Риэлторами не рождаются-II. гл. II

Ночью Нина долго не могла уснуть.
Завтра начинался самый трудный этап сделки.  С утра распечатки и фильтровка вариантов. Днем прозвоны и беседы с контрагентами.  Вечером, если договорится, просмотры.  Даже одну альтернативную квартиру искать тяжело, а ей надо было найти две. 
 - Получится ли? Как поведут себя клиенты? Удастся ли вписаться в сумму, которую берут за квартиру?- Нина крутилась в кровати с боку на бок и вместе с ней крутились и липли один к другому, как снежинки к снежному кому, вопросы. 

Перевернувшись в постели еще раз, Нина встала и вышла из комнаты. Попила воды из под крана на кухне. Посмотрела в окно на ночной город.  Сполоснула разгоряченное мыслями лицо в ванной. И, махнув рукой на время, вымыла голову. Все одно, не спится.
****
Направляясь из ванной назад в комнату, Нина увидела в прихожей сына с невесткой.
- Где по ночам бродят? Молодежь! - подумала вяло.
И успела заметить промелькнувшего в их комнату молодого мужчину.
- Мам, у нас друг переночует, - ответил на незаданный вопрос сын, разматывая шарф на шее.
Невестка, стягивающая ботфорты, недовольно взглянула на него. Мол, наша комната, наш друг - мог бы и не докладывать.
Нина пожала плечами. Мол, ваша комната, ваш друг - мог бы и не докладывать.
Чего зря жену нервировать? Ей волноваться вредно.
Вслух сказала с улыбкой:
- Спасибо, что предупредили. Не испугаюсь, если чужого ночью увижу.

По-хорошему, надо бы зайти к молодым - гость в доме. Если не ужин, то хоть чай-кофе человеку предложить.
Нина представила, как появится на пороге в халате и с тюрбаном полотенца на голове (не переодеваться же в двенадцатом часу, в самом деле!), как натянет безразличие на недовольную мордашку невестка, как отведет смущенный взгляд сын.
Усмехнулась своим мыслям:
- Ладно, не маленькие, сами разберутся, - и пошла спать. Укладываясь, сообщила разбуженному ее хождением мужу, что в доме посторонний.
- Что еще за гость? - недовольно проворчал супруг.
- Да откуда я знаю! Парень какой-то. Сын сказал - переночует.
И они уснули, прижавшись друг к другу спинами.

На рассвете Нина в полудреме поплелась в туалет. Совсем забыв про гостя, она привычным движением толкнула дверь.
В туалете горел свет. Он казался красноватым в клубах густого пара. Над унитазом стоял, расставив ноги, слегка согнувшись и свесив руки до колен, молодой обнаженный мужчина. Откуда-то сверху на его спину падал конусообразный поток горячих перламутрово-блестящих струй. Так дети рисуют дождь - частыми голубыми штрихами.
- Извините! - Нина машинально закрыла дверь.

Из-под двери ванной комнаты пробивался такой же красноватый свет. Дверь была приоткрыта, и оттуда сочились такие же клубы пара. Странно.
Осторожно заглянув в щелочку, Нина увидела молодых мужчин. Двое стояли в ванне. Один на полу перед раковиной.
Все трое были обнажены. Все трое стояли в одинаковых позах, опустив руки ниже колен, как первобытные люди в школьных учебниках. Всем троим лились на согнутые спины конусообразные потоки сверкающей зеленовато-голубой воды.
- И здесь занято, - почему-то ничуть не удивившись, шепотом констатировала Нина и пошла в комнату сына. Чего ее туда понесло? Она редко  заходила к сыну, когда невестка была дома.

Неубранная кровать со смятой постелью, брошенные на пол джинсы, бюстгальтер под столом, косметика невестки среди грязной посуды на столе, чашка с недопитым чаем у включенного ноутбука и почерневший огрызок яблока на книге не удивили Нину. Порядка у сына она не видала с тех пор, как он привел в дом любимую.
В комнате никого не было. Пробивающийся сквозь пыльные окна рассвет казался серым.
На обычно свободном пространстве стояла раскладушка, с такой же неубранной, смятой постелью. Между нею и кроватью - небольшое хромированное вешало с новенькой одеждой.
- Это еще откуда взялось? - подняла было голову сонная мысль, и тут же лениво ее уронила.

Аккуратный рядок вешалок с одинаковыми мужскими костюмами, белоснежными рубашками и галстуками диссонировал с общим беспорядком.
Вешалок было четыре.
- Где же они все спали? - опять шевельнулась мысль, и не додумалась, придавленная чем-то мохнато-настойчивым.

Костюмы были из необычной ткани очень глубокого черного цвета.
Нина хотела пощупать ее, но не решилась. Квадраты пиджаков казались проходами в космос, в потусторонний мир. Казалось, попробуй дотронуться, и рука провалится в бесконечность.
Поежившись от неприятного предчувствия, Нина развернулась и ушла к себе.
Нырнула в не успевшую остыть постель, под бок похрапывающего мужа, и задремала тяжелой дремой.


Сон слетел, как сдернутое невидимой рукой одеяло.
Нина распахнула веки и скорее почувствовала, чем увидела Улыбку.
Улыбка была смущенной и грустной. Она реяла в воздухе, как реет мелкая пыль в луче утреннего солнца, и напоминала любимую умную сказку.
- Я что, Алиса в Стране Чудес?! - с удовольствием потянулась Нина, почувствовав себя отдохнувшей и выспавшейся.
Над Улыбкой возник бесконечно печальный Взгляд. Любящий и укоризненный одновременно.
Так смотрит мудрый учитель на бестолкового ученика. Так смотрит отец на несмышленого ребенка.
Взгляд тоже был скорее ощущением. У него не было цвета и формы, ресниц и бровей. Но у него было выражение, с упреком говорившее яснее слов:
- Неужели ты ничего не поняла?!
- А что я должна была понять? - почти промурлыкала Нина, по-кошачьи потягиваясь еще раз, совершенно забыв и про клиентов и про предстоящую тяжелую работу. Добрый Взгляд наблюдал за нею с той же грустной Улыбкой, и неожиданно ей стало тревожно, - Что???? Что я должна была понять?! Что-то не так?!!
Она села в кровати, зажмурилась, и потерла виски руками.
Воспоминания постепенно приобретали очертания, как изображение на фотобумаге, опущенной в проявитель.
И вдруг мысли стали четкими и ясными, будто мохнатый покров с них кто-то смахнул, как пыль тряпочкой:
- Не так. Конечно, не так! Почему же я сразу не заметила, не подумала.
Нина вскочила, и заметалась, одеваясь, и наскоро приводя себя в порядок.

В таком же темпе метались, наскакивая друг на друга, ее мысли:
- Мужчины. Что-то в них странное... Что-то неправильно. Поняла! Они все абсолютно одинаковые, как манекены. Поведение. Что-то странное в их поведении... Вот что! Они стояли неподвижно, не обращая внимания, ни друг на друга, ни на меня. Как будто выключенные роботы. Что-то еще... Душ! У нас только один душ. Откуда же четыре водяных конуса?...Водяных?!... О, Боже! Это была не вода. Парящая зеленовато-голубая перламутровая жидкость (а жидкость ли?) не растекалась по полу, не брызгала на стены, а впитывалась в тела мужчин. И почему их четыре? И...., - Нина застыла, пораженная страшной догадкой. Подняв голову, поискала глазами Взгляд.
Взгляд не исчез, реял все так же едва видимым облачком в полуметре над ней.
- Господи! Где мой сын????!!!!! - она кинулась в комнату молодых, заметив краем глаза, что Улыбка стала виновато-извиняющейся.

Комната была по-прежнему безлюдна. Только вместо костюмов болтались пустые вешалки. Нина остановилась в растерянности:
- Ну и где все?
Подошла к окну. И оцепенела от ужаса.
То, что она увидела, было немыслимо, нереально, невозможно.
По их улице двигалась необычная техника. Огромные машины шли, неспешно перебирая похожими на паучьи лапы ногами.
Под каждым брюхом-кабиной катилось по паре очень широких, метра в два, черных колес-катков, они сминали и утрамбовывали, словно бумажные, пятиэтажные дома и деревья, заодно и машины под ними. Месиво почему-то становилось лимонно-белесого ядовитого цвета, как края летних подсыхающих луж.
Людей на улице не было. Не было и человеческих криков. Только зловещий хруст и скрежет.

Как будто это имело значение, Нина пыталась вспомнить, в каком фильме ужасов или фантастическом романе было что-то подобное.
Наверное, мысли сами старались отвлечься, чтобы окончательно не спутаться в клубок безумия.
Машин было четыре.
В их прозрачных кабинах, на высоте восьмого этажа, сидели, одетые в черные костюмы из таинственной ткани и белоснежные рубашки с такими же черными галстуками, красавцы мужчины с невозмутимыми лицами.
Сердце Нины сжал ужас - они все были неуловимо похожи на ее сына. И точно так же - на его вчерашнего гостя.
Так, если взять две пластилиновые фигурки разного цвета, смять-соединить их вместе, и слепить заново точно таких же - это будут уже не те, первоначальные, хоть и похожие человечки.
В каждой фигурке будет два цвета. И не понять, какой из них свой, а какой чужеродный, подмешанный.
Ее сына  больше не было.
Он растворился в четырех чужих сущностях. Или теперь у нее четыре сына с примесью чужой крови и плоти?
Боль выплеснулась в зверином вое:
- Гдеееее  мооооой  сыыыыын????  Алексаааашкаааааааааа!!!!!!!
Ища поддержки, сквозь слезы опять поискала Взгляд. Не нашла. Только Улыбка улыбалась горестно.

Невестка! Новая мысль взъерошила Нину. Почему она не видела девчонку ни ночью, ни утром? Где она? Что с ней?!
Невестка нашлась в уголке лоджии. Даже две.
Похожие на Аллу  две одинаковые девушки, одетые в одинаковые серо-зеленые хламиды, стояли, покачиваясь на мягких, желеобразных ногах, бессмысленно двигая вялыми руками, как заводные куклы.
- Мужчины у них получаются лучше, - злорадно подумала Нина.
И тут же спросила сама себя:
- У них? У кого у них?! Что вообще происходит?!
С трудом отбросила бесполезные размышления. Сейчас главное, понять, в какой девушке больше человеческого. Если это еще имеет значение.
Конечно, имеет. Должно иметь!
Наверное, у них (да, у кого - у них-то?!) получился какой-то сбой из-за того, что невестка беременна.

Нина окликнула ее по имени. И одна из девушек глянула на нее такими знакомыми серыми глазами. Нине показалось - с надеждой глянула.
Что делать дальше, она знала. Откуда знала - объяснить не смогла бы. Знала, и все!
Она кинулась к невестке и впилась ей зубами в шею. Та не сопротивлялась.
Дорогие и красивые зубы Нины совсем не были рассчитаны на перегрызание плоти. Она и яблоки-то давно дольками ела.
Но другого выхода не было. Надо выпустить из тела невестки эту мерзкую перламутровую субстанцию.
Поэтому Нина изо всех сил сжала зубы и задвигала челюстями из стороны в сторону, пытаясь если не перекусить, то перетереть кожу и добраться до сонной артерии.
Рана зашипела, запарила, из нее забила, тут же испаряясь, голубовато-зеленая перламутровая струя. Фигура невестки стала сдуваться, как надувная кукла, оседать и уменьшаться.
Через несколько минут на полу лежала только изящная кисть руки с обручальным кольцом на пальце.
Ненужно посверкивал маленький бриллиант. Все зря.

Вторая девушка сделала неуклюжий шаг и, без всяких эмоций на лице, протянула к ней руки со скрюченными пальцами. Нина в испуге яростно оттолкнула ее.
Та перевалилась через перила лоджии, но не рухнула вниз, а зависла в воздухе между остановившимися машинами, как бумажный змей.
Мужчины из кабин безразлично наблюдали за этим парением.
Так продолжалось до тех пор, пока порывом ветра девушку не шмякнуло о паучью ногу ближайшей к дому машины.
От удара она словно очнулась, схватилась за железную перекладину и с ловкостью мальчишки покарабкалась вверх, к кабине.

Внук! Нина с содроганием догадалась, из чего слепили эту девушку.
Не раздумывая, она прыгнула на ногу железного чудовища, уцепилась за ту же самую перекладину, но не удержалась, заскользила вниз и упала перед машиной.

Та, будто разминая затекшие лапы, пошевелила ими и пошла. Очень медленно пошла в сторону Нины.
В кабине сидели рядышком бледные как манекены мужчина и девушка. Их красивые лица ничего не выражали.
И это было самым страшным.

Страх парализовал Нину.
Она лежала на очень чистой и ровной земле, в огромной траншее, проделанной машинами вопреки всем законам физики.
С двух сторон высились ядовито-желтые груды того, что несколько часов назад было городом.
Расчищенная колея шла между колесами, под брюхом машины, которое находилось на уровне десятков метров над землей, а не по линии самих колес.
Зачем-то Нина пыталась понять, каким образом это можно сделать. Мощный поток воздуха? Какие-то сверхмагниты?
Думать мешал назойливый звук. Прямо в ухо ей что-то хрипело и булькало. Но она боялась повернуть голову, чтобы посмотреть на источник.
Машина неумолимо приближалась. Мужчина в кабине сделал легкое движение рукой, и колеса изменили угол движения.
Нина поняла, что через минуту станет частью хорошо утрамбованной земли.
И тогда она закричала. Но горло свело от сознания беспомощности и безнадежности. Крик получился сдавленным и рваным.

- Тебе что, опять ужастики снятся?! - раздраженно тряс Нину за плечо  Матвей.
- Еще какие! - ответила она виновато.
- Достала уже со своими снами! Меньше думать надо!  - любимый супруг перевернулся на другой бок и тут же захрапел-забулькал.
Нина тоже попыталась уснуть. Рано еще.
Прикрыла глаза и тут же увидела Взгляд.
- Ну и что это было? - молча спросила она его, - Что я должна была понять на этот раз?
Взгляд стал грустным и укоризненным вдвойне, в нем без труда читалось:
- Опять ничего не поняла! Придется объяснять по-другому.
И он медленно растворился в предрассветной мгле. Следом за ним растаяла и разочарованная Улыбка.
***
- Ты вставать думаешь?! – теребил ее муж, - Ночью бродишь, утром спишь! А  говорила, работы много, альтернативы искать надо.
- Точно! Альтернативы! Спасибо, что разбудил! – Нина подскочила, всунулась в халат, и понеслась в ванную. В дверях налетела на Александра.
- Мам,  ты когда-нибудь начнешь ходить, а не бегать, - возмутился ее ребенок, еле успев увернуться, - У вас лимон есть? А то мы купить забыли.
- Извини, некогда! – промчалась она мимо, -  Возьми в холодильнике.
И уже стоя под теплым душем, вдруг вспомнила свой жуткий сон.
- Бррррррр! Приснится же такое! – подумала Нина и выбросила его из головы.  Размышлять о значении снов ей было некогда.

В офис Нина пришла раньше всех. Благо, разрешение на такое  внеочередное проникновение у нее было еще с тех давних пор, когда сидела без работы.
Тогда она выпросила эту возможность у начальства и приходила за час-полтора до открытия агентства, в надежде поймать случайный звонок раннего клиента. Если ей это удавалось, остальные агенты злились – не было бы ее у телефона, может, человек  мог перезвонить позже и стать «добычей» дежурного.
Зазывные слова «дружный коллектив», « предоставляемый объем работы» и тому подобные в рекламах, приглашающих  риэлторов на работу, не более чем приманки. 
И дружными они могут быть за праздничным столом или на пикнике.  И объем работы никто никому не предоставит. А если пришел в агентство клиент, то деньги заработает только тот, кто с ним будет работать. Ну, и как должен относиться голодный агент к тому, кто, как он считает, вместо него получил деньги на хлеб с маслом? Не нами сказано, сытый голодного не разумеет. Наоборот – тоже верно.
Нина это понимала и относилась к таким обидам философски.
Когда она начала работать со своими людьми - приходящими по
рекомендациям бывших клиентов, нашедшими ее на  интернетовских сайтах,  знакомыми родственников и родственниками знакомых,  подобные претензии стали не актуальны.  Вот  между теми, кто не делит между собою дежурства и потенциальные договора, действительно возникает дружба, основанная на общих интересах и профессионализме. 

Нина открыла окна, села за стол и включила компьютер. Она любила тишину пустого, еще спящего офиса.
Через час он проснется, наполнится людьми,  трезвоном телефонов и гулом голосов – радостных и грустных, вежливых и раздраженных, бывает, что и слезами, и смехом. В маленьком пространстве агентства, просачиваясь через разговоры тоненькими ниточками, концентрируются самые разные  человеческие проблемы, выплеснутые через край со всеми эмоциями или недосказанные, они сплетаются в плотный клубок так, что к вечеру кажется, будто воздух становится вязким и тягучим,  становится трудно дышать и хочется  бежать от всего этого подальше.
А пока тихо, спокойно, и слышно, как шумят шины проезжающих за окном машин – город неспешно раскручивает маховик очередного рабочего дня.

Когда, сделав сразу два комплекта распечаток: получше для Ирины и самые дешевые для Надежды, Нина встала, чтобы заварить себе чай, в  дверях появилась референт Вера Алексеевна, пожилая дама, бывшая раньше учительницей.
- О! Ты уже здесь, - воскликнула она, - Чего это в такую рань?
- Так аванс вчера приняли. Теперь вся в поисках, - улыбнулась Нина.
- А я вот новую газету купила, - сказала Вера Алексеевна, усаживаясь в свое кресло, включая компьютер, расчесывая растрепавшиеся на ветру волосы,  разворачивая газету и ставя перед собой чашку чая. Она умудрялась делать все это одновременно.
- И что пишут? -  иронично спросила Любовь Николаевна, входя в комнату с тряпкой в руке. Пожилая уборщица убирала то же самое помещение, еще когда в нем научные сотрудники на благо НИИ чего-то трудились, -  Конец света скоро? Или инопланетяне уже на подлете к Москве?
О любви  Веры Алексеевны к таинственному  и неизведанному знали все.  Она всегда покупала  газеты и журналы определенной тематики, надеясь на старости лет познать истину и смысл жизни.
- Интересная статья о снах, -  ответила референт, не обращая внимания на тон уборщицы, - Я еще в метро читать начала.
Нина сразу вспомнила свой ночной кошмар.
 - А там не написано, к чему инопланетяне снятся? – как  можно безразличней спросила она, - Мне сегодня такое приплелось, что нарочно не придумаешь!
И она рассказала свой жуткий сон.
- Сейчас выясним, - уверенно сказала Вера Алексеевна и  тут же  занялась поиском в Интернете различных сонников. Но через некоторое время разочарованно произнесла, - Надо же, что-то ничего не подходит! Меньше надо фантастику с мистикой смотреть! – сделал она окончательный вывод. и потеряла интерес к теме. Тем более, что у нее начинали каждую минуту звонить телефоны.
- Да мне вообще телевизор смотреть некогда! – возмутилась было Нина. Но, кажется, ее уже не услышали.
 - А! Было бы, о чем думать! Как говорила бабушка, куда ночь, туда и сон, - выбросила она из головы  мешающие работать мысли и принялась набирать номер первого телефона.
- Слышь, дочка! –  тихо тронула ее за плечо Любовь Николаевна, - А ведь тебе не инопланетяне снились.
Нина обернулась и удивленно уставилась на нее.
- Тебе сын снился. Был у тебя сын. И нет того, который был. Похож, а чужой.
У Нины перехватило дыхание, и навернулись слезы на глаза. 
Любовь Николаевна  провела тряпкой по полочке  с цветами и вышла, не дожидаясь ответа.
Офис постепенно заполнялся людьми.