На покосе

Сенокос. Это представлялось заманчивым делом. Прежде всего поездкой от немного надоевшей рутины: болтаться возле дома. А тут на машине в ту даль, на которую частенько любовалась. Представьте горизонт ускользающий далеко, так далеко, что даже дух захватывает. После высотных домов увидеть как на ладони сначала соседские избы ( через дорогу ), потом плодовые деревья, потом отрезок поля, где за день гоняют - кормят коров, а дальше блестка реки, за ней деревня....поля..поля...зеленые, желтые. Вдали серенький отрезок леса, снова поля...поля..куда не глянешь ширь и простор. И вот туда, можно сказать на край земли попасть.
Одно омрачало: вставать рано, часа в четыре - пять, как сгонят коров, так и едем. Но желание попасть за границы возможного подкупало все трудности. И со мной согласились, меня взяли.

Туда дорогу плохо запомнила. Только, когда через ту самую блестку, а на деле вполне широкую реку через висячий мост проезжали видела и даже немного испугалась, что можем вниз рухнуть, а потом уснула.
Доехали. Ехали, кстати, прилично. Успела поспать, проснуться и даже укачало. В кузове машины сидели одни женщины.
Приехав на широченное поле, люди как горох посыпались. Оказалось, что мужчины еще вчера скосили эту часть поля, и женщинам сегодня надо было подсохшую траву ворошить, чтобы сохло быстрее.
Вначале и я прорвалась на фронт работы. Мне даже грабельки нашлись по силе, как игрушечные, сделанные под заказ для какой - то невысокой женщины.

Работа моя длилась недолго. Через пять минут я, разумеется, отстала от впереди идущих работниц и запыханная, раскрасневшаяся от работы и стыда, что не успеваю, умоляюще поглядела на бабушку. Та кивнула только: " Не мешай ! ". Грабли забрали, и колхозницы мигом догнали своих, ряд ворошильшиц выровнялся и пошел ворохать. Поглядеть со стороны, как в кино: " Красиво идут ", но я уже знала цену этой красоте - тяжелый труд, от которого задыхаешься, и поясница отваливается, а руки странно тяжелеют, не шевелятся. Поглядев немного, отошла. Решила развлечь себя сама.

Детей больше не было. Все кто был устремились на край поля, сдвигая, переворачивая, растрясая валки травы. Ни дерева, чтобы залезть, ни лужи, чтобы покопаться...вообще ничего, кроме колкой стерни и обжигающего солнца. Солнца!!! Если раньше я знала, что может быть кусачим солнце, обжигая кожу, сгорая незащищенными участками тела. То тут наступил ад. Солнце настигало везде. Защиты от него не было. Ярчайший день с немилосердной духотой. Панамка не спасала. Пот разъедал брови, глаза. Во рту пересохло, и мысль возникла и укрепилась одна: " За каким лешим я сюда приперлась ? " То осознание, что я сейчас здесь и если бы осталась у дома, то могла увидеть себя как маленького муравьишку, работающего прилежно на поле, не радовало. Но я тут! И нет спасения от жары!

Осторожно приблизилась к бабушке, чтобы узнать когда вернемся домой. Та покачала головой: " Мы только приехали. Будем здесь почти весь день. Я предупреждала тебя, чтобы не ездила, не маялась ". Мне стало стыдно и решила больше не надоедать взрослым нытьем. Только попросила одно: " А попить, где можно? "
Оказывается, приедет водовоз и привезет воды. Это уже было приключение. И не смотря на жажду ( " И почему я с собой лимонад не взяла?! " ) и пекло ( " Ни тучки, небо ясное - ясное " ), начала искать чем бы себя занять. И нашлось!
Сердобольная старушка указала на невысокие кусты и сказала, что видела там птенца. Загорелась идеей поймать, принести домой и выкормить самолично до взрослого возраста. Угроза нависла на бедной пташкой в моем лице.

В редких кустах сплошь заросшей противной крапивой действительно бегал птенчик. Он пищал и носился как угорелый. Я проявила все свое умение и сноровку, бегая за ним, храбро шныряя в кустах, но...но, крапива помешала. Мое стремление усыновить птенца ничем не окончилось, только глубоким разочарованием, что не будет такой забавы и гордости.
Подошла бабушка и укорила, что каждый должен жить там где родился и воспитываться мамой. Согласилась, но на те кусты раз десять оглянулась. Все же мечта!!! Преградой стала какое - то жгучее растение.

Но тут забили в железяку. Приехала водовоз. На телеге лежала огромная бочка. Вбоку был кран. Люди мигом потянулись к воде. И снова не все слава Богу. Кружка железная была одна! Кто бывал не раз, привозил свою. Но в основном каждый пил разом и отдавал следующему жаждающему. Я ждала своей очереди, не смотря, что была меньше всех. Детям не игрушка - покос.
Наконец досталась кружка. Схватила и с наслаждением хлебнула. И выплюнула. Воды была настолько холодной, что заныли зубы и свело все так, что даже поплыли круги. Надо было кружку отдавать, а я еще даже не напилась, а подпрыгивала от боли! Пришлось снова ждать очереди, когда напьются и вновь маленькими глотками, как осколками проталкивать в себя холод глубочайшего колодца.

Мужчины, кто прилег, кто точил косы, тихо разговаривали. Женщины умаявшись, крошили хлеб на подол, кушали вареные яички. Я пряталась за бабушку, чтобы хоть на миг скрыться от жгучего солнца. Накалилось все, казалось мы варимся в этом невидимом котле, конца - края не будет дневным пыткам.
Колхозники снова вставали, мужики уходили косить, а бабы - ворошить ту самую траву, которая уже превращалось чудесным образом, варясь с нами, в сено. Я трогала травинки, представляя, как их сжует зимой коровы. Пыталась сделать гнездо, как у птичек ( вы может забыли, а я не забыла упертого бегуна - птенчика ).

На мое счастье приехали за нами машины. И теперь посмеиваясь друг над дружкой, а где и кряхча, женщины лезли в кузова. С ветерком, с радостным возвращением летели обратно. Я мечтала припасть в полутемных сенях к ведрам воды и пить, пить, пить, пока вода не начнет булькать во мне и тогда отвалиться, кое - как добраться до перин, не раздеваясь и не смывая пот и пыль, упасть в подушки, отдыхать.

Почти так оно и случилось. Малиновая, вялая, уже не разговаривающая с бабушкой и дедушкой, попила и доплелась до спасительной кровати. Пять часов дня, а я сидела в ноль. Еще ноги не оторвались от пола, а голова не коснулась подушки, уснула разморенная. Не представляю, как у бабушки осталось сил накормить кур, Ваську, который повизгивал от голода, дождаться Малышку, сварить ужин...предложить мне парного молока. Не открывая глаз, выпила, спать....спать....


4 июля 2010