Счастье

Старый Томас  едва мог совладать со сном. Еще бы, уютное сочетание преклонного возраста вкупе с отменным обедом, поданным ему прямо в каминный зал, любого заставило бы привалиться к мягкой спинке кресла и погрузиться в дрему. Дневной свет проникал сквозь узкие окошки его жилища, больше похожего на крепость. А, собственно это и была крепость. Когда-то очень давно, дом, где обитал Томас, являл собой одну из крепостных башен, окружавших город. Метров двадцать в высоту, круглой формы и с конусообразной крышей красного цвета. Мало кто решался пойти на такую штурмом. Ну а смельчаков ждала порция отменного дегтя, выливающаяся из окошек, примостившихся под самой крышей. Ну да это в прошлом. Как и сама жизнь Томаса. Кто теперь помнит о нем, кроме городских путеводителей?
Неожиданно громкий гудок автомобиля вывел обитателя башни из состояния послеобеденной дремы. Старик зашевелил губами и повел носом в сторону окна. Что это? Свадебная церемония? Они часто приезжают к его башне, фотографируются, смеются и пьют игристое вино…

Томас вспомнил, как и он когда-то, вернувшись из многодневного похода, с раскаленным от битвы мечом, увидел в толпе горожан девушку, затмившую тотчас звуки праздничного туша и восторженных криков толпы. А она просто стояла и смотрела на воинов. И еще улыбалась так лучезарно, будто над городом кружили птицы с крыльями из золотых пластин, от которых отражалось солнце…

…Томас и Хельга брали самых резвых скакунов и неслись по заливным лугам на запад, мимо руин разрушенной крепости к большой воде. Привязав лошадей под тенистым дубом, они кружились в танце на прибрежном песке, нагишом ныряли в прозрачную воду и не могли налюбоваться закатами. Томас знал из старых книг, что счастье не может продолжаться вечно, но книги можно было сжечь, а настоящее всё не кончалось, оставаясь таким же свежим и волнительным.

Однажды, вернувшись в свою башню, Томас надел на палец Хельги кольцо; это означало, что он берет ее в жены, и отныне только приказ Герцога собираться в поход на защиту родной земли мог заставить его разлучиться с Хельгой.

Недолог срок и появились у них детишки. Слушая их задорные голоса, раздававшиеся у подножия башни, Томас чувствовал, как скупая слеза омывает его суровые щеки. Мир, столь хрупкий, похоже, решил задержаться на их грешной земле. Там, где раньше проливалась кровь варваров, был разбит фруктовый сад, а из лозы его Хельга выплела фигурки животных – теперь они украшали землю у их грозного жилища. Дети бегали вокруг сплетенных лисицы, медведя и волка, не боясь их, а даже защищая от нападок соседских детишек. Подарив зверям придуманные имена, они пустили их в свой волшебных мир детских грез.

Поднимаясь временами на верхний этаж башни, где располагались узкие бойницы, Томас глядел, как причудливо отражаются на дубовом полу блики движущегося по небосклону светила. Мир изменялся под воздействием сил столь необъяснимых, что не стоило и пытаться вникнуть в их порядок.

Пришло время поменяться и миру Томаса и Хельги… Колокол на городской ратуше надрывался тревожным боем. Томас достал из сундука доспехи и оружие. Всегда начищенное и готовое послужить своему хозяину. Так учил его отец, а того дед; за миром всегда приходит война. На площади уже собрались другие уважаемые воины. Глашатай передавал слова их правителя: в городе остаются лишь те, кто стал слишком стар для конных походов, им надлежит занять башни и охранять периметр. Сильные же и не растерявшие форму воины отправятся на перехват врагу, дабы проредить его силы до подхода к городу.

Томас в последний раз обнял детей, поцеловал в уста Хельгу. Он знал, что счастье не может быть вечным. Он иногда читал это в старых книгах, которые так и не сжег. Рано утром воины выдвинулись за городские стены, и пыль от сотен конских ног заслонила собой восходящее солнце.

Триста дней и ночей длилась великая битва. Земля, красная от крови, не желала более мириться с бесконечными битвами и порой казалось, разверзались глубины ее, и падали туда лошади и воины в доспехах, и не было разбору, кто свой, а кто чужой. Наконец, смилостивились небеса и пали враги под натиском неослабевающего праведного оружия. Разъезжались уцелевшие воины по своим городам: откуда приехала сотня, туда возвращались пятеро.

Судьба оказалась благосклонна к Томасу. Отмеченный шрамами, живой приехал он на свою родину. Толпа горожан, уцелевших после эпидемии чумы, ликуя, встречала своих героев, но многие так и не увидели тех, кого ждали. Их ликование сменялось рыданиями. А Томас не отыскал среди встречавших своей Хельги. Бросившись сквозь людей к своему дому, замер он на полдороги к родимому порогу. Три камня появились здесь за время его отсутствия. Здесь теперь была его семья. Подошедший сзади старик что-то говорил ему, рассказывая о произошедшем, но Томас не слушал его, перемещая обезумевший от горя взгляд с могильных камней на побитые дождем и снегом фигурки лисы, медведя да волка и обратно.

Один лишь раз в своей жизни Томас обратился к небесам. Его слова громом раздались среди негромкого говора расходившегося по домам люда.
- Не предавал и не отрекался. И принимаю все, что заслужил. Лишнего не просил, но и свое получил. Знаю, что не дашь боле того, что могу вынести. Прошу, не противься и не препятствуй моему добровольному заточению. Не увижу теперь белый свет до самого своего конца. Уж коли им там, с камнями на груди маяться, то и мне в камне сидеть вовек.
С тем и заперся Томас в башне, принимая лишь еду да питье за золотые монеты, в достатке привезенные им из похода. А когда и просто так, за заслуги великие перед городом, передавал ему Герцог разные подношения. Но только с тех пор никто Томаса и не видел.
…На улице светило солнце и сотни туристов гуляли вокруг стен старого города, с удовольствием фотографируясь рядом с древними башнями. Вот у кого-то мелькнет какая-то идея, рожденная строчкой из путеводителя, и направит он свой взгляд на узкие оконца башни, присмотрится, пощурится от яркого солнца, да и пойдет себе дальше.

Отсмеялись жених с невестой и их гости, замолчав почтительно, лишь проходя мимо трех вросших в землю камней, охраняющих их древних пращуров, живших на этой земле. А потом к башне подошли юноша и девушка. Они держались за руки и бережно заслоняли друг друга, когда кто-то из ретивых туристов неосторожно пятился спиной, желая сделать фотографию своих спутников. Девушка улыбнулась, увидев удивительно натуральные фигуры зверей, сплетенных из лозы и набитых соломой. Они были расставлены в импровизированном цветнике, разбитом у подножия башни так, словно разговаривали друг с другом глазами. Или может быть, знали какую-то тайну, о которой даже не догадывались эти заполонившие все путешественники, у которых совершенно не хватает времени остановиться, и разглядеть истину, не поместившуюся в путеводитель.

Девушка обходила фигурки, бережно поглаживая их, словно это были настоящие представители фауны, и она касалась их мягкой шерсти. Юноша сделал несколько фотографий, на одной из них его спутница выглядела абсолютно счастливой. Оставшись довольным своей работой, он подошел к девушке, прижался щекой к ее волосам и, взяв ее за руку, повел прочь от башни, дальше, вдоль стены древней крепости.

…Старый Томас опустил седую голову на грудь и погрузился в сон. Он сегодня много слышал из жизни своего города. Города, который уже не помнил, действительно ли был храбрый воин его жителем или это лишь часть городской легенды. А тот, благодаря кому выстояли древние башни, и который сам уже не помнил, существует он или нет, видел сон.

…В поседевшие волосы Хельги заплетены цветы, а на нем пояс, специально сшитый ею по такому поводу. А повод значительный. Оба их птенца, и сын, и дочурка, в один день создают свои собственные гнезда. Он видит, как старается выглядеть уверенным в себе молодцем будущий муж его дочки, как верно смотрит в глаза будущему мужу невеста его сына.

- Дорожите друг другом, - говорит Томас, обняв Хельгу, - как мы с матерью. Дарите друг другу радость и уважение… Будьте опорой друг другу в трудный час. И жадно дышите минутами счастья, потому что оно не может продолжаться вечно…