Неприкасаемый

ПОНЕДЕЛЬНИК

- Ай! Куда с сумкой прёшь!
- Извините. – Андрей растерянно отшатнулся от пожилой женщины, которую случайно задел, входя в переполненный вагон метро. – Я не хотел.
- Не хотел он, видите ли! Вот такая у нас молодёжь! Никакого уважения! – Женщина гордо вздернула голову и крепче вцепилась в скользкий поручень вагона.
- Ну почему же никакого уважения? – обиделся Андрей. – Я же извинился.
- Вы на него посмотрите! Он ещё и издевается! – Женщина не скрывала своей досады - срывалась прекрасная возможность поскандалить. Не найдя новых аргументов, она лишь повторила. – Никакого уважения! – и демонстративно отвернулась.

Андрей вздохнул. Утренняя давка в метро по дороге на работу всегда действовала ему на нервы. Все люди казались одинаковыми – однородная масса принимала его в свои объятия каждое утро рабочего дня, утрамбовывала в железное нутро вагона и неслась вместе с ним по бесконечным подземным туннелям. Избежать метро невозможно – даже с машиной пробиться на работу по пробкам было не реально. Протиснувшись через частокол рук других пассажиров, Андрей держался за поручень, сдавленный со всех сторон потной, колыхающейся, плотной массой, мечтая поскорее доехать до своей остановки.

***

Придя в офис, Андрей безрадостно оглядел своё новое рабочее место. Пару недель назад начальство приняло решение сэкономить на аренде и освободить один  этаж. Началась настоящая неразбериха – мало кому понравилось, что приходится ужиматься и делиться «личным» пространством. Андрей не возмущался, как остальные, и в итоге оказался в подсобке, наскоро переделанной под офисные нужды: в маленькой комнатёнке вдоль стен поставили столы с компьютерами, а внутри, как сельди в бочке, ютились сразу шестеро сотрудников «колл-центра», непрерывно стукаясь друг о друга двигающимися стульями на колёсиках.

Практически все в комнате одновременно говорили по телефону, заглушая голоса друг друга. Андрей сидел за столом, максимально придвинувшись вперёд, в результате чего угол стола практически врезался ему в живот. В помещении было жарко – какие-то неполадки с вентиляцией техники не могли устранить с самого начала переезда. Андрей выполнял свою работу механически, стараясь по возможности не двигаться, чтобы не потревожить соседей.

- Добрый день. Оператор Андрей. Слушаю вас…

***

Андрей снимал однокомнатную квартиру в одном из спальных районов Москвы. В своих четырёх стенах он наконец-то мог остаться один, свободный от суеты и давления этого города, но даже здесь ему казалось, что весь этот муравейник кишит, напирает, давит на него всей массой. Сквозь тонкие стены он явственно слышал брань соседей за стеной, плач ребенка снизу, наверху громко ухала басами монотонная механическая музыка. Из окна он видел лишь внутренний двор своей многоэтажки, освещённый сотнями светящихся в ночи окон.

Он подумал, кому мог бы позвонить, но так и не снял трубку. Он никого не хотел видеть. Он хотел побыть один.

***

ВТОРНИК

Входя в вагон метро, Андрей инстинктивно прижал сумку поближе к груди, и обернулся в поисках громогласной вчерашней тётки. Напрасные опасения – законы случайных чисел перемешивали пассажиров, даже если они приходили в метро каждый день в одно и то же время. Никто сегодня не накричал на него, и Андрей с облегчением вздохнул. В этот момент прямо над ухом у него кто-то оглушительно чихнул.

Толпа вздрогнула. Андрею и раньше не нравилось, когда кто-то чихает или сморкается рядом с ним, но этой осенью все только и говорили, что про новый грипп, а некоторые пассажиры даже нацепили на себя медицинские маски, сразу оказавшиеся сверхдефицитным товаром. Впрочем, мужчина, чихнувший рядом, маски не носил. У него, похоже, и носового платка с собой не было. Он громко откашлялся (Андрею даже показалось, что ему на щеку попала капелька слюны) и провёл у себя под носом пятернёй, после чего схватился этой же рукой за поручень рядом с Андреем, прикоснувшись большим пальцем к его ладони.

Это было уже чересчур. У Андрея закружилась голова, ему хотелось вырваться отсюда, куда угодно, только прочь из этой душегубки, наружу, отодвинуть от себя всю эту пропитанную усталостью и недосыпом чихающую, агрессивную массу. Но деваться было некуда. Вокруг плотным кольцом впритык стояли люди, старающиеся отвернуться как можно дальше от простуженного пассажира. Андрей же, как назло, оказался к нему лицом к лицу. В глазах у Андрея потемнело – он закрыл глаза и мысленно закричал: «Отойдите от меня!!!»

Что-то произошло. Ещё секунду назад со всех сторон в Андрея упирались чьи-то локти, спины, портфели, книги, и вдруг давление ослабло. Как будто едешь в метро утром в выходной день, когда вагон полупуст, и можно сесть куда захочешь. Андрей открыл глаза и увидел, что толпа вокруг него расступилась, отойдя примерно на полшага назад. «Расступилась», впрочем, было не совсем верным словом – это выглядело, как будто какая-то сила давила на всех, отталкивая прочь от Андрея. Простуженный мужчина недоумённо разинул рот  – сзади на него с удвоенной силой напирали люди, и, по всем законам физики, он должен был бы вновь оказаться вплотную к Андрею, но этого не случилось. Впервые за всё время после окончания университета, поисков работы и, наконец,  приобщения к утренней московской давке, Андрей ехал в метро, выпрямившись, держась рукой за поручень, и никто не касался его даже пальцем, словно кто-то очертил невидимый круг. Пассажиры за пределами круга смотрели на Андрея перепугано и зло. Ничего не понимая, Андрей собрался уже было что-то сказать, но тут поезд с шипением остановился на станции перехода на Кольцевую линию. Двери открылись, толпа рванулась к выходу, и невидимая граница вокруг Андрея как будто лопнула. Его затянуло в людской водоворот – он не успел привычно схватиться за поручень, чтобы поток скользнул у него по бокам и отпустил – в результате его вынесло из вагона вместе со всеми. Навстречу в освободившееся пространство ринулись люди с платформы, и Андрею пришлось прижаться к стене, чтобы его не затоптали.

«Побыстрее производим высадку и посадку» - произнёс равнодушный голос из динамиков, двери закрылись, и поезд тронулся с места. Через несколько секунд Андрей стоял на платформе в относительно разрежённом пространстве. Он пропустил ещё пару составов, после чего втиснулся в следующий поезд, и продолжил путь. На этот раз никто возле него не чихал…

***

Работа не ладилась. Мысли вертелись вокруг происшествия в метро. «Что произошло? Или мне только показалось?» Набрав в поисковике «телекинез» и связанные с этим термины, Андрей попытался найти в сети что-то похожее, но ничего сверхъестественного, схожего с сегодняшним инцидентом, он не обнаружил. Тяжело вздохнув, он оттолкнулся от стола, и отъехал на стуле чуть-чуть назад, и тут же столкнулся со стулом Игоря, сидевшего позади него.

- Извини. – Андрей встал и придвинул стул обратно к столу. – Здесь такая теснота – никак не привыкну.
- Не говори. – Игорь, похоже, пытался прочесть одновременно сразу сотню непрочитанных сообщений, и говорил с Андреем, не отрываясь от экрана. – Сидим как сельди в бочке. Куда смотрит отдел кадров?.. Сколько нам положено на брата по нормативам – 6 квадратных метров? Или 8?
- Размечтался. – Андрей повернулся и вышел из комнатушки просто, чтобы проветриться. – Хотя, если была бы возможность, я бы добавил себе простора… - буркнул он себе под нос, и неожиданно улыбнулся.

***

Андрей засиделся на работе допоздна. Неизвестно, что там произошло с ним сегодня утром в метро, но провоцировать ЭТО ему не хотелось. Не сегодня уж точно. Поток пассажиров в метро уже схлынул, и Андрею даже удалось спокойно занять сиденье и подремать.

На улице стемнело ещё в пятом часу вечера, так что сейчас в переулках, что вели от станции метро к дому, было темно, хоть глаз выколи. Фонари освещали главные улицы, но идти по ним означало потерять добрых десять минут времени, и Андрей шёл как обычно, напрямик. В ушах гремел плеер, он смотрел себе под ноги, и даже не заметил, как от темноты отделились двое мужчин, и преградили ему путь.

- Не шуми, – как-то буднично и бесцветно произнес первый из них. – Гони бумажник и часы. Мобильник. Плеер тоже. - Явно моложе Андрея, он был, тем не менее, шире в плечах, и взгляд его красноречиво говорил о том, что сопротивления он не потерпит. Даже вступление про «дай закурить» ему не понадобилось. Второй сделал едва уловимое движение по направлению к Андрею, и тот даже не увидел, а услышал, как щелкнуло лезвие в его руке. Холодный острый край коснулся шеи.

- Живо! - скомандовал первый.

Андрей едва успел понять, что происходит - он даже руки не успел поднять. Голова закружилась, как будто скакнуло давление, и двое грабителей тут же отлетели в стороны, рухнув в грязные пожухлые листья. Нападавшие вскочили почти одновременно, и попробовали броситься на Андрея, но – тщетно. Невидимая стена удержала их на расстоянии – теперь уже более двух метров – и мягко оттолкнула назад. В этот момент сзади послышались шаги и голоса, слух резанул громкий женский смех – к ним подходила какая-то шумная компания. Нападавшие, как по команде, развернулись и максимально быстро скрылись из виду. Андрей тоже сошёл с дорожки – ему не хотелось бы увидеть, как о невидимый барьер ударяются случайные прохожие. Те прошли мимо, и через минуту Андрей остался один в темноте. Постояв минуту-другую, он продолжил путь домой, до самого подъезда опасливо озираясь по сторонам.

События сегодняшнего дня окончательно измотали его. Быстро раздевшись, Андрей рухнул на кровать и уснул. Уже проваливаясь в сон, он успел отметить, что за стеной у соседей не было слышно ни звука.

***

СРЕДА

Проснувшись, Андрей почувствовал резкую головную боль – непривычную, поскольку спиртным он никогда не злоупотреблял. «Что это было вчера?» События вторника казались нереальными и расплывчатыми, как содержание фильма, который смотрел год назад. Метро, простуженный пассажир, «барьер». Был ли он вообще, этот магический круг? А те двое в подворотне? Андрей потряс головой, пытаясь вернуться в привычный ритм жизни – вот сейчас он примет душ, выпьет кофе, оденется, выйдет на улицу…  А если барьер всё ещё действует?  И как это проверить? Рядом – никого. Ничего, стоит выйти на улицу, вариантов для проверки будет более чем достаточно.

Андрей нарочно пошёл по главной улице, а не дворами, чтобы не напоминать самому себе о вчерашней стычке. Большинство людей двигалось рядом в том же направлении, как будто ведомые единым зовом – но никто не приближался к нему вплотную. На подходе к метро людской поток уплотнялся, концентрировался, и вливался по ступеням перехода вниз, в подземное царство метрополитена, царапая о неподвижные скалы людей, стоящих на входе, и тычущих в прохожих рекламными листками. Андрей осторожно протиснулся через линию турникетов, спустился по ступеням на платформу и стал ждать поезда.

Ему повезло – состав остановился как раз дверями напротив Андрея. Он шагнул в открывшиеся двери, автоматически увидел перед собой свободное место и сел. Двери закрылись, вагон тронулся. Всё, как обычно.

Нет. Не всё.

Вагон был переполнен, как обычно в будний день, но места справа и слева от Андрея оставались пустыми. Пассажиры, стоявшие рядом, попытались занять эти места, но застыли в полуметре от Андрея, не способные приблизиться к нему. Барьер работал. На лицах у людей отображалась целая гамма нетипичных для будничного утра эмоций – удивление, растерянность… и страх. Те, кто стояли чуть дальше, не пробовали протиснуться ближе – наверно, думали, что на сиденьях расположился бомж, или грязь разлита, или ещё что-нибудь  неприятное. Иначе не было никакого разумного объяснения, почему бы не занять сидячие места в час пик. Не было такого объяснения и у Андрея. Барьер просто существовал. Ему стало неуютно – как будто он находился в аквариуме, на который все уставились. Он закрыл глаза и притворился спящим.

Поезд двигался вперёд, как всегда, с остановками через каждые три-четыре минуты. Люди с шумом входили и выходили из вагона, толкались, возмущались, спрашивали, кто выходит на следующей. Андрей слышал этот привычный звуковой фон, но в то же время как будто находился на другой планете. Его никто не задевал, никто не наступал ему на ноги, протискиваясь к выходу, никто не ударял его локтями, и не чихал ему в лицо. Андрей переместил сумку с колен на свободное место рядом. Ехал бы так и ехал…

- Вы посмотрите на него! Сидит! Молодёжь! – раздался раздражённый голос. Андрей открыл глаза, как будто возвращаясь в реальность, и почему-то совсем не удивился, увидев на границе барьера ту самую тётку, с которой столкнулся позавчера. Вот тебе и теория вероятности!
- Совести нет! – у тётки, казалось, ходило ходуном всё лицо от негодования. Андрей был совсем рядом, и место возле него было свободно. Свободно… но недосягаемо. Ему внезапно стало смешно. Да что она себе позволяет? Особенно ТЕПЕРЬ.
- Хотите – садитесь. – Он убрал сумку обратно на колени и сделал приглашающий жест рукой на свободное сиденье рядом с собой. – Я не запрещаю.

Тётка рванулась вперёд, и тут же отпрянула назад, как будто была пристегнута ремнями безопасности во время резкого торможения.
- Издевается!.. Сидит!.. Паршивец!.. – тётка начала хватать воздух ртом, как будто из вагона разом выкачали весь воздух. Наконец она подобрала нужную фразу. - А НУ НЕМЕДЛЕННО ОСВОБОДИ ЖЕНЩИНЕ МЕСТО!!! – заорала она на весь вагон так, что практически все повернули головы в их сторону.
- Не кричите на меня. – Медленно и раздельно произнес Андрей. Тётка его уже откровенно достала. – Если я поднимусь, вам же будет хуже. - И в подтверждение своих слов он привстал.

Эффект был потрясающий. Толпа шарахнулась в сторону, как будто в нее въехал грузовик. Раздались возгласы недовольства, кто-то вскрикнул, кто-то громко выругался.

- Видели? – Андрей смотрел на тётку в упор. Ощущение безнаказанности пьянило, хотелось задрать голову вверх и расхохотаться, как посреди зелёного луга. – Оставьте меня в покое.

Лицо у тётки потемнело, как небо в грозу. Она оскалила зубы, издала пронзительный, шипящий звук… и внезапно метнула в Андрея свою сумочку. Сумка беспрепятственно преодолела барьер, болезненно ударила его в грудь, и упала к ногам.  «Не такой уж я и неприкасаемый», - пронеслось у него в голове. Ответная реакция была мгновенной и неподконтрольной ему, как вчера в подворотне с грабителями. Толпа охнула и… разъехалась в стороны, как будто посреди вагона раздулся невидимый, но непроницаемый плотный пузырь. Тётку затесало куда-то между других пассажиров. Люди судорожно вцепились в поручни, затрещала рвущаяся одежда, несколько человек повалились на пол.

Теперь вокруг Андрея был свободный круг радиусом около двух метров.  На него смотрели все.

- Я же просил оставить меня в покое!! – закричал Андрей. Эйфория пропала, ему стало страшно. На мгновение ему представилось, что бы было, если бы барьер «раздвинулся» не на пару метров, а, скажем, метров на двадцать: в этом замкнутом, запечатанном пространстве. Он вспомнил теракт на Автозаводской в 2004-м году: тогда бомба рванула в самой гуще народа, в переполненном вагоне. Страшно представить себе, как это выглядело. А он… Он мог только что выкинуть что-то подобное. Человек-бомба. Телекинезный террорист.

Раздался громкий щелчок, как при срабатывании затвора фотоаппарата. Молодой человек стоял на границе круга, фотографировал его на мобильник со встроенной камерой, и, со смесью бравады и опаски, смотрел ему прямо в глаза.

– Я выхожу. – Громко сказал Андрей. – Я не хочу никому причинить вреда. – И почему-то добавил. – Извините.

Люди расступились ещё шире, освобождая проход к дверям. «И откуда только место взялось?» - подумал Андрей, и ринулся к выходу. Поезд как раз подходил к станции пересадки.

***

На станции Андрей метнулся в сторону последнего вагона, туда, где станция упиралась в тупик. Ошарашенные пассажиры, похоже, остались в вагоне, а если кто и выскочил, то за ним никто не гнался. Андрей сел на пустую скамейку и попытался успокоиться.

«Я могу этим управлять! Я должен этим управлять!» - повторял он про себя, как заклинание. Ему казалось, что каким-то шестым чувством он ощущал границы своего «пузыря», биополя, или как там назвать эту штуковину… Он представил себе, как это поле сужается, сжимается, принимает форму его тела. Барьер оставался – он чувствовал это – но распространялся, может быть, всего на пару сантиметров от кожи. Андрей забросил сумку на плечо и двинулся к лестнице перехода на другую ветку.

***

До работы ему удалось доехать без происшествий. В офисе, чтобы не входить в лифт, он поднялся на свой этаж по лестнице, скользнул на рабочее место, и весь остаток дня старался выходить и входить, только когда в дверях никого не было… На всякий случай.

В Интернете появились сообщения о происшествии в метро, но ничего конкретного не сообщалось. Никто даже толком не мог сформулировать, что произошло – писали о том, что несколько пассажиров упали, скорее всего, во время резкого торможения поезда, но никто серьёзно не пострадал. Эка невидаль – даже на сообщения о самоубийцах или несчастных случаях в метро народ практически не реагирует. «Поезда движутся с увеличенными интервалами, по возможности пользуйтесь наземными видами транспорта», - вот и всё, что могут сказать в таких случаях пассажирам. Метро проглатывает людей, не жуя. Так что Андрей с его «барьером» не мог претендовать на первые полосы газет и новостные ссылки в Интернете. Это не могло не радовать.

Потихоньку Андрей даже смог сосредоточиться на рабочих делах. Звонили раздраженные клиенты, он вбивал их жалобы в базу, читал ответы по заготовленным инструкциям… Все эти люди были где-то далеко, на другом конце провода, в других комнатах, зданиях, в других городах. Никто из них не пытался приблизиться к нему вплотную. Андрей был для них абсолютно безопасен. Заработавшись, он привычно оттолкнулся на стуле назад, и вновь стукнулся о стул Игоря. Впервые с момента переезда этот звук не вызвал у Андрея раздражения. В конце концов, это даже не плохо – а то ему уже становилось неуютно в этом невидимом коконе. Он поднял глаза и увидел Игоря. Тот стоял на середине комнаты и смотрел на него крайне подозрительно. Андрей сразу отметил две вещи: несмотря на скромные размеры комнаты, никто из остальных сотрудников не стоял к нему ближе, чем на два метра. А на экране компьютера у Игоря на фоне открытой новостной ленты красовалась фотография Андрея, сделанная незнакомцем в метро. Подписи под фотографией он не разобрал, но этого было достаточно, чтобы понять – рабочий день у него на сегодня закончился…

***

ПЯТНИЦА

- Вы меня что, увольняете?
- С чего вы взяли? Мы никого не увольняем, но вы тоже нас должны понять! – начальник отдела кадров Сергей Иванович развел руками, оставаясь на безопасном от Андрея расстоянии. - Мы – серьёзная компания, и мы уважительно относимся к своим сотрудникам. У нас у всех равные права. А вы… Я не знаю, что там у вас такое происходит, но вы создаёте ненормальную рабочую обстановку. Остальные сотрудники не могут попасть на свои места! Вы… как бы это выразиться… занимаете слишком…
- … слишком много места?
- Именно! Много места. А у нас каждый квадратный метр на счету, знаете ли. Вы там сами разбирайтесь с этим, как его…
- Телекинезом.
- Да! Телекинезом. Парапсихологией. Спецэффектами. Хотите – идите в больницу. Или куда хотите. Только туда, где вы никому не помешаете.
- Я не мешаю.
- Мешаете! И прекрасно это осознаёте. Сотрудники нервничают. Публика проявляет к нам нездоровый интерес. Коллеги жалуются…
- Кто жалуется?
- Все жалуются. У всех нас в связи с кризисом – вынужденные стеснённые обстоятельства, а вы… Вы…
- Я понял. – Андрей махнул рукой. – И что вы предлагаете?
- Посидите дома. Мы вам работу на дом дадим. Разобраться с документацией, вот! – Сергей Иванович сам обрадовался своей идее. – Интернет у вас дома есть?
- Есть.
- Вот и отлично! Дома поработаете, отчеты пришлёте по электронной почте. Разберётесь со своим… этим…
- Телекинезом.
- Да! Телекинезом! И с документацией разберётесь. Давно надо было… с документацией. – Сергей Иванович указал Андрею рукой на дверь.

«А ведь он меня боится. До смерти боится», - подумал Андрей. Глупая получалась какая-то история. Иди домой, практически ничего не делай, получай заплату. Только не появляйся здесь.

Андрей прошёл мимо лифта и направился к лестнице.

***

За три дня жизнь Андрея изменилась самым коренным образом. Ещё утром в среду он был никому не известен, и даже кадровик Сергей Иванович, возможно, не знал его в лицо, а сегодня о нём пишут газеты, новостные сайты, журналисты просят дать интервью.

Позавчера, в среду, по дороге домой - барьер тогда сузился до вполне терпимых размеров - на него уже глазели досужие пассажиры. Похоже, новости разлетались быстрее, чем он ожидал.

В четверг вместе с ним в вагоне ехали единицы – те, кто были ещё не в курсе – остальные предпочли за благо пулей вылететь из вагона, едва взглянув на Андрея.

В пятницу он уже ехал в пустом вагоне – ещё на перроне толпа услужливо распахнулась перед ним, позволив проехать на работу и обратно в часы пик с невиданным для жителя Москвы комфортом.

На работе было ещё хуже. Все в офисе в мгновение ока получили ссылку на новости со злополучной фотографией, и уже в четверг в его комнатёнку начали набиваться любопытные, но их как ветром сдуло, когда Андрей – совершенно не нарочно – «отодвинул» их всех на пару метров. Комнатка мгновенно опустела (а может быть, и целый этаж) – желающих проверять на себе новые способности Андрея больше не нашлось. А в пятницу его уже вызвали к начальнику отдела кадров…  Вызвали по телефону, естественно – рядом с ним никто и близко не хотел появляться.

Оказавшись дома днём в пятницу, Андрею пришлось всерьёз задуматься о том, что с ним будет дальше. Даже такая простая вещь, как поход в магазин, стала сопряжена с немалыми трудностями, а то и с опасностью: в него уже метнули дамскую сумку, а если запустят консервной банкой или чем потяжелее? Барьер, судя по всему, действовал только на людей, но для физических предметов никакой преграды, очевидно, не существовало.

В этом была определенная ирония – Андрей так долго мечтал, чтобы его оставили в покое, не задевали и не трогали, а теперь всё отчетливее ощущал себя в полной изоляции от людей, как будто на нем был непроницаемый, но тяжеленный  скафандр, на несколько размеров превышающий его самого. И неважно, на какое расстояние отделял барьер – страх действовал на людей лучше любой сверхъестественной преграды…

СУББОТА

- Добрый день, вас беспокоят из газеты…
- Мне уже весь день звонят из разных газет. Откуда у вас мой номер?
- Ну, это было не сложно, вы же теперь такая знаменитость!
- Никакая я не знаменитость. Я даже не знаю, что со мной происходит.
- Вот и расскажите! Наших читателей это очень интересует – вы давно развили в себе эту способность?
- Ничего я не развивал. Это просто случилось. Вдруг.
- Это результат генной мутации?
- Вы меня об этом спрашиваете? Понятия не имею.
- А что вы чувствуете, когда толкаете людей?
- Я никого не толкаю. Это как защитное биополе – включается без моего ведома. Как будто защищает меня, когда это необходимо.
- Защищает от кого?
- От всех. Не думаю, что эта штука избирательна.
- Вам больно при этом? Вы вынуждены восполнять запасы энергии?
- Да нет. Ничего такого не чувствую…
- А мы можем приехать к вам для фотосессии?
- Нет.
- А можно…
- Извините, я не хочу дальше продолжать разговор.

Андрей положил трубку. Телефон позвонил через пять минут.
- Здравствуйте, мы бы хотели взять у вас интервью. Вы могли бы уделить нам немного времени?
- Нет.
Андрей выдернул из телефона штекер, и выключил мобильник.

За окном был целый мир людей – такой близкий и недоступный. Андрей надел куртку, надвинул кепку поглубже на глаза, посмотрел в дверной глазок – на лестнице никого не было – и вышел из квартиры. Он дошел до парка, стараясь на всякий случай не приближаться к прохожим, и сел на холодную скамейку. Ветер проникал под куртку, пальцы без перчаток, забытых дома, начали леденеть. Через полчаса пошёл дождь, и Андрей вернулся домой.

«Что будет дальше?» Он не знал. Его телефон уже общеизвестен – явно на работе постарались. Завтра газетчики пронюхают его домашний адрес, и что тогда? Осада? Войти-то к нему никто не сможет, но что он будет делать, сидя в этой крохотной квартирке в спальном районе Москвы? Рано или поздно ему придется выйти к людям. А они спровоцируют его. И тогда…

Тишина. Давящая, похуже грохота в метро. Почему так тихо? Только сейчас Андрей осознал, что уже несколько дней не слышал соседей – ни за стенами, ни сверху, ни снизу. Не кричала истерически неизвестная ему женщина, никто не бубнил басом ей в ответ, не включали музыку, не плакал ребёнок. Ребёнок…

- Я мог их… вытеснить... – вслух произнес Андрей, и слова его эхом отразились в стенах квартиры. Ещё бы. Очень просто. Включить «барьер» посильнее – судя по всему, он раздувается по всем направлениям, как сфера  – и смять ничего не подозревающих жильцов в соседней квартире, в квартире сверху, в квартире снизу… Куда они могли деться, если барьер расширился дальше пределов их квартир? Сквозь стены они просочиться не могли. Значит…

Андрей похолодел, представив себе, как могут выглядеть квартиры по соседству с ним. Пустые. Заляпанные кровью, со стенами, покрытыми раздавленными внутренностями. Он потряс головой, пытаясь отогнать кошмарное видение.

- Нет, нет, это невозможно!

Вторник! Он со вторника не слышал от соседей ни звука, с того самого вечера, когда на него напали. Барьер тогда мог быть очень силён. А если они… Уже пять дней как…

Андрей не мог больше усидеть на месте. Он выскочил из квартиры на лестничную площадку, подошел к соседней двери. Долго стоял, не решаясь позвонить. Что он скажет, если ему откроют? А если нет?

Он позвонил. Дверь не открыли. Другим соседям он звонить не стал, и вернулся к себе.

Всё это было уже… слишком. Андрей не знал, как поступить, и кому позвонить. В конце концов, он лёг на кровать и стал слушать тишину. И уснул.

ВОСКРЕСЕНЬЕ

Ему снился кошмар. Во сне двери и окна его квартиры распахнулись, и в них повалили люди. Нескончаемый поток людей. Они заполонили его маленькую однокомнатную квартирку, как океанские волны, хлынувшие в брешь корабля, вваливаясь, как в открывшиеся двери вагона метро утром в час пик. Его сдавили во всех сторон – незнакомые, угрюмые люди, уткнувшиеся взглядом куда-то себе под ноги, стиснули его грудную клетку так, что затрещали ребра. Кровь застучала в висках, глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит. Андрей хотел закричать, и не смог. А люди всё прибывали и прибывали, хотя это было невозможно – тут просто не было места для них, это было нереально, это был просто сон, просто ночной кошмар, который он, кажется, часто видел по ночам, но всегда забывал, проснувшись, кошмар, который всегда жил внутри него, и, словно раковая опухоль, мог даже породить эту неизвестную, безжалостную, невероятную силу. Андрей знал, что это сон, но не мог больше сдерживать себя – он набрал в сдавленные легкие воздух, и закричал:

- НЕТ!!!

Барьер вспыхнул у него в груди, как атомный цветок, и беззвучной волной распространился в пространство. Наступила темнота.

***

Андрей ощутил, что лежит на полу. Всё тело болело, как будто он упал с большой высоты. Вдох-выдох… Вдох-выдох… Грудная клетка ныла, как будто у него и вправду было сломано несколько рёбер.

Андрей медленно встал, мысленно пытаясь оценить свое состояние. Подошел к зеркалу. Вид помятый, но сносный. Время – почти полдень. Какой сегодня день? Воскресенье. Не надо на работу. Стоп! Ему теперь вообще не надо на работу. Ему теперь никуда было не надо.

Он вставил штекер в разъём телефона, снял трубку. Тишина, гудков нет. Андрей включил мобильный, дождался, пока оживёт экран. Нет сигнала. Пусто.

Что-то не так. И не только с ним самим.

Андрей включил телевизор – может, про него уже и в теленовостях говорят. Серая рябь по всем каналам. Белый шум. По всему диапазону.

У Андрея зародилось нехорошее предчувствие. Мысли о том, что он мог невольно сделать с соседями, были ужасны, но это предчувствие было ещё хуже. Он подошёл к окну и выглянул во двор. Никого под затянутыми тучами тусклым ноябрьским небом. Ни одной живой души.

Андрей поспешно оделся и выбежал по лестнице во двор. Вышел на перекрёсток. Прошёл по главной улице. Заглянул в витрины магазинчика за углом. Никого. Куда ни посмотри. Возле входа в метро ветер гонял по мостовой смятые газеты, припаркованные машины были пусты, окна домов безжизненны. Пустой город. Мёртвый город.

Но как такое возможно? Андрей всё пытался вспомнить подробности сегодняшней ночи. Страшный сон, уже стёршийся из памяти, только ощущение взрыва изнутри. Барьер. Огромный – не просто заградительная стенка от навязчивых пассажиров – настоящее цунами, распространившееся… насколько далеко? До сих пор барьер «бил» максимум на несколько метров, но кто сказал, что это предел? Андрей чувствовал, что со временем смог бы научиться его контролировать, как учится ребенок осознанно управлять своим телом. Только времени уже нет. Слишком поздно.

Он породил барьер чудовищной силы. Насколько большой, Андрей боялся себе вообразить. Он мог «накрыть» собой целый квартал. Целый район. Целый город. Как это выглядело? Невозможно себе представить. Невидимая волна  толкает с нечеловеческой силой бесчисленные тела, разлетающиеся в пространстве, сплющивающиеся о каменные коробки квартир, аннигилирующие, растворяющиеся в небытии. Успели ли они понять, что с ними происходит? Кричали ли они? И где остановилась эта волна – за пределами Москвы? А если дальше? Когда речь идёт о неизвестном науке явлении, кто может гарантировать, что пределы его действия ограничены какими-либо рамками? Солнечный свет преодолевает за секунду сотни тысяч километров. А «барьер»? Если радиус его действия превысил диаметр Земли, то это значит, что он стёр в порошок, буквально столкнул с планеты всех. Всех! Кроме себя.

Он уже знал, что находился сейчас в центре круга – в самой сердцевине зоны поражения. Он понятия не имел, где проходит её граница, и есть ли эта черта вообще, но решил, что будет идти, пока не придёт туда, где остановился барьер. Будет идти вперёд, пока не встретит людей. А там уж пусть делают с ним всё, что хотят.

Андрей застегнул куртку и двинулся дальше по пустой улице. Ему бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь взял его сейчас за руку.

© Дмитрий Витер, 2009