Страшный четверг

В этот день – четверг, я взял выходной. Давно не был со своими детьми.
Стас – старший, ему уже почти пятнадцать. Я довольно плохо знаю, что у него происходит в жизни. Но я от этого его не люблю меньше. У него мои глаза. Все об этом говорят. А еще на стене в его комнате висит плакат. Я не разбираюсь в моде, но если учесть что на пластинке рядом изображен тот же мужик, то значит это певец.
Алина – младшая, ей недавно исполнилось восемь. Мы с ней часто разговариваем о её важных проблемах. И я знаю практически все о ней. Любимый цвет – цвет травы летом у нас под окном, причем именно с высоты девятого этажа. И ест она только еду приготовленную мной. Очень уж ей нравятсямои коронные блюда.
Я хотел провести этот день весело. Предварительно купил в магазине конфеты и сок. Нашел на антресоли настольную игру, такую, что всем было бы интересно. И мы начали играть. Послав Алинку за новой порцией сока, мы со Стасом решили чуть-чуть передвинуть диван. Это было моей ошибкой – я не почувствовал первой волны. Малышка уже проходила дверной проем, когда вторая волна, в десятки раз больше первой, настигла дом.Потолок начал стремительно падать. Осколки окон полетели в разные стороны. И в воздухе гулко отдавался грохот.
Я открыл глаза и подумал, что ослеп. Не было ничего, что явидел за секунду до этого. Или не секунду, а больше? Сколько я вот так вот пролежал с закрытыми глазами? Или меня уже нет? Боль подтверждает существование. Значит я еще тут.
-Алина! Стас! – в голове кричали мысли. Я не мог понять, что случилось. Я не помнил что произошло. Только потолок и грохот. И Алина с паническим взглядом на меня.
-Пап, - немного прокашлявшись, услышал я откуда-то слева, - я в порядке. Я держу Алину за руку. Но она, по-моему, без сознания. И.. мне трудно дышать.
Немного привыкнув к темноте, я различил над собой кирпичи,фишки от игры и куски люстры. Землетрясение– лишь через такое огромное количество времени понял я.
-Стас, попробуй дотянуться до меня рукой, - мои слова потонули в новом грохоте. Очевидно следующая волна. Теперь куски кирпича были у меня даже во рту. Но зато я почувствовал какое-то движение слева. Теплые пальцы.Стас.
-Молодец, мой мальчик. Нам просто надо немножко потерпеть.Нас скоро вытащат. Совсем скоро.
Не знаю, как только Стас мне поверил. Каждое мое слово было ложью.Двадцати четырех этажный дом. Даже если спасатели сразу же начали все разгребать, до нас они дойдут через часов шесть. Если не дольше.
-Пап, - я услышал голос своей малышки. Это вдохнуло в меня немного бодрости. Примерно час я рассказывал то, чем мы займемся, когда нас спасут. Спасение – теперь это было единственное, чего мне хотелось больше, чем пить.
-Алина, главное не закрывай глаза, чтобы быть в сознании.
-Папочка, я очень хочу пить. Я больше не могу.
-Держись. Стас, крепче сожми её руку, как я твою.
-Она у неё холодная, и пульс совсем слабый. Пап, все же будет хорошо?
-Будет. Главное не отпускай её руки. Мы должны быть вместе.
Сейчас, когда прошло столько времени я поражаюсь, как вообще мог держаться. Не поддаться панике. Быть сильным. Мы наверно хорошо бы смотрелись в какой-нибудь картине. Три любящих друг друга человека держатся за руки под обломками дома.
Когда я снова открыл глаза то первое, что понял – это то,что воздуха не хватает.
-Стас, - голос мой меня не слушался. Из гортани вылетал какой-то бас. Не родной. Не привычный, - вы еще меня слышите?
-Папа, я думал, что ты больше не очнешься – у него был заплаканный голос, - Алина совсем холодная. И дышит хрипло. Она не дождется спасателей.
-Алина, доченька, держись, я уже слышу,как наверху работают люди. Нас скоро вытащат.
Ничего я не слышал. Так мы лежали еще часа два. Трудно судить о времени в кромешной тьме. Как мы только еще живы?
-Папа, она не дышит.
-Сынок, сожми её руку, делай что-нибудь. Ты обязан. Ты не можешь просто лежать!! – я срывался на крик. Я умолял его помочь ей. Я заклинал его что-нибудь сделать. Сжимал его руку до такой боли, что он кричал так, как никогда раньше. Я сходил с ума. Быть в двух метрах от умирающей дочери и не иметь какой-либо возможности помочь ей.
Еще час я лежал тихо. Без слез плакал и пытался меньше дышать. Ведь мой сын также как и я придавлен кирпичами. Также как и я ничего не может сделать. Только вот он держит свою сестру за руку. Любимую сестру.
-Папа, кажется, я что-то слышу. Наверху. Слышишь?
Да. Я тоже слышал, но не верил своим ушам. Спасатели почти нас вытащили. Почти. Я крепче сжал небольшую ладонь сына – я с ним, нас вытащат. Ожидая его ответную реакцию, я не обратил внимания, что рука стала ледяной. Хриплые стоны вырывались из груди моего мальчика.
-Стас, дыши глубже. Не закрывай глаза, ты не можешь меня оставить. Пожалуйста, сжимай мою руку. Не отпускай меня. Стас! – в этот момент я не думал. Я кричал. Я вырывался. Я до крови царапал моего последнего родного человека. Я не мог остаться один. Теперь я тоже хотел умереть.
Я не уверен что был в сознании последний час своего заточения. Откуда-то появился свет. Кто-то запустил к нам воздух. Кто-то сделал это слишком поздно.

В этот день – четверг, я потерял двух родных людей. Я тогда,кажется и сам умер, вот только меня привезли в больницу. Откачали. Только зачем я не знаю. После такого лучше не жить. Лучше быть с детьми.