов нет пикирующих бомбардировщиков и тяжелых орудий» (Барышников Н. И. Блокада Ленинграда и Финляндия. – СПб. – Хельсинки: ННИУ «Институт Йохана Бекмана» — «Johan Beckman Institute», 2002. [http://v-n-baryshnikov.narod.ru/blokada.html).
А ведь даже в случае удачного  штурма КаУРа финским войскам предстояли бы ещё и бои за Ленинград – крупный город с большим количеством каменных построек. Наконец, в-четвёртых, значительное влияние оказала крайне негативная реакция ведущих держав – Великобритании и США – на продолжающееся после перехода старой границы наступление финской армии. Как пишет Барышников, «…27 сентября через норвежского посланника в Лондоне финскому правительству была передана нота весьма резкого содержания. В ней говорилось: «Так долго, как Финляндия будет продолжать быть союзницей Германии, ведущей агрессивную войну против союзника Великобритании на его территории. Королевское правительство вынужденно будет рассматривать Финляндию членом оси, поскольку невозможно отделить боевые действия этого блока от войны, которую ведет Финляндия против России». В документе содержалось предостережение: «Если Финляндское правительство будет считать возможным и далее продолжать вести наступление на чисто российской территории, то возникает обстановка, когда Великобритания окажется вынужденной рассматривать Финляндию в качестве своего противника». Финляндии этого ОЧЕНЬ не хотелось, скажем прямо.

Финское наступление в Приладожье остановились примерно по тем же причинам. Финны наступали бы и дальше, однако войска были истощены, немцы остановились на южных подступах к городу, и в сложившейся ситуации продолжать наступление для финской армии было явно неразумно.
 
Итак, подводя итог, следует сказать, что «благородство» Маннергейма – не более чем миф. Маннергейм был в первую очередь финским политиком и военным, достаточно прагматичным и заботящемся о судьбе Финляндии, а отнюдь не России, как это порой пытаются нам представить.

На фото: финский батальон СС "Нордост" возвращается с Восточного фронта

Продолжение: http://www.proza.ru/2014/06/11/468