Охота на василиска

– Эй, Фьонн, вставай, соня! Ты что, забыл? Мы же на охоту собирались…
Стук в дверь и голос Альвина через какое-то время преодолели незримую границу сна, и Фьонн нехотя открыл глаза.
– На охоту?! Ты что, спятил, Альв? – язвительно спросил он, когда дверь, повинуясь его мысленному приказанию, бесшумно отворилась, и друг переступил через порог. – О Великие Стихии! – с изумлением прибавил сын Льювина, лениво потягиваясь. – Ты какого тролля напялил на себя всю эту кучу металла?
Под плащом Альвина действительно поблёскивала кольчуга, словно он собрался на войну.
– Честное слово, ты бы ещё шлем на брови надвинул! – процедил Фьонн, подложив ладони под голову и критически разглядывая наряд приятеля. – Вообще-то махать мечом предстоит мне, если ты не забыл, – добавил он.
– Тсс! – шикнул Альвин. – Не забывай, что мы едем на охоту, а не… Да, ты вообще собираться намерен?
– А разве не рано? – кислым тоном поинтересовался Фьонн, неспешно поднимаясь.
– Рано! Да мы успеем к месту сбора вовремя, только если немедленно поскачем, – сообщил Альвин.
– То есть я должен ехать на охоту, не позавтракав? – возмущённо воскликнул Фьонн. – Проклятие! Ну почему, почему ты вчера удержал меня и не дал прикончить этого негодяя!
– Да замолчи, Фьонн! Тут у стен уши, ты что, забыл?!
– А мне плевать! Я от голода злой становлюсь! И вообще, я тебе сколько раз буду повторять – не называй меня Фьонном!
– Начинается, – мрачно обронил Альвин, нервно вертя в руках какой-то блестящий овальный предмет. – Ну, Кьёртэн… Как ни назови – разве ты от этого станешь рассудительнее?
– А это ещё что такое? – Фьонн резким движением стянул шнуровку у ворота рубахи и потянулся за мечом, стоявшим возле кровати. – Зеркало? Твоя самовлюблённость возросла настолько, что уже несколько часов не можешь прожить, не видя своей неотразимой рожи?
– Ну у тебя и язык, Кьёр, – примирительно хмыкнул Альвин. – Мы ж вроде на василиска едем охотиться, а зеркало, как уверяют легенды – единственное надёжное оружие против этого зверя.
– Ты веришь этим басням? – скептически присвистнул Фьонн, набрасывая на плечи меховой плащ. – Ну, ну!
Он подошёл к шкафу и достал оттуда кувшин с вином, кусок сыра и нарезанную ветчину.
– Составь мне компанию, Альв, – пригласил он. – Наши охотники, которые легко могут стать дичью… ладно, помолчим об этом… итак, да будет тебе известно, что сейчас они вкушают сладкий сон в объятиях прекрасных куртизанок, так что мы вполне успеем закусить, да ещё и опередим их.
– Всё-то ты вечно знаешь, – недоверчиво пробубнил Альвин с набитым ртом. – Точь-в-точь, как твой отец. Я ещё могу понять – у магистра толпа соглядатаев… Но ты-то откуда черпаешь ценные сведения?
– Я просто наблюдателен, Альв, вот и всё, – скромно пояснил сын магистра Мон-Эльвейга и наполнил кубки вином. – За удачную охоту!
– Настоящие охотники говорят: «Ни пуха, ни пера», – возразил Альвин, поднося кубок к губам.
– Будем выше суеверий, друг мой, – отозвался Фьонн и осушил свой кубок. – Их сила – лишь в наших заблуждениях! По крайней мере, так всегда говорит мой отец.
Альвин, племянник одного из командоров Ордена Мон-Эльвейг, не стал спорить со столь авторитетным заявлением, исходящим от самого магистра Льювина. Вместо этого он напомнил:
– Поехали, Фьонн… то есть Кьёртэн! Нет, я этой твоей свихнутой причуды никогда не пойму! Ну что за удовольствие называть себя другим именем?!
– Но я отнюдь не намерен объяснять свои причуды, – горделиво обронил Фьонн, направляясь к двери.
* * * * *
Очутившись за воротами Хартландской Академии Магии и пустив коней вскачь, оба молодых человека почувствовали себя гораздо свободнее.
– Уф, наконец-то я могу спросить тебя… Кьёр, – промолвил Альвин. – Зачем ты выдумал эту охоту?
– А что же мне оставалось делать? – возразил тот. – Всё можно было решить ещё вчера, быстро и без затей! Пеняй на себя и Фэлинда – это вы помешали мне разделаться с Тинхом! – вспомнив вчерашнюю ссору, Фьонн гневно нахмурился. – Как он посмел, пёс…
– Ну, просто вы оба уже хорошо набрались, – спокойно пояснил Альвин. – И всегда-то терпеть друг друга не могли, а уж по пьяни…
– Я не был пьян, Альв! О, проклятие! Ближайший друг – и тот готов возвести напраслину! Тинх нагло издевался над традициями Мон-Эльвейга, громогласно заявляя, что мой отец установил их лишь затем, чтобы пускать пыль в глаза легковерным! Ну, это, конечно, не совсем ложь, однако совершенно ни к чему во всеуслышание заявлять об этом! Просто Тинху, по-видимому, стало интересно, насколько хорошо я владею мечом, поэтому и пошёл языком молоть всякую околесицу…
– А до этого увёл у тебя любовницу, – ввернул несносный Альвин.
– Заткнись! – грозно сверкнул глазами Фьонн. – За это я не держу на него зла, ты же знаешь.
– Угу, даже признателен за избавление от хлопот и расходов, – ухмыльнулся приятель.
Фьонн молча смерил его взглядом, полным ледяного достоинства, и Альвин немного присмирел.
– Кьёр, прости, если я чего лишнего… – скороговоркой пробормотал он.
– Ладно, ладно, брось, Альв, – отозвался сын магистра. – Я ж знаю, что ты не со зла.
Помолчав немного, Альвин вернулся к занимавшему его вопросу.
– Почему ты выбрал для поединка с Тинхом Долину Василисков? В народе болтают, что там до сих пор живёт настоящий василиск.
– А ты как думаешь? – губы Фьонна чуть дёрнулись в ироничной усмешке. – Видишь ли, Долина Василисков – единственное место в округе, куда почему-то не проникает любопытный взор премудрого ректора нашей достославной Академии, почтенного мэтра Ордэйла, да славятся его деяния в веках, – тут Фьонн вполголоса добавил несколько отнюдь не столь почтительных слов.
– Это, конечно, замечательно, – подхватил его неугомонный собеседник. – Ордэйл не сможет увидеть, что ты… что мы нарушаем устав Академии. Но если вдруг ты в честном бою прикончишь Тинха – как ты потом объяснишь его гибель? Дескать, погиб от взгляда василиска?
– В мои планы не входит приканчивать Тинха – по крайней мере, сейчас, – резко ответил Фьонн и ехидно добавил. – Но только не вздумай спросить, что делать тебе, если Тинх убьёт меня!
– Да уж, я знаю, ты считаешь, что тебе нет равных во владении мечом, – поспешно отозвался Альвин. – Не отрицаю, основания для этого у тебя есть…
– О превратностях судьбы и случайностях ближнего боя лучше помолчим, – живо перебил его Фьонн, как бы невзначай коснувшись рукой висевшего на груди охранительного талисмана. – Я уповаю на милость богов, которые видят, на чьей стороне правда. Что же касается ран, то, конечно же, Тинх сам постарается скрыть их от проницательного взора старого лиса Ордэйла. О себе я умолчу из присущей мне скромности.
– Но ты так ничего и не рассказал мне про василиска, – напомнил Альвин.
– А что ты хочешь про него узнать? – поинтересовался Фьонн. – Всё, что Ордэйл счёл нужным сообщить своим ученикам про это существо, ты мог прочитать в составленном нашим милейшим ректором «Самом полном бестиарии Упорядоченного», – произнеся это название, сын Льювина усмехнулся. – Чего тебе ещё, Альв, дружище? Ну да… я видел василиска. Что ты на меня так уставился? А ты думал, что от его взгляда все обращаются в камень, да? Может быть, так когда-то и было, не стану спорить с нашим ректором. Может, мне просто-напросто повстречался неправильный василиск! Он живёт в озере. Помню, как я бродил по берегу и бросал камешки в воду – и вдруг оттуда высунулась огромная голова с орлиным клювом…
Альвин вдруг уткнулся носом в гриву своего коня и издал странный звук, похожий на хрюканье. Фьонн замолчал и слегка улыбнулся.
– Ох, Фьонн… то есть, я хотел сказать – Кьёр… – сквозь смех пробормотал его друг. – До чего же ты складно выдумываешь! Если бы я не знал о том, что ты любую фантазию можешь выдать за действительность, я бы, несомненно, поверил, что ты видел василиска!
– Но ты же сам хотел услышать про него что-нибудь занимательное, верно? – подхватил Фьонн. – Вот я и решил рассказать тебе сказку о добродушном василиске, тем более что надо как-то укоротить дорогу. Признаюсь, не очень-то я люблю ездить зимой. Зрелище заснеженных просторов наводит на философские размышления, а от этого на душе нередко становится ужасно тоскливо, просто невыносимо, – сын Льювина передёрнул плечами и пришпорил своего коня.
– Ого, а вот и наши охотники… или дичь? Как правильнее, а, Кьёр? – и Альвин указал вправо, где среди припорошенных снегом невысоких холмов темнели два силуэта всадников.
Фьонн ничего не ответил, лишь ещё раз пришпорил коня. Альвин, чтобы поспевать за ним, был вынужден тоже поторопить своего скакуна.
– Наше приветствие лорду Фьонну, прославленному охотнику за нечистью, – лениво растягивая слова, произнёс Тинх, рослый молодой человек, сидевший верхом на сером коне. – А также и достославному мэтру Альвину, верному помощнику, тени и правой руке… или правой ноге? – великого чародея Фьонна…
Сын Льювина холодно посмотрел на своего противника.
– Твоё ёрничанье, как всегда, неостроумно и неуместно, Тинх, – строго и с достоинством промолвил он.
В тёмных глазах Тинха блеснула насмешка. Он с подчёркнутым почтением низко поклонился, так что его тёмно-русые волосы, на висках заплетённые в косы, упали на гриву коня.
– О, конечно! – воскликнул он. – Ведь охота на василиска – смертельно опасное дело, как я мог позабыть! То есть я хотел сказать, – прибавил он, – ты, конечно же, намерен моей кровью смыть…
– Заткнись, – негромко посоветовал Фьонн. – И советую повнимательнее смотреть по сторонам. Василиска в ближайшие пять минут не обещаю, а вот на здешних кочках твой великолепный иноходец может сильно навернуться. Будет очень обидно, если на следующих скачках ставки на твоего Свафи сильно сократятся, верно?
* * * * *
Обмениваясь колкостями, противники вскоре очутились на берегу озера Василисков, расположенного в долине, в чьём названии фигурировало всё то же мифическое существо. Окружавшие озеро скалы, причудливые изломы которых отдалённо напоминали уродливые исполинские фигуры неведомых существ, покрывал снег, искрящийся в солнечных лучах. Однако само озеро не замёрзло; лишь узкая полоска воды вдоль берега подёрнулась тонкой корочкой льда.
Альвин и спутник Тинха, Дианар, отыскали довольно просторную ровную площадку, которую полукругом обступали невысокие валуны, издалека казавшиеся грубыми изваяниями танцующих человекоподобных существ, взявшихся за руки.
– Согласно обычаю, я должен предложить вам окончить ссору миром, – с важным видом заявил Альвин, останавливаясь в центре площадки между противниками.
– Иди ты знаешь куда со своими обычаями… – начал Тинх, но Фьонн оборвал его, обращаясь к Альвину.
– Брось, дружище! К чему эти церемонии? Ты же отлично знаешь, что мириться с этим типом – значит себя не уважать!
– Ну, как знаете, – обиженно надулся Альвин. – А обычаи, досточтимый Тинх, да будет тебе известно, вовсе не мои, – с этими словами он отошёл в сторону и сел рядом с Дианаром, который удобно расположился на выступе скалы. Кони волшебников, превосходно понимающие некоторые слова, смирно стояли чуть поодаль.
Поединок начался. Противники уже успели слегка зацепить друг друга, и на снег упали первые капли крови, когда…
– Василиск! – оглушительно завопил сидевший на скале Альвин, а Дианар, крепко зажмурившись, ничком упал на снег, думая только об одном – избежать мертвящего взора чудовища.
Тинх, который стоял спиной к озеру, не мог видеть, как из воды взметнулась огромная голова на длинной толстой шее. Будучи поглощён поединком, он не заметил ни манёвров своего приятеля, ни зеркала, которым спешно заслонился Альвин; а вопль последнего Тинх расценил как провокацию.
Но Фьонн ясно увидел позади Тинха голову чудовища. Клюв, как у орла, только гораздо больше; чёрная чешуя покрывает голову и шею, но главное – оранжевые глаза василиска… Вот чудовище медленно поворачивает голову… Говорят, его взгляд – это верная смерть. Зеркало… проклятие, меч Тинха чуть не ударил в грудь… где его возьмёшь сейчас, зеркало?!
«Душа человека, Фьонни, – словно наяву прозвучал голос отца. – В этом зеркале отражается всё – светлое и тёмное, прекрасное и уродливое. Наша тёмная сторона, сынок, может устрашить даже такое чудовище…»
Остриё меча противника скользнуло по руке Фьонна. Внезапная боль смешалась с гневом, охватившим молодого мага. Он отвёл очередной выпад противника и нанёс Тинху чувствительный удар в плечо. В этот миг голова василиска приблизилась к ним. Ощутив дыхание чудовища, Тинх чуть скосил глаза – и тотчас повалился на снег, выронив меч. Фьонну некогда было выяснять, лишился ли его противник чувств, умер от взгляда чудовища или просто притворяется. Василиск смотрел прямо на сына Льювина, не отводя взора, и Фьонна обдало нестерпимым, уничтожающим жаром. Он поднял меч, и солнечные лучи отразились от гладкой поверхности металла. Василиск тяжело вздохнул – казалось, от этого шума рухнут все скалы Мира. Сын магистра Мон-Эльвейга внезапно понял, что это его собственная злость и враждебность к Тинху пробудила чудовище. Отец прав – отражение василиска можно найти в человеческой душе. Фьонн поднял голову и встретил немигающий, словно бы даже слегка удивлённый взор чудовища…
* * * * *
– Эй, Фьонн… Кьёр, друг, ты жив?! – голос Альвина доносился будто из-за толстенного слоя ваты, к тому же звучал непривычно плаксиво. – Великие Стихии! Ах, ну почему я не пошёл на факультет некромантии! Я бы мог сейчас оживить своего лучшего друга…
Фьонн приоткрыл глаза и кашлянул.
– Хорошо, что Ордэйл тебя не слышит, – с усилием произнёс он и снова закашлялся. – За такие безграмотные рассуждения он бы тебя без разговоров вышиб из Академии. Запомни, Альв, твёрдо и навсегда: некроманты не оживляют умерших. Не оживляют! Они только придают им подобие… – дыхание перехватило, и сын Льювина чуть слышно прошептал. – А становиться безмозглым зомби лично у меня нет желания. Уж если на то пошло, предпочту геройскую гибель, хоть это и глупо.
Альвин остолбенело слушал, не сводя с приятеля обалделого взгляда, в котором отражалась неподдельная радость, смешанная с почти суеверным ужасом. Похоже, Альв ничего не уловил из того, что с таким трудом пытался втолковать ему Фьонн. Сын Льювина всерьёз испугался, как бы друг не рехнулся от потрясения. Кое-как приподнявшись на локте, Фьонн захватил пригоршню снега и швырнул в лицо приятелю, чтобы привести его в чувство. От этого простого движения острая боль растеклась по предплечью. Тьфу, и рана-то ведь – ерунда! Непроизвольно пальцы Фьонна сжались в кулак, загребая снег; но что-то твёрдое вдруг упёрлось в ладонь. Молодой волшебник разжал пальцы, ожидая увидеть обычный камушек из тех, что устилали берега озера Василисков: но на ладони лежала тонкая и гибкая чёрная пластинка из непонятного материала.
– Чешуя василиска? – не веря своим глазам, хрипло прошептал он.
– Вообще-то ты пару раз врезал ему мечом, прежде чем он снова ушёл на дно, – деловито сообщил Альвин, отряхиваясь от снега. – Неужели не помнишь?
– Нет, – покачал головой Фьонн и поднялся на ноги, зажимая рану на руке. – А где Тинх?
– Интересный вопрос, – подхватил Альвин. – Но однозначный ответ на него сейчас дать сложно. Тело его, несомненно, здесь…
– Не может быть, чтобы он помер – я не нанёс ему смертельных увечий, если только мне не изменяет вернувшаяся память, – мрачно сказал Фьонн.
– Возможно, его доконал василиск, – пожал плечами Альвин. – А ты прямо какое-то чудо природы, раз эта зверюшка не уморила тебя своим не в меру пристальным взглядом.
Фьонн, нахмурившись, подошёл к своему противнику, распростёртому на снегу. Возле неподвижного тела Тинха суетился Дианар, но всякому было ясно, что толку от его хлопот нет.
– Нет, так и не приходит в чувство, – пробормотал Дианар, кисло покосившись на Фьонна и Альвина.
– А, он живой, – успокоенным тоном отметил сын Льювина. – Было бы совсем неинтересно прикончить его, не оставив ему возможности переосмыслить свои поступки. А так всё ещё можно исправить. Давай, Альв, помоги мэтру Дианару втащить нашего доблестного Тинха на коня. С победой, как и подобает героям, мы возвращаемся в лоно Академии.
– Из которого нас всех очень скоро извергнут на такие вот художества, – оптимистично предрёк Дианар, но тем не менее вместе с Альвином кое-как втащил бесчувственного Тинха на коня.
– Поживём – увидим. Не стоит каркать раньше времени, – спокойно отозвался Фьонн, в то время как Альвин стягивал его рану носовым платком. – У мэтра Ордэйла нет доказательств того, что мы нарушили устав.
– Не сомневайся, он заподозрит нас в этом, едва мы приблизимся к воротам Академии, – предупредил Альвин, когда кони понесли молодых магов в сторону упомянутого высшего учебного заведения. – А доказательства он уж постарается заполучить, причём от нас самих.
– Пусть попробует, старый лис, – тихо пробормотал Фьонн, который перенял от отца затаённую неприязнь к Ордэйлу. – В крайнем случае можно освежить в его памяти историю с некими мечами… Не думаю, что он захочет сделать её достоянием общественности и предметом подробного рассмотрения суда Архимага.
Альвин хитро улыбнулся.
– Твой батюшка давно мог бы сделать эту историю предметом судебного рассмотрения, – подхватил он. – Вот только почему он до сих пор этого не сделал, а, Кьёр?
– Не притворяйся дубиной, Альв, всё равно никто не поверит, – хмуро процедил сын Льювина, постепенно раздражавшийся от перспективы проникновенной беседы с ректором, а также от боли в руке. – Конечно, чтобы было чем пригрозить нашему драгоценному мэтру Ордэйлу, если он вдруг начнёт зарываться, отчего ж ещё?!
* * * * *
Фьонн с самым непосредственным и располагающим выражением лица уверенно вошёл в кабинет ректора Академии Магии. Однако спокойствие молодого человека было чисто внешним. Хотя сын магистра Мон-Эльвейга не беспокоился, что Ордэйл исключит его из Академии, Фьонну становилось муторно только от того, что вот сейчас ректор начнёт увещевать его, одновременно пытаясь всякими хитроумными способами вытянуть правду…
– Входи, входи, – с видимой доброжелательностью кивнул Ордэйл в ответ на церемонное приветствие молодого волшебника. – Садись, Фьонн. Ну как ваша охота? – последнее слово ректор Академии произнёс с неуловимо двусмысленным выражением; впрочем, сыну Льювина это могло почудиться из-за стойкой неприязни к Ордэйлу.
– Благодарю, мэтр Ордэйл, я лучше постою, – отозвался молодой человек: по некоторым мелким приметам Фьонн давно заподозрил, что кресло, которое ректор предлагает студентам, обладает какими-то неизученными свойствами, а возиться с экспериментальными артефактами Ордэйла юноше сейчас совсем не хотелось. – А охота… Да так себе, ничего особенного! Право, эта безделица не заслуживает вашего мудрого внимания, мэтр Ордэйл.
– Великие Стихии! – пробормотал Ордэйл, испытующе глядя на Фьонна. – Вылитый отец! – и громко добавил. – Ты полагаешь, что это ерунда? Даже и то, что Тинх после вашей охоты явно не в себе?
– Что вы хотите этим сказать, мэтр Ордэйл? – с невинным видом спросил Фьонн. – То, что Тинх несёт всякую околесицу? Просто он упал с лошади и ушибся головой о камень. Не стоит тревожиться, тем более что у него мозгов и так не очень много.
– Вот это мне и кажется странным, – глубокомысленно изрёк Ордэйл, то и дело посматривая на студента. – Вы с Тинхом, насколько мне известно, всегда находились… гм, далеко не в дружеских, я бы даже сказал, во враждебных отношениях – и вдруг вместе отправились на охоту?..
– Ну и что? – удивление Фьонна любой принял бы за чистую монету – но только не ректор Академии Магии. – Подумаешь, мелкие ссоры! Злопамятность никого не украшает. Мы помирились, а чтобы скрепить нашу дружбу, вместе поехали на охоту.
– Ты складно врёшь, сын Льювина, – усмехнулся Ордэйл, но, заметив гневный взгляд Фьонна, тотчас поспешил поправить свои слова. – То есть, я хотел сказать – фантазируешь. Однако почему бы чистосердечно не рассказать, что произошло на самом деле? На какого зверя вы охотились и где ваши охотничьи трофеи?
– На какого зверя? – переспросил Фьонн, дерзко глядя в глаза ректору. – Мне думается, что название места, где мы были, говорит само за себя.
– И где же вы были? – мягко осведомился Ордэйл.
– Я полагаю, что лишь в одном случае мой ректор стал бы подвергать меня столь подробному допросу, – прищурился Фьонн. – А именно, если бы сам не мог проследить за мной. Но лишь Долина Василисков обладает странным  свойством непроницаемости для магического наблюдения.
– Ты хочешь сказать – вы охотились на василиска? – весело улыбаясь, уточнил ректор. – В своём самоуверенном нахальстве, Фьонн, ты иногда заходишь слишком далеко! Никто не может вынести взгляда василиска и остаться в живых! Конечно, если чудовище увидит своё отражение, то умрёт; но мои посланные не нашли на берегу дохлого василиска…
Фьонн молча положил перед ректором чешую чудовища, которую сбил ударом меча. На гладкой чёрной пластинке сбоку засохла кровь василиска.
– Василиск видел своё отражение и ушёл на дно озера, – холодно промолвил сын Льювина. – Надеюсь, что с этим чудовищем покончено.
Несколько мгновений Ордэйл пристально разглядывал охотничий трофей Фьонна, поворачивал чешую василиска в разные стороны – разве что на зуб не попробовал. Наконец с разочарованным вздохом ректор вернул её молодому человеку.
– Жаль всё же, что Долина Василисков не просматривается, – резюмировал Ордэйл и строго посмотрел на Фьонна. – Считай, что тебе повезло – и в бою с василиском… и в поединке, который ты затеял вопреки уставу Академии, – тут ректор замолчал и раскрыл одну из толстых книг, лежавших на его письменном столе.
– Так я могу идти? – невозмутимо спросил Фьонн.
Ректор поднял голову.
– Я всё больше убеждаюсь, – изрёк он, – что ты, сын Льювина, пойдёшь, куда тебе вздумается, вне зависимости от того, куда тебя посылают наставники.
Фьонн, расценив это глубокомысленное заявление как разрешение удалиться, величественно поклонился и вышел. Он с облегчением вздохнул, когда тяжёлая дверь ректорского кабинета закрылась у него за спиной.
– Ну, что сказал старик? – шёпотом поинтересовался Альвин, который поджидал приятеля за первым поворотом коридора.
– Не забивай голову ненужными мыслями, Альв, – наставительно заметил Фьонн. – Немедленное исключение нам не грозит, как я понимаю.
А в это время ректор Хартландской Академии Магии, стоя у окна своего кабинета и рассеянно глядя на облака, думал: «Жаль, что этот мальчишка – сын моего конкурента!»