Театр абсурда. Часть 2

Сидоренко Евгений
Театр абсурда. Часть 2 (основной адрес: http://freewebtime.blogspot.com/2011/01/2.html)

Штурман поскользнулся в луже молока и грохнулся на пол. Сверху, как мешок с картошкой, упала Старшая стюардесса.
– О-о-о-о-ох... – застонал придавленный Штурман.
Внезапно Старшая стюардесса замерла и навострила слух. Кабину заполнило поспешное чавканье – это Второй пилот пытался спешно доесть свою палку колбасы, но без молока это было не так-то просто. Медленно, словно взвешивая каждый жест, Смелая стюардесса отпустила ворот Капитана и вцепилась во Второго пилота.
– А я все думаю, кто у меня колбасу спер... А это ты, зараза!
Глядя на стюардессу, как кролик на тигра, Второй пилот испуганно вжался в кресло.
Внезапно оказалось, что Робкая стюардесса тайно влюблена во Второго пилота, однако это ничего не изменило, потому что, во-первых, она была Робкой, а во-вторых, влюблена была тайно. Поэтому она только робко вздохнула в уголке.
Штурман попытался выбраться из-под Старшей стюардессы, но это оказалось ему не под силу, потому что на нее саму наступила Смелая, когда нападала на Второго пилота.
– Не бей меня, – взмолился Второй пилот. – Я отработаю...
– Смотри мне! – шипела стюардесса.
– Простите меня, пожалуйста... – подала голос Робкая стюардесса, но ее никто не простил, потому что не услышал.
Штурман, видимо, достаточно намокнув в луже, стал скользким и, наконец, выбрался из-под стюардесс. Встал на ноги и схватился за отдавленный хребет. По его рубашке в штаны стекало молоко. Несколько секунд он молча наблюдал за этим, но потом его отвлекла Робкая стюардесса.
– Извините меня, ради бога, – снова робко зашептала она, – простите, но если я не ошибаюсь, у нас слишком большая скорость... Я боюсь, пассажиры не успеют запрыгнуть в салон за те полторы секунды, которые нам понадобятся, чтобы проехать мимо терминала...
Штурман переглянулся с Капитаном.
– Действительно, Капитан, – подумав, сказал Штурман, – на кой ляд нам в Индию без пассажиров лететь?
– Так что – тормозим? – согласился Капитан.
– Давай!
Капитан повернулся к приборной панели, чтобы выключить двигатели, но ее всю закрыли задницами стюардессы, выясняющие отношения со Вторым пилотом.
– Упс... – растерялся Капитан, – что делать?
– Тормоза! – сообразил Штурман. – Зажми педали!
Капитан послушно вдавил обе до упора. Самолет тряхнуло, и, повинуясь инерции, непристегнутый Капитан снова уткнулся носом в штурвал.
От шасси послышался сухой скрежет.
Капитан отжался от штурвала и с тревогой прислушался.
– Эх, не порвать бы гидравлику... – озабоченно пробормотал он.
– Это не гидравлика, – пояснил Штурман, – это ты на тормоза нажал, а двигатели не выключил – вот они и волочат самолет по бетону.
Самолет, наконец, остановился, но это был очень зыбкий покой, поэтому Капитан не стал раскатывать губу, и смирился с тем, что аэробус загородил одновременно въезд и выезд из ангара.
– Слушай, Капитан, – задумался Штурман, – я вот что думаю: наверное, это очень опасно в таком состоянии подъезжать к терминалу, потому что скоро тормоза уже не будут справляться с двигателями, и самолет поволочит по полосе вперед. Может быть, стоит подождать автоподъемник?
Капитан согласился. Мысль интересная, а въехать носом в стену ему хотелось меньше, чем не въехать.
Штурман вернулся на свое место и с удивлением обнаружил на циферблатах молоко.
– Господи, да оно повсюду! – в ужасе прошептал он. Сам он тоже был весь в молоке – рубашка промокла полностью, часть молока утекло в штаны, осталось подождать, пока намокнут трусы и носки.
Самолет нерешительно стоял на месте.
– Так, стюардессы, – деловито заговорил Капитан, и повернулся направо, но встретился взглядом со Смелой и сразу же, от греха подальше, отвернулся.
За него продолжил Штурман.
– Валите отсюда. Идите встречайте пассажиров. И принесите нам завтрак... – он окинул взглядом беспорядок, царящий в кабине, и поменял решение: – не, завтрак не несите. Но все равно, валите отсюда.
Почему-то, не особо возмущаясь, стюардессы отправились прочь из кабины, и только Смелая в дверях обернулась к Штурману.
– Ты поговори мне! – она пригрозила ему кулаком.
Штурман отмахнулся:
– Сгинь!
Смелая стюардесса сладко хлопнула дверью.
– Дура! – заорал Штурман. – Замок сломаешь – сама будешь новый ставить!
Дверь тут же открылась, и в ней показалась Смелая.
– Сам дурак! – крикнула она, и снова хлопнула дверью, причем замок плаксиво щелкнул, а ручки беспомощно повисли.
– Ну блин! – рассердился Штурман, – вы видели?! – Он вскочил с кресла, чтобы схватить Смелую до того, как она успеет смыться, и заставить чинить дверь, но тут оказалась, что она сломала замок, и открыть ее теперь не получится. Разразившись проклятиями, Штурман отпрыгнул к креслу Капитана, чтобы взять разгон, но Капитан сбил его с настроя.
– Ну куда ты в лужу залез? – возмутился он. – Мало тебе этих трех, так ты с ними?
Штурман от досады плюнул в молоко.
– А как я дверь вышибу? Иначе мне разгона не хватит!
Капитан продолжал возмущаться:
– Да ты вообще скажи спасибо, что дверь наружу открывается!
Штурман взял низкий старт. Недаром в спортивной школе летчиков он занимался легкой атлетикой!
Тут случилось непоправимое. Капитан, увлекшись сценой выбивания двери в кабине самолета, перевалился через подлокотник и на миг отпустил педали. Самолет тут же рванулся вперед, а из заднего шлюза на асфальт вывалилась Робкая стюардесса. Но это еще не самое страшное: Смелая стюардесса, на самом деле, дверь-то не сломала, а просто придавила ее с той стороны – чтобы позлить Штурмана, и когда самолет рванулся вперед, свалилась с ног. А дверь-то наружу открывается, так что Смелая дернула ее на себя, Штурман с разбегу налетел на нее, перецепился, и они кубарем покатились в салон.
Капитан вдавил педали до упора в пол, самолет резко остановился, и непристегнутый Капитан уткнулся носом в штурвал. Волна обратной инерции захлопнула дверь в пилотскую каюту, и вот теперь замок действительно сломался.
– Ну, гадина, ты мне за все ответишь! – хрипел Штурман, пытаясь задушить Смелую стюардессу.
Их перебила Старшая.
– Извините меня, я не хотела вам мешать, – пояснила она, – просто хотела спросить, где Капитан планирует остановиться окончательно? А то люди с автоподъемником бегают по летному полю за самолетом, а это выглядит очень глупо. И, кроме того, набегавшись вдоволь, они станут потными, и в самолете снова будет нечем дышать, а открыть в полете дверь Капитан не разрешит, ему, кажется, хватило и прошлого раза...
Штурман, отвлекшись, на секунду ослабил хватку, и Смелой удалось высвободить руки. Она тут же вцепилась в Штурмана, пытаясь выцарапать ему глаза.
– Да вы задрали цепляться к моим глазам! – возмутился Штурман, и плюнул в стюардессу.
Она в долгу не осталась, и плюнула в Штурмана. Штурман тут же обиделся. Слез с нее и побрел в каюту, бормоча под нос что-то вроде «Если ты плюнешь в коллектив, коллектив утрется!»
Замок на двери в каюту был сломан. Штурман снова закипел, и даже хотел пойти убить Смелую стюардессу, но потом вспомнил, что это не помогает, и вернулся к двери.
– Блин, ее же надо вышибать, а она наружу открывается... Это только из кабины можно сделать... – внезапно Штурмана осенило: он же в летной школе изучал азбуку Морзе! Радостно скрипя зубами от нетерпения, Штурман достал из кармана ключ, и стал выстукивать на двери послание: «Выбейте дверь! Срочно выбейте дверь!», но с той стороны лишь послышался скучный голос Капитана: «Войдите!»
Штурман жутко обиделся. «Да ну вас к черту!» – возмутился он. Сам же хотел уйти, так что же теперь? Самое время, пока еще пассажиры не в самолете! Штурман развернулся в салон, и с сожалением признал, что уже поздно: в салон заходили люди. Увидев Штурмана, они удивленно перешептывались и тыкали в него пальцами, но Смелая стюардесса быстро успокоила их, сказав, что это всего лишь молоко.
С улицы снова послышался скрежет резины по бетону: реактивные двигатели победно волочили самолет по летному полю, так что между дверью самолета и автоподъемником образовалась щель, и в нее посыпались пассажиры. Штурман понял – это его последний шанс покинуть самолет, и рванулся к трапу. Пока бежал, увидел, как в самолет, робко матерясь, забралась Робкая стюардесса, и, потирая ссадины, пошла к себе в каморку. Дальше Штурман бежал с улыбкой на лице. Ему всегда нравилась эта девочка, хотя, она, кажется, влюблена во Второго пилота. Правда Штурману казалось, что тот никогда об этом не узнает, потому что стюардесса, оказывается, очень Робкая.
Внезапно Штурмана прошибло холодным потом. Он вспомнил, что оставил лыжи в багажном отсеке.
– Черт... – Штурман с грустью смотрел на вожделенный выход, – как же быть? Меня же Шеф не простит... Придется забрать.
В багажном отсеке его ждало еще одно разочарование: от скачков самолета лыжи соскочили с полок, и одна из них воткнулась в тонкий проем между чемоданами и там застряла.
– Нет, только не это! – стонал Штурман, – только не сейчас! – Он едва не плакал.
Самолет еще раз тряхнуло, и штурман вместе с лыжей покатился по полу.
– Слава тебе, господи! – обрадовался Штурман, вскочил на ноги, схватил обе лыжи и стремглав помчался наверх.