Пари

                1.
               
                ПАРИ
    
     Две подруги-пианистки, давно не видевшие друг друга, беседовали. Да, кое-что в их жизни изменилось после окончания института. Ирина, сразу после выпуска, вышла замуж, родила ребёнка, развелась, разделила квартиру и жила теперь с сыном в коммуналке. Надя замуж ещё не вышла, зато купила с помощью родителей однокомнатную квартиру. Обе работали концертмейстерами, и, естественно, разговор зашёл о частных уроках, так как, особенно Наде, на квартиру никогда не хватало. Ирина, правда, учеников не имела, она вкалывала на полторы ставки и ещё на заменах. Зато Надя имела одного и желала бы прибавить, по крайней мере, пятерых.

     - И по сколько ты берёшь? – спросила Ирина.

     - Как обычно, два пятьдесят за урок.

     - Ты с ума сошла! Специалист с высшим образованием – не меньше пятёрки.

     Надя горько усмехнулась.

     - Да кто же это будет так заниматься? Видишь, и за эту цену едва одного нашла.

     - Так люди смотрят, что престижнее – дорогой учитель – значит, лучше. Больше ценить себя надо.

     - Нет, ты не права, жизнь так сложна, всё дело случая. Как я такую цену возьму? Я боюсь, как бы и этот не перестал заниматься.

     - Ну, как знаешь, просто мне обидно за нас всех, не только за тебя. Неужели ты не понимаешь, что если ты сама себя будешь так низко ценить, а при этом хорошо преподавать, то все будут думать, что здесь что-то не так. Вон, один мой знакомый, нуль с присыпочкой, ничего собой не представляет, совершенная бездарность – и берёт по восемь рублей за урок. И полно учеников. Он говорит, что именно из-за цены.

     - Ну, нет, ты эти сказки мне не рассказывай.

     - Сказки?! – возмутилась Ирина – Это я рассказываю сказки? – в ней сразу проснулось то, что в училище и институте заставляло её организовывать КВНы и, благодаря чему, она считалась отчаянной головой – раз так, я предлагаю пари, и не думай отказываться. Не бойся, на бутылку коньяка. Не разоришься.

     - Ну ладно, а какие условия? – недоверчиво посмотрела на неё Надя.

     - Вот какие – через полгода у меня будут ученики – ну, скажем, четыре по десятке.

     - Ладно, я согласна. Если бы ещё один – бывают всякие случаи.  Но четыре! Ведь ты не педагог со связями, чтобы помочь при поступлении.

     - Это не имеет никакого значения, главное, что ты согласна. Мне-то самой всё равно, но чтобы доказать тебе, что ты работаешь даром, я иду на очередную авантюру. Так помни, коньяк.

     Надя удовлетворённо кивнула головой.

 
     «Вот всегда так, мало забот, ещё эту чушь на себя взвалила, очень надо кому-то что-то доказывать. Не хватает у кого-то мозгов - так пусть получает, сколько заслуживает» - ругала себя Ирина, придя домой. Она окинула взглядом комнату – да, в такой обстановке десятку не возьмёшь. По стенам тянулись глухие стенные шкафы, сколоченные  из отёсанных досок. Было похоже на то, что это просто дощатая отделка стены. Ирина своими руками оборудовала комнату так, как считала нужным, не обращая внимания на общепринятые нормы. Доски тёмно-коричневого цвета  были  покрыты лаком. Две большие широкие доски, висящие, в целях экономии места одна над другой, откидывались, наподобие вагонных полок и становились спальными местами – вверху спал сын, внизу – она. Откидной столик тоже был подвешен на петлях к стене.

     Всё было сделано с таким расчётом, чтобы мальчик мог играть в мяч, прыгать, резвиться с друзьями столько, сколько ему это было нужно. На полу лежали маты, стояли спортивный конь и турник, с потолка свисали верёвочные лестницы,  канаты, кольца, под потолком висел гамак, перекладины, обруч и тому подобное. Тщательно закрытые решёткой лампочки освещали комнату из углов, окно тоже имело защиту в виде бадминтонной  сетки.

     В настоящее время комната представляла собой джунгли. Повсюду свисали гирлянды с листьями матерчатых «тропических» растений и цветов. Один пуфик превратился в гигантскую черепаху – к нему пришили ноги и голову, другой – в кочку. К коню прибили  сшитую из старого пальто голову слона с хоботом и хвостик. В общем, ученики, вернее их родители, могли бы всё это неправильно понять.

     Некоторое время Ирина раздумывала – ей жалко было разорять столь уютные джунгли. Потом она подозвала сына, изображающего из себя попеременно то - индейца, то - обезьяну и лазавшего где-то под потолком.

     Мальчик ловко спрыгнул на пол и, пройдясь колесом, очутился около матери.

     - Вот что, Юра. Ты уже большой, как-никак, во втором классе и занимаешься в гимнастической секции. Тебе ведь необязательно, чтобы снаряды были дома.

     - Сын с беспокойством посмотрел на неё.

     - А что, мама, ты хочешь убрать? Мне джунгли жалко.

     - Помнишь, здесь у нас была и цирковая арена, и корабль, и крайний север, даже с северным сиянием?

     - Да, и ещё пустыня, горы, подводная лодка…

     - Вот именно. А сейчас мне хотелось бы сделать просто комнату.

     - Просто комнату, как у всех? Это не интересно.

     - Нет, не как у всех. Понимаешь, комнату очень богатых людей, ну, прямо купающихся в золоте.

     - Ой, это интересно! Но ведь мы не богаты, как может это получиться?

     - В том-то и дело, что это будет симуляцией, ведь настоящих джунглей здесь тоже нет.

     - Ладно, давай. Только у богатых людей не висят же всякие снаряды?

     - Нет, конечно.

     - А мне будет без них скучно.

     - Мы оставим дырочки для крючков, и когда очень захочется полазить, всегда можно будет временно снаряды повесить.

     - Ладно, тогда я буду тебе, как всегда, помогать.

     И мать с сыном принялись за подробное обсуждение деталей.


     Переоборудование заняло около двух месяцев, включая зимние каникулы, так как свободного времени у Ирины было немного. Но как раз сейчас  работы по замене заболевших коллег не было, и они с сыном мастерили – пилили, строгали, морили, лакировали, прибивали, красили, моделировали  –  в общем, работа кипела всё это время.

     Они сходили в Исторический музей и посетили старинные усадьбы. Они сделали кое-какие зарисовки старинных узоров. Они кое-что срисовали и из книг по истории искусства, сидя в читальном зале.

     Иногда Ирина думала: «Остановись, сумасшедшая! Такое затевать из-за пустого разговора! Да и сама затея пустая…. Ведь я это так просто сказала, чтобы подзадорить Надю». Но дело было начато, сын увлёкся, и она, по правде сказать, тоже.

     При помощи синьки и акварельных красок они сделали на потолке имитацию неба в облаках с парящими в вышине птицами, а по краям нарисовали ветки берёз, обрамляющих небо, которое как бы виднелось в просвете листьев. Получилось вроде и по-старинному, и в то же время, ультрасовременно. Одну стену со шкафом они не тронули, а только выпилили лобзиком замысловатые узоры из фанерок, подобранных на свалках и приклеили их к доскам, покрасив чуть светлее самих досок. Таким образом, получалось, что комната отделана досками с идущими вдоль них резными узорами, что сразу давало ощущение роскоши. К этой стенке поставили старенькое, оставшееся ещё от родителей Ирины, пианино, прежде выполнявшее по совместительству роль скалы, рассчитав так, чтобы оно не очень мешало пользоваться замаскированным шкафом. Изучив соответствующую литературу, пианино до блеска отполировали, заодно обновив золотой краской позолоченные детали резьбы. Получился антиквариат.

     На пол Ирина с помощью сына наклеила очень интересную по рисунку дешёвенькую материю, и покрыла пол паркетным лаком. Из своих спальных мест, опять же, с помощью лобзика и красок они соорудили «импортный» диван под старину. На него пошли почти все маты, обтянутые какой-то необычной бабушкиной материей. Откидной столик отделали кусочками бумаги, подкрашенной под инкрустацию, по его краям приставили резные узоры, приделали к нему гнутые ножки от круглого стола, выкинутого кем-то на свалку, изукрасили их той же «инкрустацией» и всё это тоже залакировали.

     Много выдумки пошло на бра. Их сделали из разноцветных стёклышек, просвечивающихся сквозь листву из фанеры, покрытой эмалевой краской и отделанной золотом.

     Шкафом вдоль другой стены пришлось пожертвовать. Сначала хотели было выбросить основное его содержимое – всевозможные поделки и игрушки, которые делались на протяжении жизни Юрочки из всяких подручных материалов, но, подумав, решили использовать и их. Переднюю стенку шкафа почти до полу разобрали. Из части освободившихся, таким образом, досок, прислонённых на полках к самой стене, была сооружена по всему шкафу тонкая и остроумная стилизация корешков книг – полные собрания сочинений классиков и всевозможные энциклопедии. Это были «старинные» издания, так как имитировать современные в домашних условиях было невозможно.

     «Книги» только виднелись за многочисленными фотографиями, давая возможность  догадываться, что за библиографические сокровища там скрываются. На фотографиях знакомых,  родственников, перефотографированных с печатных изданий  великих музыкантов современности  различными подчерками были сделаны дарственные надписи на имя изумительной, непревзойдённой, талантливой Ирины, а также благодарности любимой, юной, незабываемой учительнице от учеников – учащихся училищ, консерваторий, различных лауреатов всевозможных конкурсов. Часть этих фотографий, оправленных в  замысловатые  рамки, была развешена на «стенах», то есть на замаскированных шкафах.

     Кроме фотографий, на полки перед «книгами» были выставлены все поделки.  Немного подкрашенные и поставленные на подставки, они тут же приобрели вид уникальных сувениров, к каждому из которых прилагалась табличка с дарственной надписью. Кое-что было и добавлено – вылеплено из пластилина и раскрашено  красками под фарфор, гипс и тому подобное.

     Ирина обладала незаурядными художественными способностями, одно время она даже посещала различные изостудии. Теперь же ей представилась возможность использовать эти нереализованные  данные на практике.

     В ход пошло всё – даже голова слона, которую повесили в углу над диваном. Правда, коня пришлось выставить в коридор на место старого комода, зато комод взяли в комнату, обработали соответствующим образом и заставили «антикварным» пластилином.

     Верхом искусства оказались «старинные» часы, в основе которых находился будильник с раскрашенным под антиквариат циферблатом. Его вставили в такое сложное скульптурное сооружение, что оба творца долго хохотали над тем, как это похоже на что-то необыкновенно дорогое. Изготовление же остальных деталей – пары «потемневших от времени картин великих мастеров прошлого» с их самоличными «подписями», «старинных» ваз и «антикварной»  посуды, переделанной из самых обычных тарелок и чашек, доставило им особое удовольствие.

     Когда экспозиция была готова и экспонаты надёжно закреплены на своих местах, встал вопрос, что делать дальше с этим большим, во всю стену, шкафом. Обсуждались разные варианты. В конечном счёте, работу над ним закончили до гениальности просто – поскольку делать дверцы было дорого и хлопотно, Ирина с Юриком  всю эту бутафорию наглухо застеклили своими силами. Стёкла вставили в выпиленные электролобзиком из оставшихся досок длинные и узкие рамы по форме полок и разукрасили их ажурной «резьбой» из крепкого, покрашенного и отлакированного картона. Часть  этой «резьбы» заходила и на стёкла. Такой «импорт» даже трудно было себе представить.  Позолоченные же «резные» замки, наклеенные прямо на рамы, придали всему этому законченный вид.

     Конечно, совсем без затрат обойтись не удалось, зато комната выглядела теперь так, что можно было всерьёз опасаться вооружённого грабежа.
Всё было готово, и Ирина, наконец, самостоятельно сшив  себе сногсшибательное платье, стала всем подряд говорить, что ей нужны ученики. Она, по правде говоря, не особенно верила в успех своего предприятия, но терять ей было нечего, и она решила попробовать.            

     Наконец, Ирине  предложили два ученика.  Один  из них был начинающим  ребёнком.  Его она отправила к Наде, даже с ним не встретившись. Второй же её заинтересовал. Это был семнадцатилетний школьник, решивший заниматься для себя. Она пригласила его к себе вместе с матерью и, ещё раз окинув комнату оценивающим взглядом, стала с волнением их дожидаться.

     Юра был на продлёнке. Достав косметику, Ирина накрасилась так, как красятся во всём преуспевающие женщины, смотрящие с обложек журналов. Когда раздался звонок, она встретила гостей очень весело и непринуждённо. С очаровательной улыбкой она извинилась за то, что ей надо позвонить и оставила их в комнате рассматривать обстановку и надписи на фотографиях. Затем она взяла трубку телефона, находящегося в коридоре общей квартиры, и нарочно громко стала кому- то объяснять, что у неё всё забито, никак не может, очень извиняется…. Да, она понимает, что таких специалистов, как она, больше нет. Но она так загружена, может когда-нибудь, через пару месяцев…. Сердце её сжималось, ей было до ужаса неудобно, но она мужественно продолжала новую роль.

     Вернувшись, она сообщила ошарашенным, не знающим, куда ступить, посетителям, что она чрезвычайно занята, так как преподаёт с помощью уникальной, изобретённой ею методики, и поэтому без её частных уроков не обходится ни один лауреат международных конкурсов, но это строго по секрету.

     - Так нам же сказала Марина Петровна, что вы даёте уроки  - робко пролепетала мама потенциального ученика.

     - Ах, для Марины Петровны я готова это сделать, даже пожертвовать последним часом отдыха. Только будут ли вам мои уроки по карману? - Если бы они не согласились с ценой, Ирина просто направила бы их к Наде – Сравнительно, я беру не много. Профессора берут двадцать пять-тридцать рублей за урок, я бы тоже могла, но мне деньги не нужны. Я занимаюсь с учениками исключительно ради интереса. Никакой профессор не в состоянии дать ученику то, что я.

     От профессорской суммы у пришедших помутилось в глазах, и поэтому десятка за урок показалась им не столь уж и большой платой. Тем более, что очень уж приятно было всем рассказать, у какого педагога они берут уроки. Они согласились и даже упрашивали Ирину не отказываться от них в случае непредвиденных обстоятельств.


     Ирина действительно преподавала особым образом, освоив метод у своей первой старенькой учительницы, который заключался в том, что ученик проходил как можно больше произведений, пусть не очень трудных, а, также, много читал с листа. При этом, деталям исполнения, обычно больше всего  изматывающим учеников и делающим для них занятия изнуряюще скучными, уделялось не столь много внимания. Интерес к этим деталям должен был прийти сам с собой, вместе с творческим ростом ученика, естественно, под чутким руководством педагога. Поэтому ученик Ирины начал быстро продвигаться вперёд, получая от занятий много удовольствия. Этому способствовало  и  всегда радостное настроение учительницы, и полное юмора и всевозможных шуток проведение самих  уроков.

     Скоро он привёл к Ирине знакомого, которого она милостиво согласилась взять якобы на место ученика, окончившего консерваторию с красным дипломом и поэтому в её частных уроках больше не нуждающегося. Спустя ещё некоторое время у Ирины не было отбоя от новых учеников. Она перестала заменять других концертмейстеров, перешла на ставку, а затем и на полставки. В конечном счёте, она даже стала подумывать, не стоит ли брать по пятнадцать рублей за урок, не компрометирует ли её столь малая сумма, которая казалась ей вначале невероятной.

     Тем временем Надя вышла замуж, по уши ушла в семейную жизнь, стала ждать ребёнка.   И вышло так, что подруги встретились только через два года.

     За это время, благодаря урокам, Ирина получила возможность купить двухкомнатную кооперативную квартиру, одна комната которой  была оборудована ещё более шикарно, чем прежняя. К антикварному пианино добавился новый маленький рояль и настоящая дорогая мебель. Сохранились и некоторые старые вещи, сыгравшие в своё время столь значительную роль в Ирининой жизни. Прежние «сувениры», наряду с новыми подарками, занимали самое  почётное место в импортной  шикарной стенке. В этой комнате проходили занятия с учениками, количество которых Ирина сократила до разумных пределов.

     Вторая же комната была в глухих шкафах, завешена и заставлена спортивными снарядами и предоставлена в полное распоряжение сына, для которого у Ирины было теперь достаточно времени.

     Встреча подруг после двух лет разлуки, как и в прошлый раз, состоялась на квартире у Нади. Со времени покупки ею квартиры мало что изменилось – та же старенькая родительская мебель, стандартные, уже местами отклеивающиеся обои, так же нужны деньги. Только прибавились неприятности с мужем и свекровью, да  хлопоты с ребёнком.

     Разговор зашёл об учениках.

     - Сколько их у тебя? – поинтересовалась Ирина.

     - Три. Один ещё тот, первый. Другого, спасибо, ты тогда подкинула, уже неплохо играет. Был ещё, да бросил. Теперь, вот, третий прибавился. Ещё бы штучек пять, и больше не надо.

     - И сколько ты берёшь?

     - Как всегда, два с половиной. Кстати, помнишь, мы в прошлый раз заключили пари. Надо же, как летит время, два года прошло. Скажи, у тебя тогда получилось?

     Ирина ещё раз взглянула на измученное лицо подруги, на её неуверенные движения и  улыбку. Она поняла, что Надя такой останется всегда. И что бы Ирина ей не говорила, ничего уж тут изменить не получится. Ирина не могла ей помочь и с учениками. Её собственная клиентура ни за что на свете не стала  бы брать уроки у такой обычной учительницы.

     - Знаешь, ничего тогда у меня не вышло, как ты и говорила, - сказала она – так что коньяк за мной.

     - Не  надо, - улыбнулась Надя – ведь было сразу ясно, что твоя идея – просто утопия.


     Л. О. Бокова-Кнопп.
Декабрь, 1980.