Замкадыши. Глава 12. Заживем, как люди...

Вечером Сергей позвонил Мельнику и вкратце обрисовал ситуацию с увольнением.
- Наплюй, - равнодушно отреагировал Мельник.
- Как наплевать? – не понял Серёга.
- Слюной, подумай сам, что ты теряешь, кроме своих цепей?
- Так там же книжка трудовая, - робко пытался  возражать Серёга.
- Книжка трудовая? – переспросил Мельник. Так я тебе новую выпишу, любую должность нарисую.
- Там же шесть лет институтского стажа записано, - выставил последний контраргумент Серёга.
- Образование? Да кому оно сейчас нужно. Ныне, понимаешь такая эпоха, что бабки во главе угла стоят, а с ЛаВэ ты любой диплом купишь. Так что не парься, а подруливай завтра к стекольному часикам к семи.
Серёга решил посоветоваться с женой и с её родителями.
Родители жены были однозначно против. Они в значительной мере способствовали его трудоустройству на завод, и только Серёга заикнулся о переходе в коммерцию, тесть принялся напористо вещать:
-  Ты пойми, завод - это стабильность, а коммерция - сегодня есть, а завтра - нет.
- Так разваливается же вся оборонка - конверсия, - пытался аргументировать Серёга.
-  Ну смотри, тебе жить, тебе жить, - с грустью проговорил тесть и, махнув рукой, ушёл в свою комнату.
Жена  наоборот, упорно настаивала, чтобы Серёга стал коммерсантом:
- Конечно, соглашайся, может человеком станешь, - обронила она загадочную фразу.
 «А сейчас я кто, не человек что ли?» -так и подмывало спросить Серёгу.
- Заживём хоть, как люди, - продолжала жена развивать скользкую тему.
«Люди, люди, как хрен на блюде»,- крутилось в голове, но вслух он ничего не сказал.
 Утром его разбудила жена.
- Вставай, тебя там Мельник ждёт.
 - Сколько времени- то? – сквозь сон пробормотал Серёга.
-  Шестой час доходит, - ответила жена, и, повернувшись на другой бок, продолжилп сон.
Во дворе действительно стоял Мельник.
- Заводи тачку, нас ждут великие дела, - скомандовал он.
Серёга глотнул свежего снежка и, подражая Геше Казадоеву из «Брильянтовой руки», произнёс:
- Сначала я должен принять ва-а-нну, выпить чашечку ко-о-фэ.
-  Будет тебе и кофе, и какао с чаем, - голосом Папанова ответил Мельник.
Серёга завёл движок, и, оставив машину на разогрев, пошёл умываться.
Когда он вернулся и сел за руль, Сашка уже протягивал ему крышку от термоса с обжигающим напитком. Серёга поставил крышку на торпеду, чтобы напиток немного остыл, и плавно, стараясь не расплескать кофе, тронулся с места. Однако, как только выехали из родного переулка кофе пришлось залпом выпить, иначе можно было ошпарить самое важное. Снег на дороге никогда не убирался, и вся колея была сплошь покрыта ледяными ухабами .
Несколько часов они ехали по трассе, а потом ещё дюжину километров по извилистой просёлочной дороге и оказались в городе Кстово.
Они долго петляли по узким, извилистым улочкам, пока наконец не оказались у бетонных бункеров на окраине города. Бункеры принадлежали  какой- то воинской части. Навстречу им из КПП вышел человек в военном тулупе, и  Мельник долго о чём-то препирался с ним. Потом ворота отворились, и Серёга проехал на территорию. Мельник  проследовал за человеком в один из бункеров, а Серёга остался в машине.
Устав от ожидания, он хотел было уже выйти из машины, размяться, но тут в бетонном проёме показался Мельник и жестом пригласил пройти во внутрь.   Помещение до самого потолка было завалено тряпичными тюками. Тюки были беспорядочно навалены  на бетонном полу, стояли вдоль бетонных стен.
- Дружно взяли, весело понесли, - скомандовал Мельник, указывая на кучу тюков посреди комнаты.
Когда Серёга нёс тюки до машины, один из узлов развязался и на снег выпали шмотки, остро пахнущие стиральным порошком и дезинфекцией.
- Это гумманитарка, - пояснил Мельник, - слышал такую рекламу по ящику: «Все раздевают, а мы обуваем». Так вот это как раз та самая фирма. Немцы западной группе войск гумманитарку подкинули, а эти распродают. В основном, конечно, срань, но есть и приличные вещи, так что если хочешь подгребай вечерком с женой на склад, чего-нибудь подберёшь себе и супруге.
На следующий день поехали на фабрику в город Богородск. Там были тюки с кожей.
- Не хочешь себе кожан пошить, а ля столетие ЧК? – спросил Мельник, демонстрируя собственную кожанку, - у меня есть хороший портной, шьёт клёвые куртки по лекалам.
Потом всё слилось в сплошной калейдоскоп тряпья, называемый купи-продай.
Особого богатства Серёга не замечал, да и жена постоянно требовала денег, считая, по-видимому, что он притыривает беличий запас на чёрный день. Жену, кое- как удавалось подмазывать шмотьём.
Весной, как только сошли снега, перешли на лобовые автомобильные стёкла. Их вместе с мусором вывозили на ЗИЛке спецтранса. Потом где-нибудь на пустыре перегружали товар в пятёрку и везли в Москву на реализацию.
Весь  двор Серёгиного тестя был завален стёклами. Появились первые деньги. Мельник снял офис с секретаршей-блондинкой Оленькой. В офисе Серёга появлялся только для того, чтобы сдать деньги на базу и забрать свою долю, а в остальное время мотался до Москвы и обратно. Мельник тоже  не сидел на месте. Он затеял строительство коттеджа в районе стеклазавода и предложил Серёге стать его соседом и компаньоном. Участок поделили надвое, и их дома согласно проекту почти примыкали друг к другу, образуя единый архитектурный комплекс.
Несмотря на это, Мельник относился к Серёге, как  хозяин к наёмнику, да и Серёгина жена не ладила с подругой Мельника. Впрочем, Серёга платил ему той же монетой,  играя роль старательного, но туповатого исполнителя. Деньги теперь приходовала секретарша Оленька, и Серёга решил замутить с ней роман, чтобы ловчее было вместе с напарницей приворовывать у Мельника. Любовь и воровство часто идут под руку. Домой он приходил далеко заполночь, когда жена уже спала непробудным сном, а уходил, когда она ещё спала.
Сначала они с Оленькой встречались в офисе, но времени для эротических утех было слишком мало, к тому же постоянно беспокоили покупатели и покопатели.
Офис одновременно служил складом. И тогда они стали встречаться в машине. Серёга приволок из дома подушку, матрас и одеяло. Жена заметила пропажу, кроме того обнаружила в машине длинные обесцвеченные волосы.  Серёга пытался вяло отбрёхиваться:
- Да это же твои волосы.
 Жена, которой давно уже всё донесли доброжелатели про секретаршу-блондинку, тоже перекрасилась в белый цвет, а еще  вынула спираль и родила дочку Машеньку.
- Я не проститутка, чтобы нарощенные волосы носить, а ты передай своей лярве, чтобы в салон сходила космы свои поправила и впредь не разбрасывала  где попало, а то лезет, как сучка.
Ничего не сказал ей Серёга, а только махнув рукой, вскочил в машину и исчез в ночи.
 Однако сомнение вдуше его жена вселила: «Это что ж получается, - размышлял он про себя, - она меня дурила: и волосы не настоящие, а может быть и чувства? Может,  к чёрту этих баб? То ли дело тачки !» -так думал он, несясь стремглав по кольцевой.
Женился Серёга сразу после армии. Служил он в Афгане водилой БмП. После службы его восстановили в институте, выделили койку в общаге.  Маленькая, изящная девушка, которая училась в его группе, почти каждый день за пятдесят вёрст приезжала из Городка  к нему в общагу, принося домашние пирожки с капустой, голубцы с мясом и уют в казённый быт.
Друзья-однокорытники тут же бежали за водкой, а когда всё было выпито, деликатно исчезали. Автобусы до Городка ходили крайне редко, и девушка оставалась на ночь. Серёга в то время был хорош собой: худощав, усат, волосат, поджар и мускулист. Многие девушки  засматривались на него, но онлюбил только одну, ту с которой был.
Весной она забеременела, и они поженились. На свадьбе в доме тестя гуляли всей группой. Серёга примаком вошёл в дом жены и почти сразу после свадьбы ушёл на плавательную практику в торговый флот. Рейс ему достался самый лучший между - Владиком и Окинавой. Когда он с деньгами и подарками вернулся, жена уже родила сына.
Через два года родилась дочка Машенька. Внешне, после родов жена почти не изменилась и даже похорошела, но Серёге вдруг стало казаться, что её  будто подменили, что это уж не та весёлая,  девчонка, которая приходила к нему в общагу и делила с ним скрипучую казённую кровать. Поначалу они старались восстановить утраченные чувства. В период нереста осетровых ездили на Каспий за контрабандной чёрной икрой, ходили в рестораны и ночные клубы со стриптизом. Но всё напрасно, чувства притупились, а влечение исчезло. Чтобы свести бытовуху к минимуму, он старался, как можно реже бывать дома, а иногда и вовсе не появляться,  ночуя в машине.
В Москву он прибыл ранним утром, сдал товар. На обратном пути, подъезжая к городу Владимиру, заметил двух молоденьких девчонок в коротеньких юбочках, голосующих на обочине. Чтобы не уснуть Серёга решил взять девчонок. Девчонки,  вскочив в салон,  принялись бойко тарахтеть. Присмотревшись к пассажиркам, Серёга понял, что с девочками что- то не то: слишком яркий макияж, накладные ногти, высокие каблуки шпильки. При беглом взгляде им можно было дать лет восемнадцать-двадцать, однако при более внимательном осмотре выяснялось, что девчонки-малолетки, то есть лет им где- то от тринадцати до пятнадцати. Создавалось впечатление, будто девочки -подростки накрасились маминой косметикой, надели мамины наряды.
Одна – жгучая брюнетка со стрижкой-карэ, была немного посдержанней, а другая, обесцвеченная блондинка, казалась полной оторвой. Серёга не любил связываться с малолетками и решил при первой же возможности избавиться от них, к тому же девчонки, похоже, были «на колёсах».
Одержимые странным кайфом, они постоянно смеялись, и, коверкая слова на московский манер, общались на непонятном, обезьяньем языке. Он понимал, что всё, что вылетает из этих ротиков есть отражение хаоса, который пребывает в их головках. Наконец, Серёга спросил: «Девочки, вам куда?» А те всё хи-хи, да ха-ха. Тогда Серёга решил довести их до ближайшего плеча и там распрощаться, да и самому надо бы отдохнуть.
На плече, в гостинице, он взял комнату, заказал обед и бутылку водки. Девчонки увязались за ним, хотя он упорно отговаривал их от этой затеи. Войдя в номер, беленькая с криком: «Остаюсь!», бросилась в широкую кровать. Чёрненькая, закинув ногу на ногу, уселась в кресло перед телевизором, а Серёга пошёл в душ.
Сквозь шелест водных струй Серёга слышал какой-то странный шум, доносящийся из комнаты. Когда он вышел из ванной, его поразил  страшный бардак, царящий в комнате: кровать  перевёрнута, стулья опрокинуты, осколки тарелок, вперемежку с едой валялись на полу, а все стены и даже потолок  измазаны кетчупом, наподобие граффити. Девчонок в комнате не было. «Ну сикухи, берегитесь, догоню, убъю», - подумал он, ощупывая барсетку с деньгами. Впрочем, тут же успокоился, деньги он всегда носил при себе, так что максимум, чем могли поживиться воровки была бутылка водки.
Тут с балкона послышался характерный смешок и в комнату, летящей ппоходкой вплыла беленькая. В руках она держала,   наполовину початую бутылку водки, к которой регулярно прикладывалась.
- Это чего вы здесь, в моей камере устроили, - шутя прокричал Серёга.
- А тя аще как зовут, сердитый, - пьяно усмехнулась беленькая.
- Для тебя я - дядя Серёжа и сейчас я тебя наказывать буду.
Беленькая задрала юбку, приспустила трусики, повернувшись к нему задом, встала на корачки и игриво пропищала:
- Накажи меня, дяденька.
От неожиданности сердце Серёги бешено забилось о грудную клетку. Это было одно из самых ярких эротических впечатлений последнего времени, а после рождения дочери его всё чаще и чаще посещали подобные видения.
Непроизвольно рука его потянулась к ремешку в штанах.
 - Ой, дяденька, не надо,- голосом школьницы пискнула беленькая, убегая по периметру комнаты на корачках.
-Откуда она знает? - подумал Серёга,  догоняя её, и шлёпая по тугим, округлым булочкам.
- А вот я тебя накажу по попке, - произнёс он голосом школьного учителя
В это время с балкона вернулась чёрненькая и, раздевшись, улеглась в кровать. Впервые в жизни Серёга почти на сутки  завис на плече с малолетними проститутками.
Когда через двое суток он вернулся в Городок, дома его ждал неприятный сюрприз. Значительная часть стёкол, выставленных во дворе на реализацию была побита. Серёга пошёл разбираться к тёще и та рассказала, что Белочка вчера, как с цепи сорвалась. Схватила молоток и давай товар крушить, а теперь вот уже второй день лежит, уткнувшись в подушку, ни с  кем не разговаривает и ничего не ест, а то вдруг ни с того, ни с сего в голос выть зачинает.
Серёга, не дослушав тёщю, вошёл в комнату, жена, уставившись в потолок, невидящим взглядом лежала на спине.
Серёга присел на краешек тахты и спросил:
- Зачем ты это сделала? Там же товара на сотню штук!
Она  перевела на него взгляд васильковых, светло-голубых, почти до  прозрачности глаз, и Серёга почувствовал в этом взгляде глухую, беспомощную ненависть:
- Сто штук говоришь, да у тебя кроме этих штук ничего не осталось. Ты нас всех на эти штуки променял. У меня нет мужа, а у детей отца. Ты иногда приходишь только на ночь и от тебя шлюхами разит.
«Откуда она прошлюх- то знает»- подумал Серёга, невольно принюхиваясь к себе. 
- Ты здесь жилец, – всё больше и больше распаляя себя, визжала жена, - ты детям хоть раз конфетку привёз? Помнишь, как ты ребёнку в прошлый раз недопитую бутылку «Колы» сунул?
Серёгу чуть не вывернуло от возмущения.Он даже начал слегка заикаться, после контузии с ним такое случалось.
- Я- м, между п- прочим, не г -груши околачиваю, а д -деньги з- зарабатываю. А что к- касается работы, так ты с сама советовала мне бросать з- завод и ц- цех р- родной и в к коммерсы  идти.   
Где они эти деньги-то? –  бесновалась жена.
Серёга чуть не задохнулся от возмущения, но всё-таки, глубоко вздохнув, постарался говорить, как можно более спокойно.
- Да вот они, деньги- то.
Он, как ему казалось, описал в воздухе эффектную дугу, указывая на телевизор, новую мебель, музыкальный центр, - я между прочим ещё и дом строю.
 - Да зачем мне дом- то, если у меня мужа нет, - в истерике вопила жена, - ненавижу тебя, убирайся к своей патлатой выдре, - она была уже полностью не в себе и, захлёбываясь слезами и словами, визжала срывающимся фальцетом.
Серёга, стараясь хоть как- то привести жену в чувство, хлопнул её несколько раз по щекам и уже хотел было сходить на кухню за водой, как вдруг она, словно с тормозов сорвалась, вскочила с кровати и с криком: «Мама, он меня ударил, пусть убирается!» -бросилась в тёщину комнату. Притихшие дети в испуге жались друг к дружке в дальнем углу комнаты.
Серёга оделся, вышел во двор, сел в машину и уехал в офис к Ольге.
Ольга, увидев его, сразу всё поняла, накормила обедом, отпоила горячим чаем и уложила спать на офисный диванчик.  Вечером они приняли  решение жить вместе. У Ольги жить было негде, кроме матери и отца в доме жил брат с женой и сыном. Отец её был строгих правил и ни за что не позволил бы жить в разврате. Они решили снять квартиру  или в крайнем случае комнату. Но легко сказать.В Городке любая типовая пятиэтажка считалась высоткой  и спрос на аренду квартир многократно превышал предложение, а квартира нужна была срочно.
Для начала решили снять полдома в частном секторе. Будто в насмешку, жильё оказалось в том же переулке, что и дом жены, но выбирать не приходилось.
На следующий день Серёга, подгодав момент, когда жены обычно не бывает дома, заехал вместе с Ольгой за вещами. Тёща с тестем были дома. Тёща, поджав губы, молча гремела на кухне посудой. Она всегда так себя вела, когда была недовольна Серёгой. Ему почему -то вспомнилось, как вернувшись из Астрахани, они с женой подарили ей трёхлитровую банку чёрной икры. Дети носились по дому, роняя на пол бутерброды с икрой, а сам Серёга загребал драгоценную хавку столовой ложкой. На тёщу этот гастрономический беспридел произвёл странное действие. Она накричала на детей, а когда Серёга за них вступился, мол, пусть едят, сколько хотят, поджав губы, назидательно произнесла, что вместо того, чтобы показывать детям дурной пример отношения к еде, лучше было бы культурно приготовить бутерброд с маслом, или, в крайнем случае, взять чайную ложку, а уж никак не грести столовой. На что Серёга ей заметил, что столовой- то оно вкуснее. Тёща, не говоря ни слова удалилась, и после с ним долго не общалась.
Он уложил манатки в чемоданы и уже хотел было идти к машине, как вдруг перед глазами всё поплыло, ноги подкосились, и он прилёг на тахту, чтоб хоть немножко прийти в себя. Ольга принялась хлопотать вокруг него. В комнату заглянула тёщя и тут же пулей выскочила, что-то бурно обсуждая с тестем на кухне.
Голоса за стеной привели Серёгу в чувство получше нашатырного спирта. Он порывисто вскочил и, прихватив чемоданы, рванул к выходу. Следом за ним семенила Ольга с двумя сумками оккупанта. В спину ему нёсся голос тёщи: «Бесстыдник, в чужом доме с проституткой..»
- Я говорил,  вот она коммерция куда приводит! - вторил ей тесть.
 Чемоданы Серёга забросил в багажник, а остатки стёкол  погрузил в салон машины на заднее сиденье.
На следующий день они появились в офисе вместе. Остальные арендаторы уже всё знали и в ответ на Серёгины приветствия, молча, с пониманием кивали. Мельник отреагировал на их совместное появление весьма своеобычно:
- Я всё, конечно, понимаю, но зачем же было её на глазах у всех в супружескую постель тащить.
-  В какую постель? –  не понял Серёга.
- Да ладно, брось ты, все свои, - покровительственно похлопал его по плечу Мельник.
Он за последнее время значительно поднялся и ещё больше раздался вширь.Стёкла он теперь возил на купленном по дешёвке в армейской части крытом грузовичке ГАЗ-66. На этом же армейском вездеходе он подвозил стройматериалы для коттеджа, сам же ездил на подержанных «Жигулях» третьей модели.