конец К

К О Н Е Ц    ( рассказ)

   Вот и умерла моя бессмертная бабушка. Она так долго задержалась на этом свете, что вся  родня перестала верить в её кончину. Да и она сама удивлялась своему долголетию. И действительно, когда раз в году я приезжал навестить её, то на немой вопрос родственников (Ну как Она, на твой взгляд?) я отвечал , что для своего возраста она выглядит на удивление хорошо. И они сразу скучнели лицом. Нет, нет, они не желали её смерти, просто ими двигало естественное человеческое любопытство. И перспектива неизбежного ухода за престарелым человеком.
   Но у бабушки было крепкое здоровье, ясная голова, и память ещё ни разу не подводила её, да и жизнь в деревне способствовала природному долголетию. Уход за ней сводился скорее к необременительному патронажу, чем к ежедневной возне с тяжелобольным человеком. Родственники, как и все люди, больше пугались будущего, чем настоящего. А что касается времени, то его у них, живущих в деревне, было с избытком. Просто, как и любой долг, этот тоже тяготил их.
   Ближняя родня - сын с невесткой - звали бабушку бабкой. Ибо, по их убеждению, старуха обладала характером сильным и властным, а ещё большим добротным домом, огромным огородом с плодородной землей и богатой пенсией как участник войны. И молодые, давно уже немолодые, вынуждены были считаться с харизмой старой хозяйки. Их заработки в бывшем колхозе на заре перестройки не дотягивали до бабкиной пенсии. Конечно, это являлось противоестественным ходом вещей, ведь сын с невесткой лентяями никогда не были. Хорошо хоть, жили они в казённом доме, а то им пришлось бы несладко.
   Но бабушка крепко держала бразды правления в своих жилистых руках. В общем, доля ей досталась не жалкая и стариковская, из милости перед взрослыми детьми, а барская, ибо милости оказывала она, и вполне регулярно, особенно сыну, деньгами. Она оказалась вполне даже способной поспорить с самим ходом времени, хоть и не осознавала грандиозности замысла.
   Просто жила в своём доме, как улитка в раковине, и все её потребности не распространялись дальше его стен. И лишь приходы родни для регулярной уборки и ревизии холодильника оживляли её бытиё. С возрастом она стала безразлична к мелочам быта, и жизнь её всё больше и больше походила на зимнее солнце, которое, как известно, светит, но не греет. И всё, что в доме требовало пусть минимального, но ухода и ремонта, казалось ей несущественным. Как будто она жила в другом времени, и оно тянулось, как смола на сосновой коре, а реальное время журчало и играло рядом, как лесной ручей. Но она пыталась бороться с ним из своего застывшего прошлого, вернее сказать, это был призрак борьбы, ибо уборка и уход доставалась родне. В их лице старушка интуитивно чувствовала то самое неумолимое настоящее, которому ей приходилось противостоять из своего прошлого-будущего. Ведь чем больше ей становилось лет, тем сильнее она погружалась в омут своих воспоминаний. И сына с невесткой она воспринимала как хтонические силы природы, бушевавшие в пространстве её жилища - застывшего времени.
Огород она уже уступила невестке, после упорных и затяжных боёв. Сын же регулярно и безжалостно выкидывал из дома на огород пришедшие в негодность старухины вещи: прохудившиеся кастрюли, колченогие хромые стулья, щербатые блюдца и тарелки, убогую одежду и обувь. Все эти утраты, убытки и просто урон приводили бабку в уныние. Но силы природы не ведают жалости. Эти бренные останки, эти хрупкие косточки бытия -  именно из них и был составлен материальный мир её прошлого, именно в нем она и жила. Мир, где эти окаменелости окутывали тонкие воспоминания, эти флюиды прошлого. Молодым не дано понять тонкостей, их время беспощадно и грубо. И молодёжь – верные солдаты времени - всё готовы отвезти на свалку истории.
   После их ухода бабушка терпеливо собирала на огороде выброшенный скарб и прочую утварь, чаще всего ей это удавалось, и она долго пристраивала их обратно. К следующему приходу варваров всё стояло снова на своих местах. И они взаправду испытывали бессильную ярость, видя, что мир прошлого чудом восстановился. Страх перед всесильной старухой, с виду немощной и убогой, исподволь закрадывался в их непуганые души. Да, здесь они имели дело с силами другого, нефизического плана. Правда, очень скоро страх и трепет уступали место в их душах другим чувствам, и борьба продолжалась, как и жизнь впрочем. Конечно, бабка несла невосполнимые потери, всё-таки вещи постепенно утрачивались. Их уносили уже далеко, в конце концов, ими топили баню или просто топили в реке. В любом случае возврат был невозможен.
   Но вещей и вещиц у старушки имелось великое множество, ведь она собирала их всю жизнь. Нельзя сказать, что она вела свою борьбу в гордом одиночестве, имелся в её доме еще и кот, чью еду тоже приходилось постоянно выбрасывать, но он не роптал и не осознавал высокого смысла бабкиной борьбы. Просто на уборку его объедков оттягивались силы уборщиков и иногда отвлекались от главного удара, какой-нибудь не понравившейся им бабкиной вещи. Именно ему, своему молчаливому слушателю, она высказывала своё возмущение, и он запросто соглашался её слушать, иногда и за кусок колбасы. Так они и коротали вечера зимой за круглым монументальным столом. Он на одной половине стола на клеёнке, она на другой на скатерти, и оба трапезничают под болтовню телевизора. Эту идиллию застала как-то невестка и, оторопев, не стала её нарушать, потихоньку выкатившись из дома. После её рассказа сын и она ещё больше укрепились во мнении, что старуха водится с нечистой силой. Но кому, спрашивается, интересно их мнение? Тогда время наслало на непокорную старуху крыс - своих верных слуг, и они принялись в буквальном смысле крошить и точить её хрупкий деревянный мирок своими страшными зубками. Но бабка и тут оказалась на высоте, у кота всегда на полу валялось такое немыслимое количество объедков, что он по-царски уступил их крысам. Ведь он делил свой стол с хозяйкой. Теперь уже, ведя свои философские беседы с Барсиком, бабка принимала крыс за слушателей. Мир её снова устоял, казалось бы тогда, когда должен был неминуемо рухнуть.
С наступлением тепла хозяйку стали одолевать местные безработные, пьяницы и прочие охочие и жадные до чужих денег людишки с просьбой ссудить их деньгами ввиду постигшего их несчастья. Они тоже оказались пособниками страшного врага - времени. Доверчивая бабка всем страждущим давала без отдачи. Но время и тут просчиталось. Вскорости деньги вернулись ей в виде всяческого утиля, который несли ей должники. Перед ежегодной летней уборкой бабкиной избы сын с невесткой пришли в изумление, обнаружив всё новые и новые обитые кастрюли, испорченные утюги, ламповые радиоприёмники. Казалось, старуха, ведя свою борьбу со временем, бросает в бой всё новые и новые резервы.
   Наконец, сын догадался, в чём дело, и отвадил палкой всех сирых и убогих от благодетельницы. И молодые с новыми силами бросились на борьбу с бабкиной рухлядью. С другой стороны, они слишком уж далеко зашли в этой своей героической борьбе, и старушке скоро стало нечего надеть в сырую погоду. Тогда ей, скрипя сердцем, купили новое пальто, но она его отвергла как немодное. На время бабкин гардероб, барскую кровать с никелированными шишечками и слоноподобный комод, а также массивный, как особняк, буфет оставили в покое. Кухню со стиральной машиной ей отстоять не удалось, последняя, как только хозяйка перестала считать её своей собственностью, быстро пришла в негодность. А в остальном, казалось бы, на фронте наступило хрупкое перемирие, и оба времени выровняли свой ход.
   Бабушка вечерами блаженствовала на своей залитой летним светом веранде, под незабвенной репродукцией Васнецова. Рядом сидела её гостья, такая же, как и она, деревенская долгожительница, чей век исчислялся девяносто одним годом. Это обстоятельство очень задевало бабкино сердце, ведь получалось, хоть кто-то в деревне пусть не намного, но старше её. Старушки посидели еще немного, и товарка засобиралась домой, так как дорога её хоть и недалёкая, да года преклонные. И потому дорога займёт много времени и сил, и хозяйка должна простить гостью, пора и честь знать, и всё в этом духе. Она ушла. Прошло несколько недель, погоды стояли хорошие, и бабушка загорелась идеей нанести подруге ответный визит. Правда, она не была уверена, что сможет так далеко зайти, так как давно дальше огорода уже не ходила. Но мысль о том, что она на полтора года младше подруги, казалось, придавала ей сил. И она решилась на великий поход, но забыла взять с собой клюку. Её она прошлым летом оставила в огороде, там она и простояла год, прислоненная к забору.
   Слишком поздно бедолага догадалась о своём упущении и, не дойдя несколько десятков метров до дому подруги, рухнула в канаву с лопухами. Где и пролежала несколько часов без сознания, как поверженный памятник. Потом, конечно, её отыскали, подняли, отвезли домой на тележке. Отмыли, обработали ссадины и царапины и уложили на кровать с тюфяками и перинной подушкой, напоив напоследок чаем и проследив, чтоб уснула. Но что-то, видно, сдвинулось в голове у бабушки и остановилось навеки. Застыло время, её часы остановились, великая борьба прекратилась, завершилось противостояние поколений. Моей бабушки не стало, сердце её остыло, бабочка покинула свой кокон, вылетела на волю, оставив людям нелепый и несуразный куколь, который схоронили в землю, чтобы не пугать детей.
   Теперь у бабушки другая жизнь на страницах моих рассказов, и поселил я её туда задолго до её кончины, правда, не уведомив об этом ни её, ни её родню.



2 августа 2005г. –2 июня 2007г. –28 июля 2010г. (переписан) Богданов И.В. (Кировск)


Рецензии
классный рассказ у вас получился... управляющий читательскисми (моими) эмоциями во время чтения... несмотря на простоту слога, очень образный... и как всегда, емкий по содержанию)) мне есть чему у вас поучиться)

Роман Романович Романов   15.12.2013 15:49     Заявить о нарушении