Это было давно

      

Рассказ

«Это было давно»
Вступление

Осень. Вандомская площадь. Темно. В музее горит небольшая лампадка. Джон Квотермайн как всегда грустил на дежурстве. Это были самые скучные, долгие вечера в его жизни. А в музее меж тем, было что посмотреть! Безмолвные восковые фигуры смотрели на Джона стеклянными глазами, порой становилось жутко, иногда начинало казаться, что фигуры двигаются, разговаривают. В свете тусклой лампады, волосы казались самыми, что не на есть настоящими, кожа матовой, глаза горящими не добрым светом. Джон старался не смотреть на них и всё больше мысленно возвращался в дни своего детства: когда он, совсем ещё мальчишка  с белокурыми, вьющимися волосами, босой, бегал по колосистым полям, бескрайним и жёлтым…
В такие моменты Джон забывал обо всём и мысленно погружался в свои мечты. А главной его мечтой было сконструировать дельтаплан и улететь на нё вокруг света. Каждое лето он пытался запустить свою очередную птицу! Большекрылую, деревянную. Птица полетает, полетает, да и приземлится в жёлтое море. Джон любил лето, ждал его с нетерпением, потому как летом он каждый раз испытывал свой дельтаплан, и это каждый раз приближал его к мечте. Запустишь дельтаплан и смотришь в небо чуть тронутое багровыми красками. Вот так, не шевелясь, Джон мог стоять часами, пока его птица парит в вечернем небе.
Шорох … едва заметное движение – что-то мелькнуло…это что-то, оторвало Джона от самого дорого воспоминания в его жизни…
Ещё едва различимый стук… но Джон слышал его…он то и вернул его из рая в столь явную обыденность…
Шорох, тишина – сменяли друг друга, будто кто-то короткими перебежками перемещается, но кто???  Кот… нет… слишком ощутимый звук..
Внезапный шорох за спиной. Джон мгновенно обернулся. В воздухе взметнулось, что-то блестящее и упало прямо на Джона. Последним его воспоминанием было даже не лето в желтом море, а глаза сына – бездонные, гораздо глубже, чем море, глубже и проникновение…
 
Глава 1 Знакомство

Город утопал в летней духоте и зелени, но зелень, казалось,  почти высохла и потеряла былую привлекательность для разного рода насекомых. Она была безжизненной и просила у неба только одного – хотя бы несколько капель живительной влаги. Было ранее утро. Жермен направлялся  на работу. Его мысли всецело были погружены природой. Прекрасной природой здешних мест. Жермен был славный парень: со светлыми, слегка вьющимися волосами и добродушными, глубокими глазами синего цвета, он скорее напоминал ангелоподобное существо, но было в нём что-то и от дьявола, что- то не приметное для не внимательного глаза, наверно, выражение лица, которое время от времени становилось зловещим, этакое превращение ангела в дьявола! И всё же на работника музея он никак не походил. Правда, сегодня он шёл на первый рабочий день в своей жизни, но уже косвенно считался, человеком работающим. Идя, он совершенно не думал о своей предстоящей работе в музее, он просто шёл по ещё пустынным, каменным улочкам и смотрел в небо -  такое безграничное и невинное. Жермен так задумался, что чуть было, не пролетел мимо музея, который добродушно раскрыл свои гигантские створки- двери и уже с нетерпением ждал всех желающих.
Итак, музей, музей, сколько с тобой связано – внезапно, почему-то  подумал Жермен. Надо отметить, что он быстро освоился в музее  и к вечеру знал не только каждого по имени, но и кто чем живёт. Сам Жермен уж очень любил театр - грим, бутафорию и прочею ерунду. Почему? Не знал сам, возможно отпечаток, какого-то события, произошедшего с ним в детстве: хорошего или плохого – судить только ему. Но об этом позже…
Жермену не терпелось заступить на дежурство и остаться одному. Попрощавшись со своими новоиспеченными друзьями, Жермен остался один. Сидя у окна, он долго смотрел в след, удаляющемуся Патрику – его сослуживцу. Надо отметить, что этот самый Патрик был большим ценителем искусства, причём не только европейского: были и в его «перегруженном багаже» знаний некоторые факты, касающиеся развития искусства в России. Внезапно он скрылся за углом небольшого заброшенного домика. Этот домик опустел еще 15 лет назад, как раз после того случая в музее. Охранника ведь (Джона Квотремайна) нашли с проломленной головой и с такой гримасой, будто перед ним было приведенье. Вот тогда-то и поползли слухи о таинственном маньяке – убийце, который, кстати говоря, не совершил более не одного убийства. Вот, что так угнетало Жермена. Всё же жильцы в тот дом, так и не вернулись. Бедный дом! Теперь он был пуст, безлик, как использованная банка от сока – бесполезная без его содержимого.
 Ну ладно, Жермен больно раздумался, предался мыслям, а меж тем нужно было действовать – ночь то не резиновая. Тем более то, что он собирался сделать, должно было произойти через три дня. Сначала Жермен обошел все входы, выходы, и даже маленькие, густо заросшие вековой музейной пылью небольшие закутки. Со стороны могло показаться, что он лишь сторож, старательно выполняющий свою работу. По-моему, даже слишком.
Следующим его делом было осмотреть «ассортимент музея» он подошел к  безликим восковым фигурам. Стало безумно жутко. Закружилась голова, начало казаться, будто сходишь с ума, но Жермен, всё же взял себя в руки,  в конце концов, ему работать здесь не меньше двух, а то и трёх недель, там как получится. Он ходил между фигурами, со старательной чертой ученика изучал каждую мелочь, каждую деталь: будь- то берцы на ногах военного, или камзол, небрежно накинутый на представителя 18 века. Основное внимание он уделил гриму, тщательно изучил знакомую ему технику, а ему было знакомо не мало техник. В детстве он так погружался в это дело, что порой не замечал, как темные тени начинали плясать на его стареньких облупленных обоям, отражаясь от керосинки. Сейчас, он смотрел не просто с внимание, а даже с жадностью, в лица статуй, смотрел и запоминал, как мальчик, пришедший на картинную выставку или на театральную постановку, и который старается запомнить каждую картину художника, каждый жест и реплику актёра, что бы оставит эти сладостные воспоминания как можно дольше, а в холодные вечера лелеять ими душу.
Стало светать. Небо, подёрнутое золотисто – багровым окрасом заблестело, и поприветствовала всех жаворонков своими ещё слабенькими лучиками солнца. Довольный всем тем, что он успел сделать, он встал в эпицентр – мнимую середину, так чтобы оказаться меж восковых фигур, как оратор окруженной толпой последователей. Ещё раз пробежался глазами по всем фигурам, остановил взгляд на понравившейся ему. Едва заметно подмигнул. И скрылся в ещё пустых улочках, более ему ничего не было нужно.
 
Глава 2 Квартира Жермена

Выйдя из музея, Жермен, сперва направился к портному по дороге, набросав понравившийся ему костюм. Чертёж, не смотря на то, что был исполнен в спешке, выглядел вполне сносно, вполне профессионально. Дело было сделано: портной получил задание и пообещал, что костюм будет готов к нынешней субботе. Это было удобно Жермену, ему он нужен только на воскресенье. Ах, воскресенье – самый не любимый день Жермена.
Пока он шёл по извилистой дороге, которая вела в богом забытый квартал, мысли летели сами собой, приходили в голову то одна за другой, то все разом. Так что порой приходилось пропускать одну, другую мимо. И это его не то чтобы ошибка, скорее недуг, от которого не было лекарства. Будь он человеком основательным, он сел, подумал, но нет, нужно непременно обдумать всё на ходу. Но об этом своём недуге Жермен еще не знал, пока не знал.
Вот и его дом. Слегка накренившийся на бок, как будто от пережитых бед - серый, мрачный, с облупившейся краской. А кирпич, кое-где проглядывающий сквозь облупившуюся штукатурку, смотрится как оголенные места души.
Внутри тоже нет, не роскоши не богатство. Два стула, давно отживших своё, старенькая софа, но зато прекрасный столик для грима, выполненный с большим вкусом, и видимо давно ставший антиквариатом. Да, на него Жермен не поскупился - видно ценил в жизни более всего «моменты» перевоплощения. По углам были разбросаны всякие вещи – в основном не нужного содержания. Остальное и вовсе не заслуживает читательского внимания.
У окна есть место – типа подиума. Но что ему, простому сторожу делать на этом подиуме!? На этом подиуме, Жермен, будучи мальчишкой, приводил часами - вначале он одевал все, что было в доме, и играл разные пьески  из замусоленных книг, потом и во все, стал часами стоят безмолвно, не шевелясь. Не двигаясь. Что он делал, известно только ему. Только началось всё это после того случая, убийства в музее. Видно паренёк уже тогда чего- то задумал. Ни портретов, ни картин, ни прочей фурнитуры, дабы украсить свою бедную квартиру, у него не было.
Погасив ночник, Жермен лёг спать, не о чём не думая и, не размышляя, да это было и не нужно - он всё решил еще 15 лет назад. И с тех пор у него было много времени, чтобы всё придумать и продумать. Даже слишком много!
 
Глава 3 За день до этого

Утро выдалось не на шутку мрачным, а к обеду вообще пошёл дождь. Жермен, однако, находился в прекрасном расположении духа. После обедни, он сходил к портному, результат его работы был ошеломительный, но Жермен был благодарен лишь себе - за чёткий рисунок по которому и шился костюм. К вечеру, включив лампадку, Жермен стал подбирать грим, пытаясь воссоздать образ полюбившегося ему воскового человека. На всякий случай решил попробовать нанести грим заранее – вдруг, что-то не подойдет, тогда придётся докупать нужную косметику. Почти полтора часа Жермен возился  со своим лицом, но результат превзошёл все ожидания, чем еще больше укрепил Жермена в правильности выбранного им пути.
Подняв голову, и увидев своё отражение, Жермен на миг потерял дар речи. Лицо восковой фигуры, точно воссоздано под военного 18 века. Усы, борода – великолепное сходство. Добиться  эффекта восковой кожи, он смог густо намазав своё лицо вазелином. Смотря на своё отражение, он понимал, что не зря, в течение 15 лет, он изучал искусство  техники грима. На те деньги, которые удавалось заработать, продавая пирожки, испечённые матерью, он первым делом покупал грим, косметику, различные усы. Вообще, будучи мальчишкой, он часто ходил в музей, долго ходил меж восковых фигур, пока охранник не начинал греметь ключами, а поздней ночью возвращался домой с уже готовым планом, который, надо сказать, менялся после каждого его похода. Ну вот он вырос, окреп, и, наконец, определился.
Отлично он помнил и тот воскресный день, когда утром в его утлый дом постучали, мать открыла дверь, Жермен не слышал разговора, но вскоре догадался, что с отцом что-то произошло, потом люди ушли, и мать, сидя у камина долго плакала. Только через несколько дней она смогла рассказать Жермену то, что произошло во всех подробностях. А потом Жермен ещё много раз расспрашивал мать, пытался уловить каждую деталь, и ждал, ждал того момента, когда он станет взрослым, и его примут на работу  в музей.
Отвлекшись от своих мыслей, он снова взглянул на себя, затем смыл грим, погасил лампаду и ещё долго лежал в полой темноте.
 
В тот самый день

Воскресенье, снова мрачно, сыро. Сегодня на работу в ночную заступает Патрик, хорошо нам известный. Патрик с утра попрощался со своей женой, двумя прекрасными дочками, которые очень скучали по отцу в дни его вынужденных ночных отлучек. Не смотря на это, у Патрика было прекрасное настроение, даже смурое небо его не сколько не пугало, он шёл медленно, его большие ноздри втягивали воздух и выпускали белые клубы дыма обратно. Усы слегка покрылись инеем.
Жермен вышел ближе к пяти вечера с небольшой сумочкой, старался идти так, чтобы на него не обращали внимание. Его посещало странное чувство, будто он сейчас взорвётся, но не от гнева, а, наоборот, от радости. Руки слегка дрожали, но по мере того как он приближался к музею, его волнение испарялось, словно духи из не закрытого флакона. Вошёл он тихо, через заранее облюбованную им дверь с чёрного хода, там была не большая кладовка, в которой он и оставил свою сумку. Там же, он дождался шести часов – в это время музей закрывался, а охранник выходил, для того чтобы закрыть ворота музея, времени было мало. Пока Жермен находился в кладовой, он уже успел докончить свой грим, а усы и бороду он приклеил заранее, ещё дома.
Прозвенел звонок, который свидетельствовал об окончании работы музея. Слышал Жермен,  и как закрылась дверь за охранником. Мгновенно он выбежал в зал, снял с шеста заранее открученную фигуру военного 18 века. С большим трудом донёс  её до кладовой и с ещё большим впихнул в внутрь. Надел камзол, пошитый на заказ, сверился с восковым братом – близнецом, и, выйдя в зал, занял его место. Тут то и пригодились его бесконечные 15- ние тренировки неподвижного состояния.
Вернулся Патрик, он не знал, что не все из этих пар глаз - стеклянные. Даже самый опытный охранник, проводивший в музее всю жизнь, не за что бы не заметил подмены, с таким мастерством всё было обыграно. Так Жермен  просидел пять с половиной часов, но он ничего не чувствовал, не смотря на то, что его руки и ноги, привыкшие к долгим тренировкам - стали затекать, им двигало лишь одно чувство- чувство мести. Часы тикали, и  с каждой минутой становилось всё не выносимей ждать двенадцати. Казалось, что часы тикают уже в голове самого Жермена, ударяя всё больнее и больнее и  без того в воспалённые от времени вески. Ну вот пошли последние две минуты одиннадцати. Патрик давно похрапывал, смешно прищурив один глаз. Фигура встала и медленно двинулась к нему, если кто и мог наблюдать со стороны, то, скорее всего, сошел бы с ума. Взяв топорик, спрятанный в потайное место, известное только ему, он в плотную приблизился к Патрику. Это был тот миг, которого он ждал так долго. Слегка потрепав Патрика по плечу, и увидев шевеление его густых усов, а затем и всего тела, он ждал. Патрик, меж тем, ещё не совсем пришедший в себя ото сна медленно разворачивался, в сторону, где он почувствовал касание…Ужас в его глазах.. топор..всё!
Быстро схватив орудие и спрятав там, где никто не когда не найдет, помчался  быстрее в кладовую, тщательно прикрутил фигуру, переоделся, смыл на скорую руку грим..вышел… и вот уже Жермен шёл на пути к себе домой, или в неизвестность -  в которую его привело это преступление.
 
Глава 4 На утро после….

На утро все газеты уже пестрили о страшном событии в музее восковых фигур, почти везде говорилось, что страшный маньяк вернулся через 15 лет, для того чтобы продолжить череду страшных  убийств. И наверно, в тот самый момент, люди, когда  то покинувшие дом напротив посчитали, что оказались правы в своём решении, а возможно, если бы они вернулись, этого страшного события просто не произошло бы.
Как ни странно, но на утро Жермен уже не ощущал того радостного чувства по поводу произошедшего накануне события. Трепет возбуждения  прошёл, дрожь радости перешла в нервную, но останавливаться на достигнутом он не мог, и не хотел.
По прошествии двух дней всё улеглось, в штате музея решили пока не брать замену погибшему Патрику. Но оставался еще один напарник- Виктор. Тоже славный малый, но, однако, человек, еще не успевший обзавестись семьей.
Жермен, вскоре стал готовиться к новому происшествию, нервы понемногу успокоились, и он снова был уверен в правильности своих поступков. Странным было другое, Жермен больше не стремился отомстить за отца, он просто вошел в азарт. На этот раз он решил быть королём, снова отнёс портному свой на спех намалёванные эскиз, однако обратился уже к другому мастеру, чтобы не вызывать подозрений. В остальном, подготовка была той же: он так же репетировал с нанесением грима, примерял костюм, который снова был готов в срок, и ждал роковой ночи.
Придя в музей к шести часам при полном параде в гриме, лишь без нескольких нюансов, он снова оставил вещи в той же кладовой, дождался звонка, отнёс в кладовую на этот раз совершенно безликую фигуру, сел на её место и стал ожидать двенадцати. Волнение не разу не посетило бедолагу, он в конец обезумил, и разум возвращался к нему уже не так часто.
Настала полночь – а дальше старый сценарий, с той разницей, что парнишка в первый свой рабочий день даже не успел очнуться ото сна. Так и был убит в полном забытье!
Так тянулись день за днём, ничего примечательного в эту неделю не происходило, кроме того, что Жермена вызывали к начальству и спрашивали о том, не боится ли он, что станет следующим  в этой страшной череде убийств, но Жермен не боялся, да и нечего было бояться.
Так прошло еще несколько недель, люди постепенно стали забывать о произошедшем. Суматоха вокруг улеглась. Жермен работал, он даже согласился взять на себя еще одно дежурство и дежурил теперь через день, в остальное время музей приходилось оставлять без присмотра на страх и риск начальства. Но теперь, вряд ли кто мог сунуться в него, особенно в ночное время. Для Жермена, который теперь мог больше бывать в музее, один на один с куклами, всё складывалось как нельзя лучше. Теперь он знал еще больше, чем раньше.
Но однажды произошло то, чего он ждал больше всего. В музей взяли нового сменщика. Парня простого с  виду, но это, только с виду.
 
Глава 5 Тот кто помешал…

Надо сказать, появления Люка не было простой случайностью: парень, будучи ребенком, так же находился в Париже (так как далее известия об убийствах не разошлись), и слышал об этом ужасе. В то время ему было лет 10, и он в отличие от Жермена не увлекался никаким театром, мечтал он, как все нормальные парнишки об участи полицейского, и понятное дело, это событие осталось в его памяти на всю жизнь. Он думал, что непременно станет взрослым, и будет работать в музее, и обязательно вычислит убийцу. Но утихшие события 15-ей давности,  не мало огорчили его. А тут снова, такой шанс, он просто не мог, не устроится туда охранником, и разобраться во всём сам.
Теперь всё больше ползли слухи о том, что просто никто не мог проникнуть в музей, значит, убийцей могла быть одна из восковых фигур - мистика.
Жермен, как бы почувствовав опасность со стороны Люка, не решился убивать его в его первый рабочий день…А Люка воспользовавшийся этим осмотрел всё что только мог: каждый уголок, кладовую, где нашёл явные признаки пребывания кого - то вполне материального, внимательно изучил все статуй, было видно что некоторые из них недавно двигали. В его действиях было столько размеренности и здравого смысла, что ему позавидовал бы любой детектив. Открыв сундук, стоящий подле одной из статуй Люка увидел нечто, вконец  разубедившее его в тех мифах, о которых судачили люди, да и полицейские тоже.
Ночь была длинной, Люка было скучно сидеть, но мысли его занимал убийца, который совсем скоро должен был напасть и на него. С Жерменом они познакомились и даже поладили, хотя Люка он показался не много «зацикленным» на чём - то, пока еще не ясном для него.
Немного поработав в музее Люка, сдал дежурство и отправился домой ждать своей следующей смены, почему - то ему казалось, что в смену Жермена ничего просто не могло произойти.
 
Глава 6 Всё ни как обычно…

Прошли дни, прежде чем Жермен решился на новое убийство, всё это время его будто что-то останавливало, какая – то неведомая сила. Снова было: лёгкий, небрежный эскиз, заказ у портного, репетиция с гримом, но уже более усердная, чем прежде. Всё давно не имело смысла, но Жермен продолжал идти на это.
Придя к пяти часам, он заметил, что всё ни как обычно: дверь в кладовую, запиравшаяся ранее на ключ из нутрии, оказалась запертой с наружи. Пришлось приложить не мало усилий, для  того чтобы взломать её. Жермен потратил на это уйму времени, ведь всё же он не грабитель. Хорошо что он нанёс грим ещё дома, мелькнула, пожалуй, одна единственная мысль за этот вечер. Он уже давно ни о чём не думал, действовал на инстинктах, словно животное. Далее был звонок, вроде как обычно, но, однако, Люка вернулся как- то быстро, словно оставил ворота вовсе и не закрытыми. Жермен едва успел проделать привычные ему действия.
Ждал долго…. Протикало без пяти двенадцать… Люка давно дремал, как казалось тогда.. Встал, направился к невинной жертве….Тихо, едва заметным жестом открыл сундук….замер… топора не было на привычном ему месте…потом была паника. Жермен не успел опомниться, взять что- то другое, Люка уже стоял с пистолетом направленным прямого на него. Позже Жермен часто спрашивал себя почему не подстраховался, почему так надеялся на то, что топор никто не найдет при довольно тщательных осмотрах. Наверно, он слишком надеялся на успех. Он врос в его сознание, как вековое дерево врастает своими корнями в землю, затуманил сознание, словно туман над Лондоном.
И вот в ту ночь они стоял друг против друга: хладнокровный убийца, унёсший жизнь ни в чём не повинных людей, и герой – освободитель. Человек, мечтающий с раннего детства о мести, и другой, мечтающий о возмездий. Люка не спрашивал не о чём, как будто заранее знал причину этих действий. Будучи ребенком, он часто думал, о том, была ли семья у того убитого охранника, и что, могли они чувствовать, узнав об убийстве. От этого лицо его, без того серьезное, становилось похожим на лицо почтенного старца.
Два мира - две судьбы. И наверно, в этот момент, когда оба стояли в этом мрачном, тёмном музее, по середине – каждый был вполне доволен собой. Сбылась мечта Люка, он поймал, догадался, утёр нос всем полицейским, и Жермена - он всё - таки отомстил, и не один раз.  И в этой картине не было ничего искусственного или противоистесственного, не смотря на то, что зрителями той сцены стали восковые фигуры….
 
Глав 7 Казнь

Жермен ехал на казнь в ветхой каритёнке, у него было много времени для того, чтобы подумать обо всём.. и он думал....думал день и ночь.
Пейзаж тех мест, которые он проезжал по пути к освобождению, надо сказать был довольно живописен. Вообще в последнее время погода наладилась, было много солнца, дожди исчезли совсем.
Проезжали за городом, где было много заброшенных селений, часто на пути попадались нищие старцы, просившие милостыню. До место казни оставалось не далеко, и по мере того, как Жермен приближался к нему, он всё больше сожалел о содеянном. Тогда, в музее, когда он оказался пойманным на месте преступления, он отнюдь не восхищался триумфом – это было, скорее разочарование. Почти всю свою жизнь он потратила на то, что не стоило ровно счётом ничего: уроки грима, неподвижное стояние часами, наконец, подготовка и совершение убийства. Он должен был сделать всё по-другому- то, что сделал Люка. Он должен был разработать план как поймать, разыскать убийцу, и сделать так, чтоб он понёс наказание за его отца. А если убийцы уже не было в живых, он всё равно должен был в этом убедиться…. В глубине души он был рад, что Люка прервал эту череду убийств. Остальные его мысли были о детстве, о разных событиях его жизни, а вскоре они подъехали к месту казни.
Это место было не просто угнетающим, оно было убивающим. В петлях, кое-где болтались еще «свежие» трупы, и Жермен подумал, что скоро сам будет таким. Тот убийца погубил всю их семью - убив отца, он убил и его мать - морально, конечно, а его, обрёк на казнь.
В тот миг, когда глаза Жермена закрылись на веке, где-то, в небольшом городке в ста милях от места казни, в небо поднялся дельтаплан. Долговязый мальчик, с золотистыми волосами, ангелоподобное существо, точная копия отца Жермена в детстве, запустил его в сотый раз. Тот взлетел, но не так как это происходило 99 раз, он даже не задержался там на мгновение, он просто парил, парил, парил……