Лесной дух

   У моего любимого отца была трепетная эмоциональная душа.  Он был большим, очень большим любителем всего прекрасного. До конца своих дней, уже лёжа в предсмертном состоянии в реанимации, с температурой выше 40;С, с семью выведенными трубками из почек, он смотрел в окно с видом на Волгу и Жигули и шептал мне: «Смотри, какая красота! Какая природа!». Я до сих пор смотрю на мир глазами моего дорогого отца и любуюсь земными красотами. И малыми и большими. И я искренне считаю, что в природе на нашей Матушке-Земле все живое: сама Земля и все то, что есть на ней: и вода, и травка, и деревья, и реки, и горы. Всё живое. А у живого есть душа. Дух.
Я  как-то написала в своем стихотворении «Зимушка» такие строки:
... Все леса безмолвья полны.
Дух лесной на ветках спит.
По полям снежок, как волны,
Гонит ветром. Порошит...
И вдруг совершенно неожиданно, как хлопушкой по лбу, получила краткое резюме известного нашего поэта, члена Союза писателей России: «У леса нет духа» (!). Хотя сам писал, о д у х о т в о р я я :
...Заговоришь, небось, стихами,
Коль чувства вздыбились, как вал,
          Март, удивленный небесами,
Весну в уста поцеловал...
Красиво, правда? И никто не бросился искать, есть ли у Весны эти самые уста. Я, конечно же, и не подумала искоренять строчки о Лесном Духе, поскольку твердо уверена, что у Леса есть Дух. А каким образом я убедилась в этом, сейчас и расскажу.
Было это в 1995 году.
 Моя школьная подруга Эммочка позвонила мне в начале августа и предложила поехать вместе отдыхать в санаторий «Жигулевская жемчужина», что расположен в лесной зоне, возле поселка Курумоч, куда они с сестрой уже отправились. Короче, я там оказалась через день, да ещё со своим пятилетним внуком Женей. Санаторий дышал на ладан. Его, по-моему, сознательно банкротили. Был детский заезд. Отдыхающих было мало, как говорят, «кот наплакал». Кормили плохо.
Но у нас-то была дружная компания: Эммочка с сестрой Леной, я и Женька. Досуг наш не отличался разнообразием, но был очень интересным.
Санаторий располагался в сосновом лесу. Лес был даже на территории. Как я уже говорила, был август, и лес был полон грибов. И мы каждый день, пройдя немудрённые процедуры, даже до обеда, со всех ног бежали в лес по грибы, поскольку вся наша компания оказалась заядлыми грибниками. Всего-то и отходили метров на двести от территории, а грибы – вот они. Да такие ядреные маслята! Сверху покрыты твердой коричневой рубашечкой, снизу губка янтарная, вся в капельках масла, ни червоточины. Но это ещё не все! Наряду с припозднившимися маслятами, там, также в изобилии, росли непуганные рыжики. Небольшие, ровненькие, с зеленцой, эти огонёчки приносили такой шальной восторг, что не хотелось уходить с полянки.
Попривыкнув, уже чувствуя себя не так боязливо в лесу, мы с внуком и вдвоём бегали на эту полянку, когда наша вторая половина грибников отдыхала после обеда. Так случилось в жизни, что  у внука было мало нянек, если честно – одна я и была, замещая, кроме его мамы, всех прочих, положенных человечку родных – и отца, и бабушек, и дедушек. Я его любила за всех, старалась, чтобы он не чувствовал себя ущемленным и ущербным. Я очень старалась воспитывать в Жене любовь к природе, вырабатывать в душе, глядя на красоту окружающего мира, доброту и восторженность, одаривать этими качествами добрых людей и получать для себя от этого огромное удовлетворение. Поэтому, входя в лес, я всегда здоровалась с Лесным Духом, с деревьями, с травкой. И когда мы находили грибочки, я всегда благодарила лес за его подарок. Женечка сначала недоумевал, крутил головой и спрашивал, с кем это я разговариваю, потом, видимо, что-то понял.
А через две недели наша дружная компания распалась – мои подружки уехали домой, а мы с внуком все продолжали свои грибные вылазки. В палате у нас все пропахло грибами. Я, уложив Евгешку спать после обеда, садилась чистить маслята и резать их на тоненькие дольки. Затем каждую дольку нанизывала на ниточку, как бутафорский снег из ваты, и ниточки привязывала к гардине, как гирлянды, для просушки. Это так здорово придумали Эммочка с Леной. У них тоже все окно было завешано грибными дольками. Однажды, когда Эммочка полезла крепить очередную порцию, фрамуга, чтоб ей, отпала и больно стукнула Эммку по голове. Даже полежать пришлось, но, слава Богу, обошлось. Дочка привезла по моей просьбе самую большую нашу кастрюлю и соль – для засолки рыжиков. Так что к концу санаторного срока она была полна. Ну, это были все такие текущие дела приятного и полезного толку. А вот Лес! Лес...
«А лес стоял загадочный», как пелось в одной хорошей песне, лес стоял «колдовской» - тоже песенное верное определение. А я точно знаю, что он – просто живой. Разный. И тихий, задумчивый, правда, что загадочный,  и нежно или сурово шумевший, и лечебный, правда,что   колдовской  – ароматы хвои, осенних опавших листочков, травки, грибной неистребимый запах – все это и многое другое, зримое и незримое, неощущаемое нами, «человеками», возомнившими себя царями природы, целило душу, врачевало раны, как телесные, так и душевные, давало для организма огромный заряд потенциальной энергии. Погода в это время была идеально-августовской: было тепло, многие отдыхающие ходили в луга на озера или даже на Волгу купаться, не было дождей, но и сухости в лесу не ощущалось. Конечно же, каждое утро выпадали росы. На грибках они так капельками и застывали. Из лесных обитателей мы несколько раз встречали ёжиков, которые даже не сворачиваясь в комочки, живёхонько убегали. Но кто-то всё-таки из нападающих и питающихся живностью жил там. Однажды, придя на свою любимую и такую уже знакомую полянку, мы обнаружили довольно больших размеров трупик ежа, причем только его колючую и уже никому не страшную шкурку. Бедный ёжик. В кроне деревьев обитало большое количество ворон и сорок. И  кричали они, ну, может, пели, как умели, на разные лады и голоса. Мы с Женей никогда молчком не ходили. Я и с лесом разговаривала, и грибочки приманивала, и пела Женьке песни и даже сказки во время походов сочиняла. И вот мы с Женей приметили, уже обратив внимание на преобладающий над всеми лесными звуками стрёкот, что сорока, мы  тут же посчитали, что это одна и та же, стала появляться на глаза больше других. Честно, она сопровождала нас, что-то стрекотала, но не всполошным истерическим стрёкотом, а более напоминающим воркование голубя. Женька  даже придумал, как проверить её преданность. Забрались с ним, пробираясь почти на коленях, в частый сосновый молодняк, где, кстати, тотчас нашли кучки хвои, под которыми прятались рыжики. Поползали там, искололись все, но, довольные от собранного урожая, выбрались на дорожку и побрели к нашей полянке. И что вы думаете? На подступах к поляне стоял мощный дуб, прямо как воевода среди берёз и сосен. И, услышав знакомое стрекотание, мы, задрав головы, увидели на ветке сидевшую сороку. Хотите верьте, хотите нет, она сидела и вертелась, помахивая своим красивым хвостом, как бы приветствуя нас.  С этого дня мы дали ей имя: Ксюша, потому что каждый вечер, на хилых санаторских танцах доминируюшей была песня про Ксюшу: «Ксюша, Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша..» - один из «шедевров» ново-русской эстрады того времени. Мы носили своей Ксюше столововские угощения, складывая их под дуб.
Однажды мы с Женей зашли дальше установленной мной границы. Там лес как-то трансформировался. Больше, много больше стало попадаться солидных, высоких, с коричневой корой, сосен, больше стало дубов и прочих лиственных деревьев. Стали попадаться небольшие березовые рощицы. Осень стояла теплая и листья на деревьях были все ещё зелёные.  Не висели ещё на берёзах желтые веточки, словно серёжки,  не пожелтели  листья клёнов не часто, но попадающихся среди прочих деревьев. Да и дубы стояли зелёными, только подёрнулись кроны каким-то белесым налётом. Место это, с этим лесным массивом, вообще волшебное: напротив Жигулевских гор с их таинственной Каменной чашей на том берегу, отроги Сокольих гор на этом, тоже со своими тайнами и сказами.  Давно уж умные люди пишут об аномалии здешних мест. И это действительно подтверждается иногда собранными наблюдениями очевидцев, теоретическими рассуждениями историковедов. Даже о местах, расположенных ближе к Самаре, например, о Барбошиной поляне, так интересно и красочно написал наш земляк Евгений Бажанов в своей книге «Барбошина поляна (Тайны урочища романтиков)», а уж какое богатое наследие об уникальности нашего края оставил нам после себя наш знаменитый соотечественник, интереснейший высокообразованный человек, краевед  Всеволод Николаевич Арнольд! Вот такие у нас места!
Итак, идем мы дальше, все взоры сфокусировались на подозрительных хранилищах грибочков – хвойных бугорках, и вдруг, мой Женя резко замер и сказал: «Баба!» - я посмотрела, куда он показывал и увидела небольшое взгорье, а в центре, с наклоном,  огромное для нашего взгляда темное отверстие. Это была явно нора, но чья? Не меньше, чем лисья или даже волчья. Конечно же, это был день. Солнышко просвечивало сквозь листву, колышущуюся от теплого ветерка. Никого не было рядом, но чтобы не искушать... мы потихоньку, пятясь и путаясь в ветках сосенок, выбрались на дорожку и пустились легкой трусцой. Не так, чтобы уж обозначить панику, но и не дожидаясь, что нас... как того ёжика.
Запасы грибов пополнялись каждый день. А вечерами мы ходили со всеми оставшимися отдыхающими на посиделки возле костра, которые устраивали изнывающие от скуки более молодые и не обремененные вопросами здоровья, отдыхающие. Причем, было заведено непреложное правило, чтобы каждый, кто хочет побыть у костра, приносил с собой ветки для растопки и ёмкости с водой для тщательного тушения. Пели песни под гитары, даже делали мини-спектакли, конечно же на темы сказок из лесной жизни.
    Подошло время и нам собираться домой. Накануне отъезда, мы в последний раз отправились в лес. Тут, за дня три до этого, приехали новые отдыхающие – приятная чета средних лет, но что для нас было приятным – тоже заядлые грибники. Вот с ними-то мы и проводили последние денёчки в лесу. Правда, был один существенный минус: люди были относительно меня молодыми, здоровыми, выносливыми и «носились» по лесу с максимально возможной для нас скоростью. Но, после обнаружения той «норки» мы с Женькой предпочитали не отставать, хотя взгляды влево и вправо – для отыскивания грибов, нам пришлось отложить и смотреть только вперед. Повезет, практически,  наступим на гриб, значит, наш, нет – бежим дальше. Но, кроме одышки, в эти дни мы почти ничем не обогатились. Поэтому в последнем своём походе мы их благополучно отпустили «рыскать» одних, и в своем прежнем темпе, даже из протеста ещё и замедленном, сопровождаемые знакомой сорокой Ксюшей, с блаженством брели к норе. Почему-то очень туда тянуло.  Мы прощались с такой чудной природой.
«Спасибо, сказочный Лес!
Спасибо, душистый бор!
Как много милых чудес
Мы помним с Женей с тех пор.
Я буду помнить всю жизнь
Ту ауру нежных грез:
Сквозь тучи и листья синь,
И шорох белых берез,
И запах терпкой сосны,
А, главное, сон грибной
Смотреть теперь  до весны
И ждать встречи вновь с тобой.
Спасибо за ласку, приют,
Лесной Дух, давай, держись, –
Как вьюги вновь запоют,
На ветках соснуть ложись.
Уже дней пять новых маслят мы не находили. Но рыжики ещё попадались, правда гораздо реже. Вдруг меня резко что-то остановило и даже «остолбенило». Женька, не отходивший от меня (на всякий пожарный), сразу замер рядом. Я медленно, ещё не зная зачем, повернула голову влево. Там на маленьком прогальчике среди подлеска я увидела освещенную солнцем сосну, возле которой вспучился один единственный бугорок правильного круга, примерно 15 см в диаметре. Я смотрела на него и не могла отвести взгляд.  До сознания набатом пошёл ток: это маслёнок! Я присела, медленно на полусогнутых почти поползла к чуду. Я не берусь сравнивать, кто более был полон восторга – батюшка ли купец, увидевший аленький цветочек для своей дочки, или я, увидевшая этот желто-коричневый кружочек. Мы с Женечкой аккуратно подошли, я руками разгребла листву в разные стороны и перед нами действительно предстал МАСЛЁНОК. Высокий, примерно 15 см, на довольно толстой упругой ножке, с идеальной окружностью. Я, затаив дыхание и боясь увидеть испорченную гнильцой тыльную сторону, срезала гриб. Женька стоял на коленях рядом, раскрыв рот. Я перевернула гриб. Боже! Это была свежайшая, маслянистая жёлтая, искрящаяся на солнце нежнейшая губка гриба. Он был юн, цел и рад тому, что мы его нашли. Нашей же радости не было предела. С величайшей осторожностью мы, поблагодарив лес за его царский подарок, уложили в мешочек гриб и, переведя дух, пошли дальше. Надо же было и с норой попрощаться. Она же нас ничем не обидела. Уже доходя до неё, уже видя край отверстия,  меня опять словно током пронзило. Как раз это было местечко молодой поросли сосенок, почти непроходимой. Чувствуя, что у меня задрожали руки от предчувствия, я ухватила Женька за руку, и мы повернули к этой чащобке. И снова мы увидели чудо. Ну, нет пока у меня более подходящего определения, да я его и не ищу. Чудо! Между двух сосенок, ветками крепко держащихся друг за друга, на расстоянии трех-четырех метров от тропы, рыжел просто закрытый бугорок из иголочек этих же сосенок. Он не был приоткрыт, просто был бугорок идеальной формы. Мы с Женей опять, опустившись на колени, поползли туда в полной тишине. Даже лесные звуки – шорохи и птичьи голоса, по-моему, затаились. Мы уселись около бугорка, и я потихонечку стала со всех сторон отгребать хвою. Показалось пустое пространство с белесой грибницей, и в середине я нащупала твердую ножку. Опрокинув покрывавшую гриб хвою, мы увидели РЫЖИК! Точно такого же размера, как и масленок, примерно 15 см в диаметре, примерно 10 см росту, он стоял и сиял своей рыжиной в солнечных бликах. Боясь сглазить и жестоко разочароваться в случае его, разрушенной червями, сущности, мы посидели и просто полюбовались на это прекрасное диво. Потом я аккуратно срезала ножку. Он, этот рыжиковый экземпляр, оказался девственно чистым, с маслянистыми краями и мягкими влажными бахромочками. Боже! Это была сказка! Я достала из мешочка масленок и приложила шляпками друг к другу эти два гриба. Они были одинаковыми по размеру! Это был сказочный подарок ЛЕСА. Слёзы текли у меня по щекам. Слёзы радости и умиления. Женька тоже проникся свершением таинства. Больше мы ничего не искали и потихонечку побрели назад. На нашей полянке мы, обернувшись,  поклонились до земли Лесу. И пошли собираться к отъезду.
Спасибо тебе, мой дорогой Лес! Спасибо тебе, Лесной Дух за твои такие прекрасные подарки. Я ни секунды не сомневаюсь, что это ты нас порадовал на прощание за наше единение с живой природой. И пусть никто и никогда не сомневается, что у Живого есть Дух, спасающий Добро в самых неверояных обстоятельствах.
Лесной Дух, знай: в сказках мой внук
Услышит не раз ещё песнь о тебе.
Всю жизнь твой бубенчика звук
Хранить его будет по жизни в судьбе.

А три года назад мой родной мальчик, упав навзничь с гаража, разбил, поломал и повредил половину всего себя. Как это вынесла моя дочка Катюша, не отходившая от него ни на минуту, я не знаю. Меня к нему не пускали. Я устроила бунт и на пятые сутки  все-таки проникла в палату,  чуть дошла на ватных ногах к его кровати и это отняло у меня все силы. Но я твердо знала, что нельзя ныть и,  набрав воздуха, «проблеяла»: «От школы косишь?» Разбитым лицом внук мой, превозмогая все свои жуткие боли,  улыбнулся. Я стояла, держась за спинку кровати, и улыбалась ему. Более этого я ничего не могла: все остальное во мне упало в обморок. Дочка замерла с полными слез глазами.
В палате явно ощущалось, почти осязаемо, присутствие кого-то  еще, незримого. Я думаю, это был Дух. Мой, дочкин, Женькин, матушки-Земли, Живой Природы, Лесной Дух – Дух, который изо всех сил старался помочь Жене...
Мой внук осилил все операции, срастания, выжил и поправился. Сейчас он просто «купается» в студенческой жизни. Счастья тебе, мой родной.
Спасибо тебе, Живой Дух. Спасибо тебе, Лесной Дух!