Эфир

Эфир
© Серия «Молчание снега. Постъядерное»
Алевтина Афанасьева


Щелк… Щелк…

Нина колупала кончиком ногтя наклейку, одну из многих налепленных на старый стол. Среди непристойных картинок, матерных надписей, нацарапанных ножом, слов на неизвестных языках, ярлыков от консервных банок, черная наклейка смотрелась чужеродно, словно бы оказалась здесь по ошибке. Ее глянцевый блеск был еще не до конца вытерт, однако часть текста уже не читалась – кто-то, в попытке присвоить сокровище себе, отодрал большую часть.

На темном фоне наклейки были выбиты четкие светлые буквы – Нина знала, что это стихи. Они записывались столбиком - несколько слов на каждой строке. При чтении оказывалось, что они звучат приятно, хотя и несколько непривычно. До этого дня Нина видела лишь стихи в одной из немногих оставшихся книг, в архиве на подземном этаже. Тогда ее поразила толщина тома – было сложно представить, что кто-то сумел написать такое количество рифм. Это не укладывалось в голове! Недаром Старейшины говорили, что прежде люди жили спокойнее и потому могли тратить время на разные удовольствия, а не только работать.

«Они умели писать стихи, а сейчас таких людей не найти, - грустно подумала Нина, проведя ладонью по наклейке. Текст был не до конца понятен, но это не мешало ей многократно перечитывать его, каждый раз упиваясь певучестью строк. – Интересно, а кто имел право записывать стихи в книги? Ведь это ответственность – знать, что кроме тебя, их будут читать многие люди. Наверное, при этом нужно быть очень осторожными со словами».

Кто мог приклеить такую редкую вещь в комнате, где располагалась радиостанция, для Нины оставалось загадкой. За наклейку можно было выручить несколько консервов или что-то полезное, особенно если бы она была целой. Впрочем, теперь было все равно, да и Нина была рада, что так вышло, и текст был неполным – это давало шанс, что наклейку больше никто не тронет. Но самое главное, что у нее была возможность додумывать утерянные строки, пытаться продолжить их по подобию уже написанных. Непростое занятие, но оно нравилось Нине, да и работа с ним оказывалась не такой рутинной. И, вот уже третью смену, она наслаждалась этими стихами, стараясь запечатлеть в памяти.


Одинокая птица, ты летишь высоко
В антрацитовом небе безлунных ночей,
Повергая в смятенье бродяг и собак
Красотой и размахом крылатых плечей.
У тебя нет птенцов, у тебя нет гнезда.
Тебя манит незримая...


Сидя в маленькой и душной комнате с видавшими виды наушниками на голове, Нина слушала мертвый эфир, привычно выдавая в мир позывные. Ни тени эмоции на лице, ни единого лишнего движения - все доведено до автоматизма за несколько лет работы. Позывные и после ответа - сопутствующая запись в журнале. Наушники то и дело соскальзывали с головы, а Нина так же бездумно-автоматически поправляла их, попутно убирая с лица непослушную челку.


- Найни на связи. Вы слышите?
- Прием. Без изменений. Все тихо.

Это была непростая смена, шли вторые сутки без сна. В соседнем Городе объявили тревогу - потерялись дети. Старожилы отправили нескольких поисковиков, чтобы те помогли – нужно было отыскать их в лесу до начала очередного бурана.


Нина была связующим звеном между отрядом и Городом. Такое ей приходилось выполнять впервые, и в первые часы девушка сильно волновалась, чувствуя возложенную ответственность. Однако прошли сутки монотонных и однообразных позывных, и она начала терять надежду на спасение детей.


Нина начинала «клевать» носом и, чтобы не заснуть, поднималась со своего места и прямо там же, рядом со столом, делала несколько упражнений, чтобы хотя бы немного взбодриться. Наушники придерживала, чтоб не упали – снимать было нельзя.


Собственная недавняя потеря тревожила Нину гораздо больше происходящего. Думалось об Арке, ее муже, пропавшем около трех месяцев назад. Снова и снова прокручивала в голове их последний разговор; вспоминала, как он говорил, как уходил, но не находила во всем этом никаких печальных знаков. Он прикоснулся губами к ее щеке, улыбнулся и просто вышел за дверь. Да разве могла Нина подумать о том, что с Арком, человеком, почти с самого детства выходящего за периметр Города, может произойти нечто страшное?! Нет, она была уверена в этом! Слишком уж хорошо он знал местность и изучил повадки местных животных.


Только это не помогло, Арк не вернулся. Значит, она переоценила его? Ошиблась?
В глазах Нины показались слезы, она всхлипнула и закрыла глаза. Если бы Арка можно было вернуть слезами, она бы только и делала целыми днями, что плакала, только бы он пришел. Но это был самообман. Глубоко вздохнув, она вытерла уголок глаза.

 
- Найни на связи. Как у вас?
- Прием. Без изменений.


«Семьдесят восемь дней я одна, - выдохнула Нина и, сев за стол, снова колупнула наклейку. – А кто-то потерял своих детей. Наверное, они совсем маленькие, раз решили играть за пределами стен. Их мать убивается, боится… Они идут там и мерзнут, вдвоем, маленькие. Кто они? Оба мальчики, наверное, только им может придти в голову убежать из Города…»


Арк... Старожилы говорили, что он подхватил какой-то вирус и, чтобы никого не заразить, он сам ушел за периметр. «Вирус, что за ерунда? – в который раз Нина думала об этом и понимала, что не верит в это. – Знал бы ты, Арк, что твои друзья теперь избегают меня. Думают, я обречена, что ты заразил меня. Если бы это было так, меня бы давно лишили этой работы, а значит, со мной все в порядке. Хотя, к лучшему ли это?»
Нина вздохнула. Все, что у нее оставалось – это работа. Ничего изменить в случившемся с мужем было нельзя, доживать жизнь ей придется в одиночку. Нину переселили в меньшую комнату, урезали паек. Одно спасение – она могла по-прежнему работать. Именно работа помогала не сойти с ума.


Эфир привычно молчал.
Слышались далекое шипение и хрипы, потом приходили безрадостные вести от поисковой группы, а затем все повторялось снова.


«У тебя нет гнезда…» - было написано на столе. Поджала губы и подвинула журнал так, чтобы надписи не было видно.

«Арк… Прежде здесь такого не было. Что это за болезнь, которая не валит человека с ног, а заставляет бежать? Может быть, он что-то утаил от меня? Старался уберечь? Возможно, с ним что-то случилось за периметром, а он не сообщил медикам, смолчал, а потом был вынужден уйти? Или дело было в другом? Если с ним что-то и правда произошло, почему же не сказал мне? Почему не доверился?!» - в этом месте мысли обычно приходили в замешательство. Нина не могла ответить на свои же вопросы, и это сильно угнетало. Она-то считала, что хорошо знает своего мужа, с которым провела часть детства, но вышло, что ошибалась.


В коридоре за дверью послышался шум, кто-то прошел, грохая ботинками, и послышались громкие разговоры. Рабочая комнатка Нины находилась в глубине бункера, почти в конце коридора, так что такие «события» там были редкостью. Она с удовольствием бросила бы сейчас приемник и посмотрела, в чем там дело, но долг был сильнее. Отвлекаться было нельзя.


- Найни на связи. Что-то есть?
- Прием. Следов не видим.

Сосредоточившись на работе, Нина снова начала думать о потерянных детях. Найдут ли их среди буранов и морозов, она не знала, но искренне хотела этого. Впрочем, семьдесят семь дней назад она точно так же думала про Арка, желая, чтобы его отыскали. Мысли остались лишь мыслями. Мороз за периметром поглотил его. Нина невольно передернула плечами. Снаружи она бывала редко, да и то в пределах Города, предпочитая не рисковать. То ли дело Арк, все ему было непочем… «Снова ты о нем!» - резко одернула себя Нина и вздохнула.


Муж был одним из тех, кто делал регулярные вылазки за пределы Города по долгу службы. Пожалуй, его профессия была наиболее важной – он изучал местность и дорисовывал обгоревшие Древние карты или вносил в них изменения. Конечно, Нина не до конца понимала, зачем это делалось, если жители все равно оставались внутри Городов и не собирались покидать их. Впрочем, она привыкла не задавать вопросов, мало ли что планировали Старейшины, они-то точно знали истинные причины происходящего! Нина помнила, что Арк часто приходил домой опустошенным и подолгу вечерами молчал. Иногда ей казалось, что он хочет рассказать что-то важное, чем-то поделиться. Несколько раз Нина даже пыталась разговорить мужа о происходящем на работе, но он ушел от ответов и попросил не затрагивать этих тем. Она пообещала. А потом Арк пропал. И Нина осталась одна.


- Найни. Как у вас?
- Прием. Без изменений…


Нина легла на стол и повернула тумблер. Белый шум.
Она не знала, где услышала это определение, но запомнила, что оно связано с ее работой.
Белый шум… белый, словно снег за пределами Города, белый и пустой. Мертвый.
Арк…


Скрипнула дверь, в комнату заглянула Рита, ее давняя подруга. Молоденькая девчушка работала на кухне и каким-то неведомым образом первой узнавала о многих событиях, происходящих вовне.
Тихо проскользнув внутрь, та притворила дверь:
- Привет. Я принесла обед, - Рита улыбнулась и выставила на стол перед Ниной небольшую банку консервов и кружку с дымящимся чаем.
- Спасибо, - уныло кивнула та в ответ и сняла один наушник.
- Знаешь, какую новость я принесла? – Рита просто светилась от радости.
- Какую? – в душе Нины затеплилась надежда.
- Дети нашлись!
- Как? Мне не сообщали! – Нина невольно посмотрела в журнал. Она не написала там ничего нового, да и не засыпала. Откуда же тогда у Риты эта информация?
- Они пришли сами, - сияя, шепнула та, присев на край стола.
- Как это?
- Вот так! – Рита развела руками. – Это сообщение не шло по открытому каналу, - она кивнула на приемник Нины, - Будут разбираться, как им удалось столько времени продержаться за пределами. Кто-то из наших Старейшин собирается отправиться к Соседям, чтобы все выяснить лично. Только ты молчи, это нельзя никому сообщать! По крайней мере, пока что.
Нина потерянно кивнула. Дети, а она-то думала, что новость про Арка.
Рита, словно понимая, о чем загрустила подруга, обхватила ее за плечи и в самое ухо шепнула:
- Если они вернулись, может и твой муж найдется… - улыбнувшись, подмигнула Нине и выскользнула из комнатки.


Нина отпила кипяток из кружки. Отставила ее в сторону и поправила наушники.
Дети вернулись. Как это возможно? Группа взрослых людей до сих пор ищет их, а они…
Рука автоматически потянулась к приемнику.


- Найни на связи. Что у вас? - сообщать новость первой Нина не имела права.
- Прием. Мы возвращаемся. Отметь себе время.
- Прием. Поняла, отмечаю.


Быстро черкнула в журнал и снова легла на стол.


Рита верит, что Арк жив. Значит, она не одинока  в своих мыслях и есть шанс, что это на самом деле так. Он опытный следопыт и картограф, а эти звания дорогого стоят! Значит, нельзя скидывать его со счетов. Подумаешь, поисковики не нашли их. Детей они тоже не отыскали, но они же живы! Значит, есть надежда.
Неожиданно за белым шумом Нина уловила что-то, чей-то голос.
Сперва было не разобрать слов.
Почти не дыша, она начала осторожно вращать ручку настройки приемника. Миллиметр за миллиметром.


Одинокая птица ты летишь высоко
И лишь безумец был способен так влюбиться
За тобою вслед подняться,
Чтобы вместе с тобой
Разбиться
С тобою вместе…


Замерев, девушка закрыла глаза, чтобы не спугнуть чудесного наваждения. Этого просто не могло быть. Или же – могло? Сердце учащенно забилось.

На столе прямо перед ней была приклеена черная глянцевая бумажка с наполовину ободранным текстом.

- Найни на связи, - дрогнувшим голосом произнесла она в микрофон, а потом, робея, добавила почти что шепотом, - Разбиться с тобою. Вместе.

-----------------


Использованы фрагменты текста песни «Одинокая птица» - «Nautilus Pompilius», альбом «Крылья» 1995

28/30 июня 2010