I. Девять лет одного дня. Самый полный назад

Ох уж участь корабля:
скажут – “пли”,
ответят – “бля”.      
                И.Бродский


         1993 год, Тюва-Губа, Кольский залив. У двух причалов мирно покачивались военные корабли: у одного причала были ошвартованы три средних десантных корабля -  один боевой - СДК-85,  и два списанных  в утиль – СДК-76 и -87, у другого причала – три списанных сторожевика, эскээра-чужака -  числящихся за разными соединениями. Ещё у одного причала иногда швартовались рыболовные суда для заправки водой.
       Мой родной СДК-76,  заваренный сваркой наглухо, ждал, накренившись на левый борт, своей череповецкой участи, и взирал пустым якорным клюзом на береговую казарму. Якорь уже “подрезали” - кто-когда - не знаю! Я прослужил и прожил на этом корабле, в каюте без иллюминатора четыре бесславных года.    
      Будучи механиком, командиром электромеханической боевой части вычеркнутого уже из жизни корабля, я заступил на дежурство по технической боеготовности 628 дивизиона 121 Бригады Десантных кораблей 37 Дивизии морских десантных сил.
      В 21.40 объявили «Ветер-3». Следуя инструкции и приказанию дежурного по дивизиону, я обошел причалы, проверил, попрыгав на них, состояние швартовых концов и наличие собственно корпусов списанных чужаков-эсминцев – по счёту.
      На боевом СДК-85 в 22.00 по радиотрансляции прозвучал горн и вахтенный начал спускать флаг. Я повернулся к кораблю и отдал честь. На палубу вышел командир корабля капитан-лейтенант Дмитрий Липовка, видимо, проверить действия вахтенного и тоже отдал честь. Его команда готовилась к отбою. Солнце катилось по усыпанным грибами и ягодами сопкам – царил Полярный день. Флаг был спущен. Ничто не предвещало морских баталий. Ветер стих. В 01.00 ночи я ещё раз обошёл причалы, полюбовался на солнце и воду, разбудил дежурного и лёг спать.
        Проснувшись и приведя себя в порядок, в 07.15 я вышел на крыльцо казармы и посмотрел на три сторожевых корабля – их было два.
        Новый командир дивизиона, Бабин Михаил Владимирович, Капитан второго ранга, выполнял на свежем воздухе упражнения гимнастики Ушу. По сопкам спускался утренний бриз. Зевнув и протерев очки, я тронулся в сторону предпоследнего приюта сторожевиков.   
        Для одного из них этот приют стал последним. От причальных кнехтов в безмолвную глубину уходили звенящие от натяга швартовые концы, превратившись в контрфорсы причала. С них капала утренняя роса, отпугивая мошкару и привлекая мальков. Над водой парили в рассветной дымке два креста. Это были верхушки мачт провалившегося на дно губы корабля. Заворожённый зрелищем  я пытался определить бортовые номера державшихся на плаву эскээров, но тщетно. Вернувшись в рубку дежурного, я доложил по команде. На связь вышел Начальник штаба соединения Морских Десантных сил Геннадий Петрович Жерин . Доклад произвёл на него утреннее впечатление, и, снарядив рейдовый катер бортовой номер семнадцать полста шесть, начштаба с сопровождающими лицами вышел к нам из Североморска.
       Пока ждали делегацию, я спустился к корню причала, сел на камни, снял фуражку и посмотрел в зияющий носовой клюз своего корабля. Краб якоря, скованный цепью, покоился на дне. Где-то недалеко от якоря лежали две половинки унитаза.
                ***
– Товарищ комдив, заднего хода, ..Ъ, не будет, – я дёргал и срывал колесо моховика реверса в положение “задний ход”, но стрелка тахометра упорно прыгала “вперёд”. Караси-мотористы собрались возле компрессора и что-то бубнили друг другу. Воздух в пусковых баллонах опять заканчивался, компрессор начал пыхтеть, визжать и травить. Дело было “табак” и я доложил на мостик, что заднего хода не будет. Только вперёд, на осушку – на камни.
         Корабль врезался левым бортом в причал, снёс пару брёвен у корня и как крокодил выпрыгнул на берег. Тогдашний Командир нашего дивизиона, Фазлыев Ханан Хафизович, Капитан второго ранга, не дожидаясь подачи трапа, выматеревшись спрыгнул на причал. Фуражка слетела с его головы и покатилась в сторону береговой казармы, в которой размещался штаб. Ветер подхватил её и швырнул на камни, и тут же бакланы налетели, и “насрали её полную”.
– Ну что, Мех, в отпуск хочешь? до-зарезу, говоришь, надо? Я то-оже собирался, но мне-уже-ни-ку-да-не-на-до. – Перед  швартовкой ему передали по УКВ связи, что на его «Шестёрочку» в Североморске, припаркованную возле КПП, наехал задним ходом КАМАЗ. – А ты говорил,  заднего хода не будет, – вздохнул Ханан Хафизович и надел поданный мною головной убор похожий на гриб, с мятым белым чехлом  и шитым крабом.
_______________________

       Их встречали …
       Смерив опытным, видавшим морские виды взглядом державшиеся на плаву сторожевики, Капитан первого ранга Жерин Г.П. авторитетно заявил:
– Этот – не наш, доложите в Сайду, – отдал  честь парящим над водой крестам и убыл обратно в Североморск, в расположение штаба соединения.
      Когда "делегация" скрылась из виду, я снял фуражку и перекрестился на воду, потом надел головной убор и отдал честь.
       После увольнения в запас, ещё в течение нескольких лет мне периодически снился мой первый десантный кораблик: лежит он накренившись на морском дне, я плаваю внутри него с аквалангом, заглядываю в кают-компанию, в танковый трюм, в форпик – ищу якорную цепь. В трюме на привязи сидит лохматая собака и сторожит сиреневый унитаз. Носовая аппарель, по которой выезжают из трюма десантного корабля танки, открыта, створки носовых ворот сорваны и лежат рядом на грунте. Из трубы, почему-то, идёт дым. Стрелка телеграфа на мостике переведена на:

«Самый полный назад».