Путь Феникса. Глава 1

 
                Глава 1.
 День в Раилге начинался скверно. Ранее утро не предвещало хорошей погоды, как обещали верховные жрецы, будет ливень и гроза. В Саргоне было поверье, что гроза сулит утрату имущества, а молния того хуже – смерть. В Саргоне было много поверий и примет, что являлось следствием смешения культур народов, живущих в этом северном государстве.
Раилга – один из самых знаменитых торговых центров Саргона.  Раилга – город с множеством мануфактур, торговых домов, гостиниц и рынков. Здесь можно было приобрести товар, который вы не найдете в других точках мира. Конечно же, здесь ещё процветали и увеселительные заведения – кабаки, кабаре и казино. Основные доходы в казну государства от Раилги шли за продажу горячительных напитков, наркотиков, продажу драгоценностей, дорогой элитной одежды, а также от богатых, ищущих развлечения, иностранцев. Город Раилга, «жемчужина Саргона», не спал никогда - ни ночью, ни днем, ни утром. Большинство заведений работало круглосуточно, в любую погоду и при любых условиях.
Один из самых шумных кабаков города под названием «В гостях у пьяного соседа» нынче пустовал. Серый холодный туман сочился сквозь двери и окна, неохотно уступая мерцанию восковых свеч на круглых дубовых столиках. Бармен устало протер веки, ведь довольно шумная ночь позади, в которую, как всегда, не обошлось без драки. А где происходит драка, появляется городская стража, которая тоже непрочь подвыпить, а потом наказать изрядными ударами дубинок неудачливых драчунов.
 А бармену что? Для бармена всё это работа – отмывание стен и столов от крови, починка мебели, обдирание последних наличных с виновных в драке за ремонт кабака. Бармен изредка негромко поругивающийся, оттирал лакированные доски от грязных следов сапог и ставшей уже багровой крови.
Бармен, человек крупного телосложения и высокого роста, проще говоря, великан, на корточках драил старые полы. Вдруг открылась входная дверь и в образовавшуюся между дверным косяком и самой дверью щель, было видно прыщавое небритое лицо мужчины 30-35 лет. Он, увидев, что бармен занят, даже не извинившись, прошел в помещение и нагло усмехнувшись, сел за один из столиков. Бармен,  нахмурив густые рыжие брови, спросил:
-  Что тебе нужно?
Прыщавый мужчина изобразил некое подобие улыбки, проговорив:
- Я того, пришел так сказать перекусить чем-нибудь съестным. Тащи все, что у тебя осталось в печи.
Бармен уже завершал уборку, он процедил что-то вроде – «черт их сожри», оглядел незнакомца, хотя он быстро понял, что его ранний гость никто иной, как работорговец по прозвищу Саранча. И  действительно, своей неприятной внешностью и непропорциональной фигурой, мужчина напоминал это насекомое. Саранча я вился в кабак с символичным названием не один. Неуклюже рядом с ним стояла девочка, приближающаяся к тому моменту жизни, что бы стать девушкой, но видимо голод и нехватка ухода не давали стать ей взрослее, так как организм был изнеможен. У девушки были коротко стриженные рыже-белесые волосы, пряди которых спадали на тонкую шею девочки. Девочка была очень худа и бледна, она даже выглядела младше своих 14 лет. Глаза малышки были размером с крупные вишни и при свете пламени свеч оказались ярко-карими, а не черными, какими казались в сумерках. Одета девочка была, прямо говоря, в лохмотья, но и многострадальное от побоев тело девочки не выглядело лучше одежды. Бармен тяжело вздохнул, такие обнищалые дети-рабы в Раилге не были редкостью. Обычно такие дети были смирны и неразговорчивы, а свет в их глазах давно потух. Бармен бы не стал задерживаться взглядом на этой бедной юной рабыни, если бы не увидел в её глазах силу и противостояние прыщавому ублюдку, торговцу людьми. Ещё ни разу бармен не видел в глазах рабов такой огонь, такое бунтарство! Девушка смотрела не мир огромными чистыми свободолюбивыми полными неисчерпаемой энергии глазами. Откуда у неё было столько мужества, после всего, что она перенесла? Она знала и боль, и унижение, но всё это не сломило её гибкую душу, а лишь укрепило. Девочка спокойно и равнодушно глядела на своего хозяина, сжав свои маленькие детские ручки в кулачки. Саранче было неприятно смотреть в эти странные пылающие пламенем силы глаза, ему казалось, что эти глаза способны загипнотизировать. Саранча побаивался своей подопечной, ему не терпелось продать на ярмарке рабов девочку и, наконец, забыть о взгляде этих глаз. Бармен, не увидев в девочке ничего враждебного, улыбнулся ей, за что узрел улыбку на смуглом лице. Бармен любил детей, у него самого была маленькая дочь. Прыщавый мужчина обратился к великану:
- Что застыл? Иди, неси еду, заплачу за поспешность сверх цены!
- А что вам угодно отведать? Остались копченые окорока курицы и картофель с грибным соусом, осталась сельдь и анчоусы, остались пирожки с капустой.
- Хм, в первую очередь тащи пива…одну, нет две кружки!  Потом тащи курицу и картофель, тащи пирожки…ну вроде достаточно. Только разогрей еду хорошенько, но так что бы не обжечься! Понятно?
- Будет выполнено, милсдарь.
Великан поспешил удалиться на кухню, и там загремели тарелки и ложки, бармен выполнял свою работу спешно, но профессионально, через 10 минут горячая и ароматно пахнущая еда стояла на столике перед Саранчой.
Девочка произнесла довольно громким и звонким голосом, который запросто мог петь прекрасные романтические песни и баллады на сцене театров. Но рабов не брали в артисты, рабам нудно было работать, а не заниматься всяким лицедейством. Девочка сказала:
- Я тоже хочу, есть, господин, я не ела уже два дня. Что бы продать меня подороже, я думаю, вам выгоднее будет выдать меня за более физически сильную, а то меня ноги не держат уже.
Саранча потер потный лоб в раздумье. Кормить девочку ему не очень то, и хотелось, однако невольница была права.
-Ну ладно, то, что не доем, отдам тебе…

Саранча уже доедал свой завтрак, оставив девочке несколько горсток еды, смачно рыгнул, развалившись на стуле. Малышка что бы не смотреть на  этот «праздник живота» Саранчи, отошла к окну, пытаясь разглядеть пустынные улицы сквозь густой туман, переключив внимание на городские пейзажи, девочка отвлеклась от чувства ненависть и голода. Душа её наполнилась умиротворением и леностью, спокойствие и равнодушие к происходящему вокруг обволакивали её разум, как этот туман. О тумане здесь ходили легенды, и не зря; туман в Раилге был необычным, он оказывал разного рода влияние на людей. Он мог лишить рассудка, свести с ума, воспалить больные фантазии, которые каждый тайно прячет в своей голове. Но он мог и спасать, укрывая под пологом своим ищущих защиты людей.
 Саранча подозвал к себе рабыню:
-Иди, жри, мартышка человекообразная, только смотри, что бы ни крошки не осталось.
Рабыня Дарина тут же набросилась на крохи еды, которые ей оставил работорговец. Она даже не чувствовала вкус еды, она просто глотала не пережёвывая. Конечно же, после долгих дней голода, нельзя так быстро есть, но разве тогда понимала это она? Ей казалось, что живот её болит просто так, а в глазах мутно только потому, что она часто смотрит на свет мерцания свеч. Мир для неё был сужен до маленькой шкатулки её хрустальных чувств. Когда Дарина доедала последнюю ложку еды, Саранча обратился к бармену:
-Мужик, вот ты работаешь тут ни один десяток лет, объясни мне, почему здесь так часто бывает туман.
Бармен отложил все свои дела и утомленно посмотрел на своих посетителей:
-Этот туман – волшебный. Около двух сотен лет назад родилась в этих краях чародейка, в дальнейшем ставшая одной из Великих. Она умела творить невероятные, необъяснимые вещи, на которые не способен не один из нынешних магиков. Сила её была в бессмертии…
-В бессмертии? Но должно быть она уже умерла?
Бармен хмыкнул и убрал пустые кружки пива со стола:
-Вот сукины дети – сначала вопрос задают, а потом даже не хотят на него ответ выслушать. Не хочешь слушать - не слушай, вообще тебя сюда никто не звал, кобылья ты башка! Даже эта грязная раба слушает меня внимательнее, чем ты.
И действительно, юная рабыня настороженно прислушивалась к словам рыжего великана. Прыщавый ублюдок снова громко рыгнул:
 -Нет, почему же, мне интересно. Люблю я сказочки, рассказывай дальше.
Бармен потупил взгляд, у него пропало всякое желание что-либо рассказывать. Девочка подошла к бармену и тихим голосом проговорила:
-Прошу, господин, расскажите, что было дальше.
Это немощная худая девочка вызвала жалость у рыжего великана, у него была тоже маленькая дочь. Он прокашлялся и продолжил:
-Ну ладно, слушайте. Как я говорил, чародейка была бессмертна, хотя, сотни раз была на краю пропасти жизни, около бездны смерти. Смертные её боялись, пытались сжечь,…Она не погибала, но потеряла веру в людей и уехала из этого города, куда то далеко, долго о ней не было ничего слышно. Через 19 лет пришла весть, что она ушла за Порог. Но она ушла сама, добровольно, как говорили сплетники, она ушла за Грань вслед за своим любимым. Она обещала, что никогда не покинет его, и она выполнила своё обещание. Это были времена, когда честное слово что-то стоило, не то, что сейчас…скверное время.
Дарина засияла от восторга от услышанного, она давно не слушала таких красивых легенд. Раба любила красоту, но не фальшивую, а искреннюю, которая пробуждала к себе любовь в каждой клеточки человеческого тела. Даже прыщавый умолк, хотя и слушал со скептическим настроением. Бармен продолжал, выдержав маленькую паузу:
-С тех пор, как она ушла, появился этот туман. Ещё при жизни туман был символом этой чародейки, Кивиллы. Иногда можно увидеть в тумане высокого беловолосого мужчину рядом с ней. Он и есть возлюбленный Кивиллы. Говорят, когда сгущается туман, они занимаются любовью…
Девочка, прикусив губу, от душевного воодушевления спросила:
-Так, значит, они могут видеть нас?
-Могут малышка, Кивилла следит за всем, что творится в мире, но особо часто бывает в Саргоне. Туман за окном говорит о том, что она сейчас рядом, а то, что он серый означает то, что она сейчас одна и в плохом расположении духа.
Прыщавый рассмеялся, после недолгого молчания:
-Фигня это всё, вся ваша легенда, это просто смешно! Я не верю в этот бред на уровне пьяного ежика.
-Когда туман забвения, наследие Кивиллы, коснется твоей жизни, ты ещё попомнишь свои слова.
-О, напугал, ты меня мужик. Ха-ха, буду я бояться тумана, как же!
-Ну, посмотрим.
- А пока своими глазами все это не увижу, это будет оставаться для меня маразмом.
Девочка со счастливой улыбкой, задумчиво теребила рыжие кончики своих волос. Саранча больно щелкнул её по носу:
- Ох, мартышка. Достала она меня! - торговец обратился к бармену – мало того, что хитрая и свободолюбивая до мозга костей, ещё и неудачливая. Поверишь ли, ни в один из публичных домов её не взяли.
-Так ещё маленькая она, чтобы такими делами заниматься.
-Маленькая? Ей уже 14 лет, моя покойная матушка в её года меня родила.
-Потому и покойная, не хорошо это, не хорошо. Нечего молодой девочке на рынке женских тел делать. Я против такого.
-А я не против, мне за это денежки в карман сыпятся - ублюдок Саранча хлопну себя по карману, по звуку там было очень много золотых монет.
-Похоже, у нас получается разговор слепого с глухим.
-Довольно мне болтать, заболтался. Нужно искать господина для этой дурынды. Идем…
Подопечная Саранчи встала со стула и пошла на выход. Саранча небрежно кинул на стол горстку золотых монет:
-Спасибо за завтрак, бармен. 

И вот, день наполнился не только влажным серым туманом, но ещё порывистым ветром и мельтешением людишек, спешащих по своим делам. Все было, как должно было быть, ничего нового этим днем не происходило. Всё происходящее вокруг входило в рамки обыденного существования города. В Раилге часто было пасмурно и дождливо, вот и сегодня начинался дождь. Тучи густыми сине-фиолетовыми охапками кучковались на смутном небе, предвещая холодный ливень. Ливни в торговом городе в разгаре лета, мягко говоря, были нелюбимы горожанами. Во-первых, часто повторяющийся ливень губил урожай, во-вторых, под холодным ливнем можно быстро простудиться, а в-третьих, водосточные каналы с трудом справлялись с большими потоками воды.
Саранча, недовольно хмурясь, смотрел на небо, но промолчал о своем недовольстве погодой. Ворчать, не было принято в Саргоне. Маленькая босая Дарина неуклюже и грубовато шагала по грязной мостовой. Прохожих не очень то интересовала девочка, и они зачастую даже не замечали её, случайно толкая из стороны в сторону, как тряпичную   куклу.  Дарина не обижалась на эти толчки, которые её, иногда даже валили с ног, она принимала их как должные, она привыкла, что её толкают, привыкла, но не смирилась, просто терпела. Терпения было залогом стабильности у рабов. Но когда терпение смешивалось со смирением, раб терял себя как личность, он становился машиной подчинения. Этого больше всего боялась Рина, она не хотела стать такой же безвольной и бесстрастной, какой была её мать. Родители девочки были самыми обычными рабами, они почти не воспитали её, единственное, что они твердили - «Терпи и все наладится». Вот и научилась терпеть девочка, научилась на всю свою жизнь. Однажды мать рассказала, что дед Дарины пытался разжечь восстание рабов, но оно было быстро подавлено властями Саргона, ввиду того, что восстание было неважно подготовлено и имело маленький успех среди свободных горожан. Деда четвертовали, его сообщников повесили, и рабы надолго потеряли желание бороться за свою независимость. Мать говорила, что Рина пошла характером в него. В этом и была крупица правды, кто знает, жажда свободы у девочки была ли наследием предков или же даром Богов.
Впереди, по заезженным мостовым и улицам уже во всю ходил простой люд, богатые предпочитали в большинстве своем спать до полудня. Саранча посматривал под ноги, что бы избежать луж. Рина так же старалась избегать холодных грязных пробоин в дорогах, место которых сейчас заняла вода. Так и простудиться не мудрено, хотя, кого волнует жизнь рабы, она как родилась вещью, так ею и помрет. Вот словно испод земли выросли черные резные ворота, за которыми располагалась ярмарочная площадь. Минув их, прыщавый мужчина весомо толкнул девочку к шеренге рабов, где стояли порабощенные представители многих рас, например – люди, совсем недавно изловленные из морских недр, голубокожие дети Дагона, зеленые дриады и остроухие эльфы. В этом стройном и разномастной ряду взрослых рабов, Дарина почувствовала себя чужой. Не вписывалась она в большинстве кампаний. Однако, близ стоящий голубокожий сын Дагона  приветливо и печально улыбнулся ей. Когда она посмотрела на него, ей стало не по-себе, она впервые видела представителя морского народца. Редкие, но острые капли холодной воды хлестали по его мощному лицу и шее. Но во время ливней он чувствовал себя прекрасно, жабры за ушами, вздувались, вбирая в себя капли воды. Его крепкое жилистое тело возвышалось над фигурами других рабов. Когда Саранча отошел поболтать к другому торговцу, голубокожий заговорил с девчушкой:
 -Привэейт, каак тэйбыя заавут?
Девочка, побледнев от испуга, долго молчала, но потом всё же ответила:
 -Меня зовут Дарина. А вас?
 -Дэймаайриаан.
 -Демайриан?
 -Даа…
 После небольшой паузы девочка произнесла:
 -Приятно познакомиться.
Зелено-серые глаза представителя водяного народа приветливо глядели на Дарину. Как подумала юная раба, судя по акценту, был рожден вольным, но, видимо, потом община детей Дагона была загнана на сушу и порабощена. Такое обращения е детям природы было не редкостью в эти дни. Жажда наживы брала верх над разумом, жестокость над благодеянием. Рабов в Саргоне в четыре раза было больше чем господ. Однако, численное превосходство не позволяло рабам разжигать восстания и противостоять гнету власть имущих. Рабы не знали грамоты, не знали рунописания, следовательно, не  могли без средств связи и возможности передачи информации на физических  носителях разжечь анархию. Любые разногласия с властью жестоко наказывались, борцов за независимость уничтожали огнем и мечом. Бесплатная рабочая сила преумножала средства казны и родовитых людей.
Даже прыщавый ублюдок Саранча считался человеком благородного происхождения, он был представителем весьма знаменитой фамилии купцов первой гильдии. Саранче было дозволено очень многое – убивать своих рабов, приобретать частные организации и землю, не уплачивать налогов государству. Вся тягота налогов лежала на плечах рабов, а не господ. Труд рабов неограниченно использовался, от чего немало из них гибли от непосильных физических нагрузок. Что решит сделать с рабом господин, то и сделает, то с и не вольным будет.
Мужчины-рабы загибались на стройках и заводах, женщины-рабыни имели успех в сфере сексуальных услуг, в качестве нянек, кухарок и швей. Однако жизнь невольников одинаково была нелегка. Рабы не верили в принятых религиозной реформой божеств – Семи Волшебных Зверей Мироздания, для них хозяева были богами в человеческом  обличие. Таково было положение общества в эти сложные века.
Демайриан грустно улыбался холодному ливню, который напоминал ему родную фауну. Дарина окончательно замерзла и ныне её мысли были заполнены лишь тем, как бы скорее согреться. Стучащие от холода зубы девушки вторили ритму стучащих о железные крыши капли дождя. Получалась своеобразная музыка скорби природы и ребенка.
На ярмарку рабов вывели молодых женщин плотских утех предназначения. Те были вульгарно одетыв полупрозрачные куски ткани, которые с трудом скрывали самые заветные места женского тела. В свои неполные четырнадцать лет Дарина  с трудом понимала, для чего именно нужны эти женщины.
Саранча похотливо облизнул губы:
 -Ууу, какие пожаловали! Можно пощупать товар, а?
Хозяин распутных девиц бесстрастно произнес грубым монотонным голосом:
 -Ради забавы щупать нельзя, только с условием, что совершишь покупку.
Саранча сплюнул на землю:
 -Ничего-ничего! Вот продам эту дурынду-мартыщку и обязательно возьму себе одну из этих цыпочек.
 -Вот когда появятся деньги, тогда и будешь щупать, а пока лапки в пустые свои спрячь.
 Прыщавый небритый хозяин Дарины фыркнул. Ливень к тому времени уже прекратился, разукрашенные черным угольком глаза путан намокли от недавно прошедшего дождя и краска испачкала их смазливые личики, что выглядело довольно забавно. Дарина шепнула Демайриану:
-Какие они смешные!
Демайриан неодобрительно посмотрел на будущих наложниц:
 -В наайшей общийне нейт тааких бэйстыебных жейнщин! Каак ейто отвраатийтельно!
 -Молчите, рабы! – цыкнул жирный потный торговец. Саранча одобрительно осклабился. – Сейчас придут покупатели. Перед благороднейшими господами рабам велено молчать и не глядеть на них.
И, верно, ворота ярмарочной площади раскрылись и в торговые ряды устремилось множество людей. Здесь были в такие неприятные типы как Саранча, были люди и поприятнее. Особое внимание завлекли люди в повозках и колясках, которые тащили на своих спинах шустрые подтянутые рабы. Одна из таких колясок остановилась и рядом с Демайрианом. Коляска была похожа на маленький домик с крышей, окнами и дверцей. Обшитая золотым шитьем черная дверца приоткрылась и превым, что удалось Дарине узреть, это была холеная стройная ножка в сапоге с высоким каблуком, но на тонкой подошве. Вслед за ножкой последовала и не менее изящная ручка госпожи, Саранча ей подал руку, помогая как можно аккуратнее минуя грязные  лужи, встать на землю. Госпожа встала в полный рост.
 Таких породистых и белых лиц Дарина ни разу в жизни не видела. Этот острый подбородок и высокий лоб, очевидно, формировались поколениями, что бы приобрести столь безупречный вид. Белая кожа светилась в свете восходящего из-за туч солнца. Скулы были под покровом нежно-розовых румян,  веки украшали сиренивые тени.    Тонкие губы бантиком обрамляла подводка красного карандаша, но сами губы были не накрашены и пылали природным цветом.
Благородная госпожа осмотрела шеренгу рабов, Саранча нервно мял запястья своих рук, он прекрасно понимал, что выбор женщины может сыграть большую роль в сценарии развития событий сегодняшнего дня. Женщина была по происхождению богатой графиней, вдовой покойного графа Леера. Твердость походки молодой госпожи показывала всю серьезной её намерений. Да, совершенно верно, госпожа Леер собиралась сделать покупку.
Среди длинной шеренги рабов она искала девушку 12-17 лет, желательно, неприметной внешности и невысокого роста, обязательно услужливую и терпеливую. Взгляд госпожи Леер остановился на Дарину, которая неплохо подходила под роль тихой служанки. Мысли госпожи Леер были таковы: «Совсем юная, ещё девочка. Это хорошо, значит, будет меньше проблем. Однако волосы рыжие, хм…это задачка, у рабов не должно быть яркой внешности, волосы можно ещё остричь или убрать под шапку. Но лицо…черты правильные, глаза большие и пылают, словно пламенем…годика через два будет сложновато затушить пламя этих глаз в обрамлении прекрасного лица. Сложный выбор, но лучшей кандидатуры я сегодня, скорее всего, не найду».
Дарина почувствовала пристальное внимание к себе покупательницы. Девочка дрожала от холода и боялась даже поднять глаза на госпожу, но госпожа Леер не отходила от юной  рабыни, размышляя над тем, делать ли покупку или нет. Женщине стало жаль продрогшую до мозга костей Дарину. Элементарная теплая искренняя жалость к девочке помогла сделать этот нелегкий выбор. Госпожа Леер прежде, чем огласить свое решение работорговцу, спросила у Саранчи:
-Что она умеет? Где она работала до сегодняшней ярмарки рабов?
-О, это трудолюбивая умелая рабыня. До сегодняшнего дня она была помощницей прачки в доме господина Клар, вы ведь знаете какой это строгий и придирчивый господин. Ещё она неплохо готовит и хорошо следит за порядком в доме.
-Порядок в доме? Что ж, действительно недурно, что она умеет поддерживать порядок. Сколько стоит приобретение столь полезной вещицы?
Дарина стрельнула глазами на господ, как и любому психологически-нормальному человеку ей не нравился статус вещи, игрушки власть имущих. Вещь! Человек не может быть вещью, потому что все люди живые существа, умеющие думать, размышлять , чувствовать. Эти качества присуще всем - и рабам, и господам.
  Для Дарины было сложно понять, почему существуют столько огромная разница благосостояния и прав между людьми равного племени, рода и происхождения. Девочка ничего не знала о законах устройства общества. Она не знала благ образования, это ей, как рабыне, было практически недоступно. Мысли Дарины были отрешены от действительности мира, Рина, как и подобает молодым девушкам,  часто грезила о волшебных существах, которые ей являлись во снах. Там она летала над грешной землею, под покровом голубых небес, на неё ласково смотрели облака. Летали птицы, но они казались девушке братьями и сестрами. Птицы пели в облаках прекрасные сладкозвучные трели о любви и о свободе. А глас черного ворона твердил человеческим голосом: «Лети за солнцем. Не бойся высоты! Почувствуй свободу!» и она не боялась высоты, она не чувствовала ни боль, ни слабость, ни страх. В небесах она видела прекрасных драконов, летящих вдалеке, сильных соколов, белых журавлей. Но как только  наступало пробуждение в остатках сна, девушка падала в бездну, и даже когда Дарина открывала глаза, ей казалось ещё несколько секунд, что она все ещё падает в яму бесконечности, в черную зияющую дыру.
-Я беру её, ста золотых хватит, чтобы оплатить покупку?
Саранча засиял от счастья, того, что за эти и деньги он теперь сможет купить любую понравившуюся секс рабыню…даже самую дорогую. И что же эта бледнолицая увидела в оборванке? Но Саранча над этим вопросом задумывался своевременно. Он улыбнулся неприятной желтозубой улыбкой:
-О, да, разумеется, берите.
Леер в ответ на эту улыбку лишь холодно посмотрела на жалкого, хоть и благородного торговца. Ей было противно стоять рядом с такой мразью. Она бесстрастно протянула тугой кожаный мешочек, полный золотых монет Саранча нервно выхватил его из её рук.
Дарина неуклюже вышла из шеренги рабов. Демайриан шёпотом попрощался с ней. Госпожа Леер презрительно хмыкнула носом:
-Садись в мою коляску, раба, и осторожней…не запачкай сидения и обивку.
Дарина незамедлительно выполнила приказ. Обворожительная госпожа села напротив девчонки. Коляска тронулась с места.
Дарина смотрела вслед уходящим из вида бедненьким домам, грязным кабакам. Далеко,  на пустынных улицах белел жидкий туман. На время девочке показалось, что она видит в тумане всадника, а рядом с ним тонкую женскую фигурку. Это видение длилось секунды, Дарина моргнула, и образы людей растаяли во влажном воздухе.