Космические хроники. 9

                Неудачная удача.

   Пожилой человек позвонил и замер, прислушиваясь к шорохам за дверью, но ничего не услышал, пока та не открылась. Открыл её глубокий старик. Мужчина знал, что хозяин в возрасте, но не представлял, что настолько. Он даже не говорил, уставившись вопросительно на гостя. Тот замялся, не зная, как начать, и всё же решился:
   - Мне вас рекомендовали, Алексей Николаевич. Вы меня не знаете, но это ничего не меняет.
   - Очень даже меняет! - голос у старика оказался писклявым. Он попытался закрыть дверь, но гость не дал, подставив ногу.
   - Минутку, нет, пять. Больше не отниму. Вопрос жизни и смерти.
   - Чёрт с тобой, - старик скосил голову и посмотрел на мужчину поверх очков. – Пять минут можно, раз так серьёзно.
  Мужчины прошли в квартиру. Хозяин едва ковылял, а гость шёл, оглядывая обстановку. Она была своеобразной – одни электронные приборы: на стенах, на полу, в проходах. И все были включены. Когда добрались до единственного стола с двумя креслами, хозяин протянул руку в сторону одного из них.
   - У вас пять минут.
   - Предчувствия у меня нехорошие. Поверьте, такое и раньше бывало и всегда сбывалось. Но то мелочи, а сейчас серьёзно. Космонавт я, и лечу в последний рейс. Потом отставка, уже предупредили.
   - Вам к психиатру нужно, не ко мне.
   - Был. Даже к гадалке ходил. Знатная цыганка. Врач наговорил кучу слов и нагнал туман, а она конкретно: ждут меня большие неприятности.
   - Нас всех ждут – век человека отмерен, а хуже смерти ничего нет. Такой прогноз всегда сбудется.
   - Она не о смерти говорила.
   - А от меня-то, что надо?
   - Вы же можете будущее предсказывать?
   - Нет! – Старик заёрзал в кресле.
   - А мне говорили, что….
   - Я его прогнозирую. Подсматриваю в замочную скважину, если хотите. Так точнее будет.
   - Вот и помогите. Если совпадет с цыганским….
   - И что ты сделаешь? – старик то выкал, то тыкал, разговаривая с гостем.
   Мужчина замялся, не зная, как сказать, и все же ответил:
   - Я одинок. Смирюсь. Или нет. В зависимости от вашего прогноза.
   Старик глубоко вздохнул, заворчал:
   - А говорил пять минут! Полдня, не хочешь? – он уже понял, что от посетителя так просто не отделаться, самому стало интересно. – Выдвигай кресло, садись удобней. И заткнись. Скажу, когда думать надо будет и о чём.
   Через полчаса гость сидел увешанный зондами. Старик разместил их на висках, шее, прикрепил на руках у запястий, на груди. Мужчина сидел увешанный ими как новогодняя ёлка игрушками, но молча сносил неудобства.
   - Теперь закрой глаза и расслабься. Представь себя птицей, парящей над огромным, зелёным от травы полем. Такое, между прочим, помогает заснуть. Начали….
   Мужчина увидел, что старик и себе надел на голову зонды, прикрепив их к вискам, пощёлкал тумблерами, осмотрел мигающие приборы и закрыл глаза.
   Гость понял, что спал какое-то время, потому что, когда открыл глаза, хозяин сидел в кресле без зондов, и аппаратура была выключена. Старик не будил, ждал его.
   - А теперь слушай мои прогнозы. Метод не отвечает конкретно на вопросы, но главное знаю: ты проживёшь долгую и необычную жизнь. Что значит необычную? Представления не имею. Может, интересную, может…. В общем, жить будешь не как сейчас. И не заслуженный отдых это будет, не пенсия. Вот и всё, что могу сказать, зато не как цыганка надвое.
   - Привык уже, нельзя оставить как есть?
   - К смерти можно идти разными путями. Попробуй, спрячься на месяц. Кто знает?
   - Что вы всё о смерти и о смерти? – не выдержал мужчина и возмутился.
   - Так я одной ногой уже там!
   Гость незаметно положил на один из приборов несколько денежных купюр и направился к выходу. Он вдруг заспешил. Предстояло многое сделать до полёта.
   - Что, торопишься в новую жизнь? – старик не выдержал и съязвил. Но посетитель уже не слышал - закрыл дверь.

   Было ясно, что население планеты неразумно: пользовались огнем, но не могли разводить, лишь поддерживали; транспорт не имели даже простой и переговаривались какими-то воплями и улюлюканьями.
   Космонавты долго наблюдали за жизнью двух поселений. Вывод сделали не сразу.
   Аборигены жили как муравьи: копошились молча, куда-то уходили, приносили убитых животных. Когда шёл дождь, дружно прятались в шалаши, сделанные в форме снопов, правда, большие.
   - Удачная экспедиция! - подвёл итог командир, - планета пригодна для жизни, зелёная, воды полно, и конкурентов нет. Местное население чуть умнее термитов. И то – вопрос.
   Никто не ответил: зачем оспаривать очевидное?
   Возвращались к кораблю не спеша и довольные: задание выполнено и скоро домой.   
   Прохладный лес был наполнен звуками: пели птицы, перекрикивались какие-то животные. Открывшаяся панорама после выхода из леса заставила всех замереть. Космонавты встали как вкопанные.
   Летательный аппарат лежал на боку, и вокруг него копошились аборигены. Наверху несколько туземцев стучали по корпусу огромными булыжниками и дубинками.
   - Дверь пытаются открыть, - сказал в изумлении инженер, - зачатки разума всё же есть.
   - И корабль умудрились завалить, - отметил командир и схватился за бластер. – Все за мной.
   Мужчины переключили оружие на шумный режим и понеслись вперёд, крича и стреляя. Вопли, усиленные грохотом, заставили варваров оглянуться на источник шума.   
   Капитан сделал несколько выстрелов по деревьям у корабля. Те дёрнулись, словно их встряхнули, и начали валиться. Огромные, могли раздавить. Аборигены завопили и в панике рванули прочь. Они неслись не оглядываясь, а командир стрелял вслед, но не по ним, а по деревьям около бегущих. Растения падали по сторонам и даже впереди. Убегающие в панике шарахалась из стороны в сторону, а он всё не мог успокоиться.
   - Шеф, хватит, они удобрили уже всю округу, поверь, не вернутся. И мы рискуем задохнуться от вони, – кто-то из экипажа решил остановить командира.
   - Посмотрите на их работу. Что теперь делать будем? – офицер спрятал оружие и сам уставился на нелицеприятную картину.
   Корабль лежал на боку, уткнувшись носом в дерево. Опрокинутая махина представляла жалкое зрелище – была похожа на поверженного зверя, который до последнего момента сопротивлялся, но сил не хватило. Две из четырёх лап, на которые опускался корабль, подтверждали это, запрокинувшись вверх.
   Мужчины окружили транспорт и разглядывали следы трагедии.
   Дверь корабля находилась высоко, и до неё аборигенам не удалось добраться. Решили свалить монстра. Видно было, что подкопали две лапы. Ямы росли, худеющие столбики почвы под опорами не выдержали тяжести и рассыпались. Летательный аппарат опрокинулся, придавив нескольких копателей. 
   - Это землекопы или планетокопы? – спросил штурман, разглядывая голые ступни, торчащие из-под корпуса корабля.
   - Это погибшие идиоты, - ответил капитан. – И я вижу единственный способ поднять корабль: нам тоже придётся копать. Выроем котлован, чтобы корабль сполз в него. Инструмента достаточно. Сколько мы отсутствовали?
   Инженер понял, что имеет в виду командир, ответил:
   - Копали они не больше двух недель. Их много, рыли по очереди. А нам….
   - А нам технику при таком наклоне не вытащить, тоже вручную мучиться, но лопатами. И надеюсь, никто не погибнет. Продумай нюансы. Все живы?
   Капитан оглядел космонавтов, и лицо его удивленно вытянулось.
   - А где лейтенант?
   Офицера не было. Не было около ракеты, не оказалось и в ближайших окрестностях. Космонавты запаниковали, и тревога скоро перешла в твёрдую уверенность, что с коллегой что-то случилось. Поиски прекратились, когда начало смеркаться.
   Пропавший был пожилым человеком. Он всю жизнь прослужил в лейтенантах. Это был его последний полет – подкрался пенсионный возраст. Ни один командир не решился выдвинуть его на повышение, потому что офицер был безынициативным, тихим. А командиров на его веку сменилось много. Лейтенант был исполнительным, умным, но ни один человек не смог бы представить его начальником.
   - Он был одиноким! - сказал штурман, когда космонавты укладывались спать на стене, ставшей полом.
   Решили спать все вместе в кают-компании. Необычное место, небольшой угол наклона и богатый на события день не располагали к быстрому засыпанию.
   - Он не хотел идти в отставку! - продолжил мысль инженер. Но вдруг сменил тему. – А под нами трупы местных жителей. Интересно, сколько их?
   - Заткнитесь! - взорвался капитан. – И без вас тошно. Завтра двое продолжат поиски, а остальные начнут копать. Следующей ночью дрыхнуть будете без задних ног.
   Космонавты долго ворочались, пока заснули.

   Лейтенант отстал от группы задолго до того, как космонавты обнаружили нападение на корабль. Он любил бродить по лесу: тишина располагала к размышлениям. Подумать было о чём. Всего ничего оставалось до одиночества среди полузнакомых людей, до пенсии. От грустных мыслей отвлекли отзвуки выстрелов. Офицер побежал, понял, что коллеги нарвались на неприятности. Впереди раздался треск веток, и на него выскочили туземцы. Они опешили, но быстро пришли в себя. Оторопевшего мужчину схватили, прикрутили как животное к жерди. Через несколько минут четверо аборигенов тащили пленника: двое спереди и двое сзади. Движения их были выверенными, заученными. Он соображать начал, что происходит, лишь раскачиваясь на шесте в такт с шагами идущих. Ноги и руки заныли от верёвок, но жаловаться показалось глупо.
   До цели добирались долго: носильщики менялись несколько раз, чтобы не сбавлять темп. Несколько километров шли вдоль реки. Она круто свернула к опушке, где, как грибы, выросли большие травяные шалаши. Это было не то поселение, за которым наблюдали космонавты.
   «Вот и всё, - подумал офицер. – Сегодня будет праздник, знатную закуску приготовят вечером. И жить мне осталось…. Чёртова цыганка! Старик хоть не врал, пугая смертью!»
   Пленника опустили около самого большого соломенного домика. В него вошли три туземца.
   Тело перестало натягивать веревки, и боль отпустила.
   В шалаше что-то происходило, потому что раздавались выкрики.
   «Решается моя судьба, - подумал космонавт. – Почему так долго?»
   Но решалась не только его судьба, он понял это, когда туземцы выволокли связанного мальчика. Его подтащили к кострищу и начали тыкать лицом в золу. Потом привязали к обгоревшему столбу и быстро обложили ветками.
   Два аборигена заученными движениями скрутили факелы и повернулись к третьему. Тот вытянул руку в сторону леса, и пара скрылась в нём.
   Мальчик заплакал. Слезинки покатились по щекам, пробиваясь сквозь черноту сажи. Следующим было проще, катились быстрее. Приговорённый к сожжению плакал и шмыгал носом.
   «Э, брат, да ты подарил мне день-полтора жизни, - подумал лейтенант. – До завтрака точно доживу, а может, и до обеда. – Он шутил, разговаривая сам с собой. - И переводчика не надо, чтобы понять: не уследил ты за огнём – погас. Гонцы побежали к соседям «прикурить». С «монетой» побежали, наверняка. А тебя, чтоб другим неповадно было…»
   Лейтенант всё ещё не верил в происходящее.
   Вдруг вспомнили про него. Из шалаша вышел старик, подошёл к поверженному пленнику и уставился невидящим взглядом. Губы его что-то шептали, лицо сморщилось, но такое продолжалось лишь несколько секунд. Глаза вдруг приняли осмысленное выражение, он опустился и потрогал комбинезон космонавта. Поднялся и недвусмысленным жестом дал понять, что желает одежду пленника.
   Космонавта развязали. Он встал, массируя отёкшие руки. Шальная мысль пришла в голову. Лейтенант свистнул, как свистел в детстве, гоняя голубей. Все уставились на него, а мужчина воздел руки вверх, покрутил кистями, словно предупреждая, что покажет фокус. И показал: достал зажигалку и зажёг. Огонёк поплясал некоторое время и погас - газ нужно было беречь.
   Фокусник прихватил хворост под мальчиком, перетащил подальше и поджёг. Огонёк заметался, потрескал сухими листьями и перебрался выше. Скоро заполыхал костёр.
   Лейтенант решил продолжить спектакль. Вернулся к ребёнку, вытащил нож, вновь задрал руки и нажал кнопку. Лезвие выскочило, щёлкнув. Всеобщий выдох, последующий за этим, мог означать и удивление, и восхищение. Разбираться было некогда. Мужчина разрезал верёвки и потянул приговорённого на себя, уводя от кострища.
   Поражённые туземцы молчали. Молчал и лейтенант. Он чувствовал, что чего-то не хватает, что нужно ещё что-то сделать, какой-то мазок, чтобы картина стала законченной. И он догадался: подошёл и вручил нож и зажигалку старику.
   «Неужели я не стою этих побрякушек? – подумал он. - Здесь такое должно цениться».
   Мужчина не мог предположить, что кроме ножа с зажигалкой заберут и его - не отпустят.

   Лейтенанта искали всё время, пока устанавливали корабль вертикально. Искали ещё два дня, когда тот уже стоял в огромной яме.
   - Всё! - объявил капитан вечером. – Как ни печально, но пора улетать. Мы сделали, что могли. В конце концов, у него бластер и светлая голова. Живности здесь полно, как и воды. Когда-нибудь мы прилетим сюда. Не мы, так кто-нибудь другой. Такую планету у нас не пропустят.
   - Нет у него бластера, командир, - инженер сказал и отвёл глаза, - не брал с собой, чистоплюй.
   - Ну и что? Он голыми руками сделает больше, чем кто-либо с оружием. Хорошую школу выживания прошёл.
   Офицер не мог знать, что лейтенанта взяли в плен, что фокусы его понравились. И тем более не мог предположить, что больше ни они, ни другие космонавты сюда не прилетят, потому что планету посчитают занятой. Именно тот факт, что аборигены сумели опрокинуть корабль, будет решающим доводом: комиссия посчитает их разумными существами.
   Жителям предстояло самим развиваться, без чужого вмешательства.
   Лейтенант станет врачевать, изучать местные травы. Сам не заметит, как начнёт учить аборигенов языку, чтобы легче было общаться. Придёт время, когда будет любоваться вместе со всеми первым срубом, поставленным сообща. И признается себе: «Предсказал старик необычную жизнь и не ошибся. Но почему так радостно на душе? Может, в этом моё предназначение?»

                *****