В наманикюренных лапах гламура
Ольга ЗАЛЕВСКАЯ.
«Гламур», «гламурненький», «гламурный» - очередная фишка, морочащая голову людям, которым в наше время надо не гламурничать, а выживать. Попробуйте опросить всех своих знакомых, чтобы убедиться, что точную формулировку этого неологизма никто не знает. Может, не стоит засорять язык тем, что народ не понимаети без чего прекрасно сумеет обойтись?
В.П. ГРАНКИН.
С миру по нитке – голому гламурчик
А знаете, наши читатели правы. Нехитрый опрос, предпринятый мной в целях изучения проблемы, поднятой в их письмах, принес совсем немного. «Ну-у… это когда все так красиво, богато и блестит…» - ответили некоторые. Другие оказались более категоричными: «Гламур – это для людей с ампутированным мозгом!». И я вдруг поймала себя на мысли, что, в принципе хорошо зная суть этого понятия и грамотно употребляя его, дать точное определение тоже затрудняюсь. Пришлось предпринять некоторые лингвистические исследования.
Заглянув в словари (не толковые, а в англо-русский, франко-русский и этимологический), удалось выяснить, что гламур в его исходном значении (от английского glamour) – это «чары», «очарование». В язык англосаксов слово проникло в средние века и имеет тот же корень, что и «grammar» - «грамматика». Да-да. В Оксворде, например, по сей день существует должность профессора «of glamour», никакого отношения ни к чему розовому, богатому и блестящему не имеющая. Значение слова развивалось примерно так: грамматика – сложная книга – книга заклинаний – чары, магия.
Французское слово «grimoire» обозначает то же самое: книга заклинаний или обряд, имеющий отношение к черной магии.
А вот в современных восточнославянских языках, в том числе в русском и украинском, слово «гламур» стало употребляться относительно недавно – с конца девяностых годов двадцатого века. Широкое распространение оно получило несколько позже благодаря интернетовскому жаргону и внедрению в него из американского английского окончательно сформировавшегося варианта «glamur». Вот, оказывается, как.
Строго говоря, гламур – это неотразимое очарование, недоступность, романтичность. А в нынешем постсоветском понимании – определенный стандарт жизни, усиленно рекламируемый со страниц бесчисленных глянцевых журналов.
Но если честно, мы просто передрали у Запада название, с энтузиазмом перекроив, перелицевав его смысл, а затем употребили этот сэконд-хенд на свой лад. В какой еще стране мира могли бы возникнуть такие понятия, как «деревенский гламур», «спортивный гламур», «криминальный гламур» и даже, извините, «милицейский гламур». Загляните в Интернет.
«Made in»… Голливуд
Во все времена и у большинства народов предметом зависти и эталоном для подражания являлась аристократия. Двор, знать задавали тон во всем, что касалось моды и суждений. Но в ХХ столетии с распространением поп-культуры мир перевернулся: образ эпохи стал формироваться благодаря звездам шоу-бизнеса – певцам, танцовщицам, актерам.
Так, в 1913 году эталоном для подражания неожиданно становится яркая танцовщица в стиле вамп Айрин Кастл. Темная челка до бровей, густо подведенные черным карандашом веки, огромные в хлопьях туши ресницы, кровавый рот, сигарета в длинном мундштуке… Массами начинают овладевать идеи эстетизма. И графини, и продавщицы одинаково охотно обращаются к тиражируемым и популярным имиджам.
А еще чуть погодя на Европу и Америку накатывает период, прозванный золотым веком кинематографа. Кстати, именно тогда голливудские пиарщики запускают в обращение само словечко «гламур» - в смысле «блестящая роскошь», «очарование».
С экрана на страницы журналов устремляются великолепные актрисы и светские львицы. Роскошные, вызывающе открытые вечерние платья, искрящиеся украшения, меховые палантины, веера из страусовых перьев... Киностудии осваивают новейшие технологии, позволяющие создать безупречный образ. Костюмы идеального кроя, косметика (например, высветляющий кожу тональный крем), особое освещение, обеспечивающее идеальную гармоничность чертам актеров.
У фотографов – свои секреты. На их снимках кинодивы выглядят умопомрачительно прекрасными. Например, за счет пририсованных на негативах длиннющих ресниц и погруженных в тень глаз. До сих пор непостижимыми кажутся портреты Джорджа Харрела – главного фотомастера Голливуда того времени.
Теперь мода создается уже не для продавщиц. Наоборот, роскошь в кадре должна представляться недосягаемой. Мало того, за пределами съемочной площадки актерам предписывается сохранять все тот же романтически безупречный имидж. Быть гламурными все двадцать четыре часа в сутки оказывалось весьма нелегкой работой, за что звездам полагается дополнительное вознаграждение, обусловленное в контракте.
Пир во время чумы
Перед самой войной, в 1939 году, в Соединенных Штатах появился журнал «Glamur of Hollywood», целиком посвященный жизни богатых и знаменитых.
Роковые красавицы и блистательные господа в смокингах с бабочками под подбородком были очень далеки от печальных социальных реалий страны, придавленной Великой депрессией. Но от этого их образы делались лишь желаннее и притягательнее, словно некое прекрасное параллельное измерение, о котором так приятно помечтать, когда ничего другого жизнь уже предоставить не может.
На экране мелькают сексапильные загадочные блондинки, милашки, выставляющие напоказ аппетитные формы и стройные ножки в обтягивающих чулочках, легендарная Рита Хэйуорт в облегающем декольтированном платье и перчатках до локтя… Золотой сон на фоне голодных детей, остановившихся заводов, километровых очередей на биржах труда, а еще через пару лет – лишений и испытаний второй мировой войны. Опиум для народа? Можно и так сказать. Тем более что у гламура с религией гораздо больше общего, чем кажется на первый взгляд. Даже свои верховные богини: Марлен Дитрих, Грета Гарбо, в послевоенные десятилетия – Элизабет Тейлор.
40–50-е годы прошлого века в Голливуде – это культ богатства и роскоши, до утрированности подчеркнутой женственности. И никакой мишуры, никаких подделок! Все подлинное и баснословно дорогое: золото, меха, бриллианты, стоящая миллионы обстановка особняков. Наступает время подлинного гламура, настоящего во всем, могущего иметь единственную степень – превосходную… И, увы, умершего вместе с породившей его эпохой.
Кто же убил это изобретение ушедшего века?
Прежде всего рост экономики в западных странах, который был теснейшим образом связан со стремительно увеличивающимся потреблением товаров и услуг. Стало выгодным использовать гламур как своеобразное средство дрессировки образцового потребителя, которому весьма льстит причастность к высокой моде. У человека возникает иллюзия, будто именно вокруг него крутится мировая экономика, ради него создаются новые машины, галстуки, зажигалки, шляпы, фарфор, авторучки, мебель, белье… Ну да, как в популярном слогане: «Он всегда думает о вас!».
Любую религию можно заставить служить правящему классу, власти и Ее Величеству Экономике. Что уж говорить о придуманном пиарщиками каком-то гламуре…
Из грязи в князи
А в послевоенном СССР смотрели трофейные фильмы. Те, кто мог себе это позволить, носили привезенные мужьями-офицерами из Европы невиданные шмотки, которые разительно контрастировали с жуткими, бесформенными, блеклыми произведениями отечественных пошивочных фабрик. Правда, бедные советские леди при всем стремлении «дышать шелками и туманами» подчас путали вечерние платья с утопающими в кружевах ночными сорочками и в таком виде умудрялись выходить в свет.
Но в нашем обществе гламуру было не место. Подчеркивать свою особость и исключительность было делом неблагодарным, более того, опасным. Неприятностями грозила и откровенная ориентация на «капиталистические буржуазные ценности». Хотя повальное увлечение чем-то исключительным имело место у советских людей тоже.
То дети в школах, как одержимые, собирали вкладыши от иноземных жвачек. То их родители выстаивали безразмерные очереди за коврами, а потом коврами завешивали все пространство квартир от пола до потолка. А неподъемный и чудовищно безвкусный хрусталь! А стенки – этот непременный символ инженерского достатка, чтобы «все, как у людей»! А погоня за джинсами, когда за «буржуйские» ковбойские штаны на толчке отваливали по несколько месячных зарплат!
Но так же, как в американское общество гламур вошел во времена Великой депрессии, у нас он начал свое официальное шествие по развалинам в одночасье рухнувшей советской империи.
Середина девяностых. Вчерашние передовики производства торгуют паленой водкой. Никому не нужные писатели, режиссеры, музыканты, клубные работники становятся в ряды реализаторов на многочисленных стихийных рынках. Медработники ездят «челноками» в Польшу, Румынию, Болгарию. Оставшиеся не у дел офицеры пополняют ряды рэкетиров в многочисленных «бригадах». Учителя роются в кучах «гуманитарной помощи»… Пустеют и вымирают целые города, не говоря уже о целенаправленно уничтожаемых селах… Страшное время, которое страшно вспоминать.
Одновременно идет лихорадочное первоначальное накопление капитала – теми, кто пытается вылезти наверх любой ценой. А вместе с тем – формирование нового класса.
Американская мечта по-нашенски: из грязи в князи – на счет раз! Минуя за ненадобностью и отсутствием времени всяческие исторические промежутки, необходимые для стабилизации общественной и экономической жизни.
Новое сознание требует новых богов для поклонения. Нет, не заоблачной эфемерной красоты, не утонченности, шарма, стиля. Да и откуда подобным запросам взяться? Не аристократы, чай. Поэтому выставляемое напоказ состояние, взлелеянное в соответствии с собственными вкусами, выглядит столь гротескно и убого, что становится объектом насмешек, а отнюдь не прекрасной сказкой и образцом для подражания. Во всяком случае, поначалу.
Вспомните пресловутые малиновые пиджаки, золотые цепи толщиной в канат, только что объявившиеся мобильные телефоны размером в небольшой гроб… Модные собачки – и те сплошь бойцовских пород, злобные и страшные: бультерьеры, стаффордширы, питбули, которых в западных странах именно тогда запрещают для разведения как социально опасных. Таким был поначалу наш гламур, жесткий, нахальный, навязчивый.
Под знаком гламурного лейбла
Но постепенно вместе с медленным ростом благосостояния основной массы населения ситуация в мире постперестроечной моды начала у нас улучшаться. Вкуса становится неизмеримо больше. Зато подлинности – той самой, основы основ, - наоборот. Финансовые возможности большей части почитателей и потребителей гламура у нас сильно ограничены. Наступает экспансия ярких подделок.
И по-прежнему у нас эталон шика – кристаллы от «Svarovsky», которые по сути даже не подделка под бриллианты, а ограненные кусочки битого стекла, осколки бракованных оптических прицелов, которые являются основным производством этой фирмы…
Но и это еще не предел! Как насчет пластиковых блесток от «Svarovsky»? Или увязки в единое понятие гламура, скажем, загадочно-туманного образа Марлен Дитрих, созданного Джозефом Штернбергом, и вульгарного кривляния Ксюши Собчак на фоне коммунальных склок «Дома-2»? Либо явление на голубых экранах по-крестьянски монументальной Русланы Писанки в качестве объекта вожделений отечественных мужских сердец? Это, безусловно, по-нашему: куда конь с копытом, туда и рак с клешней!..
Но это мелочи, так сказать, издержки гламура отечественного разлива. Гораздо серьезнее существование миллионов молодых наших соотечественников и прежде всего соотечественниц, психика которых уже целиком и полностью сформировалась под влиянием мифа о гламуре. Несчетное количество мотыльков обжигаются, сгорают или до тла сжигают и без того не слишком значительный семейный бюджет в погоне за миражом. Ради «та-а-акой гламурненькой маечки" с лейблом модного Кутюрье, сумочки от «Prada», туфелек от еще кого-нибудь (модных марок, домов, дизайнеров насчитывается не менее двухсот). «Ведь я этого достойна!».
А то, что мировоззрение сих молодых особ сжимается до убогой информации с гламурной страницы популярного журнала, то, что основным употребляемым в их лексиконе словом становится «купить», то, что мы уже имеем поколение пассивных потребителей всего, что подсовывают ловкие рекламодатели, то, что львиная доля депрессий подростков возникает из-за невозможности приобрести какую-либо модную вещь, похоже, никого в нашей стране сегодня не волнует.
В окружении мутантов
Фоторедакторы называют гламуром изображение, на котором отретушировано все, что возможно и невозможно. Если это портрет, на нем не должно остаться ни одной неровности, поры, не дай Бог, прыщика. Только таким образом «улучшенное» лицо, лишь отдаленно напоминающее оригинал, достойно украсить глянцевую обложку. Современные компьютерные программы способны творить и не такие чудеса.
А в мире за прошлый год, по данным журнала «Avtrican Jornal of Epidemiology» перенесли пластические операции более 20000 женщин, у которых не имелось для этого никаких конкретных показаний. Еще больше тех, кто решился на операцию по изменению формы груди. А теперь внимание: в последней категории число самоубийств на 55 процентов выше, чем среди женщин, вовремя почувствовавших разницу между компьютерным фотошопом и ножом хирурга, внедряющимся в живую здоровую плоть.
А как насчет одержимости диетами? К этой проблеме привлекла внимание голодная смерть уругвайской модели Луисель Рамос. Тут же появились следующие данные: в США анорексией – отвращением к еде – страдают десять миллионов женщин! А у нас, с нашей безудержностью ко всему? Да кто ж нас считает?!
И хоть современный гламур критикуют сегодня все, кому не лень, он живет и здравствует, реагируя на нападки извне стремительными мутациями и демонстрируя удивительную способность подстраиваться под изменившиеся запросы.
Стоило лишь возникнуть движению, протестующему против использования натуральных мехов, - пожалуйста, дизайнер Донна Сельерс создает роскошные коллекции из искусственного меха и добивается высочайшего объема продаж.
Снижается самооценка рядовых обывательниц, насмотревшихся на силуэты звезд и моделей? Молодые мамаши с расплывшейся после родов фигурой впадают в депрессию? Толстушки не котируются на рынке невест? Пожалуйста, с 2005 года фирма «Dove» начинает использовать на своих рекламных плакатах фотографии совсем обычных женщин – и ее продажи возрастают на восемьдесят процентов!
Гламур в своей основе с самого начала был сказкой. Прекрасной сказкой о лучшей жизни, об истинной красоте, о том самом журавле в небе, к которому тянется человеческая душа – бедная, глупая, никак не желающая довольствоваться синицей в руке. Сегодня эта сказка, как и все вокруг, окончательно превратилась в товар. Для бедных, для богатых, для эстетов, для плебса, для продвинутых и не очень. Вы только подготовьте денежки. А гламур вот он, вокруг нас. Причем по любой цене.
Свидетельство о публикации №210063000055