Глава2 Отравительница

В закрытых носилках рабы несли Красса по узким улочкам Города. Из окон пахло сыростью Тибра (он был недалеко), грязным бельем и мочой, которой римляне стирали свои тоги. Приоткрывая носилки, Марк видел то угрюмых солдат, то грубо накрашенных публичных женщин, то толпы молодежи, возвращающиеся после пирушки. Да, Рим слишком низко пал, терзаемый всеми возможными пороками. Но он, Красс знает лекарство. И в этих своих замыслах он возлагал большие надежды на молодого, как и он Гая Юлия Цезаря, который за свою недолгую жизнь испытал  злосчастья, каких трудно описать. Но Красс всегда был уверен, что за этим ненавидимым Суллой человеком - будущее. «Очень важно, раздумывал Красс, встретиться с Цезарем. Он не запросит много за свою поддержку, но вместе мы сокрушим Помпея. А когда Сулла, наконец, займется своим проклятым огородом и устранится от государственных дел, мы вместе с Юлием будем повелевать римлянами. Только бы Помпей не смог остановить нас - он ведь так популярен среди народа».
Внезапно носилки остановились, прервав размышления Красса.
Почему вы стоите, как вкопанные?- гневно окрикнул он рабов, высунувшись из носилок.
Вдруг из ночной темени выплыла полная немолодая женщина, лицо которой еще хранило отпечаток замечательной красоты.
-Я Локуста, всего лишь Локуста, - певуче проговорила она,- и прошу тебя, великолепнейший Красс, стать моим гостем хотя бы на эту ночь.
Ты, видимо не думаешь, о чем говоришь, - прикрикнул Красс, - у меня роскошные дома на Палатине, а ты хочешь, чтобы я посетил  твою мерзостную харчевню.
-«О, не суди, о книге по названию»,-  так кажется говорил один трагик. Внутри не сырые пропитанные влагой подвалы, а теплые уютные комнаты. Всего лишь одна чаша фалернского, и ты позабудешь о тьме и ночи.
Ну, хорошо, - сказал Красс,  - пожалуй, стоит погостить у тебя часок. Ведь ты женщина из народа и знаешь, как я люблю народ.
Вот и прекрасно,-  произнесла Локуста.
Красс покинул носилки и вместе со своими рабами вошел в дом.
Внутри действительно было тепло и уютно. Огромный камин, наполненный дровами, превосходно согревал комнаты. А стены в них были покрыты изысканной мозаикой, рассказывающей о прошлом Рима. Вот Эней выбирается из объятой огнем Трои  вместе со своими домочадцами, вот он плывет на корабле к Лациуму, вот он в поединке с Турном утверждает свое право на римскую землю. Судя по всему, мозаики были копиями картин созданных известным художником - греком. Да, у простой проститутки вряд ли увидишь такую роскошь.
-Я бы хотела поговорить с тобой наедине, - твердо произнесла Локуста, и у изумленного Красса не осталось сил, чтобы возразить ей.
Они прошли в маленькую комнатку, освещенную скупым светом лампады.
Садись, - произнесла Локуста и, после того, как ее гость сел, встала перед ним.
Ты знаешь, кто сейчас перед тобой? спросила она, и, когда Красс покачал головой, сказала:
-Жена Помпея
-Помпея – сына? только и смог выдавить пораженный Красс
-Нет, отца, Страбона Помпея,  сказала Локуста, и, фактически, его законная жена.
-Но как это произошло? спросил ее собеседник.
-Очень просто. Я была молода, неопытна и поверила что, то, что  сделал со мной Страбон, называется браком. Разочарование пришло потом, когда он объяснил мне, что он, патриций, а я плебейка, и, следовательно, он просто овладел еще одной красоткой, не заплатив ни асса.
-Ну что же он ушел, а я осталась. Вскоре я поняла, что беременна. Я отправилась к дому Помпея, но оттуда меня пинками выгнали вон. Я вытравила плод, а заодно постигла искусство приготовления ядов. И много лет я готовила яд всего лишь для одного человека - Страбона Помпея. Но Харон забрал его без моей помощи. И теперь яд должен лишить жизни сына этого негодяя. Ты поможешь мне в этом. Ты станешь моим клинком, моим мстителем.
-Ты спятила,- прохрипел Красс, - ты сошла с  ума в своей ненависти к роду Помпеев. Даже и не думай, что я исполню твой замысел.
-А почему бы и нет? Улыбнувшись, проговорила Локуста, - ты молод, богат. Чем не царь для Рима? Послушай, послушай меня. Ведь если Помпея не будет в живых, ты уберешь последнее препятствие на пути к царской власти. Сулла выжил из ума и скоро станет обычным землепашцем, как этот, ну как его, Катон. Помнишь? «И хорошего человека, когда хвалили, то хвалили его так - «хороший землевладелец и хороший хозяин».  Считалось, что кого так похвалили, тот взыскан наивысшей похвалой.… Из земледельцев выходят самые верные люди и самые стойкие солдаты. И доход этот самый чистый, самый верный и вовсе не вызывает зависти, и люди, которые на этом деле заняты, злого не умышляют нисколько».5   
-Да, Катона ты читала внимательно, - пробормотал Красс, - ну а если Сулла назначит себе преемника?
-Им и будешь ты после того, как сын Помпея прочтет перед прахом отца погребальную речь.
И не успел Красс собраться с мыслями, как вдруг снова оказался на зловонной римской улице с металлическим ларчиком в руке.
-Где она? крикнул он стоявшему рядом рабу.
-Кто? отозвался тот.
-Локуста
-Никакой Локусты мы не видели, хозяин. Ты велел остановить носилки здесь, вышел из них и целых десять минут простоял в раздумье, сказал раб.
-Со мною небесные и подземные боги, - пробормотал Красс, забрался в носилки и в гробовом молчании проследовал в них до собственного роскошного дома на Палатинском холме.

5 Катон Земледелие 2-3