О нас

Я помню себя лет с 4-5, наверное, с того дня, когда дедушка повёз меня первый раз в Петергоф. Быть может я там был и раньше, не знаю, но именно этот день запомнился мне, как-то по особенному ярко. Поездка на речном трамвайчике по Неве, парк, каналы, солнце, играющее на золотых, как мне тогда хотелось, фонтанных скульптурах, мороженное «Эскимо» на палочке и я, маленький мальчик, держу деда за руку и смеюсь, смеюсь чему-то по детски радостно и беззаботно.
Ах, жизнь прекрасна!
Детство! Мы уходим из него, но оно держит нас всю нашу жизнь за какой-то нерв, там под сердцем, не давая забыть себя, не давая нам покоя.
61 год, апрель. Вдруг, в самом начале уроков: «всем срочно построиться во дворе!» Выбегаем, директор формирует колонну.
- «Что случилось?»
Выходим на улицу.
Отовсюду, из домов, магазинов, учреждений валит народ. У всех радостные и какие-то ошеломлённые лица – «Человек в космосе!». Толпа ревёт, грохочет, смеётся. Ещё нет ЕГО фотографий, но ЕГО уже все знают! Вокруг слышно только одно: «ГАГАРИН! ГАГАРИН! ГАГАРИН!»
ЮРИЙ ГАГАРИН – первый космонавт, человек покоривший Космос!
И мы, октябрята-второклашки, маршируем по Кировскому впереди всей школы, впереди всех этих людей, гордо задирая свои конопатые носы – мы, тоже, причастны к этому! ОН, тоже, был октябрёнком! ОН, такой же, как мы! ОН наш, Советский!
Как здорово!
Моя первая школьная любовь. Я стою около двери, нескладный подросток, давно выросший из своей формы, руки нелепо торчат из  рукавов, и вижу, как ты идёшь по коридору. И весь замираю от ожидания чего-то невероятного, невозможного. Вот, сейчас, ты посмотришь на меня, мне так это нужно, но ты проходишь мимо и лишь легкий ветерок твоей походки доносит до меня запах твоих волос.
Девочка из параллельного 6-А! Где ты? Что с тобой стало?
У всех, у нас, родители были не богаты и школьная форма покупалась на два учебных года. Сначала ты ходил словно в клоунском балахоне, к концу весенней четверти ты подрастал и форма была почти по размеру. Но, ты рос дальше и в следующем классе форма становилась тебе просто катастрофически мала. Что-то в ней надставлялось, перешивалось, переделывалось. Нас это бесило. Мы сердились на наших родителей, но знали - форма стоит денег и, поэтому смирялись, как смирялись и они. Всё стоит денег. В тоже время, при всей нашей скромной жизни, я вокруг только и слышал: «Вы это прочитали? А Вы это видели? А в «Художественном» Френдлих… А Товстоногов…»
Помню, в 9-ом, первое свидание. Театр. «Сирано де Бержерак». Упоение спектаклем и упоение первым свиданием! Разве это забудешь?! Мы пешком возвращаемся домой. Только что прошел мелкий ленинградский дождик. Идём, едва касаясь плечами друг друга, молчим и вдруг начинаем целоваться. Стоим в луже и целуемся. И какой-то ужасно старый, мы так тогда решили, сороколетний мужчина снял шляпу и поклонился нам. За что он нас благодарил? За нашу молодость? За юношскую любовь?
Через десять лет эта девушка станет моей женой и моей любовью на всю мою такую безалаберную жизнь.
Мы часто вспоминаем тот наш первый поцелуй в луже и прохожего, благославившего нас своим поклоном.
Закончилась школа. Все стремились побыстрее попасть в новую, взрослую жизнь. Нам казалось тогда, что школьные товарищи остались где-то там позади, в прошлом. Встречались мы с вами не часто, от случая к случаю. У каждого была своя жизнь. Институт, армия, работа.
А потом начались подсчёты.
- «Ты слышал, Макаров-то умер…»
- «Макаров? Какой Макаров?»
- «Ну, как ты не помнишь! Маленький такой, он сидел на последней парте»
- «Да, ужасно! Ведь совсем молодой ещё!»
И вот эта…
- «А того …, помнишь, похоронили в прошлом месяце…»
И с каждым годом их становилось всё больше и больше.
Уходили мои школьные друзья, мои одноклассники.
Я перебираю пожелтевшие любительские фотографии и пытаюсь под паутиной трещинок времени рассмотреть, вспомнить ваши лица.
Вот дурачится и строит рожи тот Макаров, который когда-то сидел на «камчатке», вот «Петя» - Володя Петров, однажды в 10-ом посреди урока, при всех, географичка ему заявила: «Хватит, Петров, пялиться на меня!» и мы смотрели на него, и думали: «Ну, даёт! Не боится!». Вот Вера, Наташа … Филиппович, Коровин …
Вот, мой верный друг, друг с 7 класса и до самой своей трагической смерти, Никита.
Я помню вас всех.
Мои школьные друзья и подруги. Вы дороги мне. Вы мне нужны.