Обычный летний день

В золотистом мареве,в дрожании июльского воздуха лениво набегала серебристая волна,оставляя на нежном зигзаге песка: сучки, листья и разноцветные кусочки.Волжский берег пах свежей древесиной и ностальгическим запахом кож от местной обувной фабрики и только изредка с городского косогора, по разрезу жаркой углистой дороги тяжело толкался полуденный зной улиц. Лениво всплескивалось белье в руках разтомленных молодух,пришедших постирать,срывался ослепительный смех и текла пустая счастливая беседа. Воскресное утро уже давно расчирикало тревожные летние сны города, вспыхнуло неистерпимой синевой и накрыло его паркой белесостью неба.
Мужчины затерялись в тенистых аллеях парка, пока еще им хотелось выглядеть серьезными и солидными, сыграть в шахматы, посидеть с газеткой. Но, кое-кто уже млел,посасывая пивко в павилионе "Витязь", кто-то гоношился суетливой толпой у желтой стены соседнего магазинчика, за стеклами которого уже скопился душный мрак, готовый выстрелить ровно в 11.Начиналось обычное воскресение города К. И, пока наш взгляд блуждает недалеко от Волги, вернемся на берег. Две белые громады кирпичей, сваленные у самой воды,словно ослепительный мираж прозванивающий воздух, они были, как две задорные сахарные груди молодого строительства города и, казалось, Волга облизывающая их, тихо испаряется. А берег все заполняется, а местами уже кишит праздным людом. Вспархивают цветные покрывала, стрекочат транзисторы и звенят цикады, кто-то уже смачно ест помидоры, закусывая теплое вино, борется, смеется, бежит к воде и растворяется в солнечном блеске среди детских бурунчиков и куда-то стремящихся голов...Волны! Волны! Вскатывают надувные матрасы, уплывающие лодки. Пузатый белый пароходик, увитый гирляндами голых рук,оглушает музыкой и скоротечностью лета.
По высокому бережку снуют неспортивные мамаши, всплескивая атласными лифчиками и взглядами разомлевших мужиков. Лето. В единый забирающийся напев слился детский восторг, а ошарашенные чайки и стрижи делают картографическую сьемку обьедков. Зеленый изумруд травы вспыхивает болевыми порезами между бесконечных кучек одежды, одеял и разложенных газеток. Докупавшиеся до посинения детки совершают чудеса йогов - греются у железных гаражей, в которых еще час назад стояли лодки. Компания здоровенных бездельников, а как еще заработать такой загар, играет в карты. Страсти Монте-Карло, умноженные на кимрскую удаль, вскипятили кровь и все, сорвавшись, бегут в воду. Развернувшись цепью, улюлюкая и визжа, молодость страны берет реванш.Берег пуст. Детки, вырванные из воды силой маминого испуга, хрустят яблоками и трясутся под горячими подмышками пап.
Колян-Колян, давай ! Орет вздыбленная волна, и Коля, играя коричневым вазелином мускулов, идет на руках в воду.Подпрыгивая кривыми ногами в белых трусах, он скалит десны и мир кружится в его счастливой голове. Бережок-то крут, толчок и вот уже пробкой из воды, фыркая и кидая, рывком рыжый чуб. О-о !-восторженно стонет волна и тихо вздыхает берег...
Гулко стучит волейбольный мяч, кружится в чьих-то глазах клочек белого облачка и пыльная листва нависшего дерева, в тени которого поблескивают красной краской велосипедные колеса инвалидной коляски. Мерцают темные глаза под русой прядью и белые руки поглаживают подлокотники.
"Здорово, Алеш, как мать-то? На, яблоко, да бери, бери. Бери, мы много взяли."
Кто не знает Алешу Тккина, хоть город и не маленький, да разговорчивый, болтливый. Деток от простуды прочего берегут, да и за столом пугают. Вот, ешь больше, а то как Алеша ходить не сможешь. Полиомелит, кажется , называется. Да разве в названии дело...
Изредка вспугнет волжский простор резкий гудок "Метеора", да проплывет длинная и черная, как головешка, баржа. И не смолкает радостный гул воскресного люда.
Но, вдруг засуетился берег,рванулся в кучу и словно холодный ветер ударил дальним в спину. Скорей. Отталкивая локти, ноги, рвутся мальчишки, женщины. Страх и любопытство. А в гуще, у самой воды, как-то разом посеревшие парни кладут на зеленый бугор товарища. И как-то разом ударило тревожное молчание. Как долго длился миг. Сгорбленные парни стояли на коленях, их била дрожь, а глаз-глаз, кажется, не было. Оцепенение и боль сквозила в повороте тел. Вскрикнула женщина и все взорвалось, но, кажется, напрасно, не откачать друга, и, лишь, больно и иступленно терзали тело в испачканных илом белых трусах. И скользнула из под волос кровавая струйка...
"Вот и нырнул"- выдохнул кто-то. "Господи, молодой-то какой! Жить бы,да жить. Доигрались. Симпатичный, да здоровый, девки небось как любили.Д оигрались.Это все они! Пьянь! Врача надо,может не поздно? Где там,сердце стоит. Да ,ну и что! Мальчишка совсем"
А толпа все сгущалась и тысячеголовым кольцом сжимала труп. Люди толкались и тянулись на носках, просили пропустить и тихо отходили.
"Тебе-то чего надо?"-рявкнул красный от загара мужик и резко катнул в сторону, толкнувшую его под колено коляску.
А в белесом жарком небе сновали стрижи и ласточки, предсказывая завтрашний дождь.