Отблески Света

Написанно:  05.  07.  2010


Канна  сотни  раз  бегала  из  одной  деревни  в  другую  по  всевозможным  поручениям  и  никогда  прежде  так  не  боялась.  Но  одно  дело  бежать  днём,  когда  вокруг  светло  и  не  страшно,  и  совсем  другое  дело  ночью,  когда  корни  придорожных  деревьев  стараются  сбить  с  ног,  а  малейший  шорох  вызывает  бег  мурашек  по  спине.  Словно  стремясь  напугать  посыльную  пуще  прежнего,  едва  она  отправилась  в  путь,  луну  и  звёзды  заволокли  облака,  отдавая  мир  всецело  во  власть  тьмы.  Девушка  то  ускоряла  шаг,  то  вновь  замедляла,  вздрагивая  от  каждого  скрипа  веток  на  легком  ветру,  прижимая  к  груди  пустую  корзинку.
Сегодняшняя  ночь  не  походила  на  другие  ночи  и  знакомая  тропинка,  огибающая  древний  лес,  уже  не  казалась  такой  знакомой,  то  и  дело  под  ноги  попадались  рытвины  и  камни,  которых  прежде  тут  никогда  не  было  или  всё  это  была  лишь  игра  воображения  испуганного  подростка?
Древний  лес  служил  надёжным  ориентиром,  стоило  лишь  неуклонно  двигаться  вдоль  его  границы,  и  дорогу  можно  было  бы  найти  даже  в  кромешной  тьме,  вот  только  сам  лес  пугал.  Именно  сейчас  Канне  начали  вспоминаться  слухи  и  пересуды  о  пропавших  бесследно  несколько  лет  назад  детях,  о  разворованных  ловушках  охотников,  о  демонах…
–  Это  всё  сказки,  просто  сказки, – пробормотала  девушка,  стараясь  успокоить  саму  себя,  и  прибавила  шагу,  но  тут  же  споткнулась  о  древесный  корень,  буквально  метнувшийся  ей  под  ноги.  Не  устояв,  подросток  упала  на  едва  поросшую  молодой  травой  землю  и  выронила  корзинку,  которая  укатилась  куда-то  вперёд,  во  тьму.  Канна  потянулась  за  ней  и  вдруг  заметила  сбоку  от  себя  какое-то  призрачное  мерцание.  Позабыв  про  корзинку,  подросток  посмотрела  в  сторону  леса  и  увидела  отблески  огня,  разгоняющие  весеннюю  тьму.  Это  было  очень  необычно,  ибо  в  лесу  никто  не  жил  и  редко,  когда  люди  устраивались  там  на  ночлег,  предпочитая  пройти  ещё  немного,  чтобы  заночевать  на  окраине  леса  или  в  одной  из  деревень.
Нашарив  в  темноте  корзину,  девушка  поднялась  на  ноги,  отряхнула  подол  платья,  мысленно  вознеся  молитву,  что  сегодня  днём  не  было  дождя  и  не  придётся  отстирывать  с  одежды  грязь,  и  вновь  отправилась  по  тропинке,  но  уже  не  так  быстро  как  прежде.  Единожды  увидев  отблеск  огня  в  лесу,  взгляд  то  и  дело  возвращался  к  нему,  и  чем  дальше  Канна  продвигалась  вперёд,  тем  ближе  и  ярче  становился  этот  призрачный  свет.  В  один  момент  подросток  поняла,  что  проходит  совсем  недалеко  от  его  источника.  Отблески  превратились  в  мелькание  языков  огня  между  стволами  вековых  деревьев  и  в  довершение  послышались  какие-то  слова-напевы.
Остановившись,  Канна  загипнотизировано  уставилась  в  лес.  Какое-то  мгновение  девчушка  колебалась,  но  в  итоге  любопытство  взяло  верх,  и  она  шагнула  в  сторону  огромных  старых  деревьев.  Если  ступать  тихонько,  можно  безбоязненно  приблизиться,  что-то  подсмотреть,  что-то  подслушать  и  сразу  же  вернуться  назад  к  тропинке.  Ведь  нет  ничего  плохого  в  том,  чтобы  просто  узнать?
Стараясь  не  шуметь,  Канна  двинулась  в  сторону  света,  тенью  переходя  от  одного  дерева  к  другому,  прячась  то  за  хвойными  ветками  вековых  елей,  то  за  мощными  стволами  лиственных  деревьев.  Голоса  постепенно  становились  громче,  но  разобрать  слов  у  девушки  по-прежнему  не  выходило.  Свет  плясал  уже  совсем  близко  к  ней,  но,  как  ни  странно,  не  было  слышно  треска  горящих  поленьев,  а  напевные  слова  путники  будто  бы  пели  всё  тише  и  тише.
Канна  и  сама  не  поняла,  как  вышла  на  поляну,  где  весело  взвивался  к  ночному  небу  огонь  большого,  странного  костра,  который  ярко  светил,  но  не  совсем  грел.  Издали  он  казался  живым,  но  стоя  напротив  него  так  близко  он  выглядел  лишь  иллюзией.  Подросток  огляделась  по  сторонам  в  полном  недоумении  и  никого  не  увидела.  Нет,  пение  никуда  не  пропало,  оно  по-прежнему  разносилось  в  ночи,  но  оно  было  не  тут,  не  возле  этого  иллюзорного  огня-обманки.
Испугано  вздрогнув,  девушка  попятилась  прочь,  намериваясь  как  можно  скорее  вновь  вернуться  на  тропинку,  с  которой  столь  неосмотрительно  сошла.  Но  голоса  вопреки  желанию  Канны  не  стали  отдаляться,  даже  напротив  они  пошли  за  ней  следом  и  вдруг  стали  раздаваться  со  всех  сторон.  Пение  усилилось,  сделалось  более  чётким,  и,  наконец,  стали  слышны  слова:
–  Зима  прошла.
–  Снега  сошли.
–  Мы  голодны.
Подросток  задрожала  и  стремглав  бросилась  в  сторону,  где,  как  она  помнила,  должна  была  находиться  спасительная  тропинка.  Но  не  успела  она  сделать  и  нескольких  шагов,  как  прямо  перед  ней  из-за  ели  выступила  высокая,  стройная  фигура  в  красивейшем  одеянии.  По  красной  юбке  буквально  бегали  искусно  вышитые  золотые  лисицы,  а  столь  же  красная  рубаха-блуза  была  сплошь  покрыта  непонятными  письменами.
Взгляд  Канны  метнулся  выше  и  натолкнулся  на  маску,  выполненную  в  виде  вытянутой  вперёд  морды  хитро  скалящейся  лисицы.  Всё  что  можно  было  различить  из-под  маски  –  глаза,  странные  золотые  глаза  с  вертикальными  зрачками,  не  мигая  смотрящие  на  девушку.  Подросток  попятилась  и  неожиданно  заметила  сбоку  от  изумительной  юбки  ярко-рыжий  хвост  с  белым  кончиком.
–  Маленькая  девочка  в  гости  к  нам  пришла, – напевно  произнесла  незнакомка.
–  Вкусная,  сладкая,  нежная  она, – тут  же  вторил  ей  второй  женский  голос,  раздавшийся  из-за  спины  девчушки.
Канна  стремительно  развернулась  и  обнаружила,  что  из-за  расположенного  всего  в  метре  от  неё  дерева  выходит  ещё  одна  высокая  фигура  в  пурпурном  свободно  ниспадающем  одеянии  с  замысловатой  серебристой  вышивкой.  На  лицо  второй  незнакомки  также  была  надвинута  маска  лисицы,  но  эта  лисица  не  хитро  смотрела  на  перепуганную  девчушку,  а  скорее  голодно  скалилась.
Затравлено  бросая  взгляд  то  на  одну,  то  на  другую  женщину,  девчушка  попятилась  разом  от  них  обеих,  но  лишь  затем  чтобы  натолкнуться  спиной  на  третью  незнакомку.  Склонив  маску  оцепеневшему  подростку  прямо  к  уху,  она  напевно  произнесла:
–  И  не  только  голод  на  охоту  зовёт.
–  Пожрём  не  только  мясо, – согласилась  с  ней  женщина  в  пурпурных  одеждах.
–  Оскверним  мы  плоть, – со  смешком  добавила  первая  незнакомка,  неспешно  приближаясь  к  совершенно  неподвижной девчушке.
Стоящая  позади  Канны  женщина  склонилась  ещё  ниже,  одной  рукой  обёрнутой  жёлтой  тканью  с  синими  символами  властно  обняла  подростка  за  талию,  а  второй  потянула  вверх  свою  лисью  маску,  застывшую  в  издевательской  усмешке.  Мгновение  спустя  и  без  того  широко  распахнутые  глаза  девчушки  стали  попросту  необъятно  круглыми,  и  она  потеряла  сознание.
Пришла  в  себя  Канна  только  на  следующий  день,  совершенно  одна,  лёжа  на  траве  в  тени  могучего  дерева,  неподалёку  от  родной  деревни.  Со  смешанными  чувствами  она  ощупала  саму  себя,  будто  не  веря,  что  невредима.  Даже  одежда  была  цела,  а  события  прошедшей  ночи  при  свете  солнца  казались  такими  далёкими  и  настолько  странными,  будто  страшный  сон.  Всё  ещё  не  до  конца  прейдя  в  себя,  Канна  поднялась  на  подрагивающие  ноги,  подхватила  корзинку,  намериваясь  отправиться  назад  в  деревню  с  повинной,  и  вдруг  почувствовала,  что  корзинка  тяжелее,  чем  должна  быть.  Вздрогнув,  девушка  медленно  опустила  взгляд  и  заглянула  внутрь  корзинки,  чтобы  тут  же  отбросить  её  в  сторону.
С  глухим  звуком  на  землю  выпала  маска  в  виде  ничего  не  выражающей  лисьей  морды…  и  в  ту  же  секунду  в  голове  Канны  зазвучали  напевные  слова  трёх  лисиц,  обрывающих  и  дополняющих  друг  друга.  Слова,  которых  она  не  слышала,  потеряв  сознание,  но  которые  отпечатались  в  ночной  тьме  подобно  заклятию:
–  Не  пройдёт  и  недели…
–  К  нам  ты  придёшь.
–  Утолишь  нашу  похоть…
–  Отдашь  свою  плоть.
–  Станешь  нашей  пищей…
–  Иль  верной  сестрой.
–  Ночной  скиталицей…
–  Под  чёрной  луной.