Неистовый сосед

Обычно «загар» рыбы на таежных речках начинается после сильных морозов в декабре – январе. Из -  за толстого льда и нехватки кислорода вся рыба скапливается у живунов или родников. В это время  она почти неподвижна, и ее можно вытаскивать  рукой. Этим пользовались рыбаки.  Добывали улов сачками. Дело в том, что на живунах практически не было льда. Его прикрывал снег. Верхний слой ломали пешней, превращая все в няшу, состоящую из крошева льда, снега и ила поднятого со дна. В таком коктейле рыба практически не двигалась. Тогда в дело вступали люди вооруженные самодельными сачками. Они просто черпали няшу вместе с уловом. Таким образом, за одну ходку можно было добыть несколько мешков сороги, щурогайки, чебака и т.д. Нет, такой способ добычи не был браконьерским, потому что эта рыба все равно погибнет от недостатка кислорода. А весной протухнув,  скатиться  по речке вниз, заражая все живое, что еще осталось.
Григорич сообщил по секрету, что на одном ручье, коих множество в нашем районе, начался загар рыбы. Необходимо срочно ехать, иначе опередят другие. Я был не против, только спросил разрешения взять с собой соседа, уж очень просится на рыбалку. Тем более, что у него своя машина. Напарник, конечно, был непротив:
- Нам рыбы не жалко, лишь -  бы на речке был активен.
Выехали рано утром, чтобы быть первыми у заветного места. Живун нашли без труда: на нем издали был виден сугроб снега, из которого шел пар. По традиции, вначале решили перекусить. Достали нехитрую снедь и предались чревоугодию. Сосед же нетерпеливо притоптывал на месте, всем видом показывая свое желание начать добычу рыбы. Наконец не выдержав, стал впускаться к месту лова. Поскольку полез без подготовки, тут же был наказан – провалился под лед.
- Ну, зачем торопишься? – заметил Григорич, - все надо делать по порядку, не нарушая традиций.
Несчастный стал разводить костер, чтобы обсушиться. Мы же, наладив сачки, приготовив пешни, пошли готовить живун для рыбалки. Через определенное время приступили к действу: стали черпать своими приспособлениями крошево из снега, льда и рыбы. Попадались, в основном, чебаки, ерши и окуньки. Иногда доставали щурогайку, совсем редко килограммовую щуку.
Не заметили, как на речке появился сосед. Он активно включился в процесс ловли рыбы: шустро орудовал сачком, оббивал лед пешней, сортировал улов по видам рыб. Особенно любовно складывал в отдельную кучку щурогайку.
- А можно я руками буду искать щуку в няше? - попросил он нас, - и если добуду, то заберу себе, очень хочется жену порадовать этой рыбой.
Мы с Григоричем переглянулись и в голос ответили: - Да ради бога, только вода – то ледяная!?
- Ничего вытерплю, - и он приступил к работе.
Тем временем гора рыбы росла быстро. Увеличивалось и количество щуки, которую добывал сосед, закатав рукава курточки по локоть. Правда руки у него стали неестественно красные, и как нам казалось, уже плохо слушались хозяина. Не выдержав, Григорич приказал:
- Бросай ты это дело, мужик. Без рук останешься.
Но, тот упрямо продолжал свое дело. Почему – то пропало настроение. Не хотелось не рыбы, не интересен, стал и  процесс  ее добывания.
- Как делить будем улов? – у соседа лихорадочно блестели глаза.
- Бери, сколько хочешь, - равнодушно махнул рукой Григорич.
Тот торопливо стал складывать рыбу в свою пайбу. Отдельно, в рюкзак, поместил десятка два щуки. Похлопав по нему, заметил:
- Вот это улов! Всем уловам улов! На следующие выходные поедем еще? Беру пять бутылок водки. Бензином тоже обеспечу.
- Навряд ли получится, - ответил Григорич, - такого улова больше не будет.
С тех пор мы этого человека на рыбалку не брали. Да и он охладел к нам.