Перерождение

 Из зеркала на него смотрело его собственное отражение, и он критически приподнял бровь, оглядывая самого себя: сутулый, весь какой-то поникший, с всклокоченными волосами, с понурым безжизненным взглядом и с глазами болезненно желтого цвета, в которых не отражалось ничего, кроме скуки. Оглядывая самого себя, он с тоской понимал, что решительно самому себе не нравится.

 Комната освещалась тусклым электрическим светом, шторы задернуты, дверь закрыта, за окном был слышен беспрерывный шум дождя, пахло повседневностью. Рядом с ним, на плотно придвинутой к серой стенке кровати, сидела его жена, еще сохранившая свежесть молодости, но душой потонувшая в трясине обыденности. По ее тоскливому взгляду и ничего не выражающему лицу, в ней можно было узнать женщину, которая уже давно перестала мечтать о лучшей жизни, лишь изредка вспоминающую далекую беззаботность юности и глупую детскую уверенность в том, что именно у нее в жизни все будет так, как она сама того захочет. Сейчас же, она занималась своим самым любимым делом – смотрелась в свое маленькое черное зеркальце.
 
 Ее муж, тем временем, вглядывался в свое отражение, пытаясь отыскать в нем хоть сколько-нибудь знакомые черты.
 
 «Когда я смотрю на себя в зеркало, - думал он. – Я с ужасом понимаю, что передо мной стоит какой-то незнакомец, совершенно на меня не похожий. Неужели таким меня видят окружающие меня люди, а ведь никто не приходит в такой ужас, какой пребывает в моей душе, когда я смотрю на свое отражение и хоть бы один сказал мне: «Знаешь, Раджив, ты как-то странно выглядишь, я тебя не узнаю. И мне становится жутко, от того, что передо мной стоишь ты, а я вижу кого-то другого. Зачем ты не похож на себя внутреннего?

  Невыносимо становится на душе от того, что нет такого человека на земле, которому я бы мог доверить свои страхи и сомнения. Все становится зыбким, призрачным и наступает такой момент, когда ты перестаешь верить в реальность своего собственного существования. Остается только незнакомец, смотрящий на тебя из каждого зеркала.

 Любая вещь в этом мире, любое событие или слово, начинают тревожить мою душу, разрывая ее на кусочки, и любое, даже самое незначительное действие, причиняет безмолвную, тупую, ноющую боль. И я, в тайне, начинаю искать во всем совершенство, но от того, что я его нигде не могу найти, я схожу с ума. А люди вокруг ничего не замечают, глядя на меня, они видят незнакомца из зеркала.
 
- Я похож на незнакомца? – спрашивает он жену, которая невозмутимо сидит на кровати, держит в вытянутой руке маленькое зеркальце и, с пристальным вниманием, разглядывает свое лицо. Она прерывается с тяжелым вздохом, словно ее какой-то глупостью отвлекли от очень важного занятия, и после этого, еле слышно произносит: « Что?»

- Я спрашиваю, похож ли я на незнакомца? – повторяет он.
 
  Она хлопает своими длинными черными ресницами, потом говорит: «Как же ты можешь быть похож на незнакомца, если ты – мой муж?»

- Не знаю,  - говорит он и больше на нее не смотрит. Смотрит в зеркало, - я почему-то не могу себя узнать, как будто это и не я вовсе.
 
 «Если не ты, то кто же?»
 
- Не знаю. Не я. Кто-то другой. Тот, кто на меня совершенно не похож.

«Как же это не ты, если это ты? Я ведь знаю, я ведь никак  не могу ошибиться. Уж я бы, наверное, догадалась, если б это был не ты».
 
- Тогда я – человек, который на себя совершенно не похож.

«И с каких это пор?» – спрашивает она, и, глядя в зеркало, он видит, что она начинает пудрить нос.
 
- С тех самых пор как я перестал мечтать.
 
 «И когда же это с тобой случилось?» – спрашивает она, а сама красит губы.
 
 Тогда, когда я на тебе женился, хотел сказать он, но вовремя остановился, но, тем не менее, заметил, как она немного нахмурила брови, и по наступившей тишине и ее безразличному взгляду понял, что она каким-то невообразимым образом прочитала его мысли.
 
 Теперь он даже не мог вспомнить, почему на ней женился. Сейчас ему казалось, что она постоянно смотрит в свое зеркало, как будто боится, что в один прекрасный момент увидит в нем вместо лица пустоту. Каждый раз она или пудрится или красит губы или поправляет волосы, пытаясь доказать самой себе, что смотрит в зеркальце не просто так, но на самом деле она, наверное, просто хочет удостовериться в собственной реальности.

 «На самом деле я ее никогда не любил. На самом деле и она меня никогда не любила. Мы друг для друга – привычка, за которой можно спрятаться, когда сердце наполняется тоской».
 
 Ее глаза никогда небыли живыми. Где-то в глубине души он всегда знал, что на самом деле она напоминает ему мертвеца, который по какой-то нелепой и не объяснимой причине все еще в силах смотреться в зеркало и пудрой закрашивать мертвую плоть. Это все из-за безжизненного апатичного взгляда, которым она оглядывала этот серый и тусклый, по ее мнению мир, и из-за холодной могильной отстраненности, которую она источала вокруг себя, создавая невидимую, но ощутимую ауру печального спокойствия.
 
 Точно такое же ощущение у него складывалось, когда он смотрел в зеркало на самого себя.
 
 Его жена. Незнакомка. Сколько он ее помнил, она всегда смотрела на себя в свое маленькое черное зеркальце, которое уже, наверное, приросло к ее руке. Это, должно быть, очень трудно – воспринимать этот мир и саму себя через искаженное зеркальное отражение, ведь в какой-то момент все может спутаться и попробуй тогда определить кто более настоящий ты или твое отражение.

 «Не помню, что я ей говорил, когда делал предложение, я делал это машинально, ничего заранее не планируя. Помню только, что в тот момент ее лицо не выражало ни единой эмоции, но когда я ее спросил, она взглянула на меня по настоящему, как на реального человека, а не как на чье-то отражение, взглянула в глаза, впервые за то время, что я был с ней знаком и тихо-тихо произнесла: «Конечно, я выйду за тебя!»

 А потом, она вновь поймала свое отражение и спросила: «Как ты думаешь, у нас получится?»

  Не знаю, подумал я, но мы друг  другу необходимы, и будем друг с другом так же неразрывно связаны, и так же бесконечно друг от друга далеки, как и с нашими зеркальными отражениями.

 Теперь, тщетно пытаясь узнать себя, он вспоминал, когда же в последний раз был по-настоящему счастлив.

 «Я был счастлив давным-давно, еще в детстве, до того, как мы переехали в душный, тесный, нависающий город, полный странных запахов и шумов, что неотступно преследуют тебя  постоянно, что бы ты ни делал и где бы ты ни находился. Город, заполненный людьми, источающих зловонную ауру каждодневных проблем, которая постепенно перерастает в невидимую негативную энергию, которая вторгается в каждую клеточку твоего организма и постепенно разъедает душу. Я был счастлив, пока не повзрослел, пока не погряз в рутине. Я утратил свои мечты, перестал быть открытым, и моя детская неокрепшая и еще не отравленная душа трепетала от осознания того, что я живу, существую и являюсь частичкой этого странного мира. А теперь, меня преследуют серая скучная реальность, в которой я бесконечно потерян для самого себя. А ведь, когда-то люди мечтали о великой любви, они относились к ней с уважением, посвящали жизнь поиску красоты, они сочиняли поэмы, писали картины… они открывали для себя мир через красоту. У них не было другого выбора, для поэтов и художников поиск любви был единственным способом поверить в свою уникальность. А теперь, с развитием новых технологий, с изобретением телевидения, видео игр, с вторжением интернета, у людей уже не хватает времени, чтобы жить. Все в этом мире упрощается, упрощаются и наши чувства. Теперь люди живут в мире обмана и иллюзий, которые сами же и порождают. Все теперь друг для друга незнакомцы. Все хотят обрядиться в счастье, словно в костюм, но при этом ничего не делают для того, чтобы улучшить этот мир или, хотя бы, самих себя, а я хочу снять маску, хочу снова быть таким, каким был  давно, я вновь хочу обрести веру в этот мир и в людей, какими бы жестокими они не были. Я хочу начать все с нуля. Я хочу вновь обрести свои мечты, которые я когда-то утратил, несмотря на то, что они составляли большую часть моей души».

- Ты мне больше не нужна,- сказал он жене, которая в изумлении на него уставилась.- Ты нужна ему, этому незнакомцу, что каждый день смотрит на меня из зеркала. Мне не нужно больше убегать от самого себя, ведь все выглядит так, будто бы я специально придумал тебя, чтобы было за кем спрятаться.

  Ему не показалось – она действительно побледнела, потускнела от его слов. От его слов она становилась прозрачной.

- Во всем, что я делал, я не находил никакого смысла,- говорил он все более жестоким голосом, а она уже начала плакать, но он уже не мог этого заметить, потому что ее лицо стало таким же прозрачным, как и ее слезы.- Я никогда не верил в твою реальность, так же, как и не верил в свою собственную, но это не имело значения, до тех пор пока ты была мне необходима, не ради любви, а для того чтобы заполнить пустоту, настойчиво преследующую мой разум.

  От его слов она растворялась, таяла, и отчаянию ее не было предела, потому что она не хотела умирать, вот так вот, узнав в конце, что ее нет, потому что он ее не любит. Она исчезла, потому что больше  не была ему нужна, и единственным напоминанием о том, что еще минуту назад она присутствовала в этой комнате, было маленькое зеркальце, которое упало на пол и разбилось.
 
 Он взглянул на свое отражение и улыбнулся.

- Теперь я знаю почему, каждый раз, когда я смотрел на тебя, ты казался мне чужим. Потому что ты – это не я. Ты стал не мной уже тогда, когда я утратил свои мечты и погряз в рутине. Я потерял великий смысл и перестал быть собой. Я стал тобой.

  С каждым новым словом его отражение исчезало, а сам он чувствовал в своем теле какие-то непонятные и очень волнующие изменения. Он как будто бы становился меньше, а мир вокруг – ярче. Реальность стиралась, и вокруг создавалось нечто новое, прекрасное. Он стал маленьким мальчиком, которому всего лишь почудилось, что он кто-то другой.

- Я устал жить в мире иллюзий. Я начну с нуля и не потеряю больше свои мечты.

  Его отражение исчезло, исчезло зеркало, его комната, дом, мир… исчезло все и появилось вновь, но уже другое. От яркого солнечного света он зажмурил глаза. Он чувствовал запах травы и цветов, он слышал пение птиц, где-то журчала река. Он почувствовал лето, оно вторглось в его душу, переполошив там все, и от счастья стало трудно дышать… А потом, он услышал звонкий детский смех и еще долго не мог поверить в то, что этот смех принадлежит ему самому.