Добрый день, я из прошлого

Звонок домашнего телефона вывел меня из состояния полудремы и полумедитации. Я взял трубку и всмотрелся в номер на экранчике радиотрубки. Он показался мне знакомым, но вспоминать, чей это номер был, времени не оставалось: надо было ответить.
– Добрый вечер, слушаю, – произношу дежурное приветствие вот уже который год подряд.
– Здравствуйте, – отвечает мне трубка звонким мальчишеским голосом. – А можно ли к телефону Ивана Колесникова?
– Да, это я, – отвечая, пытаюсь прикинуть, кто это из знакомых мне детей. Это может быть кто угодно, я работаю с детьми, но все они меня называют по имени-отчеству. И практически никто из них не знает моей фамилии. Трубка в ответ бормочет:
– Вот так дела!
Наверное, не стоит уточнять, что к такому повороту беседы я меньше всего был готов. Первое, что чувствую, – это раздражение: кто это так бездарно транжирит мое время?! Вслух же произношу:
– И что за дела? Я – это я, дальше что?
Собеседник продолжал, немного сконфуженно:
– Я позвонил, чтобы поговорить сам с собой. Можно?
Вот те раз! Клиника по удаленке, я бы это назвал. Стараюсь игнорировать неадекватность собеседника и говорю:
– А никто, собственно, не запрещает. Но причем тут я?
Мальчик на том конце линии сконфузился еще больше:
– Вы не поймете. Это трудно объяснить. Я сам не очень понимаю, как это получается.
Небольшая пауза, после которой чувство этикета берет верх:
– Молодой человек, – говорю, – вы бы хоть представились.
– Меня Ваня зовут.
– Очень приятно. Тезки.
– Не совсем тезки, – отвечает мой собеседник. – Колесников моя фамилия.
Я только теперь начинаю понимать, что мальчик неспроста на меня вышел.
– Так мы, еще и однофамильцы? Ты что – родственник какой-то? А по батюшке тебя как?
– Ну, Иван Алексеевич…
Удержать трубку мне стоило нечеловеческих усилий.
– Малый, – кричу, – ты придуриваешься?
Прозвучал ответ, который при любых других обстоятельствах был бы откровенным хамством:
– Нет, это ты не веришь…
– Погодь, – бормочу, – а ты откуда звонишь, такой умный? – Я снова смотрю на определенный номер звонящего. И что называется, замирает сердце от чуда, которое совершила моя память. Мальчик звонил с номера, который был моим домашним вплоть до 2001 года. С телефона, который находился по адресу, где я родился и прожил десятка 2 с лишним лет. Задаю вопрос, который может прояснить, бывают ли чудеса или нет:
– Ты откуда сейчас звонишь?
– Из дому. Ты ведь помнишь еще дом рядом с синагогой, да?
Теперь я мог понять только одно. Один из нас сумасшедший. С меня кто-то прикалывается? Именно так прикольнуться в моем окружении просто некому. Некому звонить мне домой со старой квартиры, даже если телефон там не поменялся; рядом с той синагогой уже девять лет как живут абсолютно незнакомые со мной люди.
– Помню, но что всё это значит, объясни, пожалуйста!
– Вчера одна тетя подошла ко мне на улице. Спросила: хочешь ли узнать о своем будущем? Мне стало интересно, и тогда она дала мне этот номер и сказала позвонить сегодня ровно в семь вечера, а попросить к телефону самого себя.
С 2001 года я располагаюсь недалеко от старого места жительства, но нынче до меня доходит, что между мною и собеседником куда более фундаментальный барьер, чем два квартала пространства.
– Скажи, а какой у тебя год?
Он не понимает вопроса:
– Ты о чем?
– Какой год сейчас на твоем календаре?
– Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой.
– Так это ж я во втором классе тогда был, что ли?
– Я уже в третий перешел. Пойду в третий с сентября.
Нет, происходящее – это бред, полный бред! Надо спросить мальчика-вундеркинда, что-нибудь фактическое, о чем я уже четко знал в те годы.
– Слушай, а ты где родился-то?
– В Одессе.
– Я догадался, что в Одессе! А где именно? И когда?
Я ни с кем это не обсуждал из знакомых мне нынче детей! Приколист засыпется с потрохами!
– 4 августа 1979 года. В роддоме, который стоит возле центрального парка, в двух шагах от спуска на пляж.
Если б я стоял в этот момент, а не лежал на диване, я бы просто осел на пол. Мальчуган только в одном ошибся: роддом не стоит, а стоял когда-то, но хлопец из восемьдесят восьмого года не мог знать, что почти в самом конце 90-х помещение придет в аварийное состояние и опустеет. Мне только оставалось принять «телефонное чудо» как данность.
– Да, ты прав, – говорю. – Пока стоит. В нем еще брат твой родится.
– Ой, правда, у меня братик будет?
– Ну, а зачем мне тебя обманывать? Ты, можно сказать, как родственник. Да, потерпи еще пару годиков, и вы с ним встретитесь.
– Здорово! А что еще расскажешь о будущем.?
– Ну, свое будущее я пока еще не знаю, так что не буду выдумывать и вводить в заблуждение.
– Нет, то будущее, которое для тебя уже прошлое. Или настоящее.
– А ты действительно хочешь узнать? А смысл? Всё равно ж мимо тебя оно не пройдет.
– Ну, пожалуйста!
– Я прямо не знаю с чего начать. Нас с тобой отделяют столько разных событий… Знаешь, задавай вопросы, а я отвечу тебе то, что знаю.
– Помнишь мою… твою… ну, нашу мечту совершить кругосветное путешествие на велосипеде или на надувной лодке? – Честное слово, слёзы при этом вопросе так и навернулись на глаза. – Удастся ли?
– Знаешь, на надувной лодке мне сейчас что-то не хочется пробовать, а вот на велосипеде я бы дерзнул. Но это еще планы – даже для меня.
– Скажи, а на «Эврике» я проеду по всей стране?
Я переведу для тех, кто не знает: двойник из прошлого упоминал велосипед – дедов подарок, на который в те далекие годы я возлагал довольно большие надежды.
– А ты уже уверенно на нем ездишь, я что-то не припомню?
– Да, возле дачи каждое лето гоняю, готов и за пределы выезжать, но старшие не разрешают пока.
– Точно, правду говоришь! По области нашей поколесишь, по стране тоже неплохо так покатаешь. Но только не на «Эврике». Но не огорчайся. Когда ты будешь готов к таким поездкам, у тебя будет другой велосипед. На нем пятьсот километров до столицы доехать будет легче, чем на «Эврике».
– Ух ты? А ты… я… мы доезжали?
– О, да! Дважды причем на разных спортивных велосипедах.
– А почему не на «Эврике»?
– Придет время, и «Эврику» придется отдать брату, когда подрастет. А потом в конце 90-х годов этот велосипед с дачи упрут. Парочка воров посетит участок зимой и вынесет весь металл. Если хочешь «Эврику» сохранить, ты уж очень попроси родственников, чтобы, переезжая осенью с дачи в город, забирали со всеми вещами и велосипед. Кататься ведь можно не только летом, а хоть до заморозков. Я нынче и в мороз за рулем. Поэтому мне сейчас тридцать, а в личной машине, в отличие от большинства сверстников, не нуждаюсь. А хотя со временем «Эврика» всё равно покажется тебе слишком малой для твоих больших планов. Ты перейдешь на большие и более выносливые аппараты. Так что, поступай как хочешь.
– Ладно. Я спросить хотел, мне удалось бы дойти пешком до Карпатских гор?
– А зачем тебе сейчас туда, да еще пешком?
– Забыл, как хотел собрать пешую экспедицию из одноклассников? Мама же отговаривала, сколько могла, и словами, и даже тумаками.
Я действительно только сейчас вспомнил об этом сорвавшемся «подвиге». Если память меня не подводит, мой юный собеседник всё еще расстроен из-за несостоявшегося похода.
– Друг, ты не огорчайся, в Карпаты ты попадешь еще – два раза – это как минимум! А вот со временем, чтобы пешком дойти, ты, я помню, малость не рассчитал. Сколько до Карпат километров знаешь?
– Нет.
– Я тоже сейчас не вспомню. В общем, узнай, у кого сможешь, подели эту цифру на 5. Получишь цифру часов, сколько туда пешком топать. А эту цифру часов дели на 24. Узнаешь, за сколько дней туда можно быстрей всего дойти – это без сна и остановок на питание и отдых. Или не на 24, а на 7 или 8, если идти хочешь с полным комфортом.
В общем, там получается порядком. Вот пеший поход по нашей области или по горам Крыма – это намного интереснее. И там, и там ты еще и погуляешь и покатаешься! И не только там.
– Вот это да! Так ты… мы весь Крым обошли?
– Да нет пока. Иным путешественникам и всей жизни не хватает, чтобы пройти Крым весь. Всегда найдутся новые, раннее нехоженые дорожки. Но ведь не только по Крыму можно путешествовать. Полтава, Харьков, Киев, Львов, Николаев, Херсон – интереснейшие города, обязательно выберись в них, хотя, зачем я это говорю, ведь так оно всё равно и случится.
– Ты считаешь, я соберу туда желающих за компанию?
– Если ты действительно хочешь путешествовать, готовь и планируй походы сам. Причем так, чтобы ты не зависел от того, едет ли с тобой кто-то или нет. Хочешь компанию, объяви заранее о выезде, но главное, умей задуманное осуществить сам, даже если никто не откликнется. То, что кто-то не присоединился и не увидел то, что дано тебе увидеть, – это его проблема, а не твоя. Ты дал шанс своим возможным попутчикам, те, допустим, его упустили. Ну, не тебе огорчаться из-за этого.
– И ты во многие города и горы сам ездил?
– Да, большим образом, сам.
– И дома тебя отпускали?
– Пройдет время, и тебя будут отпускать дома более свободно, чем сейчас. Просто, отправляясь куда-либо, не уточняй всех деталей своего путешествия. Если надо, придумай попутчиков, даже если их и нет в помине. Хотя ты и сам до этого додумаешься – и без моих подсказок.
– Да, в этом ты прав, пожалуй. У меня такой вопрос, раз уж я так удачно дозвонился. Из того, что мне предстоит сделать, что я сделаю напрасно, за что мне не стоит вообще браться?
– То есть как это – не стоит? К чему ты клонишь?
– Ты, понимаешь, в жизни можно ошибиться, и не один раз. А я не хочу ошибиться, я хочу прожить до … в каком, кстати, ты году живешь?
– Две тысячи десятый.
– Дожить до этого года правильно, без ошибок.
– Я понял тебя, малыш. Вот так ты решил воспользоваться подаренным тебе чудом. И хотя ошибок к твоему тридцатилетию у тебя наберется целый паровоз, но я тебя не стану страховать ни от одной.
– Но почему?
– Друг мой, ты хочешь изменить всё то, благодаря чему из тебя вырос я. Представь себе, каких дел мы нынче с тобой накрутим, если ты узнаешь сейчас всё-всё от меня, более старшего, и сделаешь что-то другое по жизни, не то, что является моей, твоей – нашей истинной биографией!
– Что ж не так?
– Ты исказишь во времени нашу биографию, вырастешь, но станешь в тридцатник не мной, а совсем другим человеком. А кем буду я – тот я, который сейчас с тобой по телефону говорит? И где я буду?!
– Разве реально такое?
– В моем времени уже дело к ночи, и я скоро ложусь спать. Ты получишь всю свою биографию как на тарелочке и начнешь делать не то, что делал на самом деле. Уже завтра я могу проснуться непонятно кем, а может, и вовсе не проснуться! Пойми, преломление времени и временной биографии – это тебе не игрушка! Я не в праве так рисковать!
– Я хотел поговорить с тобой, чтобы не наделать в будущем ошибок, понимаешь?
– Понимаю тебя более чем хорошо. Ты сейчас школьник, а в школе всех учат бояться ошибок. И отличником там слывет тот, кто сильнее всех боится ошибок и прикладывает максимум усилий, чтобы их не допускать. Этих отличников все ставят в пример для того, чтобы все остальные им подражали. И это есть самая главная ошибка общества.
– Правда?
– Да! Потому что школа рано или поздно кончится, и начнется реальная жизнь, а это очень злой учитель, который вчерашним отличникам будет нещадно ставить «двойку» за «двойкой». Тем более, что и жизнь через пару лет поменяется. Будут другие взгляды, другие цели, деньги будут другие… Ты живешь в Советском Союзе, который доживает свои последние годы. Еще два года, и общество станет более свободным, а в школах еще и поныне будут всем говорить: хорошо учиться и получить престижную работу. А жизнь в двадцать первом веке уже совсем другая. И тут можно, как найти работу, так заставить работу найти тебя.
– То есть, как это?
– В смысле, что человек сам тебя найдет, если ты будешь иметь, что нужное ему предложить и объявишь об этом на весь мир. А у нас в две тысячи десятом году здесь объявить о чем-то на весь мир – это пара пустяков. Сегодня тут полно компьютеров и все они связаны всемирной сетью. И в этой сети – огромная доля человечества добывает для себя информацию. Но я не буду тебе забивать мозги совершенно непонятными пока вещами. Ты и без моих советов сам во всё это прекрасно вникнешь, потерпи, ведь это время скоро настанет.
– Выходит, что я зря позвонил?
– Раз уж ты дозвонился до своего будущего, дружок, услышь то, что рано или поздно ты всё равно осознаешь. Нам будет легче по жизни, если ты примешь этот совет уже сейчас. Не бойся ошибок! Каждую ошибку, которую ты совершаешь, принимай в свою жизнь с благодарностью и извлекай из нее урок. Нет такого учителя, который обучил бы тебя лучше, чем твои же собственные ошибки!
– Потрясающе. Я этого не знал, но о чем-то таком догадывался…
Больше мне не о чем было себе-школьнику рассказать. Вернее было о чем, но высказать всё это было бы большим риском. И тут меня взволновал один нюанс. С этим пареньком мы имели одну биографию на двоих за исключением…
– Слушай, друг, а откуда взялась тетя, которая дала тебе мой нынешний номер телефона?
В ответ трубка донесла короткие гудки. Разговор прервался. Так я и думал, разыграл паршивец! Но откуда о моей жизни у него познания? Я набрал номер, с которого был последний звонок, номер более чем хорошо знакомый. Трубка ответила незнакомым мужским голосом:
– Алло, слушаю!
– Добрый вечер, с этого номера мне только что звонил мальчик. Можно его опять к телефону позвать?
– Какой мальчик? Ну, здесь живет мальчик, но он только два дня назад родился, как он звонить вам мог, вы в своем уме?!
Конец разговора. Значит, чудо таки свершилось, раз прервалось и более не повторилось. Я еще раз с напряжением вспомнил себя, каким я был в 1988-м. Вспоминались многие эпизоды, но точно не мог вспомнить никакой «тети», давшей мне малому телефонный номер, по которому я прорезал толщу времени. Значит, как я ни перестраховывался, а позвонивший мне ребенок вырастет не совсем с той информацией, с которой вырос я.
Стоило ли ему рассказать, что в году, куда он позвонил, я или он (уже не важно) женимся и к исходу лета ожидаем рождение сына? Вот бы порадовался! Но нет, нельзя так! Он бы попросил сразу назвать имя жены. А кто бы женился на женщине, если бы этому кому-то показали на нее пальцем: «Вот она! Женись!». Я бы точно так не искал свою любовь. Потому что так любовь не зарождается. Подобно тому как любовь матери к ребенку приходит через боль и муки рождения, две половинки находят друг друга, и их любовь зарождается лишь после того, как они испытали боль других, более ранних разочарований в своих прошлых отношениях с иными людьми. Не нося этой боли, этих тягостей, никто не поймет, что такое любить и осознавать взаимность своих чувств.
После такого незаурядного разговора просто почувствовал себя обязанным выйти в Интернет и в своем блоге расписать весь диалог. Я начал набирать его первые строчки, когда ко мне стал поступать вызов через Skype. Логин звонившего совершенно меня обескуражил. Это был мой собственный логин в сети Skype, звонивший точно же такому логину. Такого не бывает! Дрожащей рукой принимаю вызов.
– Физкульт привет! – Звучит голос, отдаленно похожий на мой собственный. У звонящего начинает транслироваться изображение с веб-камеры. В кадре совершенно отчетливо виднеется чем-то похожий на меня человек пенсионного возраста, с густой белоснежной шевелюрой. Я вцепился руками в стул, чтобы не сползти с него в беспамятстве: ведь догадался, кто теперь вышел со мной на связь, и догадка эта просто терроризировала мою психику. Старичок продолжал весьма бодренько: – В онлайне год две тысячи пятидесятый! Хоть ты и не веришь. Знаю, что не веришь. 40 лет назад никто никому не верил на слово. Звоню, чтобы похвастаться своим аэросипедом. Я совершаю на нем кругосветное путешествие!
Он перевел камеру, и теперь она демонстрировала транспортное средство, слишком педалистое и колесистое для дельтоплана и, в то же время, слишком крылатое для шоссейного велосипеда. Престарелый собеседник из грядущей эпохи не унимался: – Как тебе транспорт? Смотри-ка рекламный ролик.
Он развернул камеру на монитор. На моих глазах проигралось короткометражное кино. Тот же старец седлает «аэросипед», набирает разгон, затем включает кардан (на велосипедах это самая крупная передняя шестерня, кто не знает, что это такое) и взмывает навстречу облакам. Педалируя между небом и землей, старый велотурист за считанные секунды перелетает океан.
Это было выше моих сил. Обливаясь потом, леденящим тело и душу, я выдернул компьютер из розетки.