История, которая началась на даче

    Настя никак не могла уснуть. Пятилетний ребенок измучился. Бессонная ночь утомила малышку, она уже не просто морщилась, а тихонько поскуливала.
    Почти четыре часа утра. Рассвет озарил небо розовыми красками. Серый туман под лучами восходящего солнца потихоньку сползал в овраг позади огородов. Проснулись кое-какие ранние пташки. А придурки с соседней дачи все еще никак не могли угомониться.
    Татьяна решительно встала, натянула джинсы, футболку, кроссовки на голые ноги, и отправилась на "разборки". На соседней, недавно построенной напротив их дома, даче вовсю гремела музыка, и неслись какие-то вопли.
    Это был большой деревянный двухэтажный особнячок. Деревня начала застраиваться, оживая после нескольких лет запустения, когда власти решили, что ее будут в скором времени сносить, как неперспективную. Постоянные жители продавали скотину и дома, перебираясь в более благоустроенные населенные пункты или поближе к Москве. Доживали одни старушки. И вот, через десять лет, вновь начала расти, когда объявили, что можно обзаводиться частным хозяйством. В их захудалой деревушке, как грибы, начали появляться красивые высокие дома, и, по сравнению с ними, дома даже когда-то "зажиточных" жителей выглядели жалкими лачужками.
    Этот соседский дом построили совсем недавно и очень быстро. Таня редко видела хозяина. Похоже, строил он этот дом для своей матери, недавно вышедшей на пенсию. Это была властная красивая еще женщина, которой и не дашь шестидесяти лет.
Около дома стояло два "мерса". Наверное, там "отрывалась" молодежь. Сын хозяина приехал среди недели со своими дружками. Взрослых не было.
    Таня поднялась по широким ступеням шикарного крыльца и толкнула дверь. В комнате, куда она заглянула, пройдя по коридору, царила "веселая" обстановочка.
Сначала она наткнулась взглядом на живописно расположившуюся на полу "в позе рака" парочку, с неистовством предающуюся любовным утехам. Далее, похоже, была групповуха. В углу около дивана валялись какие-то прибалдевшие личности. В воздухе стоял приторно-сладковатый запах ацетона - по-видимому, баловались самодельной недорогой "травкой" или еще каким-то "варевом".
    - Где хозяин? - выдавила она охрипшим голосом.
    На нее обратили внимание:
    - Ого! Еще одна телка!
    - Старовата, - хохотнул один из кучки, где была групповая сцена, отползя немного в сторону.
    У Таньки вдруг сделались ватными ноги: "Интересно, не захочет ли кто-нибудь попробовать «комиссарского тела»?" - в испуге мелькнула у нее мысль. Но она тут же решила не дожидаться, пока до них дойдет, что они имеют такую возможность, и взяла инициативу в свои руки.
    - Где хозяин? - властно потребовала она ответа.
    - Да вон он в углу, - кивнул парень на находившуюся в углу кучу тряпья, которую Таня даже не заметила сначала.
    Она подошла поближе.
Симпатичный мальчик лет шестнадцати-семнадцати лежал на полу. Глядя на его неестественную бледность, она вдруг решила, что он уже умер. Танька в ужасе остановилась, и самый старший из них, по-видимому, давно принимающий наркотики, и не так быстро отключающийся, сообразил в чем дело. Он подошел и наклонился над мальчишкой.
    Попытки растормошить его ни к чему не привели.
    "У-ей!" - Таня судорожно передернула плечами, подумав, а зачем, она, собственно, сюда пришла, ей что, нужен этот геморрой?
Парень встревожено пытался растолкать лежавшего. Он приподнял его веко. Неестественно расширенный зрачок никак не реагировал на приближение человека и яркий свет, горевший в комнате. Парень попробовал нащупать у мальчика пульс и, выпрямившись, побледнел.
    - Каюк! - оторопело уставился он на собравшихся, начавших немного приходить в себя и соображать в чем дело.
Танины ноги подкосились, и она плавно опустилась на стоявший рядом с ней стул, и судорожно проглотила комок, подступивший к горлу.
    - Чё делать-то? - парень обвел взглядом дружков и не нашел ни одной вразумительно глядящей на него рожи.
Таня неотрывно смотрела на мальчишку, и ей показалось, что у того чуть дрогнули ресницы. Она не знала, какую помощь надо оказать при передозировке наркотиков, хотя иногда, от делать нечего, смотрела "Службу спасения - 911". Она встала:
    - Вашу мать! Кто может сесть за руль?!!
    Один из ребят, который трахал девчонку "в позе рака", отозвался:
    - Ну, я.
    - Пошли! - приказала Таня. - Поднимите мальчишку!
    Парень встал и начал натягивать на себя одежду. Взглянув, как он путается в своих трусах, а потом в рубашке, Таня с ненавистью подумала, что он вряд ли сможет попасть ключом в замок зажигания, а не то, что вести машину. Но деваться было некуда - ее отец уехал в Москву получать пенсию. Дома осталась Танина старая бабушка, мать и дочка. Сама она машину водить не умела. Никого на машинах из родни и близких знакомых больше не было. Это ж середина недели. Не бежать же на другой конец километровой деревни, там тоже приехали дачники на машине, но она их совсем не знала, они тоже были новенькие.
    Под командованием Татьяны пошли на улицу. В машине она увидела валяющийся на сидении сотовый телефон. По-видимому, машина была "одолжена" у отца какого-нибудь из ребят. Она судорожно схватила трубку, и, о счастье, телефон работал!
С трудом удалось уговорить дежурную в больнице, чтобы пришла машина. Как ни странно, но двенадцать километров от ближайшей районной больницы "скорая" преодолела всего за двадцать пять минут томительного ожидания. Ее встретили на дороге, проходившей посреди деревни, напротив их дома.
    Молодой крепко сложенный доктор пытался выяснить у ребят, что они употребляли. Те упорно отмалчивались, пока он не двинул одному из них в рожу. Тут они стали сговорчивее и выложили ему все начистоту. Врач матюгнулся. Таня все равно не поняла, что это была за адская смесь, и ждала - что же делать дальше.
    - Кто за него будет отвечать, если закончится летальным исходом? - зло спросил врач и остановился взглядом на Татьяне, явно не вписывающейся в эту компанию.
    "Кто, как ни я, самая старшая из присутствующих здесь дам", - подумала она и согласилась сопровождать "скорую" в больницу - все равно остальные были невменяемы. Ей почему-то было жаль мальчика.   
    Татьяна уселась на переднее сидение рядом с водителем, "конфисковав" на время телефон, а врач залез в «Рафик» и сел рядом с мальчишкой, пристраивая какую-то капельницу.


    Мальчика удалось откачать. И сейчас он, хоть и был в реанимационной палате, весь в катетерах, через иглы которых ему что-то вводили в вены из капельниц, и в воздухе стоял стойкий запах рвотных масс, Таня облегченно вздохнула.
    Через пару часов он приоткрыл глаза. Таня позвала врача, и они вдвоем пытались выяснить, как можно связаться с родителями.
    - Отец меня убьет, - он еле шевелил губами.
    - Говори телефон матери, - потребовала Татьяна.
    - Она нас бросила… - прошептал мальчишка и вновь прикрыл глаза.
    - Отлично! - воскликнула расстроенная молодая женщина, но не отступила. - Ладно, давай телефон отца, или я не дам тебе спать.
    Усталый врач с удивлением взглянул на нее - он сомневался, что им сейчас удастся выведать эту информацию, но все же подтвердил ее угрозу. У мальчика не было сил сопротивляться и через несколько минут, устав от того, что ему не давали забыться, он "раскололся".
    Врач сам позвонил его отцу. Утром он сменился и отвез Татьяну на машине домой, чтобы она могла успокоить своих, что она в порядке.
 

    Возле соседского дома машин уже не было. Пожилая соседка, давно живущая в деревне, поздоровалась с Татьяной, с любопытством окинув взглядом машину, на которой та заявилась под утро.
    - Ты слышала, как всю ночь гремела музыка? - поинтересовалась она, решив "перетереть косточки" новым соседям.
    - Ага, - отозвалась Танька.
    - А недавно уехали - пьянь какая-то, еле на ногах держались. Машина сначала чуть в кювет не свалилась. А с виду соседи такие приличные, - воодушевленно начала она.
    Татьяне было некогда сплетничать, и она прервала:
    - Вы извините, я тороплюсь, - бросила она досадливо скривившейся соседке.
    "Достала! Тоже мне - нашла свободные уши!" - поморщилась Танька, открывая калитку в свой палисадник.


    Она попросила мать не беспокоиться, поцеловала Настю и, пообещав все объяснить позже, опять уехала на машине, в которой ее ждал врач. Перед этим они с доктором, правда, заглянули на опустевшую дачу соседей - вдруг еще кого надо было спасать. Там уже не царил такой беспорядок, но никого не было. Очевидно "дружки" решили "сделать ноги", пока не прояснится их положение в создавшейся ситуации.
    Таня села в машину, и они вернулись в больницу, где врач пошел в ординаторскую, пообещав, что дождется кого-нибудь из родственников мальчика.


    Время тянулось медленно. Дыхание спящего мальчишки было ровным. Его лицо начало слегка розоветь - он выкарабкивался.
    «Красивый мальчик, - невольно отметила молодая женщина, любуясь слегка осунувшимся лицом паренька. – Чего не хватает? За таким девки табуном бегать должны, а он с наркотой связался…»
    Танька зевнула, прикрыв рот ладошкой, и встала со стула, стоявшего около кровати, потянулась и подошла к окну палаты.

    Через полчаса (с того момента, как врач нашел отца парнишки и сообщил ему о случившемся, прошло не более двух часов), Таня увидела, как в ворота больницы "влетел" черный "джип", из него выскочил мужчина и бросился к входным дверям здания. Она даже не узнала в нем соседа, хотя видела его несколько раз, и они здоровались при встрече.
    Не прошло и пяти минут - открылась дверь, и в нее вошел врач, дежуривший ночью, и мужчина около сорока лет, - похоже, что ее даже не заметили. Таня вышла в коридор и ждала, не понадобится ли она еще для чего-нибудь.
    Вскоре мужчины вышли, и врач, кивнув ей, прощаясь, направился вниз по лестнице, а другой мужчина подошел к ней. Он был встревожен и бледен, но, кажется, уже приходил в себя.
    - Спасибо Вам, я у Вас в неоплатном долгу.
    - Да ладно, - улыбнулась Татьяна. - Мое дело маленькое. Это врачей надо благодарить.
    - Он сказал, что через час было бы уже поздно, а если бы не Вы, наверное, только днем спохватились бы, что Сережка не подает признаков жизни, - он в отчаянии покачал головой, представив, как могло бы все обернуться, не приди взбешенная соседка прекратить ночную вакханалию.
    Ужасно захотелось курить. Танька вытащила пачку, которую захватила утром из дома, когда приезжала "отметиться", и предложила соседу спуститься вниз, чтобы на улице перекурить.
    Похоже, что он не "баловался", потому что своих сигарет у него не было. Он попросил одну у Тани и с жадностью затянулся. Она заметила, как сильно у него дрожали руки. У нее, кстати, тоже, но это было не от пережитого волнения, а от того, что уже пошли вторые сутки без сна.
    - Это впервые? - спросила она у него, имея в виду попробовавшего наркотик сына.
    - Надеюсь, что да, - отозвался мужчина и устало произнес. - Это моя вина.
    - Почему? - удивилась Таня. - Дети и в гораздо более раннем возрасте стараются сами повзрослеть и попробовать все, что "нельзя".
    - Его мать нас бросила два года назад, - медленно произнес он, видимо с трудом вспоминая то, что причиняло ему боль. - Я пропадал месяцами, и она не выдержала… Сережке было всего четырнадцать с небольшим. Она посчитала, что он уже достаточно взрослый…


    Таня смотрела на старавшегося выговориться мужчину не перебивая, и у нее не укладывалось в голове, как можно бросить, пусть повзрослевшего, ребенка - на это должны быть основательные причины. Наверное, папаша, тоже кстати, очень даже эффектный мужчина, оказался "не подарочком".
    - Я немного отвлекся, чуть не скатившись в банальный запой, но, сами понимаете, это не было выходом. Сережка, кажется, спокойно отнесся к этому событию, но я совсем не знал, что у него твориться в душе.
    - Сережина мать знает, что с ним? - спросила Татьяна. - Вы не звонили ей?
    - Нет, у нее новая семья, маленький ребенок - ей нет до нас дела, - он запустил руку в свою густую шевелюру и провел по длинным волосам, собранным в хвост, будто пытаясь собрать пытавшиеся разлететься мысли. - Сережка не показывал вида, что переживает, и я успокоился, - корил он себя.
    - Не расстраивайтесь, - мягко сказала Татьяна. - Теперь Вы можете все изменить.
    Он горько улыбнулся:
    - Надеюсь, что еще не поздно, и я смогу заставить его не повторять эти шаги и попытаться стать ему другом, а не родственником.
    - Только не ругайте его, пожалуйста, - попросила Таня, вспомнив, с каким ужасом мальчик говорил о том, что отец его убьет. - Ему сейчас понадобится Ваша поддержка. Может, он просто боялся Вас расстроить, что бы Вы не отвернулись так же, как мать. Хотя, он уже достаточно взросло выглядит, и, возможно, попытается справиться со своими проблемами сам.
    - Да, - задумчиво согласился симпатичный сосед. - Я уже решил. Это урок нам обоим. Я возьму отпуск, нам надо многое обсудить, и придется пока побыть с ним.
Он сидел на каменном парапете больничного крыльца, опустив голову. Таньке вдруг сделалось его очень жаль и захотелось прижать его голову к своей груди, но она, естественно, сдержала свой порыв и положила ему руку на плечо:
    - Все обойдется, не переживайте, все мы когда-то совершаем неправильные поступки.
    Он молча кивал головой, вроде бы соглашаясь, но, похоже было, что его мысли где-то далеко. Татьяна посмотрела на часы:
    - Мне, пожалуй, пора, - произнесла она. - А то не знаю расписание, когда автобус пойдет.
    - Я отвезу Вас, - предложил мужчина.
    - Вы не останетесь?
    - Я только взгляну еще раз на него. Врач сказал, что будет все в порядке, сейчас все равно уже ничего не смогу сделать, надо домой заехать. Вы подниметесь со мной?
    - Да нет, я подожду, - отозвалась Татьяна.
 

    Через несколько минут мужчина вышел и подошел к девушке, ожидавшей его у машины.
    - Я оставил медсестре денег, чтобы она присмотрела за Сережкой, - поделился он с Таней.
    Танька одобрительно кивнула, она тоже хотела ему предложить это, если бы он сам не догадался.


    Разговаривать не хотелось, и они молча преодолели путь до дома. Единственное, о чем она попросила спутника, - это чтобы он не распространялся насчет причины, по которой его сын оказался в больнице.
    - А что Вы скажете своим? - удивился он.
    - Что угодно, только не правду - мои родители, боюсь, будут немного шокированы, и мне не хотелось бы, чтобы у них была негативная реакция на наше соседство, - объяснила она, и мужчина слабо улыбнулся.

***

    Таня вздрогнула от того, что раздался звонок телефона. Это было так неожиданно, что она не сразу сообразила, что это сотовый, который она "конфисковала" ночью у одного из ребят. Таня увидела высветившийся номер и тупо смотрела на него, не решаясь нажать кнопку, чтобы узнать, кто это звонит и стоит ли пускаться в объяснения, что хозяина поблизости нет, и она даже не знает, кто он. Она уже поспала пару часов и теперь чувствовала себя гораздо лучше.
    Поняв, что дольше валяться в постели все равно нет смысла, Татьяна нашла черный топ, натянула легкую льняную юбку и, взяв мобильник, направилась на соседнюю дачу.


    Она осторожно постучала в дверь и не услышала никакого движения в глубине дома. Танька оглянулась – хозяйский «джип» был припаркован на выложенной плитками стоянке около дома. Тогда она решилась, и толкнула дверь.
    Пройдя по коридору, Таня заглянула в большую комнату, где происходило ночное представление - там никого не было. Она прошла дальше и оказалась в комнате, оборудованной под кухню.
    Мужчина сидел над чашкой остывшего кофе и отрешенно смотрел перед собой. Таня постучала в дверной косяк, чтобы он обратил на нее внимание. Мужчина поднял голову и встал:
    - Извините, я не слышал, как Вы вошли.
    - Я принесла телефон, - объяснила она. - Не знаю, что с ним делать, Вы, наверное, сможете найти хозяина.
    - Спасибо, - кивнул он, принимая протянутую Татьяной трубку,
    - Пожалуй, как раз могу позвонить бабушке, чтоб она не волновалась.
    - Сережиной?
    - Нет, своей, она должна была приехать в субботу, но я утром сказал, что уеду сегодня. Она, наверное, с ума сходит.
    Таня не совсем поняла - та женщина, которую она видела здесь, на бабушку соседа, явно, не походила. Он, видимо, догадался о причине ее замешательства и решил объяснить:
    - Сюда приезжала моя мать, подготовить дом, а жить будет бабуля.
    - А она не сильно будет расстроена, что в доме беспорядок? - осторожно поинтересовалась соседка.
    Мужчина оглядел грязную гору посуды, наваленную на столе и подоконнике, и что-то зло процедил сквозь зубы.
    - Надо этого щенка заставить здесь все убрать, - вслух сказал он, обращаясь, скорее, к самому себе.
    - Боюсь, что к субботе он будет это еще не в состоянии сделать, - мягко заметила Таня.
    Мужчина криво усмехнулся:
    - Да, пожалуй.
    - Может быть, Вам помочь? - предложила Таня.
    - Ну что Вы, мне и так неудобно, что Вы уделили нам столько внимания, - улыбнулся он.
    - Да ладно, - отмахнулась Татьяна, - не стесняйтесь, пока я не передумала. А Вы сами никогда не оказывались в такой ситуации?
Судя по тому, что мужчина отвернулся, пряча улыбку, Танька сделала вывод, что "папаша" тоже "отрывался" в дни своей молодости.
    - Это было очень непристойно? - спросил он, когда они вошли в комнату, где царили следы беспорядка.
    - Да как Вам сказать, - улыбнулась соседка. - Конечно, когда показывают "дно", до которого можно опуститься, там бывают сцены и похуже, но меня от неожиданности это тоже очень впечатлило.
    Мужчина покраснел:
    - Придется все-таки провести с Серегой разъяснительную работу…
    - Вы знаете того, кто с ним был? - спросила Таня.
    - Нет, - честно признался он, пожав плечами.
    - Вот это хуже, - заметила девушка, - Неплохо бы знать, какая компания окружает ваше чадо. Наши родители, обычно, знали, с кем мы проводим время, и, возможно, поэтому мы не позволяли себе многие вольности, - как бы, между прочим, произнесла соседка.
    Мужчина внимательно взглянул на нее, очевидно, подумав, что она не похожа на того, кто мог бы так же развлекаться, как компания сына. Но она была права - это, кажется, были его недавние дружки, заходившие пару раз за Сережкой домой, о которых говорила бабушка, и которой они совсем не приглянулись.


    Тема была неприятная, поэтому дальше развивать ее не стали. Сосед собрал все предметы, которые неприлично было бы брать в руки женщине, а Танька вымыла пол и распахнула окна, чтобы избавиться от тошнотного запаха, оставшегося с ночи.
    - Простите, - вдруг спохватился мужчина, - я не представился и не знаю, как Вас зовут, - произнес он извиняющим тоном.
    - Татьяна, - улыбнулась девушка. - Я уж думала, Вы и не вспомните, я честно сказать, тоже не знаю, как к Вам обращаться: на "вы", на "ты" или по имени-отчеству.
    - Михаил, - представился он. - И, если я для Вас не слишком стар, пожалуйста, на "ты".
Таня улыбнулась:
    - Хорошо, Михаил, Вы, конечно не мальчик, но и мне - не пятнадцать, так что будем на "ты".
    - Можно даже, просто - Миша, - улыбнулся он.
    Таня не знала, как объяснить чувство какого-то необычного восприятия происходивших событий и их беседы. Она не думала, что разговор может приобрести такой, немного шутливый, тон: она никогда бы раньше так запросто не стала разговаривать с незнакомым мужчиной. Но, похоже, он обладал чувством юмора и чем-то очень располагал к себе собеседника. А, может, просто оттого, что события, слишком "круто" завернувшиеся ночью, настроили ее на определенную линию поведения. То, что здесь происходило, и невольным свидетелем чего она стала, не оставляли места ханжеской морали и позволяли называть вещи своими именами - в конце концов, они взрослые люди и не на официальном приеме, где надо подбирать выражения.
    - Ну, насчет "просто Миши" можно немного повременить, - лукаво заметила соседка.
    - Ты хочешь сказать, что "яблочко от вишенки недалеко падает?" - усмехнулся мужчина.
    - Заметь, это не я сказала, - ушла от ответа Таня, пряча улыбку.
    - Хочешь кофе? - предложил он.
    - Не откажусь, - отважилась Татьяна.
    Они вернулись на кухню, и Миша поставил чайник на плиту.
    - Михаил, по-моему, ты собирался позвонить, - напомнила Татьяна.
    - Точно! - извинившись, он вышел с телефоном из помещения, чтобы поговорить с бабушкой, пока нагревалась вода.
    Вернувшись довольно быстро, он налил им кофе, и произнес:
    - Она завтра приедет.
    - Хорошо, а когда ты поедешь в больницу?
    - Надо, наверное, сегодня, к вечеру, - он устало провел рукой по лицу.
    - Давай, я сегодня съезжу с тобой? - предложила Таня.
    - Мне, честное слово, очень неудобно тебя напрягать, - произнес Миша. - Но не могу отказать себе в этом удовольствии.
    На самом деле он чувствовал, что эта молодая женщина, так спокойно отнесшаяся к ночным безобразиям, каким-то образом очень благотворно влияет на его состояние. Она как-то все сумела объяснить и успокоить, не впала в истерику и не стала шарахаться от него, как от чумного, видя какой порок поразил его сына. У Михаила даже мелькнула мысль - а не прошла ли она через все это? Но было непохоже, что она могла так "оступиться". Ему одному сейчас совсем не хотелось оставаться - это было здорово, что она предложила ему еще раз свою помощь.
    - Я только своих предупрежу, - пообещала Татьяна, вставая. - И возьми на всякий случай Сергею чистое белье, по-моему, пока его утром "чистили", он уделал всю футболку.
    Миша вспомнил, что в палате, действительно, стоял какой-то тошнотворный запах и пошел искать Сережкины вещи - он бы не подумал сейчас о такой мелочи.


    Сережка приоткрыл глаза, когда Таня опустилась на стул, стоявший у кровати, пока Михаил пошел искать врача.
    - Как ты, дружок? - спросила молодая женщина.
    - Не знаю… Я уже умер? - тихо прошептал он, обведя взглядом палату, в которой были опущены шторы и царил мягкий полумрак.
    - Пока нет, - улыбнулась женщина, - Но был недалек от этого.
    - Кто Вы? - спросил он.
    - Соседка, - отозвалась Таня, поборов в себе желание ответить рекламной фразой: "Я - Белый Орел!"
    Мальчишка попытался приподняться, чтобы посмотреть, где стоит ее кровать. Рядом кровать была застелена. Таня усмехнулась:
    - Это больница для взрослых, - объяснила она. - Здесь девочек кладут в отдельную палату от мальчиков.
Он, по-видимому, начал приходить в себя и вспомнил, где он ее раньше видел.
    - Отец? - прошептал Сережка.
    - Он сейчас придет, - ответила Таня.
    - Он меня убьет, - парень прикрыл глаза и тяжело вздохнув, отвернулся к стене, расстроившись, что отец знает, во что он вляпался. Его рука сделала слабую попытку сжаться в кулак.
    Таня положила свою руку на его холодную кисть:
    - Не переживай, он не будет тебя убивать, хотя стоило бы, - успокоила она. - Это ведь не первый раз? - наугад спросила она.
    - Второй, - откликнулся Сергей.
    - Тебе понравилось? - улыбнулась Татьяна.
    - Я не понял, - честно признался пацан.
    - Вот это плохо, - сочувственно произнесла Таня. - Если со второго раза не понял - третьего могло бы и не быть.
    - Хреново, - отозвался он, видимо, все же оценив свое состояние.
    - Я тоже так думаю, - поддержала Татьяна.
    - Что теперь будет… - мальчишка чуть не плакал, представив "козью морду", которую ему устроит отец.
    Похоже, папаша был скор на расправу.
    - Не надо, Сереж, он чуть не потерял тебя, - посерьезнела Татьяна. - Он многое понял…
    - Он?! - Сережка горько усмехнулся.
    - Ты его сын, и, как бы там ни было, есть и его вина, что так случилось.
Сережка, похоже, не был так оптимистично настроен, как женщина, и он молча покачал головой.


    Открылась дверь, и вошел Михаил. Татьяна поднялась и, проходя мимо него, прошептала:
    - Миш, ты помнишь, что ты обещал?
Мужчина кивнул, подходя к кровати, на которой Сережка, кусая губы, ждал своего приговора. Таня закрыла за собой дверь, оставив их наедине, и присела на кушетку, стоявшую в коридоре.


    Прошло минут сорок, прежде чем вышел Миша. Его лицо было непроницаемо, и Таня не могла понять исход беседы, хотя внимательно смотрела на мужчину.
    - Пойдем? - он подал ей руку.
    - Можно я загляну попрощаться?
    - Лучше не сейчас… - тихо отозвался Михаил, представив, что Сережка, не ожидавший от отца участия и обалдев от такого отношения, вдруг заплакал. Как Таня расценит его мокрые глаза? Не надо ли ей будет все объяснять, что это совсем по другой причине - не оттого, что отец слишком "крут".
    - Он в порядке?
    - Да, - улыбнулся мужчина.
    - Ты оставил ему вещи?
    - Он переоделся, - кивнул Миша на пакет, где, видимо, были грязные тряпки. - Врач сказал, что сегодня он полежит здесь, а завтра переведут в "терапию". Недельку поваляется, и выпишут…
    - Отлично, тогда пойдем, - Таня встала и, взяв Михаила под руку, они медленно направились вниз к воротам больницы, где он оставил свой "джип".
    Они возвращались домой, и впервые Миша негромко включил магнитолу, настроение его, похоже, улучшилось.

***

    На следующий день Танина мать, Антонина Ивановна, ездила оплачивать газовую квитанцию на баллон, чтобы в следующий раз не терять время и чтобы потом не надо было подгадывать, когда работает почта, потому что иногда эта газовая контора, которая занималась обменом пустых газовых баллонов на полные, выдавала их в то время, когда на почте был перерыв. Заодно заплатила в сберкассе за свет и радио.    
    Она уехала на автобусе и не должна была так быстро вернуться.


    Мать пришла с какой-то пожилой, но очень хорошо выглядевшей женщиной. Татьяна стирала грязные Настины вещи в душе. Настюха где-то бегала с подружкой и соседским мальчиком, который уже перешел в третий класс. Антонина подошла к ней:
    - Тань, там к тебе пришли, - она выразительно кивнула на остановившуюся в тени яблони женщину, на тропинке, которая вела от дома к летней кухне.
    - Кто это? - удивилась Татьяна.
    - Соседка, из дома напротив, - ответила мать. - Иди, я дополоскаю и повешу.
    Татьяна умылась и, вытерев лицо и руки, шагнула навстречу незнакомке.
    - Здравствуйте, - произнесла она, начав догадываться, что это, наверное, и есть бабушка Михаила, которая должна была сегодня приехать.
    - Здравствуйте, Татьяна. Я - Елена Михайловна, Сережина бабушка. Хотя, конечно, скорее, прабабушка, - поправилась она, внимательно разглядывая спасительницу их любимого чада.
    - Я догадалась, - улыбнулась Таня. - Вы уже были у Сережи?
    - Да, я пришла поблагодарить Вас… - она смущенно запнулась. - Вы меня простите ради Бога, я не знаю, как сказать… Мы Вам так благодарны, а Миша просил меня узнать, не могли бы мы чем-нибудь компенсировать ваше участие?
    - Да что Вы? - удивилась Татьяна, не совсем поняв, куда она клонит.
    - Миша сам постеснялся - может быть, Вам деньги нужны? - произнесла она с вымученной улыбкой, наверное, тоже чувствуя себя не очень здорово от такой темы разговора.
    - А сам Михаил, значит, постеснялся со мной поговорить на эту меркантильную тему? - спросила Таня, уязвленная таким поворотом событий. - И во сколько же он оценивает мои услуги?
    - Ох, простите, пожалуйста, мы не хотели Вас обидеть, - огорчилась женщина. - Честное слово, не думали, что…
    - Я могла бы с ним увидеться? - перебила Таня, вспыхнув от раздражения, не желая больше продолжать неприятный разговор.
    - Да, конечно, - растерялась женщина. - Только он сейчас собирался прилечь - сутки не спал…
    - Ну отлично, как выспится, попросите его, пожалуйста, осчастливить меня своим визитом, - сухо произнесла Татьяна.
    - Да, да, конечно, - снова начала оправдываться женщина. - Извините, я пойду, еще раз спасибо Вам за мальчика.
    - Не за что, - буркнула Таня.


    Через десять минут Настя прибежала на огород, где Татьяна развешивала белье на веревке:
    - Ма! Тебя какой-то дядя Миша спрашивает!
    - Где он?
    - Там, за забором стоит, - махнула дочь назад, где был палисадник перед домом.
    - Я иду, - отозвалась Татьяна. - А ты не убегай больше - скоро обедать будем,  - предупредила она Настю.
    - Я быстро, - заверила дочь, убегая опять к подружке, которая ждала ее на улице.
    Таня нахмурилась и, поправив волосы, решительной походкой направилась к стоявшему за забором мужчине.
    - Ну? - насмешливо спросила она, кивнув ему, здороваясь. - И во сколько же ты оцениваешь мою бессонную ночь и уборку твоего дома?
    Он молча опустил глаза. Она увидела, как воспалены его покрасневшие веки, наверное, он ночь не спал, и ей сделалось вдруг, неудобно от своего язвительного тона. Возможно, он, действительно, не хотел ее обидеть.
    - Они бесценны, - выдавил он, чтобы обратить все в шутку, -извини…
    Таня вздохнула и, кивнув ему, чтобы он зашел, развернулась. Он понуро плелся за ней. Остановившись у нагретого солнцем крыльца, она обернулась:
    - Присядь, я хочу, чтобы ты кое-что попытался понять, - произнесла она.
Миша покорно опустился рядом с молодой женщиной.
    - Знаешь, - медленно начала она, - я принимаю твои извинения, и, хотя, как ты мог заметить - не имею большого достатка, я и не думала, что смогу что-то заработать…
    - Прости… - повторил он.
    - Говорят, что умные учатся на ошибках других, а дураки - на своих собственных, - продолжала она. - но, похоже, что мы живем среди дураков, потому что лично у меня нет знакомых, кто периодически не вляпывался бы в какие-нибудь истории. Я тоже не была подарочком родителям. Но мне хотелось бы, чтобы, когда моя дочь подрастет, и если вдруг с ней что-то случится, чтобы рядом оказался человек, хоть какая-нибудь неугомонная соседка, и смог ей помочь в трудную минуту.
    Миша молча слушал этот длинный монолог.
    - Я знаю, что дети часто совершают неправильные поступки, и хорошо, если взрослые смогут их уберечь от окончательного шага в пропасть, - закончила она, поняв, что Михаил и не собирается ей возражать и спорить с ней.
    - Я свободен? - поднял он виновато глаза, словно она прочла ему самому инструкцию по правилам поведения.
    - Да, - улыбнулась Татьяна. - Поедешь к Сергею - передай привет.
    - Хорошо, - Миша тоже заулыбался, поняв, что гроза прошла.
    Честно говоря, он и не стал бы о ней думать хуже, если б она не отказалась от денег, но такой отповеди не ожидал и был приятно удивлен. Раньше он как-то не задумывался над тем, что сын становится взрослым, и у него могут быть какие-то проблемы. Он не опускался до душещипательных бесед о смысле жизни, полагая, что, достаточно четко обрисовав ему, что можно делать, а что - нельзя, Сережка так и будет поступать, боясь наказания, которое следовало немедленно, если он отступал от намеченного для него отцом пути.
    - Ладно, - милостиво разрешила Татьяна, - иди спи, а то уже очень неважно выглядишь.
    - Пока! - попрощался Миша.
    - Угу, - отозвалась соседка. - Пока!

***

    В воскресение Таня уехала с родственниками в Москву. Через две недели в пятницу вернулась.
    Соседка в доме напротив завела козу, кроликов, кур. Это было несложно сделать летом. Когда-то давно она жила у своих бабушки и дедушки в деревне, потому что родители были вечно заняты своими проблемами и обеих дочерей отправляли на лето к родителям. Она редко навещала их после своего замужества, но все равно могла вспомнить, как ей доводилось делать хозяйственные дела наравне со своими двоюродными братьями и сестрами от дяди, который постоянно жил вместе с бабушкой и дедушкой тогдашней Алены.
    Елена Михайловна год назад похоронила мужа и теперь старалась забыть вместе прожитые счастливо годы, уйдя с головой в домашние дела. Внук построил для нее дачу - до этого всегда пользовались служебной и, заодно, привез к ней на лето сына, который в следующем году должен был закончить школу. Мальчишка стал совсем неуправляемым - ему пора было отдохнуть от многих Московских дружков - слишком неразборчив он стал в выборе знакомых.
    Антонина Ивановна, Танина мать, подружилась с соседкой. Та предложила брать у нее козье молоко, приносила раз в неделю по десятку яиц - для внучки, как объяснила она, смущенно отказывающейся Тоне. А Настя с удовольствием прибегала посмотреть на кроликов, помогала Сережке рвать траву, для которого это стало входить в обязанности. Прожорливым домашним зверушкам требовалась ежедневно целая большая двуручная корзина свежей травы, помимо другого корма. Неделю назад соседского мальчишуку выписали из больницы. Сережка кривился - то же, мол, нашли занятие для настоящего пацана - но таково было решение его отца - небольшое наказание за устроенный «беспредел» накануне приезда прабабушки.
 

    Таня приготовила ужин на всю семью, и мать попросила ее сходить к соседям за молоком. Настя увязалась с ней. Они прошли в калитку нового резного палисадника, окружавшего дом напротив, и Настя радостно побежала к стоявшему вдалеке огорода сараю, где бабушка Михаила устроила себе подсобное хозяйство. Таня увидела Сергея, который вышел со двора в одних спортивных штанах. Разгоряченный, с блестящими капельками пота на успевшем уже немного загореть теле, мальчишка выглядел отлично. Его ладная фигурка привлекла Танино внимание. Издалека он был так похож на ее первую любовь, с которой она не встречалась уже много лет, хотя он жил в соседней деревне, и кое-что о его судьбе она знала.
    Серега подошел к огромной бочке с дождевой водой и, зачерпнув небольшое ведерко, опрокинул его на себя. Танька передернула плечами: недавно прошел дождь, и в воздухе все еще стояла прохлада. "Как он решился?" - подумала она, зябко кутаясь в светлый кардиган, наброшенный на плечи. Парнишка встряхнулся и, развернувшись и заметив устремленный на него взгляд, немного смутился. Его тело начало остывать, темные штаны стали еще темнее на поясе, в местах подтеков. Он подошел:
    - Здравствуйте…
    - Привет! - поздоровалась она, - Неплохо выглядишь по сравнению с той ночью.
    - Спасибо, - смутился мальчишка. - Отец сказал, что мне следует принести Вам свои извинения…
    - Да ладно, - отмахнулась она, - с кем не бывает. И давай, на «ты», ладно?
Мальчик удивленно посмотрел на нее и неуверенно произнес:
    - Ладно.
    - Тебе не холодно? - Таня кивнула на его голый торс.
    - Не-а, я занимался, - улыбнулся он. – Жаль, вода не такая прохладная, как хотелось бы.
    - Молодец, - похвалила Татьяна, откровенно любуясь его стройной спортивной фигуркой.
    - Стараюсь, - самодовольно улыбнулся Сережка, понимая, что он и в самом деле отлично выглядит для своего возраста, в смысле физической формы.
    - Отец-то не сильно тебе "вставил"? - поинтересовалась она.
    - Так, слегка - даже не ожидал, - честно признался мальчишка.
    - Значит, кое-что он усвоил, - пробормотала Татьяна про себя. - А дружки твои оклемались?
    - Не знаю, кажется - да, - ответил Сережка.
    - Вы, устраивая такие развлечения, хоть предохранялись? - лукаво спросила она.
    Судя по покрывшемуся пунцовым румянцем мальчишке, она догадалась, что ему вряд ли приходилось так откровенно беседовать на эту тему со взрослым человеком. Она улыбнулась:
    - Надеюсь, ты знаешь о таких вещах, как венерические заболевания и наступление нежелательной беременности?
    - Ну, вообще-то, да, - Сережка опустил глаза.
    - Но тогда вам было не до таких глупостей? Я права?
    Он кивнул.
    - Ты ведь уже не мальчик?
    Теперь он улыбнулся и покраснел.
    - Давно?


    Это случилось, когда после ухода матери отец частенько напивался и не ночевал дома. У взрослых были свои проблемы. И сын решил избавиться от домашнего, ставшего неуютным, очага, развлечением в кругу более искушенных друзей. Там он впервые попробовал травку и узнал женщину в групповом "свальном грехе". Когда, через несколько дней, он почувствовал неприятные ощущения, то долго не мог понять, в чем дело. Почти месяц он мучительно искал объяснение, пока не поделился с более опытным другом. Тот и рассказал ему, как это называется в просторечье. Серега был поражен - он не мог подумать на ту девчонку, что она причина его дискомфорта. Встретившись как-то с теми дружками, сделал для себя открытие, что они уже начали лечение. Как быть и кому сказать? Он самостоятельно купил необходимые лекарства - идти в свой диспансер он не мог - там работал какой-то знакомый отца. В другом районе его бы не приняли. Хорошо, что все обошлось несколькими уколами. С тех пор он осторожно относился к случайным связям и попробовал наркотик вторично лишь две недели назад. О том, каким образом можно предотвратить нежелательную беременность, у него были свои собственные представления, которых он нахватался во время обсуждения этой проблемы с ребятами, по большей части знающими, в силу своего возраста, не больше его самого.


    - Я знаю, когда нужно остановиться.
    - Ты наивен, мой мальчик, - Таня усмехнулась.


    Она до девятнадцати лет была в таком же "счастливом" неведении и даже в еще большем заблуждении по поводу многообразия средств.
    - Ты можешь себе представить, как в шестнадцать лет вместо романтичных прогулок с любимой - хочу подчеркнуть "любимой", веселой попойки и времяпрепровождения с друзьями или занятием любимым делом, ты должен будешь находиться рядом с несовершеннолетней девочкой, по глупости оказавшейся с тобой - и неизвестно - с тобой ли одним, не закончив образования, не устроившись в жизни, со свалившейся на голову кучей проблем в бытовом и финансовом плане? Тебе надо будет быть рядом с ней, надо будет не спать ночами, надо воспитывать ребенка, когда ты сам еще многого в жизни не видел, и проблемы с родственниками, и с ее, и со своими…
    - Можно аборт сделать.
    - Да, так и поступают во многих случаях, - но это не решает всех проблем - могут возникнуть осложнения вплоть до болезней, вызывающих бесплодие. И когда, по прошествии нескольких лет, девочка нагуляется, многое начнет понимать и встретит того, настоящего, с кем, действительно хотела бы создать семью, окажется не способна иметь детей - это будет первым шагом к разрыву. Есть поговорка: "Брат сестру любит богатую, а муж жену - здоровую". Ты будешь любить человека, но она когда-то гуляла с таким как ты, и тот "кто-то" теперь все равно будет вставать между вами, одарив ее такими последствиями? Это крест на всю жизнь. Ты бы хотел сломать ее кому-нибудь? Но это тоже не все - и ты так же можешь попасть в такую ситуацию - про хламидиоз слышал? Так тот передается бытовым путем и много лет живет в организме, не проявляясь явно, но постепенно превращая тебя в импотента, и на его фоне могут проявиться и прочие заболевания.
    - Аж жуть берет, - усмехнулся Сережка.
    - Даже таблетки не всегда помогают - всего 80-90%. А проблема СПИДа в нашей стране? Не лучше ли оградить себя от этого хотя бы пресловутыми “резинками”? Да и то, что ты останавливаешься - ни уму, ни сердцу. Ни полноценного удовольствия, да еще и развивается психоз: вместо ожидания эйфории, все время ждешь, как бы успеть… Ты никогда ни о чем не спрашивал отца?
    - Ему не до меня. А, потом, я думаю, что он тоже не спрашивал своего.
    - Ему, возможно, везло, - улыбнулась Таня.
    - Да уж, - зло усмехнулся Сережка, вспомнив, как отец "отрывался" после развода. - Он, наверное, думает, что мне еще рано.
    - Никогда не рано. Как говорят: "лучше на год раньше, чем на час позже". Ты извини, что я до тебя докопалась. По опыту знаю, что с посторонним человеком легче поговорить, чем с собственными родителями. Ты можешь не верить мне сейчас, но при случае вспомни, если еще не будет слишком поздно. Ты здесь надолго?
    - Наверное, на все лето, - вздохнул он. - Отец что-то вдруг решил остепениться и пожить здесь. Привез телефон, и, если надо, его вызывают отсюда. Через два часа на месте.
    - Тяжело тебе, дружок, - сочувственно усмехнулась Таня.
    - Ага, а кому сейчас легко? - засмеялся Сережка.
    - Это точно. Друзья-то у тебя здесь есть?
Он пожал плечами:
    - Я еще не видел никого.
    - Хочешь, я тебя познакомлю?
    - Да ладно, сам как-нибудь.
    - У моей подруги есть брат, тебе по возрасту подходит. Знает здесь всех и на него можно положиться.
    - В отличие от тех? - криво усмехнулся он, вспомнив как  приезжавшие с ним, "кинули" его.
    - Друг проявляется в поступках, даже если у вас немного разные представления о жизни. Он, кстати, здесь, зовут Алексеем.
    - Да ну, нафиг, я сам, - отмахнулся мальчишка.
    - Лето большое, и сидеть дома по вечерам в деревне - просто грех. К тому же, наверное, последнее - на следующий год поступать куда-нибудь будешь?
    - Наверное, я еще не совсем определился.
    - Поверь - будет много приятных моментов и в более взрослом возрасте, но такие вещи, как деревенские ночи, будут согреты добрыми сентиментальными воспоминаниями, не стирающимися долгие годы и, как правило, самыми милыми сердцу. Если они не будут омрачены тем, о чем мы говорили раньше. Чтобы себя ничем не обязывать, лучше кое-что усвоить заранее.
    Сережка вздохнул.
    - Хочешь, угадаю, о чем думаешь? - вдруг спросила соседка.
    - Попробуй.
    - О том, а не пошла бы я… "по компасу". 
    Он смутился.
    - Угадала!
    - Ну, не совсем… - немного сконфузился Сережка.
    - Значит, еще похлеще, - сделала вывод Таня.
    - Ну ладно, сказал же - нет, - заржал Сережка.
    - Все, я закругляюсь - все равно процентов 10 отложилось - хочешь ты того или нет.
    - Ты что, психолог?
    - Я просто немного постарше и думаю, что через десять лет ты будешь лучше ориентироваться во всех нюансах.
    - Но ты будешь еще старше.
    - Не будем о моем возрасте, а то я чувствую себя уже развалиной. Все приходит с опытом, к сожалению, в большинстве своем, с личным.
    Сережка увидел, что какая-то тень неприятных воспоминаний промелькнула по ее лицу. Соседка вновь попыталась придать своему голосу шутливый тон. Он не догадался, что Таня специально выбрала такой, чтобы он чувствовал себя ничем ей не обязанным из-за этой беседы, и в тоже время, она так ненавязчиво вызвала его на откровенность. Он бы, пожалуй, на самом деле послал ее, но сначала его заинтересовала ее неожиданная позиция, а потом она так точно угадала его желание, что ему показалось, что он знает ее много лет и, действительно, может с ней потрепаться о таких вещах, как с другом, которого не было среди старших. Отец как-то странно повел себя в отношении его шалости, чуть было не ставшей последней в его жизни. Пожалуй, они впервые немного поняли друг друга. Отец не читал нотаций, и это было непривычно и немного настораживало. Он не привык видеть в нем равного. Да и Михаилу, похоже, эта беседа не далась легко.
    Вечерний ветерок стал более порывист. Таня зябко поежилась и, посмотрев на Серегу, отошла от стены дома, на которую облокотилась, пока шла беседа.
    - Иди оденься, а то простудишься, - предложила она. - Я тебя совсем заболтала.
    - Мне еще не холодно, - отозвался парень, но его кожа уже покрылась пупырышками.
    - Иди-иди, мне тоже пора. Заходи попозже, я тебя все же познакомлю. За это тебя никто не убьет, может, вы найдете кое-что общее с Лешкой. Он, правда, тоже любитель приключений, - она опять усмехнулась.
    Елена Михайловна вышла с Настей из сарая, в руках у нее был бидончик с молоком.
    - Здравствуйте, Танечка, - обрадовалась она.
    - Здравствуйте, - улыбнулась Татьяна. - А мы здесь с вашим правнуком заболтались.
    - Да? О чем же?-  заинтересовалась пожилая женщина.
Сережка напрягся - ему совсем не хотелось посвящать в свои проблемы родственников.
    - Да так, о смысле жизни, - неопределенно отозвалась Таня, и Серега благодарно улыбнулся.
    - Ну и как? - засмеялась Елена Михайловна. - Вам интересно было - у него же еще ветер в голове? - вздохнула она, грустно взглянув на правнука и покачав головой.
    - Интересно, - честно призналась Таня.
    Танька надеялась, что к тому времени, когда подрастет ее дочь, она не поменяет своих представлений о жизни и попробует отказаться от ханжеской морали, что существуют некие запретные темы, которые не следует обсуждать с детьми до определенного возраста, если вообще следует обсуждать. Очень часто бывает, что родители и не догадываются о том, что ребенок повзрослел гораздо раньше намеченного родителями срока и уже вляпался по уши в свалившиеся на него взрослые проблемы. Она надеялась, что Настя именно к ней в первую очередь сможет обратиться и найти необходимую поддержку и успокоение. Таня решила, что она постарается никогда не стать такой как ее мать, которая, безусловно, из самых лучших побуждений, поступала согласно своей логике. По молодости и глупости, Таня как-то несколько раз доверяла ей свои секреты и, когда на чем-то обжигалась, в первую очередь слышала упреки от собственной матери. И, вместо желанной поддержки и понимания, получала такую боль от неуместных намеков и злорадных замечаний, типа "я же тебя предупреждала…", что становилось очень противно от того, что могла обнажить свою душу именно ей. Подружки, гораздо лучше разбиравшиеся в уличных проблемах своего времени, хоть просто поддерживали или сочувствовали, правда, не могли дать объективную оценку происходящему, но она и не нужна была юной Тане, вообразившей, что она и так уже все знает и умеет. Ей нужно было кому-то просто выговориться и поплакаться, зная, что через месяц тебе не припомнят твои слабости, сурово обнажив их истинную некрасивую сторону.
    И Танька перестала вести с матерью душещипательные беседы, справедливо решив, что так у обеих будет меньше проблем во взаимопонимании друг друга. Она оставалась наедине со своими бедами, многих из которых могла бы избежать, будь рядом более чуткий человек. Таня не винила свою мать - у той были свои представления о том, что хорошо, а что плохо, она воспитывалась в другое время и в более неиспорченном окружении. Сейчас, со всеобщей дозволенностью было еще сложнее, и следовало бы не запрещать думать на "нескромные" темы, а постараться как можно доходчивее объяснить что грозит, если пойти по тому или иному пути. Не запрещать, не отмахиваться, будто ничего нет, а направить в нужную сторону.
    Как-то Настя из сада принесла глупые словечки и выражения, насчет значения которых ее тоже немного просветили более "подготовленные" дети из не вполне благополучных семей. Таня схватилась за голову, вспомнив свою мать, важно было не оттолкнуть ребенка в самом начале. Она засела на телефон: подружки, у которых дети были помладше - посмеялись, у некоторых - еще не поделились своими познаниями со взрослыми. Алка, которая недавно окончила курсы гувернеров, где преподавали разные науки, в том числе и детскую психологию, посоветовала купить книжку, из тех, которые уже начали выпускать. Книжка содержала информацию о том, как можно  доходчиво объяснить ребенку основные отличия мужчины от женщины и разуверить "натасканное" бабушками чадо о том, что его нашли в капусте или купили в "Детском мире". Таня последовала ее совету и, посидев с дочкой один вечерок, прочитала небольшое, насыщенное необходимым красочными картинками и медицинскими терминами, пособие. Как ни странно, Настя "прониклась" и больше не говорила никаких глупостей, удовлетворив свой интерес - оказывается, все было естественно и не так захватывающе, как преподносили ее подружки и друзья, шептавшиеся об этом в туалете и во время тихого часа. Она смотрела на них свысока - какие те еще глупые. На какое-то время Таня получила передышку и могла спать спокойно.   

***

    Три дня лили дожди и по низкому небу ходили грозовые тучи. Таня не спала с Настей полночи - у той разболелся молочный зуб. Уже с утра собрались ехать в местную больницу, что находилась в 15 км от деревни, но Настя заснула и проспала почти до одиннадцати часов дня.
    Выглянуло солнце и нещадно стало подсушивать лужи. Настя проснулась - вроде бы у нее все прошло. Через пару часов опять заныла - “сперла” где-то конфету, и сладкая слюна попала в дырку зуба. Дед пошел в гараж за машиной, но, подогнав ее к дому, Танин отец расстроился - вылетел пчелиный рой. Отец уже замучился, сметая пчелок с яблони, где они повисли огромной жужжащей и двигающейся "бородой". Он торопился - жалко было, если через часик, они, обсохнув, слетят. А внучка тихонько скулила на летней кухне в объятиях матери. Дедушка уже решил бросить свое занятие, но Таня, взглянув на часы - утешила его, что они вполне успеют на обеденный автобус, чтобы он не дергался со своими пчелами. Неизвестно еще, будет ли у зубного кабинета очередь, и сколько они там просидят.
    Отец ничего не хотел слушать, махнув рукой на пчел - еще чего - машина под боком, а они на автобусе, но Татьяна, быстренько бросив в пакет паспорт (так как они не были здесь прописаны, надо было завести на ребенка карту), кошелек и, на всякий случай, зонт, потянула Настю на остановку.


    Таня с дочкой пришли за десять минут до отхода автобуса, который направлялся в местный райцентр, где была больница и, при ней, зубная поликлиника. Настя, которая приняла четверть таблетки анальгина из последних запасов, что остались в доме, уже вполне сносно себя чувствовала и уговаривала мать пойти домой, потому что боялась зубного врача и у нее «уже все прошло». Но Татьяна была непреклонна - к ночи опять разболится - что тогда делать?
    Они стояли у остановки и оглянулись, когда шум ехавшей по шоссе сзади машины, вдруг смолк около них. Таня непроизвольно дернула Настю за руку, подальше от проезжей части.
    - Привет, - бодрый мужской голос раздался совсем рядом. - Далеко ли путь держите?
    - В поликлинику - зубки лечить, - улыбнулась Татьяна Михаилу.
    - Что случилось? - Миша сочувственно посмотрел на девочку.
    - Мама говорит, что надо зуб залечить, - пожаловалась Настя.
    - Ну, мама-то, наверное, знает. Конфет много ешь? - улыбнулся Миша.
    - Ага, - отозвалась девочка.
    Он вышел из "джипа" и, взяв девочку за руку, помог ей забраться на заднее сидение. Таня запротестовала - вдалеке уже показался автобус.
    - Сочтемся, - подбодрил ее Михаил, сделав приглашающий жест.


    Когда Насте залечили зуб, они заехали в аптеку, недалеко от автовокзала, чтобы пополнить запасы таблеток для снятия боли, на всякий случай.
    Купив Насте витамины, которая с трепетом разглядывала яркий рисунок на упаковке, зная, что есть можно будет лишь через два часа, Таня, в сопровождении Михаила, прошлась по помещению и подошла к отделу контрацепции. Ее взгляд остановился на прилавке с заманчивым разнообразием ароматизированных презервативов. Миша с интересом проследил за взглядом женщины.
    - Ты когда-нибудь разговаривал с сыном на эту тему? - кивнула она на прилавок.
    - Почему ты спрашиваешь? Ты думаешь, что он мало знает? - улыбнулся мужчина.
    - Мне кажется, что Сережке не помешало бы кое-что услышать от опытного мужчины, - отозвалась Таня, улыбнувшись.
    - Почему ты так считаешь?
    - Кое-что из личной беседы… - уклончиво ответила она. - Только не слишком увлекайся подробностями: кое о чем следует пока помолчать - природа сама подскажет.
    - Почему ты решила, что я искушен в этих вопросах? - заинтересованно допытывался Михаил, продолжая улыбаться.
    - Из личных наблюдений - интуиция подсказывает, - отозвалась Татьяна, внимательно посмотрев на спутника.
Миша усмехнулся: как она ловко "вычислила" его - он не ожидал, что она попадет в самую току.
    - Но мне кажется, что в шестнадцать лет он уже многому научился.
    - А ты себя вспомни, - засмеялась Таня. - Наверняка, в свои  шестнадцать, ты думал, что уже ничего тебя не сможет удивить и обеспокоить.
    - Возможно, ты права, - сдался Миша, видимо, вспомнив. - Я подумаю над этим.
    - Пошли? - предложила Татьяна, беря его под руку.
    - А тебе ничего здесь не надо? - лукаво поинтересовался Михаил.
    - Нет, - спокойно отозвалась Татьяна.
    - Ну, пошли, - вздохнул он и позвал Настю, которая рассматрива-ла огромные резные листья пальмы, растущей в большой кадке.

***

    Несколько дней стояла жара, а сегодня выдался особенно жаркий денек, и Настя обнылась, уговаривая мать поехать купаться. Татьяна не была готова на такой героический поступок, но Игорь, Танин друг детства, предложил съездить на озеро на машине. Конечно же, она с удовольствием согласилась. 


    На пляже, около заросшего прибрежными камышами мелководного озера с прозрачной теплой водой, как обычно в жаркий выходной день, оказалось много машин и людей.      
    Озеро было не слишком большим, но купаться в нем одно удовольствие. Озеро было довольно мелкое и здорово прогревалось, но несколько подводных течений вливало прохладные струи, и вода всегда оставалась прозрачной и комфортной. С одной стороны, где и собирался народ, было несколько удобных входов в воду. С противоположной стороны, где почти вплотную подступал лесок, берег становился болотистым - туда никто не плавал. В самом водоеме с песчаным дном, было несколько островков, заросших тиной.
    Танька брезгливо передергивала плечами, когда ее ноги касались зеленых шевелящихся растений. Ребятишки вовсю плескались у берега, поднимая со дна прибившуюся к краям муть. По поверхности воды пробегала легкая рябь от ласкового юго-восточного ветерка. Стайки мальков, с темными спинками блестели под пробивающими воду солнечными лучами, когда рыбки пугливо поворачивали обратно к спасительным зарослям камышей, если кто-нибудь пытался их поймать ладошками.
Настя завизжала - разбрызгивая вокруг себя тучи брызг, какой-то пацан с разбегу бросился в воду. Она заходила очень осторожно, привыкая к прохладной воде. Таня тоже вздрогнула, но, засмеявшись, предложила дочке также попробовать разбежаться и сразу окунуться.
    - Давай с тобой, "баба сеяла горох…" - взяла она обе Настины руки в свои.
    - Не-ет! - запротестовала дочь.
    - Давай, давай, - подбодрила Марина, жена Игоря, входящая в воду рядом.
    Они схватили упирающуюся девочку и, несмотря на ее визг, потащили подальше, на глубину.


    Было почти двенадцать часов дня. Вода постепенно становилась все теплее и теплее. Оставив Настю под присмотром Маринки и Игоря, которые решили один разок переждать, Татьяна вновь пошла купаться. Она не могла позволить себе такой роскоши, просто валяться на берегу - без машины сюда далековато добираться. Раньше они, правда, приезжали сюда на великах - подумаешь, что значит каких-то шесть километров? Но сейчас она бы точно расплавилась, проехав по горячему асфальту под палящем солнцем. Да еще и Настя. На своем маленьком велосипеде - "Дружке", она протянет не больше километра, а сажать ребенка на рамку Танька не рисковала. Когда еще Игорь позовет их с собой? У них у самих семья большая - много родственников, в жару все купаться хотят...
    Отец Тани, Настин дедушка, вечно занят. Он в прошлый раз потерял почти полдня, свозив дочку с внучкой на озеро. Старенькая машина встала у дома, и почти до самого темна довезти ее до гаража не было никакой возможности, еле дотолкали. Хорошо, хоть не на озере заглохла. Они туда ездили среди недели уже под вечер, и уезжали с пляжа одними из последних, и так немногочисленных отдыхающих. Больше Танька рисковать не хотела. И, хотя Настя ходила за дедом по пятам, уговаривая его еще разок прокатить их покупаться, Таня недовольно ворчала на дочь, что можно водой окатиться и под душем, но сама втайне мечтала окунуться в чуть пахнущую тиной, чистую прозрачную водную гладь. Можно было и на автобусе поехать, но там до озера, было почти полтора километра пешком по пыльной не заасфальтированной дороге, по которой без конца подъезжали желающие окунуться дачники и местные жители. И надо было рассчитывать время, чтобы не опоздать на автобус, идущий обратно, а то еще и от своего поворота придется топать два километра. Когда шли на озеро - еще ничего, но обратно - после воды, было достаточно противно, когда на твое потное тело, разгоряченное ходьбой под жарким солнцем, оседает пыль от проезжающих машин, и потом надо еще несколько минут трястись в автобусе, среди возвращающихся из райцентра бабок, прежде, чем смоешь с себя налипшую тонким слоем грязь. Все удовольствие от купания сходило на нет.
    Лешка (Маринкин младший брат) с Таней забежали в воду. Они наперегонки поплыли подальше от берега, где вдалеке на надувном матрасе, покачивающимся на мелких волнах, нежился какой-то человек.   
    Над озером белыми сверкающими пятнами кружились чайки. Противные слепни и большие коричневые стрекозы-"пираты" пролетали над самыми головами, отчего Танька закрывала глаза и испуганно шарахалась в сторону, сбиваясь с дыхания и ритма взмахов руками и ногами. Сначала она вырвалась вперед, но, само собой разумеется, Лешка быстро обогнал ее и, смеясь, подбадривал, остановившись далеко впереди, чтобы она чаще шевелила конечностями.
    Таня выбилась из сил. Лешка подплыл:
    - Ну что, сдаешься?
    - Сдаюсь, - призналась она.
    - То-то же, - смилостивился Маринкин брат. - Обратно?
    - Сил нет.
    - Ну вот, я так и знал, - притворно огорчился Лешка. - И что теперь прикажешь делать? Ты случайно не утонешь?
    - Постараюсь, - улыбнулась Татьяна.
    - Спасение утопающих - не мое призвание, - засмеялся Леха. - Больше я с тобой не поплыву.
    - Ага, спасение утопающих - дело рук самих утопающих, - подхватила Таня. - Вот она твоя гнилая сущность.
    - Не надо! - отозвался Леха. - Ты сама напросилась: "я - пятнадцать лет наперегонки плавала, мне море по колено", - дразнил он, придумывая на ходу то, что на самом деле было сказано совсем по-другому. - "Вся грудь в песке"…
    - Вся спина в ракушках, - подхватила Таня, смеясь.
    - "…Мне чайки на голову срали…" - продолжал шутливо издеваться мальчишка.
    - Но-но, зайка, не забывайся, - строго погрозила Таня пальцем. - Все-таки не с ровесницей разговариваешь.
    - Как всегда! - возмутился Лешка. - Как что-нибудь сделать - так я уже взрослый, а как что-нибудь сказать - так надо думать, с кем говорю.
    - Думать никогда не вредно, - поддразнила Татьяна.
    - Вот и думай, как обратно поплывешь! - с язвительной улыбочкой заметил Лешка.
    - Ха! Как обычно - сначала отдохну на спине, потом поплыву. - Ты так можешь? - спросила Таня, переворачиваясь на спину и опуская в воду голову, так, что на поверхности осталось одно лицо.
    Она приняла вертикальное положение. - Ну как?
    - Вообще-то я могу, - нерешительно скривился Лешка. - Только не люблю, когда вода в уши попадает. Я лучше так подожду, пока ты отдышишься.
    - Как хочешь, - откликнулась Татьяна, снова погружаясь на спину в воду.
    Она медленно опускала голову до тех пор, пока не почувствовала, что волны легко коснулись щек и подбородка. Капельки брызг плескавшихся у лица волн попали в рот, и она слизнула их с губ. Вода легко приподняла тело. Таня раскинула в стороны руки и ноги и, почувствовав, что плотность воды достаточная для того, чтобы поддерживать корпус в таком состоянии, почти наполовину скрытым водой, расслабилась. В ушах стоял легкий гул. Как ни странно, вода в уши ей заливалась всего два раза за все время таких эксперементов, только уши слегка закладывало, как во время поездок в метро, глубоко под землей. Высоко в небе проплывали легкие белые облака и кружились чайки. Таня почувствовала, что легкое течение относит ее в сторону, она блаженно вздохнула…
    Через несколько минут она пришла к выводу, что уже отдохнула. Танька сделала над собой усилие и приняла вертикальное положение. Лешки поблизости видно не было.   
    Она недоуменно оглянулась, но, услышав за спиной всплеск, обернулась и увидела, что он выныривает.
    - Испугалась? - отфыркиваясь, засмеялся он.
    - Конечно, я же, как старшая, отвечаю за тебя, - улыбнулась она.
    - Поплыли?
    - Ага, наперегонки! - она рванула к берегу, пока он не сообразил.
    - Ах, так! - Лешка поплыл вслед за ней, легко сокращая рассто-яние до подруги сестры. - Все равно обгоню!
    - Попробуй! - откликнулась Татьяна, отчаянно барахтаясь.
    Отдых пошел ей на пользу - всего на чуть-чуть она отстала от него у самого берега.    
    Довольные и слегка замерзшие, они вышли из воды и направились к своим друзьям, загорающим рядом с Игоревой машиной.


    Невдалеке остановился черный "джип". Лешка кому-то помахал рукой. Таня оглянулась - из машины вышел Сережка и Михаил.
    Они подошли и поздоровались. Лешка с Серегой и его отцом пошли окунуться, а Таня с мокрыми еще волосами, которые были заколоты резинкой в хвост, похожий сейчас на мокрую сосульку, с удовольствием разлеглась на горячем покрывале. Игорь подвинулся, и Марина вновь взяла в руки карты.
    Настя подбежала попить сока и вновь умчалась к подружке - они пошли ловить кузнечиков в растущей неподалеку высокой траве. Ближе к берегу все было вытоптано и заезжено машинами и мотоциклами. Таня взглянула - все вокруг было спокойно, никто не собирался уезжать. Она немного беспокоилась о дочери, хотя, конечно, понимала, что приезжающие не ставят перед собой целью задавить парочку-троечку каких-нибудь детишек. Танька опустилась на покрывало и взяла в руки свои карты - играли в "бур-козла".
 

    Игорь подмигнул Тане:
    - Как он на тебя смотрит! - хохотнул он. - С вожделением…
    - Кто? - изумленно закрутила головой Таня.
    - Сосед наш, - отозвался Игорь.
    - А может, он на тебя глаз положил, - засмеялась Таня, немного смутившись - "а, вдруг, правда, она нравится Михаилу?"
    - Обижаешь! - возразил Игорь. - Я что, по-твоему, могу смутить мужика?
    - На вкус, на цвет… - сам знаешь, - ехидненько заметила подруга.
    - Марин! Скажи! - он обернулся к жене.
    Та только хихикала, предоставив своей подруге и мужу разбираться между собой. Они слишком давно друг друга знали, чтобы возникли какие-то недомолвки и неопределенности. Все с детства приезжали к бабушкам в свою деревню, и Игорь всегда был им лучшим другом и всегда вступался за них, если те во что-то вляпывались по недоразумению. Когда-то давно, провожая их вечером домой, он шутливо сказал: "Если я не женюсь на одной из вас - все равно буду закрывать жену в горенке и гулять по ночам с вами…" Тогда они просто посмеялись над его словами. Им было по семнадцать-девятнадцать лет.
    Как странно, но Таня часто вспоминала его слова, когда он уже женился на ее подруге. Какое счастье, что они так и остались друзьями. И как им повезло, что у нее с Мариной никогда не перекрещивались интересы на одном и том же предмете воздыханий и любви в годы их беззаботной юности. Практически, у кого ни спроси - лучшие подруги становились соперницами, когда дело доходило до серьезных отношений с мальчиками. И как же все-таки жаль, что в своем муже она не могла найти такого же друга и прийти к взаимопониманию, как с Игорем.
    Они еще немного попререкались, и Таня проиграла кон.
    - Это тебя Бог наказал, - протягивая Тане колоду, чтобы та перетасовала карты и вновь раздала, с издевочкой произнес Игорь.
    - Вот же ты какой, Игоречек-Игорек, - притворно огорчилась Таня, - сам меня заговорил, заморочил и обыграл…
    - А ты первая начала!
    - Я?!! Да я вообще сама скромность и невинность… - Таня опустила ресницы.
    - Ой! - схватился Игорь за сердце. - Мне кажется, что я сейчас поверю…
    Таня целомудренно поправила высыхающую верхнюю часть купальника на груди и смиренно положила руки на колени.
    Маринка засмеялась. Игорь прищурился:
    - Сдается мне, что от нимба над твоей головой уже начинает исходить сияние.
    - Да? - непроизвольно схватилась Танька за голову.
    - Хотя, может, это последние здравые мысли разлетаются… - захохотал Игорь, и Маринка, взглянув на мужа и сурово нахмурившуюся подругу, тоже залилась смехом.
Танька возмущенно открыла рот, чтобы ответить чем-нибудь достойным, но не нашлась сразу и поэтому тоже начала расплываться в улыбке.


    Мишка, сидевший один, с легким чувством зависти смотрел на резвящуюся вокруг молодежь и соседку с друзьями. Он приехал с сыном, но тот, похоже, быстро завел себе знакомых и в отцовском обществе не нуждался. Здесь, в основном, все друг друга знали.   
    Миша развалился на спине, подставив солнечным лучам свое тело в довольно хорошей форме, и прикрыл глаза: "конечно, ему нет дела до того, что Марина с Таней сгибаются пополам от смеха над очередной байкой Марининого мужа. Она даже не посмотрела в его сторону и не позвала к себе - ведь им, явно, не хватает четвертого игрока. Он бы позвал!" Михаил усмехнулся: "Нет! Ну как она его "вычислила", с его умением обращаться с женщинами." Он привык нравиться прекрасной половине. Ну и что, что она замужем. Ведь он пока не требовал к своей персоне никаких особых привилегий. Но Татьяна ведь явно пренебрегала им! И откровенно радовалась встречам, и тут же, поздоровавшись, равнодушно отворачивалась и занималась своими делами и своими друзьями.
    Он вздрогнул, когда почувствовал на своей коже тень от остановившегося перед ним человека.
    - Па! - позвал сын, - Ты идешь с нами?
    - Угу, - отозвался Михаил, легко поднимаясь.


    Таня завизжала и чуть не захлебнулась, коснувшись ногами ненавистных водорослей, над которыми она хотела проплыть. Она судорожно глотнула воздух и отплыла подальше на песчаное дно.
    Она увидела, как Настя, барахтающаяся рядом с Мариной, удивленно уставилась на заоравшую "не своим голосом" мать. Игорь с Лешкой были недалеко. Миша подкинул кому-то из резвящихся в воде детей надувной мяч и тоже с любопытством уставился на приходящую в себя соседку. Некоторые из многочисленных купающихся, тоже увидев, что все живы-здоровы, вновь занялись своими развлечениями в воде.
Танька оглянулась: "Какой козел, интересно, схватил меня за ноги над этими противными водорослями, или у меня уже совсем разыгралось больное воображение?" - мелькнула у нее мысль. Вода всколыхнулась и, отфыркиваясь и смеясь, рядом показалась довольная произведенным эффектом, мокрая Сережкина голова.
    Таня возмутилась:
    - У тебя ум есть?!! Чуть заикой не оставил!
    Она попыталась схватить его и окунуть в воду с головой. Сережка увернулся, хохоча:
    - Догони сначала!
    Лешка усмехнулся: судя по тому, как Серега долго пробыл под водой, подкрадываясь к Таньке, он был в достаточно хорошей спортивной форме. Таня, видимо, тоже сообразила это:
    - Добро, еще сочтемся, - пообещала она отплывающему подальше мальчишке.
    Она улыбнулась и поплыла к дочери и Маринке.


    Настя убежала с подружкой гонять большой надувной мяч. Таня с Игорем и Мариной опять разлеглись на своем покрывале. Миша - на своем. Лешка с Серегой увидели своих друзей и подошли к их смеющейся кучке.
    Михаил повернул голову в сторону Тани и ее друзей - под темными очками не было видно, открыты его глаза или закрыты. Игорь что-то сказал девчонкам, и они, оглянувшись на лежащего неподалеку от них Михаила, засмеялись. Мишка, вздохнув, отвернулся. Там раздался новый взрыв хохота.
    Подошел Игорь и произнес:
    - Мих, тебе не скучно, а то присоединяйся к нам?
    Миша этого ждал, но теперь поднялся, показывая всем своим видом, что ему все равно - он идет к ним просто для поддержания компании.
    - Твой сын меня чуть не утопил, - пожаловалась Таня.
    - Да? - сделал удивленное лицо Михаил, будто слышит об этом впервые.
    - Ну, я ему еще это припомню, - пообещала она.
    Он опустился рядом и, слегка приобняв ее, произнес:
    - И как же мы его накажем?
    Михаил увидел, как какой-то едва заметный неодобрительный блеск промелькнул в глазах Игоря, а Татьяна слегка поежилась, сбрасывая его руку. Миша понял, что соседка хочет, чтобы он не забывался и соблюдал "дистанцию". Он усмехнулся про себя и отстранился от девушки. Этот номер не прошел…
    Подъехала какая-то компания на трех мотоциклах. Ребятки были, явно, "под шафэ" - они разговаривали слишком громко, и их движения были слегка замедлены. Таня окинула компашку неодобрительным взглядом, когда одного из них чуть не занесло на их расстеленное на траве покрывало, служившее подстилкой. Она поискала взглядом дочь и, удостоверившись, что она на достаточно далеком расстоянии от этих подростков, под присмотром родителей своей подружки, опять уставилась в свои карты:
    - Надо же в такую жару, - покачала она головой.
    - Хоть бы до вечера подождали, - подхватила Марина.
    - А праздник сегодня или завтра? - вдруг встрепенулся Игорек, вспомнив, что это какой-то "День сельхозработника", под который можно собраться и "хорошо посидеть", задвинув огородные дела, к которым его принуждала теща. Ей вторила жена - Марине и самой было не очень интересно копаться в грядках и поливать их, но она понимала, что теперь, как раньше, нельзя "свалить" на улицу и надо помогать стареющим родителям.
    - Завтра, - охладила его пыл Марина.
    - Вот обидно! - хохотнул Миша, поняв ситуацию и поддержав приятеля.
    - Марин, ты знаешь: кто празднику рад - тот пьян накануне, - пробормотал Игорь, лукаво взглянув на супругу.
    - Впервые слышу, - сделала удивленное лицо Марина, хотя глаза ее смеялись.
    Таня не выдержала и отвернулась, чтобы скрыть улыбку. Мишка с Игорем, скорчившим огорченную физиономию, тоже заржали.


    Возвращались домой уже после обеда. Мишка с Серегой и пересевшим к ним Лешкой уезжали позже, и "джип" легко обогнал "девятку" Игоря, и Мишка, высунув им из окна руку, махнул: мол, догоняйте! Настя возмущенно заерзала. Но Игорь неторопливо вел машину, в салоне громко играла музыка, настроение было отличное. Свернув на своем повороте, он прибавил газ, "джип" пылил уже где-то на подъезде к деревне.
    По дороге им встретились возвращающиеся домой грибники, вышедшие из-за кустов около оросительного оврага, пролегающего среди полей, перпендикулярно шоссе, примерно в километре от их деревни.
    - Ого! Грибы есть! - удивленно воскликнула Таня, видя, как грибники неторопливо шагают по обочине, повесив на руки тяжелые корзины, сверху прикрытые листьями папоротника.
    - Надо сходить, - отозвался Игорь, оглянувшись на жену.
    Она поджала губы и промолчала, сделав вид, что не слышит. Игорь понял, что придется сегодня вечером переделать много дел, чтобы завтра жена не "пилила" его за потраченное время, если они ничего не найдут. Она и сама любила погулять в лесу, но не просто, а чтобы собрать урожай лесных даров. Игоря прикалывал сам процесс. Таня любила ходить в лес с ним. Игорь брал только молоденькие "благородные" крепкие грибочки, в отличие от подруги. Если она "дорывалась", то собирала все подряд. Ножка червивая - бог с ней - возьмет одну шляпку. У нее в корзине всегда было полное разнообразие. Он, смеясь, останавливался возле кучки сыроежек или большого дряблого "белого" и ждал, не срезая - может, Тане надо? Ей, естественно, было надо все. Грибы она собирала с азартом. И, возвращаясь домой, Игорь легким шагом шел чуть впереди с полупустой корзиной, в которой лежали отборные грибочки, которые можно было сразу бросать на сковородку, а Танька еле плелась под тяжестью переполненной корзины с многочисленным разнообразием грибного мира (хорошо, хоть без поганок и мухоморов). 
 
***

    На следующее утро Танька напросилась с Маринкой и Игорем за грибами. Погуляв в лесу пару часиков, они насобирали приличное количество подберезовиков, несколько подосиновиков и даже по десятку белых - для белых грибов был еще не сезон.
    В воскресенье они уезжали, а Таня оставалась до следующих выходных. В понедельник она с матерью ходила в лес, но у той потом разболелась голова, и на следующий день она отказалась ее сопровождать.
    Татьяна уныло сидела на крылечке и вяло отбрыкивалась от дочери, зовущей пойти с ней покататься на велике позади огородов, где проходила ровная дорога, и совсем не ездили машины, в отличии от дороги, пролегающей посреди деревни - здесь все-таки сновали туда-сюда машины дачников. Таня взглянула на дорожку, проходившую позади их дома. Там привязали корову. Она их с детства боялась, несмотря на то, что почти каждое лето проводила в деревне. Да еще и пчелы совсем озверели - отец недавно лазил в ульи, забирая рамки с медом и ставя новые, чтобы пчелы были заняты делом, а не выводили молодняк и не роились.
    Пришлось идти на другую сторону, по дорожке, пролегающей между прудом, рядом с которым стоял Мишин дом и еще чьей-то начавшей строиться дачей, чтобы выйти на дорогу, проходившую позади соседских огородов.
 

    Настя быстро работала ногами, крутя педали, и мать едва поспевала за ней. На дороге Таня отпустила ее покататься, а сама зашла в поле, засеянное рожью, среди которой синели васильки, чтобы собрать букетик. Она увлеклась и не заметила, как Сережка подошел совсем близко:
    - Привет!
    - Привет, - обрадовалась Таня, и, увидев невдалеке огромную корзину, поинтересовалась: - Кроликам ужин рвешь?
    - Ага, - вздохнув, откликнулся он. - А ты где пропадала утром?
    - В лес ходила с мамой.
    - Много грибов?
    - Ну, такую корзину собрать - она кивнула в сторону двуручной корзины Сережки, - конечно, весь день надо потратить, а на то, чтобы с картошечкой пожарить и супчик сварить - хватило.
    - Ух ты! - оживился Серега. - Еще пойдешь?
    - Не знаю, - огорченно отозвалась Таня. - Мама сказала, что она со мной больше "не ездун", а одной все-таки немного страшновато, придется ждать до выходных - может, кто из родственников с собой возьмет, или Игорь с Маринкой приедут.
    - А ты нас возьми? - предложил Сережка.
    Таня окинула его недоверчивым взглядом:
    - Вообще-то идея не плохая, а ты думаешь, отец тоже захочет пойти?
    - А чё ему дома-то делать? - пожал плечами Сережка.
    - Ладно, - согласилась Татьяна. - Только там клещей много, - она почесала голову, ей казалось, что они до сих пор все еще путаются в ее длинных волосах.
Заходя в лес, она всегда натягивала платок на самые брови и повязывала его, как последняя "Марфушка", застегивала куртку под самое горло и проверяла, нет ли где на одежде щелочки, куда могли бы забраться лесные твари, но все равно каждый раз, хоть пара штук, но попадала в волосы.
    - Я не боюсь, - улыбнулся мальчишка.
    - Тогда договорились.
    - Заметано, так во сколько?
    - Как проснетесь, но лучше - пораньше, чтобы возвращаться не по самой жаре.
    - Ладно! Ну, я пошел - надо еще зверей накормить, а то меня самого им скормят, - засмеялся он.
    - Давай, трудись, - подбодрила Таня.

***
 
    Мишка смеялся, глядя на Таню и сына, которые как дети бросались под непроходимые елки, завидев пристроившийся под ними гриб, и до хрипоты спорили, кто его первый заметил. Он и сам бы не прочь принять участие в их шутливой возне, но все-таки, он взрослый мужчина, и ему не по возрасту опускаться до ребячьих забав.
    Высоко в голубом прозрачном небе проплывали белые облака. Ветер шумел в кронах деревьев. Солнечные лучи играли на стволах берез и елок. Где-то стучал клювом дятел, выковыривая из-под коры жучков, куковала кукушка и, изредка прилетали с ветки на ветку невидимые лесные птички. На большой поблескивающей паутине замер паук, поджидая какую-нибудь добычу. Крупные пестрые лесные комары иногда попискивали над ухом. Под ногами мягко проминался грунт с зеленой травкой, выросшей в тени деревьев, и поэтому особенно сочной и нежной. Старые ветки похрустывали, если нога наступала на них. Было какое-то завораживающее чувство единения с природой и блаженство от прогулки.
    Таня вновь присела на корточки и, взглянув под маленькие еще елочки, которые были посажены слишком часто и поэтому мешали друг другу быстрее вырасти, увидела несколько белых грибов рядом с большой кучей-домиком лесных крупных муравьев. Она "нырнула" под эти елки и увидела, что с другой стороны уже пробирается Сережка.
    - Это моя куча!
    - А вот и не угадала, - засмеялся он.
    - Ладно, - согласилась она. - Один - мне, другой - тебе.
    Они срезали грибы и, выкинув червивые и сильно пообкусанные муравьями, поделились. Остался один.
    - Ну что, кому? - вопросительно уставились они на него.
    - Придется Михаилу отдать - чтоб "без ссоры без спору", - предложила Татьяна.
    - Па! - позвал Сергей. - Мы здесь тебе гриб нашли!
    - Ну, спасибо! - усмехнулся Мишка, продираясь сквозь ельник.
    Таня взглянула на свою корзину - она была почти полная, только вся засыпанная еловыми иголками. У Сережки - та же картина. Зато у Миши - грибочки были чистенькие, хоть и не так много, как у соседки и сына. Таня покачала головой - надо было чем-нибудь накрыть корзинку, когда она продиралась по тем зарослям, где со старых нижних веток осыпались отмершие коричневатые иглы. Но она настолько входила в азарт, когда видела очередную вожделенную добычу, что напрочь забывала о клещах, паутине и то, что от иголок трудно потом будет очищать грибы. Досадно…


    Когда деревья слишком сильно шумят - это, как говорит бабушка, к перемене погоды. В это утро деревья просто "оглушали". Вскоре на небе скопились какие-то серовато-сизые облака и спряталось солнышко. Вообще-то летние дожди быстро проходят и, чем чернее туча, тем вероятнее, что она прольется сильным дождем и быстро растает.
    Таня остановилась, чтобы перевязать платок, съехавший во время ее путешествий под елками, и вздрогнула. Рядом за кустами малинника кто-то зарычал. Танька замерла. Насколько она помнила - медведи здесь не водились, зато кабанов и лосей - было в избытке. Она сомневалась, что они стали бы днем здесь разгуливать, потому что обычно отлеживались где-нибудь в непроходимых зарослях, подальше от их края леса, где все время ходили люди. В выходные дни, во время грибного сезона, сюда ходили целыми семьями, растянувшись цепочкой, да по два раза на дню - лес был щедр на свои дары. Таня оглянулась - как назло, ни Миши, ни Сережки рядом не было. Легкий холодок пробежал по ее спине.
    - Ау? - севшим вдруг голосом позвала она.
В кустах вновь кто-то зашевелился и тихо заворчал.
Таня набрала в легкие побольше воздуха и завопила:
    - Миш! Сереж! Ау-у-у!!!
    Она услышала, как где-то вдалеке Миша отозвался свистом. Девушка сориентировалась и быстрым шагом направилась туда, перелезая через свалившееся несколько лет назад бревно, вместо того, чтобы сделать несколько шагов в сторону и обойти его. Ей казалось, что ноги сами несут ее, и Танька "ломилась" напролом, не разбирая дороги.
    Увидев на поляне склонившегося над каким-то грибом Михаила, она сменила быструю ходьбу на шаг, и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы восстановить дыхание.
    - Ну что, как успехи? - поинтересовался он, поднимаясь.
    - Все в порядке, - соврала Таня, не желая признаться, что там она немного струхнула.
    Вскоре показался Серега, еле сдерживающий улыбку. Танька начала кое о чем догадываться - он пришел следом за ней.
    - Ты ничего не слышала? - попытался сделать он взволнованное лицо.
    - Нет, а что? - притворно удивилась девушка.
    - Там кто-то рычал и сопел, за теми елками, где растет малина, - махнул он рукой, указывая направление.
    - Не-а, не слышала, - соврала Таня.
    - Совсем-совсем? - настойчиво продолжал немного расстроившийся мальчишка.
    - То есть абсолютно, - убежденно ответила Таня.
    Мишка переводил взгляд с одного на другого и, кажется, начал догадываться, что за сцена разыгралась несколько минут назад. Он улыбнулся - нет, ну точно, как дети резвятся еще: Сережка, видимо, все же напугал Татьяну, но она теперь в этом ни за что не признается, и сыну придется "утереться".
    - Ну что, до дому? - спросил Михаил.
    - Да, - неуверенно отозвалась Таня, оглядываясь вокруг.
Солнце скрылось: по нему она ориентировалась хорошо. Когда заходили в лес - оно было с левой стороны, и сейчас, чтобы выйти на свой край леса, оно должно было бы светить в затылок. Сейчас, без солнца, надо было найти еще какой-то ориентир. Она вообще-то неплохо знала свой лес. С одного края росли березы, с другого - мелкие посадки на вырубке - ельник, еще с одного - старые темные высокие елки. С их края - должны были быть сосны. В середине леса росло несколько дубов. Мама по старой памяти, называла их "дубки" - их сажали еще во времена ее детства, и тогда их здесь было много - тонких необычных для этих мест деревьев. Сейчас они стояли не пойми где. Сережка понял, что Таня в некотором замешательстве. Где-то недалеко было небольшое болотце. Он поставил на землю корзину:
    - Ну? "Куда ты завел нас, Сусанин кривой?.."
Таня приняла шутливый вызов:
    - "Откуда я знаю - я сам здесь впервой…"
Они засмеялись.
    - Ладно, ща обойдем это место и попробуем взять чуть вправо, - продолжила она.
    - Надо было компас взять, - досадливо поморщился Серега.
    - Еще бы уметь с ним обращаться, - пробормотала женщина.
    Когда-то давно, на географии, она сдала эту тему на "четыре", но с тех пор все равно смотрела на хитроумный механизм, как маленький ребенок смотрит на циферблат механических часов - ничего не понимая, как и зачем крутятся стрелки и что они обозначают.
    - Позор! - возмутился Михаил.
    - Каюсь, - улыбнулась Таня.
    - Придется заняться пробелами в твоих познаниях, - покачал он головой.
    - Не возражаю, только их очень много, - предупредила она.
    Миша засмеялся:
    - Я постараюсь подоходчивее, - заверил он, направляясь вслед за ней.
    Через какое-то время троица забрела в дебри, за которыми вдалеке были видны березки, которые Таня уже знала.
Сережка шел быстрее. Таня чуть приотстала, чтобы скрыться из поля его зрения. Когда он наклонился над каким-то грибом, она быстро, стараясь не наступать на хрустящие под ногами ветки, рванула к нему. Она зашла со стороны одиноко растущей кривой березки, вокруг которой были заросли молодого орешника и выскочив навстречу, громко прорычала:
    - А-а-а!!!
    Сережка от неожиданности, что здесь кто-то есть - он же видел, что она осталась позади, резко выпрямился и заорал. Танька, не ожидавшая такой бурной реакции, хотя втайне надеявшаяся именно на такой эффект, тоже заголосила. Мишка, идущий сзади и наблюдавший всю картину со стороны, заржал. Девушка тоже согнулась пополам от Сережкиного испуга и от своего крика. Таня не могла даже смеяться - только хватала ртом воздух и вытирала навернувшиеся на глаза слезы. Кажется, она переборщила - вот это был номер! Сережка глубоко вздохнул:
    - Ах! Ты так! Ну, это тебе даром не пройдет, - направился он к ней, еле сдерживая смех.
    Танька судорожно подхватила корзинку, и, хохоча, побежала к Мише. Сережка быстро настигал ее, еще не придумав наказание. Девушка спряталась за Мишкину спину и, смеясь, пыталась вразумить Серегу:
    - Ты же первый начал!
    - Когда?
    - Тогда, в малиннике - думаешь, я не догадалась, что это был ты?
    - Получил? - усмехнулся отец, посмотрев на начавшего тоже смеяться Сережку, который вспомнил, как Таня "улепетывала" от того малинника, где он решил ее немного пугануть.
    - А может это был не я?
    - Ага, мне приснилось…
    - Не, ты здорово рванула - только пятки засверкали, - мечтательно прикрыл глаза Сережка.
    - Засранец, - упрекнула Таня. - А если б у меня сердце остановилось? Настю бы сиротой оставил.
    - Ладно, я больше не буду, - миролюбиво произнес мальчишка.
    - Вот и славно - теперь мы квиты, - улыбнулась Таня.
    - Ох, ребята, здорово вы меня повеселили, - признался Михаил, снова засмеявшись.
    Все вновь заржали, представив, как это выглядело со стороны.
 
    Они вышли на свой край не напротив деревни, как заходили в лес, а далеко - возле самого оврага. Этот оросительный канальчик пролегал по краю поля, подходя почти к самым деревьям. Решили пройти вдоль оврага, выйти на шоссе, и, уже по нему, возвратиться домой. В темный лес больше заходить не хотелось. Без солнечного света он выглядел не очень приветливо.   
    Возвращались домой веселые и немного уставшие. Миша предложил Татьяне донести ее корзину. Таня сначала смущенно отнекивалась, но, пройдя полпути, сдалась - а она тогда еще сможет насобирать букетик росших здесь больших ромашек и розовых, похожих на мелкие гвоздики, нежно пахнущих цветов.   
    Сережке все еще не давало покоя, как она его лихо напугала, правда, заорав сама. Рядом с оврагом была наезженная тракторами дорожка, по которой они теперь и шли, а с другой стороны этой дороги росли небольшие кустики вербы и ивняка, перед ними высотой в человеческий рост, распустив на просторе огромные листья, стояли толстоствольные лопухи. Сережка сорвал несколько серых, еще не начавших цвести, шариков и запустил в Татьяну. Она ойкнула и обернулась:
    - Ах ты, мелкий пакостник! - возмутилась она. - Ну держись!

(Продолжение следует…)