Мы с тобой два берега. Часть2

                «Мы с тобой два берега…»


                Часть вторая

                5


    На следующий день в два часа Невский забежал в общежитие за Оксаной, и они отправились на остановку трамвая.  К счастью, долго ждать не пришлось, а-то бы намёрзлись, ожидая транспорт. Мороз в этот день разыгрался не шуточный – столбик термометра опустился к тридцати. А если ещё к этому приплюсовать сильный, пронизывающий ветер, то всякое желание находиться на улице пропадает.
 
   В холодном трамвае было лишь немного теплее. Но в плотной толпе пассажиров удалось согреться. Ехать предстояло до площади Советской Армии, где и располагался Окружной Дом офицеров.  Это было красивое и величественное здание, уносящееся ввысь своим шпилем.  Высокая башня  напоминала здание Адмиралтейства в Ленинграде.

   При входе дежурные офицеры проверяли  пригласительные билеты.  Пришлось Оксану выдать за свою жену, иначе её бы не пропустили (их пригласительный билет остался у Виктора).  Как гласила афиша при входе, это был «Вечер чествования офицеров-орденоносцев и их «боевых подруг» Свердловского гарнизона».  Даже это объявление было необычного формата, оформлено броско и привлекательно.  Были, например, и такие строки: «Вы познакомитесь с людьми, которые составляют гордость воинских коллективов».  Или: «Приходите всей семьёй – ваших детей ожидает увлекательное путешествие в мир сказок».

    Это было не рядовое событие, уже хотя бы потому, что в его организации приняло участие большое число активистов, своей работой подтвердивших истину: там, где в основе дела лежит творческий поиск, инициатива, ответственность, успех гарантирован.
 
    Военный оркестр штаба округа встречал гостей музыкой, в фойе и в залах были развёрнуты экспозиции: это и стенды с фотографиями лучших офицеров и специалистов воинских частей, и фотомонтажи с репортажами о прошедших накануне тактических учениях, полевых выходах.
 
-Ну, что, Саша, здесь подождём Витю? Еще двадцать минут у нас есть в запасе до начала.

- Давай. Пока посмотрим фотовыставку. Смотри сколько стендов здесь развёрнуто.
 
   Они, не спеша, стали переходить от одной фотоэкспозиции к другой.

-Красиво оформлено. Чувствуется размах и ощущается присутствие подготовленных организаторов.  Видать, и сценарий разработан тщательно, продуманы детали оформления помещений.  Может быть, в верхах задумаются и об улучшении быта офицерских семей.  Я опять, Саша, возвращаюсь к нашему вчерашнему разговору.

   Сколько семей молодых офицеров разваливается, не все женщины могут выдержать  бытовую неустроенность.  Насмотрелась я этих семейных драм в Еланском военном городке. Так и хочется им сказать, мол, терпи, лейтенант! Скоро майором будешь. Кстати, мой Виктор в этом  году  должен майора получать. Хотя и тут всё не просто. Лет через десять становится лейтенант майором, потом и подполковником. Если решила семья остановиться на одном ребёнке (как мы, например), жить в материальном плане станет, конечно, полегче. Да и ближайшие перспективы неплохие. Ну, а если заглянуть ещё  лет на десять-пятнадцать вперёд.  Вспоминаю разговор в военном городке с пожилой офицерской семьёй. Ирина Сергеевна рассказывала: «Муж отслужил 32 года, подошло время и моей пенсии, а в трудовой книжке одни записи: «В связи с переводом мужа…» В итоге пенсия – крохи».

   Да, придётся, видимо, на старости лет им освежать в памяти навыки хозяйственной экономии, приобретённой ещё тогда, когда была Ирина Сергеевна лейтенантшей. Или идти работать. Теперь-то, если муж будет на пенсии, с этим не будет проблем. Если, конечно, здоровье позволит.

   Ты вот, Саша, наверное, думаешь, мол, зачем, почему я об этом думаю, говорю?  Может быть, это обычная реакция обычного человека на несправедливость. Наверное, так оно и есть. Только речь идёт не об обычном человеке, а об офицерской жене. Мы же, не как все.

   Оксана весело рассмеялась, отчего подполковник, дающий пояснения  посетителям о фотографиях, с недоумением взглянул на неё. Что это смешного увидела эта молодая красивая женщина на стенде о боевой учёбе в одной из частей округа?!

   Оксана поспешно подхватила Невского под руку и перешла к новому фотостенду, продолжила рассуждать:

- Когда наименее обеспеченную  часть военнослужащих освободили от подоходного налога, не раз мне приходилось слышать: «Совсем заелись, мало им!» Это так обидно и несправедливо.  И ещё о справедливости. Уж, потерпи, Саша. Дай мне высказаться, душу отвести. Не правильно ли бы выплачивать «безработным поневоле» офицерским жёнам пособие, причём не символическое, достаточно весомое? Неужели они, растящие детей нередко в нелёгких бытовых условиях, не заслуживают этого? А те же пенсии? Неужели жёны офицеров, десятилетия делившие с мужьями все тяготы и лишения, должны на старости лет получать гроши потому, что «недобрали стажа», причём опять же не по своей вине?  Может быть, неверное, подчас просто искажённое представление о жизни офицерских семей складывается именно оттого, что мало мы об этих  проблемах говорим?

-Ну, Оксана! Тебя бы в правительство ввести. Светлая у тебя голова. Слушай, осталось пять минут до начала. Где наш Виктор?



                6


    Он забежал с улицы буквально в ту же минуту, потирая побелевший нос и щёки – долго пришлось добираться пешком – трамваи встали из-за поломки одного из них.

-Привет, дорогие мои! – Он чмокнул жену и пожал руку Александру. – Я мигом разденусь и пойдём в зал.
 
   Распорядитель вечера, уточнив фамилии входивших, указал им места в первом ряду.
 
-Ого! Это уже интересно,- прошептал капитан Набока Невскому.- Какой чести мы удостоились! Гордись, жена.

    Оксана притворно  вздохнула и погладила мужа по голове.
 
     Полковник Санчук, объявляя об открытии вечера, заметил, что традиция проводить встречи передовиков военной службы и гражданских специалистов в таком широком представительстве существует в Уральском округе давно. Но как не стоит на месте жизнь, так и не задерживаются в своём развитии формы мероприятий, они обновляются.
 
    «Сегодняшнюю встречу можно назвать семейным вечером, потому что мы хотим действительно в кругу самых близких вам людей поговорить об успехах, о передовиках, обо всём том, что помогает выполнять сложные и ответственные задачи. Мы хотим искренне поздравить сослуживцев, боевых товарищей с высокими результатами их самоотверженного военного труда, воздать дань уважения  военным подвигам, наконец, поздравить всех  офицеров, прапорщиков и их «боевых подруг» с праздником Советской Армии и Военно-Морского Флота.

    Вступительное слово задало тон всему мероприятию. «Хозяйка»  вечера – Людмила Николаевна Патимова приглашала на сцену семейные пары.  Неторопливо и последовательно шёл разговор о людях и профессиях. На сцену поднимались герои будничной жизни или  офицеры-интернационалисты, испытывая необычное  волнение именинников. Сказано о хорошем специалисте всего несколько тёплых фраз, а ему заряд настроения и бодрости на многие дни.  Здесь добрые слова говорились и с трибуны, и из зала, и с киноэкрана. Людям посвящали свои выступления артисты, пели им песни, танцевали для них. Лучшим из лучших вручались подарки, грамоты и цветы.  Такое не забывается многие годы.
 
    А ведущая вечера продолжает свой рассказ.  Очередная офицерская семья поднимается из зала на сцену.   «Арифметика их семейной жизни такова. Если из пятнадцати вычесть восемь, останется семь. Ровно столько лет она его ждёт. Где эта женщина черпает силы? Терпение? Любовь?»

   Людмила Николаевна  вручила офицерской жене букет гвоздик.  Высокая, красивая, с пышной копной волос. Женщина с характером. Боль ожидания, страх за любимого человека, одиночество – этого ей досталось сполна.  Настоящая боевая подруга.
 
    Так повелось  у нас величать офицерских жён боевыми подругами. «Боевая» - от слова «бой».  Безо всяких там условностей. И пока бои идут учебные, какими бы крепкими тылами ни были подруги в наших армейских передрягах, боевыми мы называем их разве что в праздники да в те светлые, незабвенные минуты, когда и служба ладится, и в семье совет да любовь. Но стоит пробить часу, когда слово «бой» начинают писать без кавычек, как тут же воскресают в первозданной своей чистоте, расправляют тревожные крылья два трепетных слова – боевая подруга.

    Они сидели на сцене рядом. Муж,  жена  и дочь Ваньковы. Офицер, Андрей Валерьевич,  его боевая подруга, Наталья Михайловна, девятилетняя дочка Ира. Конечно, капитан Невский узнал их сразу. Это был подполковник, который покупал супруге шубу в универмаге, где их и видел Александр вчера. Он превратился весь «в слух»: не хотелось пропустить ни одного слова из рассказа ведущей Патимовой и героев этой странички вечера.
 
   В первом письме оттуда, из неизвестности, он писал, что там, где находится, очень красиво, что живёт, как на курорте.
 
   Ну, какой же там курорт? Курорт, считала она, в средней Азии, в их первом в жизни военном городке. Золотая медаль Андрея в Рязанском высшем  воздушно-десантном командном училище имени Ленинского комсомола обеспечивала свободное распределение. Он выбрал не ближний свет. В их родном  городке на Урале в ноябре жестокие морозы. А здесь, как в раю! Бархатные розы, нескончаемые бахчи, виноградники, пьянящий восточный аромат. Им дали комнатку в общежитии. Распаковали чемоданы, и в город. Первая покупка – сковорода. Первый ужин – яичница.

   Потом была аспидно-чёрная южная ночь. У крохотной Ирочки температура вскинулась под сорок.  Мечется, плачет. Андрюша на казарменном положении. Она знала, что их готовят к каким-то серьёзным учениям или что-то в этом роде. Муж ничего не рассказывал, но женский телеграф работал безотказно.

  В ту самую зимнюю ночь его роту подняли для выполнения особого задания. Это был Афганистан. Женщины прозрели скоро: там не курорт, там убивают…

   Однажды  в разгар лета к Наташе прибежала соседка: убит Антон Дмитриев, командир разведроты. Всю ночь Наталья проревела, а под утро забылась. Очнулась от кошмарного сна. Сны, как известно, из ничего не возникают. Они сплетают свои сюжеты из фактов, обломков и примет реальной жизни. Солдат у порога был не сон: «Ваш муж ранен, что-то с ногами, руками, точно не знает никто…»

   Она схватила Ирку и к командиру полка. В тот же день их самолётом отправили в Ташкент.
 
   В отделении травматологии она его не нашла. Отчаяние. Всё?! Кто-то подсказал – ищи в глазном. Путь в отделение короток – но что испытала она?

-Вы готовы встретиться с мужем?

  Она сильнее прижала к себе дочь. Кивнула.
 
-Дайте ей воды.



                7


   Наташа вошла в палату и увидела его под белой простынёй. Руки, ноги – целы! Правда, лицо неузнаваемое, всё посечённое и в зелёнке. Глаза закрыты марлей. Он почувствовал, что это она: «Наташ, посмотри, есть ли глаз?»

   Однажды случайно услышала реплику врача: «Ваньков – не жилец».

   Откуда берутся силы, когда их нет? Найти ответ может только каждый сам для себя.
 
   Он всегда был очень сильным, иначе бы не состоялся как десантник. И когда суворовцем «отбил» её у всех воздыхателей их городка. И когда они играли свадьбу. В ту пору в родном городе была мода на пышные свадебные застолья, разукрашенные вереницы машин, которые так и кричали: знай наших!  Андрей настоял: к чёрту это мещанство! Пошёл с невестой в ЗАГС пешком. Он был силён и тогда, когда в Афганистане принимал решения, от которых зависела жизнь людей…

   Самая точная правда о человеке – его поступок. Его поведение в драматических ситуациях. Афганистан – самая точная оценка Андрея Ванькова. Орден Красного Знамени, два ордена Красной Звезды.  Ваньков – человек не суеверный. Но есть у него свой талисман – погон суворовца. Его он носит в нагрудном кармане всегда. В тот день, когда в него почти в упор стреляли из гранатомёта, погона при нём не оказалось…

    Наташа верила, что вдохнёт в мужа жизнь.  Достала мумие. Перевязки делала сама – утром и вечером. Купала. Кормила только своим, домашним. Поначалу вливала с ложечки сок – губы были в швах. Чуть свет бежала на рынок, готовила и с кастрюльками – через забор, сокращая путь, летела к нему.

   Однажды Андрей пошутил: «Повезло… Московскую олимпиаду теперь посмотрю…» Это была её, пусть маленькая, но победа. Он снова становился самим собой.

   Потом – Ленинград.  Военно-Медицинская Академия.  Из глаза извлекли два осколка. Оперировали руку, защитившую его от смертельного металла. Тихими ночами, без выстрелов, он думал о возвращении в строй.

   Наталья посчитала, что он шутит, когда Андрей снова заговорил об Афганистане.  Ему действительно не откажешь в чувстве юмора.  Заглянула в их семейный альбом, а там страница по клеточкам расчерчена – от лейтенанта до генерала. Фотографии вклеены до подполковника.
 
   Но Афганистан был всерьёз. Туда офицер вернулся командиром  батальона того самого полка, где когда-то начинал взводным, командовал ротой.

    Конечно, это случайное совпадение: став комбатом, он в этой должности принял первый свой бой на том самом месте, где был ранее тяжело ранен. Тогда он, только что назначенный начальник штаба батальона  попал в засаду – боевую машину прошил гранатомётчик. Ваньков помнит тот миг до мельчайшей детали: он оторвался от боевого донесения, поднёс руки к лицу, прикуривая, и вдруг сноп огня, брызги осколков. Лицо защитила рука, приняв самый крупный осколок, хотя всё же лоб, щёки здорово посекло, задело левый глаз.
 
    По рации вызвали вертолёты, дожидаясь их, солдаты перевязали Ванькова и устроили проводы: «Не подведём, командир!» Для них он был ещё ротным, с которым ходили они на задания, за которого, не задумываясь, каждый из них мог отдать свою жизнь. Потому что то же самое сделал бы Ваньков за каждого из этих солдат.

    Пришли вертолёты. Один сел в ущелье, другой, пока брали на борт Андрея, прикрывал его.  И он был сбит.
 
-Вот такой ценой, браток, твою жизнь спасаем, - сдавленно простонал лётчик.
 
-Я вернусь сюда, - выдохнул, теряя сознание Андрей.
 
   Потом – Кабульский госпиталь, операция. А ему всё казалось, что он в вертолёте, слышит стон: «Вот такой ценой…» Но это он сам стонал.
 
-Папа, ты почему не умывался сегодня?

    Что это? Откуда здесь Ирочка, дочь? Ах, да, он уже в Ташкенте, и рядом, судорожно кусая губы, полными слёз глазами смотрит Наташа, жена.
 
    Но что за странный вопрос? Жена подносит зеркальце, и он всё понимает. Лицо обожжённое, в шрамах, в зелёнке. Так он вернулся.
 
    Люди, прошедшие бои, иначе относятся к жизни, иначе любят её. Поэтому Ваньков и попросился после выздоровления направить его в Афганистан. Приехал в 81-м в родную часть. Командовал батальоном. Получил второё тяжёлое ранение. В 1982-м поступил в Военную академию имени Фрунзе М.В.

     Отлично складывалась его судьба после учёбы. Принял часть,  менее чем через год о ней заговорили, как о лучшей в ВДВ. Но всё чаще приходили во сне афганские горы, тот вертолёт и лётчик. Он был в долгу перед погибшим, спасая его, экипажем. Перед однополчанами, которые уже не вернутся назад. И которые служат сейчас. Если его опыт поможет уберечь от пули даже одного молодого солдата или офицера, выиграть даже один бой, то уже только поэтому он должен быть там, на афганской земле. Так рассуждал Ваньков.  И он написал рапорт. И третий раз убыл на службу в Афганистан.  Ныне он приехал  в краткосрочный  отпуск к своей семье.
 
  «Папа – наша самая большая проблема», - без тени улыбки вступила в разговор дочка Ира.  Она поразила своей недетской философией,  эта маленькая умница.  Ира знает все песни про Афганистан. Самые любимые – «Стою у последней черты» и «Я от пули заколдован».
 
   «Мне было всего два года, когда уехал отец, и стало так плохо без папы, как ласточке без небес…» Это её сочинение. Пять лет из девяти с папой её связывали только письма.
 
    Как-то офицер прилетел оттуда. Наталья на работе. Бросился к Ирочке в детский садик. Уезжал в Афганистан, она ещё совсем кроха была. Дети кричат: «Ванькова, папа за тобой пришёл!» Она смотрит и не узнаёт. Схватил её на руки, целует. Она говорит: «А я сандалики уже умею сама застёгивать…»

-Папа очень любит васильки, они же голубые, как берет у десантника, - гордо произнесла в микрофон Иришка. – А мама любит ромашки. Эти букетики у нас всегда есть в доме, даже зимой, правда, в  засушенном виде.  Я ещё  заметила, что когда мама причёсывается, то смотрит не в зеркало, а на ромашки. Это она о папе думает.
 
   Взгляд ребёнка – ясный взгляд. Думается, что Иру не надо воспитывать. Её воспитывает жизнь, пример, поступки родителей, вся атмосфера дома.
 
  Весь зал встал в едином порыве. Громом аплодисментов провожали со сцены семью Ваньковых. Каждый, наверняка,  мысленно пожелал  подполковнику удачи в его боевой службе и, конечно,  счастливого возвращения к жене, боевой подруге, сильной-слабой женщине, которая любит без остатка и к дочери, которая гордится отцом и верит в его возвращение.


               

                8

    Руки капитана медицинской службы Виктора Набоки стоили двадцать пять тысяч долларов. Такой суммы Виктор не то что в заокеанской валюте, но и в родных-то рублях не видал.  Но факт остаётся фактом.
 
   Оксана, жена, узнала об этом только сейчас. Она сидела рядом с мужем на громадной, залитой светом юпитеров сцене, и когда ведущая вечера заговорила о Викторе, начисто забыла обо всём и даже о том, что на неё сейчас смотрит множество людей.
 
-После жаркого боя, - звучало в динамиках,- Виктор Матвеевич оказывал помощь шестерым раненым афганцам. Одному из них требовалась срочная  и довольно сложная операция.
 
    В своей Автоперевязочной хирург Виктор Набока сделал её. Можно сказать, из могилы  вытащил человека, не зная о том, что Джафар – так звали пациента – сам был врачом и … братом главаря одной из душманских банд.  Благодарность «коллеги» оказалась своеобразной. В банде прослышали о магической силе кудесника-шурави, и брат Джафара возмечтал заполучить  доктора к себе.  Тому, кто доставит его живым и невредимым, обещали двадцать пять тысяч долларов. Особо было наказано беречь у русского руки.
 
    Оксана прикрыла глаза. Свет двоился, дробился, расплывался зал.
 
    Били прожекторы. Телекамеры бесстрастно фиксировали каждое движение Оксаны и Виктора. Зал притих.
 
   Сейчас на сцене с мужьями сидели Оксана Набока,  Нина Купсер, Зоя Резяпкина, Инна Марец.  В их лице весь  наполненный зал Окружного Дома офицеров  воздавал дань уважения офицерским жёнам. О них возвещали фанфары. Для них выступали заслуженные артисты, пульсировали блики фотовспышек и наматывал вторую ленту магнитофон радиорепортёра.  Оксана была рада, что сдержалась,  не выдала волнения. Сейчас, когда говорили о других, было легче. И всё же сосредоточиться не могла. Отыскала глазами в первом ряду капитана Невского, он помахал ей приветливо.
 
   Рассказывали о семье Купсер. Как Фёдор Петрович ушёл на службу и не пришёл домой ужинать. Нина, привыкшая к этому, спокойно легла спать, не подозревая, что ночью муж будет уже далеко от дома…  Зоя лежала в роддоме, когда её муж убыл в Афганистан. Они даже не смогли проститься. Из роддома с новорожденным сыном её забирали сослуживцы Ивана.

   А Оксана своего Виктора провожала  декабрьским утром. Он улыбался и говорил, говорил. А вот о чём? Нет, не вспомнить. Наверное, о будущем ребёнке. Он хотел рассмешить её. И она, кажется, смеялась. Потому что кто-то из провожающих  взглянул на неё с укором. И пусть! Она смеялась для Виктора. Ему нужно было видеть её такой – весёлой и жизнерадостной. И она старалась изо всех сил.
   
   Письма из неведомого ей  Баграма приходили часто. Виктор рассказывал о своей работе хирургом в медицинском батальоне, расписывал тамошние красоты природы.
 
   Настеньке исполнилось пять месяцев, когда раздался тот звонок. Сердце заколотилось сильно-сильно. Оксана бросилась в прихожую, рванула дверь. Он стоял худой-худой. Загорелый-загорелый. И глаза голубые-голубые.  И громадная охапка тюльпанов. А на дворе апрель, капель… Дочурка лежала на его руках и смешно барахтала ручками и ножками.  Через несколько дней они прощались снова. На сей раз Оксана не сдерживалась. Он вытирал ей слёзы и виновато говорил, что там совсем не страшно, да и осталось ему всего ничего – до декабря 84-го.
 
    Как трудно ждать, знает только тот, кто сам ждал. Ждать родного, единственного, отца детей твоих, в огненный вихрь уходящего. Потому что есть на свете два великих взгляда, два могучих начала – мужское и женское. На стыке их рождается жизнь и всё, что ею даровано. Нежность и ненависть. Добро и зло. И над всем этим – долг мужчины и удел женщины, очерченные извечным кругом надежды, веры и любви.
 
    Однажды она проснулась среди ночи от неясного толчка. Подошла к дочери, поправила одеяльце. Настенька сладко чмокала во сне пустышкой, а она не находила себе места.  От детской кроватки к столу. От стола к окну. За стеклом темно, ветер, мороз.  Это была едва ли не самая длинная ночь в её жизни.
 
   В тот день бронетранспортёр, на котором находился доктор Набока, «нашёл» свою  мину. Виктор лежал на земле с перебитыми ногами и отдавал указания солдатам, какую помощь они могут ему оказать.  Потом экипаж подорвавшегося бэтээра готовился к круговой обороне…

  А зал между тем зачарованно слушал историю Инны и Евгения Марец. «Я, как видишь, жив и здоров. Я обязательно вернусь, - писал он. Я вернусь, и мы с тобой будем терять голову от счастья…»

   «Иногда кажется, что я с тобой жила сто лет, и всё было так хорошо»,- отвечала она.
 
   «Иннуля, ты только представь, мы с тобой знакомы почти четыре года, уже год дочери, а жить вместе так и не жили…»

    Это старший лейтенант Марец писал уже из ташкентского госпиталя. Он перенёс несколько операций. Он просил не волноваться и пока ни в коем случае не приезжать.  Инна едва дождалась ближайшего рейса Аэрофлота…
   

                9


   Да, испытание боями с честью вынесли не одни наши солдаты и офицеры, но и их боевые подруги. И дело здесь не только  и даже не столько в случаях беспримерного самоотречения, подвижничества и милосердия этих женщин. Нельзя забывать и о другом, о будничном и неприметном, о том, чем и как живут они в разлуке с мужьями. Как за тысячи километров делят с ними «все тяготы и лишения».  Как помогают им. Верностью и терпением. Здоровьем детишек и неуныванием своим. Оптимизмом  и светлыми письмами.
 
   Об этом много говорили на вечере чествования. И не зря. Как выяснилось, не сговариваясь, женщины порешили: что бы ни было и как бы порой трудно ни приходилось, мужьям писать только самое хорошее.  В крайнем случае друг к дружке забегут, душу изольют, а мужьям – ни-ни. И в самом деле, не сообщать же, как они с домоуправлением воевали, чтобы горячую воду дали и двор для детворы обустроили у их домов.  И Инна Марец так и не написала своему Евгению, что в первые, самые тягостные месяцы его отсутствия была совсем одинока. Никто не поинтересовался ею – ни командование части, ни женсовет.  И капитан Иван Резяпкин не узнал от жены Зои, что ей в полковом магазине заведующая раздражённо бросила: «Много вас таких ходит!»

   Вроде бы и не к месту вспоминать такое во время  чествования, когда всё так красиво и празднично, когда соседствуют улыбки со слезами и благодарность срывается с губ. Но из песни слова не выкинешь. Вечер чествования  - это признание заслуг, аплодисменты, улыбки, это – Праздник. Но ведь будней в жизни много больше, чем праздников. В будни нет аплодисментов, но должна быть повседневная реальная забота о людях. А её-то иногда и не хватает. Не хватало, увы,  и организаторам этого очень хорошего и полезного мероприятия.
 
   Как выяснилось, некоторые семейные пары просто забыли пригласить. Наверное, с точки зрения  организаторов, и не мудрено было забыть. Такой сценарий подготовить, созвать артистов местных и из окружного ансамбля песни и пляски, обеспечить присутствие ветеранов, написать приветствия, отпечатать афиши. Работники Окружного Дома офицеров с ног сбились. А фотостенды!

    Конечно, гарнизон большого города и воинская часть – масштабы разные. Но дело не в масштабах, а в позиции. Поэтому Оксана нет-нет да отвлекалась от концертной программы, углубляясь в свои мысли. А память услужливо возвращала её к тому радостному майскому  дню. Вернулся её Виктор. Насовсем.  Все сроки давно прошли, а он, как  теперь только выяснилось, несколько месяцев находился на излечении в госпитале Ташкента.

 «Девочки! Там внизу муж Оксаны. Вернулся!»

   Оксана стояла посреди операционной с лотком, а на лотке инструменты. И всё это начинает падать. Медленно-медленно. А она только смотрит и ничего с собой не может сделать. А вокруг врачи, медсёстры.

-Иди, Оксана, - сказал ей оперирующий хирург. – Мы уже почти закончили. Справимся без тебя.

 -Нет-нет, спасибо, товарищ капитан, я потом, - ответила она и стала собирать инструменты с пола, не в силах унять дрожь. Ей было страшно. Почему, она не знает до сих пор.
 
… Витька стоял худой-худой. Чужой-чужой. И палочка в руке.

-Пойдём, с дочерью поздороваешься, - были её первые слова.
 
    Настенька стала называть его папой через два месяца…

    Патимова Людмила Николаевна, ведущая вечера,  объявила заключительную главу чествования. На сцену «хозяйка»  пригласила капитана Александра Невского и врачей ОВГ- 354 (Окружного военного госпиталя).  Она напомнила всем о недавней встрече этих офицеров.  «Они сидели за столом в уютном кабинете и увлеченно беседовали. К хирургу Никулину Михаилу Илларионовичу и его коллеге Пяшкуру Валерию Генриховичу приехал гость – капитан медицинской службы Александр Невский. Встретились, как старые добрые друзья.  А ведь ещё совсем недавно этот молодой офицер был для ведущего хирурга Окружного военного госпиталя полковника Никулина, начальника травматологического отделения подполковника Пяшкура одним из самых трудных раненых.   Сколько сил, энергии, мастерства вложили они в этого парня, буквально подняв его на ноги… Сейчас по их лицам можно было заключить, что они вполне довольны результатами своего труда. И как бесконечно благодарен был Александр этим уже немолодым людям в белых халатах, вернувшим его в строй.
 
    Восемь месяцев провёл здесь Александр, много мучительных дней и ночей, тревог и надежд пришлось пережить ему и его супруге за эти месяцы. Были и минуты отчаяния, но всё-таки он верил в людей, лечивших его, верил в их руки, в их мастерство. И они сделали всё, что было в их силах. Они применили самые современные терапевтические и оперативные методы лечения. И вот сегодня он уже не больной, а гость.  Около года назад  офицер выписался из госпиталя и вновь служит в одном из подразделений Уральского военного округа».

    Далее рассказ шёл о высоком профессионализме медицинской службы округа. Его подтверждали кадры кинохроники. И тем явственнее вставала картина беспримерного мужества людей в белых халатах. Неброска их работа, но она отмечена действительно высоким гуманизмом.
 
   В заключительном слове полковник Санчук вновь вернулся к роли офицерских жён.
-Сила идущего в бой не только в мастерстве и надёжном оружии. Не только в тех, кто рядом, но и тех, кто в самых дальних тылах. Кто помогает беречь домашний очаг и хранить его детей. Им он должен верить не меньше, чем ведущему или ведомому…

     Многое вспомнилось Оксане Набока на вечере чествования офицеров-орденоносцев и их боевых подруг. Всю дорогу домой у неё, взволнованной, оглушённой мощью динамиков, ослеплённой юпитерным заревом сцены, слегка кружилась голова.

    Они уже подходили к своим комнатам, когда Александр Невский неожиданно остановил Виктора:

-Виктор, покажи-ка свои руки.  Интересно увидеть хирурга с «золотыми руками», это же сумасшедшие деньги за них были обещаны.

-Ой, правда, Витька, дай и я посмотрю.
 
   Оксана долго смотрела на них, но ничего примечательного так и не нашла.

    Виктор  обнял её и почти серьёзно сказал:

-Интересно, сколько заломили бы эти паразиты, узнай, какая у меня жена? Настоящая боевая подруга!

    И вдруг подхватил её, закружил по широкому коридору общежития, громко выкрикивая слова известной песни:

-Мы с тобой два берега у одной реки! И никто и ничто не сможет нас разлучить, как эти берега.
 
  И захолонуло сердце, и задохнулась она в стыдливом своём женском счастье.

   Невский с улыбкой наблюдал за  своими счастливыми друзьями. Ничего, будет и на его улице праздник…

                *


Использованные материалы:

- Агапова Е. «Гранита крепче та любовь», газета «Красная звезда», март 1988г.;
- Мамчур Ю. «Чествование», газета «Красная звезда», апрель 1986г.;
- Никонов О. «С пользой, тепло, интересно», газета «Красный боец», март 1986г.;
-Худорожков А. «Я в строй вернусь», газета «На смену», март 1986г.


                ***

    На фотографии - Вечер чествования. Окружной дом офицеров. Свердловск. Февраль 1986г.(Фото Никонова О.)