Северная ведьма. Гл. 6. Серёгино счастье

 

   Сергей толкнул дверь магазина и окунулся в тепло и музыку. Нравилось ему сюда приходить. Таня работала здесь уже давно, пожалуй, сразу после того, как они поженились. Здесь всегда было шумно, весело и интересно.

 Большая часть посетителей – молодежь, и сейчас Сергею пришлось дождаться, когда от прилавка Татьяны отойдет шумная стайка девчонок. Те долго что-то выбирали, хохотали и так же шумно ушли к кассе. А Сергей, не вынимая руки из карманов пальто, лег животом на прилавок и потянулся к жене. Таня сделала тоже самое, и они чуть не столкнулись носами.
 
-   Прилавок раздавишь, Сергуня! Чего улыбаешься? Дома был? Нет? А я пораньше встала, картошечки с грибами нажарила мужу, платком сковородочку накрыла. Чтобы теплая была. А ты здесь!... Ну, чего молчишь то?... скажи, что соскучился. Рот до ушей, хоть завязочки пришей.

-   Ага! Соску-у-чился, Тань! – замотал головой и закрыл глаза.
  И вдруг, перегнувшись вновь через прилавок, посерьёзнев, зашептал, насколько позволяла гремящая из всех углов магазина музыка:
-   Слушай, Танюша, а может ты придумаешь что-нибудь? Может тебя кто подменит? Поехали домой? А?

   И видно глаза у Сергея были такими, что Татьяна, замахала на него руками, потом сделала серьёзное лицо и, тоже наклонившись к нему, зашептала:
-   Сергуня, сумасшедший, ну подумай, что ты говоришь? Ну как это можно?
-   А вот так. А то, что мы полгода друг друга не видели, это что-то значит, или нет? У твоих подруг, - он кивнул в сторону работавших за соседними прилавками девушек, - мужья где работают?

-   Ну, одна еще не за мужем, - наморщила лоб и посмотрела в сторону свих напарниц, - а вторая молодоженка. Совсем недавно за моряка замуж вышла.
   Таня опять наклонилась через прилавок к мужу и зашептала, косясь на стоящую за поворотом прилавка девушку.

-  Ты знаешь, мы с ней даже подружились. Хорошая девчонка. Приехала откуда-то с юга. Кажется из Ростова. Слышал о таком городе? Приехала и сразу здесь вышла замуж. Представляешь? Или он её привёз? Вот не помню, говорила она или нет. А он у неё капитаном на буксире работает, это точно. Ты понял? Молодой и капитан? Может такое быть? Я его видела, он приходит за ней вечером, встречает. И они вместе домой идут. Если бы ты знал, как завидки берут. А смотреть на них приятно. Он у неё видный и заметно, что обходительный такой…

-   Так, Тань, не тарахти. Ну, на хрена он мне сдался? Обходительный, видный. А у тебя муж какой? Не видный?
-   Конечно не видный! Полгода не видела, это как? – Таня взяла его за отвороты пальто и тряхнула своей неповторимой челкой, - Сергуня-я! Да ты у меня самый-самый, - оглянулась.

   Рядом с ними стоял мужчина в запорошенной снегом шапке и, деликатно покашливая, смотрел в стону. Поняв, что на него обратили внимание, спросил:

-   Мне бы эту, ну знаете? «Жил да был черный кот за углом»…, - попытался запеть не громко.
-   «И кота ненавидел весь дом»? – улыбнулась, кивнув Таня, - были, еще вчера были. Но уже все разобрали. Приходите через недельку, у нас завоз нового товара будет. Да не расстраиваетесь вы так. Хотите, если завезут, я вам оставлю. Одну?

-   Как это вы мне оставите? Вы что, меня знаете?
-  А зачем мне вас знать? – улыбаясь, пожала плечами и, мельком взглянув на мужа, заявила, - просто вас легко запомнить. У вас вон усы рыжие.

-   Хм. Ну-ну, - тронул рукой усы и, направляясь к выходу, обернувшись, заявил, - если можно, конечно оставьте. Я обязательно теперь загляну.
-   Сергей! – Таня уперла руки в бока.

-   Ну, что Сергей? И часто эти рыжие усы музыкой интересуются? Мне теперь что, тоже в порт идти на буксир работать?

-   Мялки-моталки! – Татьяна всплеснула руками, - ну вот так тебя точно оставлять нельзя. А ну подожди, Отелло несчастный.

   Таня заглянула за соседний прилавок, пошепталась с напарницами и не на долго исчезла в служебных помещениях. Вышла уже одетая в пальто, с наброшенным на плечи платком. Что-то быстро собрала у себя на прилавке, куда-то рассовала и только потом подняла голову и заглянула Сергею в глаза.

-   Ну что, пошли?
   Спросила и, увидев в глазах мужа веселые искорки, засмеялась и выскочила из-за прилавка. Тесно схватив друг друга под руки, они поспешили к выходу. Стояли на остановке, ехали в автобусе и бежали к дому, так же тесно прижавшись и держась за руки. Разговаривали нос к носу, дышали, согревая друг другу лица. Сергей даже умудрился несколько раз чмокнуть жену в холодный кончик носа. Когда ехали в автобусе вдруг почему-то вспомнил.

-   А что это ты про девчонку напарницу из Ростова говорила?
-   За какую? Ту, что муж встречает? А что я говорила?
-   Да просто интересно, как её звать.
-   Зачем?

-   Любопытно.
-   Тамара.
-   Надо же, попал. Я загадал.
-   Что ты загадал? Что-то ты темнишь, родной.

-   Да вот, интересно получается. У нашего четвертого штурмана в Ростове невеста. И эта, твоя из Ростова, и тоже Тамарой зовут. Только вчера её вспоминали, а тут ты напомнила. Совпадение, - махнул рукой, - хотя, ты знаешь, завтра подшучу над ним. Скажу, пока ты здесь решаешься, она уже в Мурманске. Замужем, да? Вот хохма будет.

   Посмеялись и забыли. Своих проблем море. Вот пришлось сказать о своих подозрениях по поводу короткой стоянки. Это значит, что с хозяйскими делами поторопиться надо. А они с Татьяной так любят ходить вместе по магазинам, делать покупки. Планировать ремонты в квартире, перестановки. Заговорились, не заметили, как доехали.

   Живут они в поселке Роста, что на северной окраине Мурманска, в старом, черном бараке, из каких  и состоит этот поселок. Здесь жили ещё родители Сергея в одной комнате барака. А когда уже родился Сергей, и часто болела мать, каким-то чудом им удалось занять освободившуюся рядом комнату, а из коридорного закутка пристроить рядом кухоньку. Получилась замечательная, по тем временам, двухкомнатная квартира. Которая и досталась после их смерти молодым.

 В Управлении, куда Сергей попал по распределению после мореходного училища, его поставили на квартирный учет. Но на «улучшение жилплощади». И предупредили, чтобы не очень рассчитывал на скорое решение вопроса, поскольку в очереди на жильё по много лет стоят работники, совсем не имеющие жилья.

   Сергея с Таней это не пугало. Они были молоды и счастливы. Сверстники, приходившие к ним в гости, им по-хорошему завидовали, а жильё их называли «ледяным дворцом». Потому, что зимой, в сильные морозы окна изнутри промерзали и стекла превращались в ледяные блоки. Но это была сущая ерунда для ребят.
 
   Выйдя из автобуса, они по обледенелым, местами занесенным снегом, деревянным тротуарам, скользя и поддерживая друг друга, побежали к своему дому. Здесь, на окраине города мела настоящая метель. Редкие фонари, не давая никакого света, только обозначали направление улиц, качаясь светлыми пятнами от порывов ветра.

 А тротуары вдоль домов освещали редкие лампочками над входными дверями, да низкие окна, в которых в долгие полярные ночи не гас свет. Уже не первый день небо было затянуто тучами, и непрерывно шел мелкий, с поземкой снег. Хмурое небо не пускало короткий, на час-полтара блеклый рассвет.

   Молодые быстро добежали до своего барака. Вход в их дом был с крыльцом и невысокими, очищенными от снега ступеньками. Под козырьком навеса горела неяркая лампочка. У дверей, прислонившись к столбу навеса, стоял сосед пенсионер Яков Петрович, в накинутом на плечи полушубке, и курил.

-  Петрович, ты чё? В коридоре покурить нельзя, что-ли? Бабка заругает?
-  О! Серёга! С приходом тебя! А кто это мне запретит? Нет, здесь воздух чише. А тамочки керосином воняет, - сосед покачнулся, притопнул короткими валенками, как расшаркался, - Что Танюха, встретила моряка? О! То-то же! Теперя работу по боку, детей по соседям, а мужа в койку. И чтобы два дня носу не выказывали. Вот так!

-   Это почему два? – Сергей задержался в дверях.
-  А на вахту? О! Думаешь я совсем службу забыл? А-а! – дед хлопнул себя по ляжкам и засмеялся тихим, хриплым смехом.
-  Ладно, дед, не охальничай. Жену мне вон в краску ввел, - Сергей подмигнул соседу и захлопнул дверь.

   По длинному коридору, с тусклым светом закопченных лампочек, со скрипучими полами, пропахшему смешанными ароматами квашеной капусты, соленой сельди, керосина и табака, они прошли к своей двери, и Сергей завозился с ключами.

-   Дай сюда, - Таня тихо засмеялась, отобрала у него связку, - совсем отвык от дома.
-   Тань, неужели и ты так спешишь? А я думал, что только мне невтерпеж.
-   А я, по-твоему, что, не живая? – почему-то шепотом удивилась Татьяна.

   Только верхнюю одежду хватило терпения молодым супругам повесить на закрепленную у дверей вешалку. Промерзшую обувь сняли уже в комнате. Сергей стаскивал с ног Татьяны тесноватые бурки и, обняв её ноги, грел дыханием замерзшие коленки. Таня повизгивала от удовольствия и, наклонившись, целовала мужа в макушку.

 В спальню он её отнёс, продолжая раздевать. Одежда падала в лучшем случае на стул, а в основном на пол.  Татьяна успела сбросить покрывало с большой железной кровати с двумя пышными перинами, уложенными друг на друга и таким же толстым одеялом. Кровать эта досталась им от родителей Сергея вместе с квартирой. И скоро они уже барахтались в уютной, пока еще прохладной, не успевшей согреться от их тел, пещере из перин и одеял. Любили они друг друга жадно и громко.

 Целовались до удушья. Сергей больше сдерживался, а Танюша визжала, охала и ахала, казалось на весь дом. Сетка кровати, чудное изобретение тех времен, раскачивала их, как лодочку раскачивают волны моря.

-   Танюша, чаю хочу, - Сергей лежал на спине, раскинув руки, и ещё тяжело дышал. Они давно привыкли к тому, что он в перерывах между страстями просил пить. И, случалось, выпивал две, три кружки воды. А теперь вот захотел чаю. Танюша, прижатая к стенке, начала медленно, игриво строя глазки, перебираться через него. Задержалась, прижавшись горячим, влажным телом, а когда Сергей замычал и прикрыв глаза, обнял её, быстро выскользнула и спрыгнула на пол.

-   Ми-илый. Что нибудь одно. Я сейчас быренько чайник поставлю. Потерпишь? Или водички дать? 
   Она у него всегда, почему-то вместо «быстренько» «быренько» говорила. А у Сергея от этой мелочи волна нежности нахлынула.

-   Нет, чаю хочу. И в кружку клюквы раздави.
   Облокотился на согнутую в локте руку и залюбовался женой. В комнате прохладно, мягко говоря, а Танюшка, как выскочила из-под одеяла голой, так и шлёпала по толстым рукодельным половикам между закутком кухни и посудным шкафом в другой комнате. Рождение детей не испортило ей фигуру, скорее сделало её классически женственной. Круче изогнуло плавные линии девичьих бедер, округлило живот и, утяжелив груди, образовало складочки под их нижними основаниями. Теперь они слегка колыхались при ходьбе.
 
   Зачем они стараются на высокие каблуки стать, почему-то подумалось Сергею. Всё-таки красиво женщина на плоской стопе смотрится. Где-то он уже это видел. В альбомах по искусству, по видимому, у Татьяны в магазине. Да, там фотографии произведений какого-то французского скульптора были. Фамилию, конечно, он не помнит. Но, вот глядя на свою жену, он эти скульптуры вспомнил.

-   Тань, ты это, задернула бы занавески, что ли. А то ты с улицы, как в кино на экране.
-   Ну, во первых, они почти задернуты, а во вторых…,- Таня подняла вверх руки и сделала несколько движений бедрами, - что? Не на что посмотреть, что ли? Жалко, да? И вообще, что-то я раньше за тобой этого не замечала, - она остановилась в дверях комнаты. -   Ты такой ревнивый стал, Отелло, да?

-   А что в этом плохого? Скажи, зачем мне это надо? Чтобы каждый на тебя глазел. Что, я нашего брата мужика не знаю, что ли? Они ведь просто так, как на красоту, на женскую фигуру посмотреть не могут. Тань, ты это, смотри, таких правильных парней, как я, раз два и обчелся, - уже со смехом, - ты поняла об чем я?

-   Господи, - кто же тебя поймет, как не я? Таких как ты и считать не надо, один ты у меня такой. Пей, это кипяченая вода с клюквой. А чайник пока согреется, ты пересохнешь. И пусти под одеяло, я замерзла. Ой, как у тебя тепло под одеялом, какой ты горячий! Слушай, Сергуня, ну почему тело так устроено? Я бы сейчас каждой клеточкой его хотела к тебе прижаться, а не могу. Вон, сколько в стороны торчит, - она похлопала по торчащим в стороны местам.

-   Ага, а у меня руки какие-то короткие. Я бы хотел тебя всю сразу обнять, и особенно вот эти самые торчащие места.

   Под одеялом вновь завязалась шутливая борьба с повизгиванием и смехом, постепенно перешедшая в охи и вздохи. Через некоторое время Таня, прижавшись к засопевшему сонно Сергею, зашептала ему на ухо:

-   Сергуня, за детьми идти надо. Ты не представляешь, наверно, сколько сейчас время. А я ведь отпрашивалась с работы с возвратом. Вот завтра разговоров будет. Вставать будем, или как?

-   Лучше конечно «или как». Но, Танюш, я ведь после вахты. Дай соснуть часок, а?
-   Так. Ладно. Женская наша доля. Лежи, спи. Я сбегаю за детьми, потом кормить вас буду. А ты, как встанешь, натаскай воды. И одно ведро греть поставь. Я сегодня буду детей купать.

   Сергей промычал что-то утвердительное, а Таня, быстро одевшись, хлопнула дверью. Какая там вода!? Какие ведра!? Проснулся он от детского визга. У кровати, не до конца раздевшись от множества теплых одежек, стояли его чада и визжали, готовые одетыми броситься к нему в кровать. Сдерживала их, пытаясь раздеть, Татьяна.
   Вот оно, моё счастье. И Сергей спустил ноги с кровати и раскинул руки. Обнять хотелось всех сразу.


Продолжение следует.   http://proza.ru/2010/08/20/929