Луч света с диска луны. Застава. Глава 41

Глава 41. Надежда существует, когда всему остальному более нет доверия.

Стража замерла у помоста. Теперь обратил внимание, кто стоял на ступенях и спорил с сотником — это был тот страж, с которым мы так и не выяснили отношений в таверне. Не знаю какими словами, сотник, выделяющийся сверкающим начищенным шлемом, приказал всем отдалиться от стены, уйдя вглубь двора.
-- Они должны следить за соблюдением обычаев... Никто не признает тех, кто не в состоянии блюсти обычаи своих предков. Так и чужаком могут наречь... - Элкон возбужденно пояснял скорей даже себе. Ну и конечно, всем остальным, имеющим уши, отстоящих не далее двух метров — на большем расстоянии его голос терялся в царящем гомоне голосов.
-- Тихо! - Теперь уж думаю, что лучше бы мероприятие прошло с пафосом. Бардак, по русски называющийся бедламом, нарастал.
-- Люди, тише!
-- Элкон, ты мог менее зажигательную речь сотворить? Теперь мы до утра здесь стоять будем.
-- Стоять — не тоже самое, что и висеть на крюке. Если ты настолько смел и умел, может тогда сам выйдешь, успокоишь народ вместо отца?
-- Смел? Это ведь не я флаг выбросил, вот и не мне теперь отдуваться! Я сразу говорил, что из этой затеи может ничего не выйти... - Осекся, когда понял, что несу. Ведь вышло же! А нервы, да — теперь надо основательно подлечить.
-- Лучше бы ты и дальше так же смело молчал. Ей-ей, на тебя сейчас тошно смотреть! - Я смело последовал его совету, пристыдившись.

Тем временем Шакал-у удалось навести порядок и к передним рядам стали пробиваться люди широкого формата в плечах: «косая сажень» — плюс-минус пять сантиметров. Среди народа, стекающихся к помосту, различил знакомую фигуру. Сперва признал одного, потом другого...
-- Я, Покон-Старший, староста деревни Чистые Озера, что рядом с Заставой! Я отдал службе этому городу более двадцати лет! Признаете ли меня достойным встать в один ряд с вами в этом жребии богов?! - Не знаю как для Шакал-а, я для меня это был сюрприз.
-- Покон-Старший достойнейший! Займи же своё место средь братьев по духу!

Тот прошел, встав рядом с нами. Он был бледен, пот лил с него градом. Вот кому здесь хуже всего.
-- Кто готов стать под моей рукой, назовите себя! - Громыхнул раскатистый голос поверх голов. Теперь то уж точно всё будет в порядке.
-- Я, Элиох-Неторопливый, прошу разрешения принять меня под твою правую руку?!
Элиох-Неторопливый, ты достоин занять свое место по правую руку от меня. Взойди же!
-- Я, Орон-Меткий, прошу разрешения принять меня под твою правую руку?!
И ты, Орон-Меткий, достоин занять свое место по правую руку от меня! Немедля, займи же ты его!

Те подошли и стали справа от Покон-Старшего. Справа!? Двое!? Меня стали терзать смутные сомнения. Следующие также называли себя, но теперь основное своё внимание я уделил дальнейшему сопоставлению своих наблюдений, при этом не забывая считать бросивших вызов.

Так и есть: народ, что приходил под руку достойнейших, упорно не хотел становиться по левую руку. Это меня беспокоило всё больше и больше, до тех пор, пока другая новость не выбила меня из колеи.

Девятым, вызвался молодой воин, по имени Доэнол, хотя и из стариков было немало желающих — когда и этого приняли достойным, те дружно закивали головой в знак согласия. Как только вызвались двое под его руку, кстати, тоже правую, случилось нечто:
-- Дождь вроде пошел? Не может быть, что воинство света оказалось против нас?!

Сразу, после того как промолвил Шакал, я тоже явственно различил шум, что сопровождает дождь. Через некоторое время из него можно было вычленить различные голоса. Да, часть из этих звуков исходило как шепот толпы, но другая исходила со всех сторон, вселяя страх в сердце.

Один звук стал более отчетливо выделяться на единой ноте. Вибрируя сперва на уровне баса, истончаясь и становилась все более и более различимым среди всех других звуков, теперь стремительно превращался в свист. Люди вокруг прикрывали уши руками, я последовал их примеру — звук не становился тише. Казалось, что он исходил из самой головы. Хотелось укрыться, волна ужаса впечатывала в землю. Только стоило согнуть спину, как ходуном заходила земля под ногами. Желудок сдавило со всех сторон...
-- Хагич! Стой прямо! Стой прямо и смотри демону ужаса, Туруха-Ман-ный, в лицо! Он прибыл...

Шакал кивнул в сторону появившейся в проеме ворот группы лиц на конях. Это был Тоэнон-Вкрадчивый в начищенном снаряжении верхом на лошади белой масти, в сопровождении своего излюбленного конного эскорта — в том же составе без изменения, кого я видел на той запоминающейся охоте.

Переключив свое внимание и последовав наставлениям Элкон-а, свист сразу куда-то исчез, оставаясь в виде отголоска, как свет от фотовспышки, которого уже нет, но память о коей глаз какое-то время продолжает хранить. Только это было видоизмененное чувство страха.

Оглядевшись, увидел, что кроме меня Шакал-а и Элкон-а все остальные продолжали метаться в ужасе, вжимаясь в землю. Я хорошо представлял тот страх, что должно быть продолжают испытывать все эти люди.

Но тут все остановилось так же внезапно, как и началось, и люди боязливо стали подыматься с земли, взирая на представшего пред ними властителя по праву.
-- Я, Тоэнон-Вкрадчивый, пришел спросить вас — что плохого вам принесло моё правление?!

Приходящие в себя люди видимо считали его появление внезапным, настолько изумленный был их вид:
-- Мы собрались в эти дни тени, чтобы требовать жребия богов, а не требовать отчета твоим действиям! - Ответил за всех Шакал.
-- И все же — я настаиваю!? - Рявкнул властитель. Толпа народа, настороженно разом вжали головы в плечи. Меня ж это не задело — его не нужно бояться, и лишь тогда все пройдет стороной.
-- Эй, Тоэнон! Не помню, как тебя там дальше! - Я попытался отвлечь внимание людей, переключить частично на себя, чтобы Тоэнон не смог воспользоваться больше своим фокусом. - И вообще, ты ли это? Ты ли нынешний властитель по праву?
-- Кто здесь смеет сомневаться в том, кроме тебя одного?! - Рык эхом пронесся над землей. Толпа сделала шаг назад.
-- Тут собралось масса достойных людей, что не скрывают своих лиц. Уважь их, и покажи своё! - Надо заставить его действовать по моим правилам. Вдруг эта операция по вживлению, его так обезобразила, что не придется устраивать поединок — стребовать, чтобы на вызов ответил властитель, а не урод-самозванец. То, что пластическая операция по пересадке кожи змеи состоялась — для меня уже было само собой разумеющимся.
-- Кто спрашивает меня о том? Не ты ли, что стоишь среди достойных? Не тот ли это народ, что предо мной сейчас — признал тебя достойным? Люди! Знаете ли бы вы, кто пред вами на самом деле! - Кажется я понял, куда он начинает клонить. - Этот человек действительно открыл вам своё лицо. Но все ли знают про его дела? Я слышал, что теперь он называет себя Хагич-ем. Мне же он назвался Николай-ем. А до этого, совсем недавно, его знали под именем Тьерн-Михалыч!

Повисла долгая тишина, для меня — совсем уж неловкая. Черт, я же совсем забыл про оставленную грамоту в своих вещах!

От меня отступились все. В буквальном смысле этого слова. Не припомню чтобы ранее находясь под столь пристальным вниманием, и чтобы одновременно с этим я чувствовал себя настолько покинутым и одиноким. Хотя погоди-ка, совсем недавно вот... Что после этого обычно следует, лучше не вспоминать...

По крайней мере моя затея с отвлечением внимания все же удалась — народ с приумноженным ужасом теперь взирал на мою скромную особу, позабыв про эффектное появление этого Соловей-Разбойника:
-- Да, я нанял его, когда еще не знал, с кем имею дело. Ведь как вы все знаете, для него не составило труда разделаться с Гас-Лусисто! С Гас-Лусисто — духом гор! Скажите, кто еще может похвастаться этим? Кому еще даны такие сила, удаль, прыть, чтобы в одиночку напасть на духа гор великого, и так же без чьей-то помощи его добить. При сём ни капли урона для себя не заполучив?! Я сам то видел. То же лицезрели воины, преданные мне. Спросите их, они не станут врать!

Внимание еще более пристальное, но теперь я не знаю, куда от него деться.
-- Позднее, мне показалось странным, что он назывался смертью, и я решил проверить, откуда он, и кто на самом деле. И что ж в итоге: мне стало не по себе от страха — за себя, и за свой народ. И только чтоб противостоять ему, изрядно я подготовится для встречи. Я ждал момента, и ныне — я готов!

Это конец! Конец моей везучести и мне — вместе с ней! Интересно, насколько быстро я умею бегать? И почему, на самом деле, я не могу обернуться птицей, волком, рысью? Что ж! Коли назвали верблюдом, придется лезть со своим горбом в кузовок, пока вторым не наградили.
-- Что скажешь ты на это?
-- Когда назвался именем Тьерн, то одного не смог предвидеть, что демон Туруха-Ман-ный однажды в вину поставит это мне! - Меня не прервали, уже хорошо. - Не важно — как тебя зовут! Важней истинное обличье твоё. По прежнему хочу, чтобы ты его открыл, и люди могли видеть, какое зло ты сотворил с собой, во благо общее! Так ведь ты сказал?
-- Пусть будет так — коль на то, народа воля будет! Не твоя, Нр-Эн-Хан-Тьерн, что сделала уже меня в людских глазах уродом! Да — я стал сильней, чем прежде. Но в остальном — я прежний до сих пор!

Повисла минута молчания. Как бы вызов теперь не был бы брошен против достойнейших. Они это понимают, и только поэтому от них мне не видать их поддержки. А ведь я чувствовал! Я ведь говорил!... Как я влип опять, блин?! Что теперь делать-то?
-- Народ! Молчаливую волю вашу, я понял так: что вы достойно принявших Нр-Эн-Хан-а, теперь отринете доверием своим. Всё остальное сделаю за вас, коль так велит закон. Все примут смерть, и чтоб неповадно смуту подымать другим, до первых дней весны висеть им здесь всем вместе. И дабы опровергнуть Тьерн-а слово, я милость проявить готов, и пощажу из них троих — назвать их имена готовы будьте.

Несколько голосов из толпы принялись что-то обсуждать. У всех остальных как бы выбили землю из-под ног — никто не сдвинутся и с места. Мы были так близки! Даже если б меня сейчас выкинули из списка достойных, то мы всё равно не добрали количества вызывающих. Я так понял, Тоэнон-Вкрадчивый специально устроил все это шумовое представление, чтобы не дать набрать десяток голосов, спутать мысли, увести внимание, поглотить волю, и дополнительно — устранить как можно больше явных своих недругов на законном основании.
-- Вот и все, Хагич. Или как тебя там звать на самом деле?
-- То, что не назвал прежнего имени — прощу прощения. Иначе вы б расправились со мной.
-- Ныне же расправу учинят над нами всеми. - Голос Шакал-а стал отрешен.
-- Народ! Готов ли ты назвать имена троих из воров этих? - Стал торопить властитель, возможно услышав наше перешептывание.
-- Достойные в одном лишь виноваты, что имя не названное слышать не могли! Но коли был брошен жребий богов, то остановимся ль мы на пол пути? Скажи, народ!? - Покон-Старший своим мощным голосом рассеял тишину, которая тут же снова заняла своё место. Ему достается хуже всего — видно, что стоять ему приходится с трудом.
-- Скажу за многих я — никто со столь свирепым именем как Тьерн, никогда не будет править нами! Но люди достойнейшие его словами были прельщены. Властитель! Могу ли о милости для всех молить тебя? - Старый знакомый сотник раболепно опустился на колено перед Тоэнон-Вкрадчивым.
-- Что ж, коль спустятся с помоста и клятву верности мне принесут предо мною стоя на коленях, подумать я готов!

Тоэнон-Вкрадчивый слез с лошади — вокруг него образовался полукруг, метров на пять, стража оттеснила горожан, освобождая место.

Тут Шакал поднял голову:
-- Постой, властитель! Тьерн тут не при чем. Он вестником лишь был, и им остался в большей мере. Не звал он никого сюда, а завтра поутру бежать готов был, едва заслыша то, как ты руками слуг своих разделался с Кентир достойнейшим. Ведь именно Кентир созвал нас здесь! И это есть единственная правда, та, что знаю я, и многие другие. Мы здесь — по собственной воле, и все желаем твоего падения, как один. Из нас не станет ни один опускаться на колени, ни годом ранее, ни пред тобой теперешним, что небом стал презираем и землей.

Он не смог достигнуть того накала, что было после выступления Элкон-а. Но ведь нам нужен всего еще один человек, кого признали бы достойным!
-- Своими словами обидел ты меня. Все остальные — обидели меня своим молчаньем. Что ж! Уж лучше милость свою я придержу для тех тварей, что больше заслужили бы её — для тех из них, что не привычны кусать ту руку, что кормит их и пестует...
-- Позвольте мне сказать! - Возникла фигура позади плотного строя людей, плохо различимая в свете факелов, расставленных на держателях в каменной стене. - В имя жребия богов, дайте молвить! - Народ расступился, пропуская седовласого мужика вперед.