И ничего больше

я не знаю. так, наверное, бывает у всех…
когда вдруг то, что ты взращивал в себе,
что хранил, берег, за что цеплялся сердцем, глазами, руками даже –
вдруг разлетается на мелкие части, становится прахом,
единственно достойным теперь быть развеянным
над твоим собственным внутренним гангом.

и все. и ничего больше.

а катализатором - свет в глазах собеседника,
которому ты ничего не должна
и который тебе ничего не должен.
просто ты попросила, а он рад исполнить.
просто ему приятно, и у него есть время и желание.
и только вспышку света в глазах он погасить не успел,
когда говорил: «да, конечно. все как ты хочешь».

и то, что хранилось в глубине тебя,
что ты полагала сомнениями,
сваленными в кучу до времени,
вдруг осветилось и предстало одной большой уверенностью.

и от открытия этого слабеют ноги.

если б знать раньше, что будет так,
можно было и не цепляться.
столько сил, энергии, времени…
столько бессмысленных слов, не проросших, не налившихся зерном,
столько осыпавшихся, не ставших плодами, цветов под ногами,

все это теперь – надо утилизировать в опыт.

утилизировать так,
чтобы он, так тяготеющий к хищничеству, не сожрал
отпущенные тебе с рождения доверие к людям и веру в себя,
чтобы не сделал тебя злой и циничной,
чтоб не погасил, не иссушил, не заледенил, наконец.

чтоб девочке, пришедшей к тебе за советом и
рассказавшей тебе твою историю,
украшенную другими именами,
не рассмеяться в лицо,

а сказать просто:
«заходи. сейчас будем варить суп-пюре с брокколи.
ты ведь любишь суп-пюре».

и сварить, и накормить, и выслушать.
и найти слова. другие.

чтобы они проросли и налились зерном.
и чтобы в ее саду не осыпались цветы,
а стали, как им и положено, плодами.
пусть даже и яблоками…