Сбежала Мальвина, невеста моя

Поэзия для многих авторов – храм скорби и аскезы.
Многие авторы, пишущие в рифму или без оной, похожи на прихожан, которые отправляются на литургию, одевшись посерее, почернее, поскучнее. И те, и другие делают большие печальные глаза, страдание буквально пронизывает их.
Когда смотришь на эти глубоко несчастные лица, хочется сделать какую-нибудь громкую несуразность, чтобы испортить «остроту момента».
Основные, наиболее характерные черты авторов, сформированные во многом под влиянием общественного мнения, отражены в образе неконструктивного нытика Пьеро (пароль «сбежала Мальвина, невеста моя»), андроидного зануды Вертера (пароль «Ког-да-а о-на-а…»), унылого смешарика Бараша (пароль «Вдохновенья больше нет, и не будет никогда!»).
Есть и обратные примеры – жизнерадостный графоман Цветик из «Незнайки» и задолбавший целую германскую деревню певец из «Астерикса и Абеликса». Но это скорее исключения по принципу «жили рядом Ох и Ах, друг от друг в двух шагах».
Знакомая, учившаяся в Литинституте, рассказывала, что творческая молодёжь периодически сводит счёты с жизнью.
- Ну а как иначе, - сказала она. – Они же все вот такие… - и приложив руку ко лбу, страдальчески закатила глаза. – То в окно прыгают, то ещё куда.
Разумеется, ничего смешного в этом нет – как раз на таких примерах одолевает ярость. Ярость по поводу идиотизма, поражающего несформировавшийся юный мозг.
Бродского можно читать запоем. Классный автор. Но когда слушаешь, как заунывно он бубнит свои стихи, хочется ржать. Грубо и непоэтично. Без прикладывания кружевного платочка к мелко вздрагивающим усикам а ля Иннокентий Анненский.
Чего они все такие заунывные? Кажется невероятным, но в поэтической среде ужасно любят упрекать оторванностью от жизни (чья бы корова мычала!). Если в каждом втором стихотворении есть труп и червь, значит, вы читаете томик Бодлера.
Жизнь – это ежесекундное торжество над смертью. Это солнце в снежной пустыне, это звёздочка в непроглядной ночи. Это когда всё зеленеет и щебечет, или журчит и шкворчит. Жизнь – это запахи булочных и букинистических магазинов. Это невероятно разнообразная палитра ощущений.
Но всей этой сложности и многогранности ни за что не объяснишь «настоящему» поэту, ибо он избранный, а избранные непременно должны страдать и постоянно умирать, желательно в присутствии свидетелей и в героической форме.
Незабываемое впечатление. В Питере, на одной поэтической тусовке, полная девушка в мини-юбке читала абракадабру с претензией на глубину. Абракадабра заканчивалась какой-то депрессивной бессмыслицей, девушка символически тыкала себя в пузо карандашом (типа это нож) и с грохотом падала. Уже упав, как бы из последних сил приподнимала голову, ещё раз произносила эту бессмыслицу и окончательно «умирала».
Слово предоставляется Николаю Огарёву: «Зачем душа тоски полна, // Зачем опять грустить готова, // Какое облако волна // Печально отразила снова? // Мечтаний тяжких грустный рой // Поэта глас в душе поэта // Воззвал из дремоты немой. // Поэт погиб уже для света…» - и так далее. Подобные настроения выражены в таком количестве стихов, что ими можно несколько раз обмотать земной шар, даже если распечатывать десятым кеглем и с одинарным интервалом.
Был у меня товарищ – хлебом не корми, дай погрустить. О том, что жена стерва, о том, что денег мало, о том, что общество не ценит его, такого замечательного. В какой-то момент среди общих знакомых за ним закрепилась кличка «Пойдём, погрустим». Как говорил Груздь в старом советском мультике: «Я немножечко грустю».
Помните Васисуалия Лоханкина из «Золотого телёнка»? «Волчица подлая, тебя я презираю, к Птибурдукову ты уходишь от меня…» Я где-то читал, что этот образ – пародия на Александра Блока. Охотно верю! Гробы, чердаки, трупы, печаль – это мы любим, это мы умеем.
Хотите посмеяться – забейте в поисковой строке сочетание «грустный поэт» и посмотрите результаты. Мне даже сайт встретился, который так и называется: http://grust-poet.narod.ru/stixi2.html - но подобные случаи, судя по представленным там текстам, вообще не лечатся. «Мне много раз задавали вопрос, почему я пишу о грустном???? – восклицает бессмысленный автор бессмысленного сайта. - Я не могу вам точно ответить потому, что просто сам не знаю!»
Ну что тут сказать? Страдание как самоцель, страдание как смысл, страдание как modus vivendi. И вот уже замечательный автор Вадим Егоров, тоже решив пострадать, пишет песенку о несчастном заплёванном Пьеро, объясняя смысл его невероятных мучений: «Но, сбросив мишуру фигляра и шута, // В нем корчится душа – орущая, былая, // И полночью, когда с улыбкою у рта // Людские души спят, душа Пьеро пылает. // И на ее огне он стряпает стихи // И дремлет на плече у розоватой зорьки. // Рука его легка. Глаза его сухи. // А строки на бумаге солоны и горьки».
Душа пылает – всё ясно? От этого, собственно, и мучения происходят. Впрочем, есть один большой утешительный аргумент, который большеглазая девушка Мария, обнимая русскую берёзку, сообщила помещику Алёше. Страданиями, учила Маша, душа облагораживается. Ну, а это цель, безусловно, благородная. Во имя высокой духовности отчего ж не пострадать!
Хнык… хнык… хнык…