Вовкин Пушкин

Целый день я вспоминала, как звали мужа Татьяны Лариной. Бывает же такое, – вылетит фамилия из головы и мучайся потом. Помню – два слога. Помню - фамилия заканчивается на «ин», а дальше пустота  и мука. Звонкая, звучная, княжеская фамилия…
Вечером после работы шла домой и перебирала сочетания букв: «Горин, Гарин, Зыкин, Рыкин…». Я мечтала добежать домой, открыть книжку и прочитать во спасение своей души эту фамилию. Где-то около ушных раковин ветер нашептывал мне: «Ш-ш-ш-ш-ин…». Но я ничего не могла разобрать и еще больше раздражалась. И на что он мне сдался! «Зорин, Гранин, Разин, Керенский, Долгорукий…»
Сегодня был не настолько жаркий или просто теплый день, чтобы без всякой причины сидеть на скамейке в маленьком сквере и прохлаждаться отечественным пивом. Однако два молодых человека, устелив предварительно сырые скамейки сегодняшним номером рекламной газеты, сели, откупорили по бутылочке оригинального, и повели разговоры о шатком политическом положении в мире. Один паниковал, второй смеялся.
В центре сквера, спиной к ним, на двухметровом постаменте, скрестив на груди руки и, мрачно глядя в скудный истоптанный цветник перед собой, стоял Пушкин. Женщина лет сорока с лицом похожим на цветник у памятника – таким же сизым и истоптанным сидела в противоположном конце сквера, шаркала по земле ногами и раскачивалась, как младенчик из стороны в сторону. Она нетерпеливо и нервно рассматривала окна последних этажей в домах окружающих сквер, словно ждала кого-то.
Пушкин был как обычно черен и задумчив, женщина пьяна, молодые люди обстоятельны и благополучны.  Подул ветер, внезапно пошел дождь. Молодые люди открыли зонт. Женщина встала и подпрыгивающей походкой пошла дозором вокруг немерзнущего русского гения. Ее голодный взгляд остановился на раскрытой пачке сигарет в руках того молодого человека, который, разговаривая со своим другом о шатком политическом положении в мире, смеялся. Легким движением пальцев он вытянул из пачки дорогую сигарету, изящно прикурил, а затем так сладко и вкусно выпустил дам, что у женщины свело скулы. 
Не сомневаясь в себе, да и в молодых людях, пьяная женщина, кокетливо подпрыгивая, остановилась у скамейки.
- Может быть, господа угостят даму сигаретой? – сказала она так, что только последний хам не смог бы ей отказать.
Молодые люди ей не отказали. Тот, что смеялся, смутился, и, не глядя в глаза дамы, молча протянул ей сигарету.
- Благодарю вас, - сказала она.
Со стороны Московского вокзала донесся озорной мальчишеский смех. В сквер вошли двое. Парень лет двенадцати в черной кожаной куртке и его старший товарищ. На вид товарищу было около тридцати. Он улыбался. По улыбке сразу становилось заметно, что зубов, равно как и высоких жизненных пристрастий, у него нет. Оба направились к курящей подруге. Старший равнодушно и молча улыбался, мальчик кричал: «Танька, оставь полсигаретки – у тебя бюстгальтер в клетку».
- О! Кто пришел! – обрадовалась Танька. – Давно вас не было видно.
Они обнялись, расцеловались и уселись на скамейку уже втроем. Мальчик то и дело дергал у Таньки изо рта сигарету, Танька уворачивалась.
- Успокойся, Вован! Как маленький! – гаркнул на малого его старший приятель. Вова успокоился. Но хватило его ненадолго. Пока старшие друзья разговаривали, он вскочил и стал наворачивать круг за кругом по скверу стой же легкостью и артистичностью, с которой акробаты в цирке завершают сложные премьерные номера. По пути он цеплялся к случайным прохожим и сидящим в сквере отдыхающим: «У вас сигаретки на… не найдется на…?» Ему отказывали. В конце концов, отчаявшись, он уселся на широкое основание постамента памятника. Закинул голову, простонал: «Хочу курить! Танька, хочу курить! Дай полсигаретки, у тебя бюстгальтер в клетку! Танька! Танька!»
- Не ори! – крикнула Танька.
- Вован! – для пущего устрашения рявкнул его старший приятель.
С работы, с Невского проспекта, вернулись еще трое. Позвякивая пустыми бутылками, довольные, - они сели на скамейку рядом с Танькой и парнем без зубов. Те встретили их улюлюканьем. Вовка сиганул к вновь прибывшим, с надеждой, на курево.
- Станцуй, сынок! Давай! Если станцуешь, получишь затяжку.
- Пусть тебе Алсу танцует! – обиделся Вовка.
- Тогда иди у Пушкина проси.
Замечание про Пушкина вызвало у компании короткий громкий всплеск смеха. Вовка же был оскорблен. Сплюнул, как старший товарищ, куртку отдернул, тоже, как это делал старший товарищ.
- А что, думаешь, не попрошу?
- Да ты сначала залезь…- рассмеялась Танька.
- Да базар тебе нужен на!.. Смотри – не окосей на… Ты смотри! Смотри, я сказал!
Одним прыжком он перемахнул через цветник и еще через секунду карабкался на постамент.
- Подсади! – кричал он.
Компания, раззадоренная предстоящим спектаклем, смеялась, но подсаживать Вовочку все никто не решался. Малый не сдавался и продолжал настаивать:
- Подсади! Танька! Кому говорю!
- Сам давай! – крикнул Старший товарищ, чтобы все увидели - настоящий мужчина растет.
- Подсади, сказал! – орал Вовка, и все время скользил по гладкому граниту ногами.
Женское сердце мягче. Вот Танька и не выдержала. Подошла, и одной рукой захватив обе Вовкины ноги, подняла его так, что тот смог подтянутся. И вот Вовочка уже рядом с памятником. На одной высоте. Чуть придерживаясь за толстые склады его плаща, озирает окрестности.
- Проверь, может у него, что в карманах есть? – предложил Старший товарищ.
- Точно! Пушкин! Пушкин, у тебя карманы есть?  - стал ощупывать плащ. Смеется. И внизу тоже все смеются. – Пушкин, как я тебя люблю!
- Да ты хоть знаешь, кто такой Пушкин? – сглатывая хохот, крикнула Танька.
- Ну…
- Русский писатель.
- Да ну! Пушкин, дай я тебя поцелую! – Вовка схватился за скрещенные на груди пушкинские руки и подтянулся к черному неподвижному лицу. – Смотрите, я целую Пушкина! – поцеловал его в губы. – Тьфу! Холодные!
- Не бери в рот всякую гадость! На него же голуби какают, а ты в рот все тянешь! – смеялась Танька.
- Смотри, не навернись, Вован. А то соскребать тебя потом с лужайки! – заметил Старший товарищ. – Он хоть прочно стоит?
- Пушкин, ты прочно стоишь? - переспросил Вовочка. И за Пушкина ответил – Прочно, только карманов у меня нет.
Внезапно на спине Пушкина сверкнула вспышка. Вовка обернулся. Молодые люди, пившие пиво и разговаривавшие на тему о шатком политическом положении в мире - разговоры отложили, смеялись также азартно, как и Вовкины друзья. А тот, что паниковал в отношении мирового политположения, стоял коленопреклоненный перед памятником  и щелкал фотоаппаратом.
Публики становилось больше  - Вовкин кураж стремительно рос. Он  показывал чудеса акробатики, умудряясь устоять на небольшом пяточке рядом с памятником. Вспышка. Еще одна. И еще.
- А ты смог бы залезть ему на шею? -  спросил молодой человек в сером плаще с фотоаппаратом в руках.
Вовка восторженно ахнул. Эта идея не пришла бы ему в голову. Да и никому из его друзей. Все сидящие в сквере, прохожие, даже продавщица из соседнего ларька – замолчали и не дышали, пока Вовка покорял очередную вершину. Он карабкался по черной фигуре, обхватив ногами туловище. Глаза молодого человека в сером плаще вспыхнули сумасшествием, каким вспыхивают глаза игрока, когда тот ждет, полной остановки колеса рулетки. Танька сильно затянулась папиросой и долго не выпускала дым,  беззубый Старший товарищ даже перестал улыбаться.
- Оба на! – крикнул Вовка, оседлав памятник, и несколько раз подпрыгнул. – Смотрите на меня! Я сижу на Пушкине! Кто-нибудь еще так сможет?!
- Не двигайся, - попросил молодой человек в сером плаще.
Вспышка!
Очень ловко Вова переместился со спины памятника к его лицу, прочно усевшись на скрещенные руки. Молодой человек был в не себя от восторга. Где еще такое найдешь. Он сменил точку и перешел к лицевой стороне памятника. Через визир аппарата он ясно видел стоящего Пушкина, лицо которого было закрыто Вовкиной спиной.
Чувствуя, что в кадре его не будет видно, Вовка стал поворачиваться лицом к фотографу, но тот разнервничался.
- Нет-нет, пожалуйста, не поворачивайся еще немного. Так как ты сидел, получится отлично. Повернись, как ты сидел только что.
Малый повернулся.
Вспышка.
Удовлетворенный снимками молодой человек в сером плаще с фотоаппаратом, вернулся к своему приятелю допивать пиво.
- Как ты теперь слезешь? – заволновалась Танька.
- А ты подставь мне лестницу? – расхохотался Вовка. – Подставь мне ладошки!
 Спектакль был окончен. Разгоряченные артисты собрались вместе вокруг молодого человека в сером плаще. Тот вытащил из портмоне крупную купюру, Старший товарищ побежал к ближайшему ларьку. Танька тепло обняла Вовку за плечи,  дала ему целую сигарету, и даже чиркнула перед ним спичкой. Вовка с наслаждением затянулся и выпустил дым колечками, как это делает Старший товарищ.
Александр Сергеевич был черен и молчалив.
Гремин! Фамилия мужа Татьяны Лариной – Гремин!




С-Петербург, сентябрь 01г.