Выплакаться

            Я должна кому-то выплакаться. Но кому? Кого я имею право загрузить своими проблемами? Подруге? Но... 
            У Лены на шее восьмилетняя внучка, с которой приходится изъясняться по-польски, потому что по-русски она не понимает. Дочка Лены живёт в Польше, внучку подкинула подруге на всё лето, хотя у Лены были совсем другие планы: она затеяла грандиозный ремонт, пытаясь успеть привести квартиру в порядок до возвращения мужа, уехавшего на гастроли в Швейцарию аж до октября. Ремонт развернулся на всю катушку, поглощая все загашники (с рассчётом на будущие заработки мужа). Но… Дочка привезла внучку, а муж не выдержал испытания жёстким графиком работы и отсутствием привычного комфорта при жене-няньке и теперь вернётся через пару недель. Скажите мне, имею ли я право грузить Лену своими проблемами и плакаться ей в жилетку?..
            Моя замечательная подруга Лида – профессор консерватории. Уже середина лета, а она никак не может уйти в отпуск, потому что не умеет работать спустя рукава. Она – пашет! В студентов она вкладывает каждую ноту, в аспирантов – каждую букву, в себя – все концерты, которые проходят в городе и относятся к разряду «солидных». А у нас таких концертов много. И часто. (Львов-то официально признан культурной столицей Украины.) Кроме того приходится присутствовать на академконцертах (составляющая учебного процесса), на концертах, организованных коллегами (много и регулярно). Ещё надо вырвать время для изучения научных работ, представленных ей для рецензирования. Да, конечно, многие из её коллег такие работы просто даже не читают, а в приложение к работе получают и рецензию, которую только подписывают. Но Лида уважает себя и не  поставит подпись под не прочитанной и не выверенной работой! Дочка Лиды работает концертмейстером в Вене и, казалось бы, не требует внимания к себе со стороны родительницы. Но может ли не болеть душа о том, что дочка, которой перевалило за тридцать, ещё не устроила своего личного счастья?.. Сын, вроде, тоже физически не грузит: взял и уехал к своей девице-француженке на Сейшельские острова, бросив не только родной дом, но и недописанную диссертацию. Муж (врач-кардиолог) пребывает в отпуске и глубоко возмущён не только постоянным отсутствием жены, но – больше  всего! – тем, что она совсем не рвётся на огород. Он там посадил огурцы, а она не спешит за ними ухаживать – ужас!.. Лиде очень хочется поздравить меня с днём рождения, прошедшим почти месяц назад, но всё никак не получается встретиться… Могу я себе позволить плакаться Лиде?..
            Людочка? Ой, нет!.. Людочка сама любит плакаться, и если я, не дай Бог, инициирую общение с ней, то жилеткой придётся стать самой. Я к этому явно не готова.
Плакаться ближним – не серьёзно. Дочка зациклена на работе в театре – она зав. пошивочным цехом. И художник по костюмам прошедшей премьеры. И мать двоих дочерей, на учёбу старшей из которых – студентки японской филологии – необходимо срочно заработать для оплаты следующего семестра. Старшая дочка – от первого мужа, но от него помощи не дождёшься. Он женился в третий раз, у него родился ребёнок, он уже ушёл на пенсию (военную, по выслуге). Где-то, конечно, подрабатывает, но…  Поверьте, моя дочка может сочувственно покивать на мои выплакивания. Но я не дам голову на отсечение, что она будет слышать меня в этот момент, а, тем более, что я дождусь от неё какой-то реальной поддержки.
            Сестра? По телефону… Но не по её ли милости я имела возможность поехать в село всего лишь на четыре дня! Это за несколько-то лет! Хотя у сестры свои заморочки. Старший сын работает в другом городе, снимает квартиру. Она не может заставить его заняться здоровьем, хотя у него уже несколько раз прихватывали почки. Он вырвался из-под её опеки и хлещет пиво, наращивая живот. И даже иногда позволяет себе сигарету (правда, редко). Никаких видов на обустройство его личной жизни пока не наблюдается… Средний – остроумный и порядочный, окончивший университет и прилежно работающий, вынужден постоянно жертвовать свои кровные на благо остальных членов семьи.  Сестра не работает – она всегда была офицерской женой, хотя в свое время блестяще окончила политех и защищалась на английском языке. Но все её знания и острый ум были отданы семье. Младший сын, конечно, оболтус. Но, вроде, взялся за ум и решил строить себя сам. Недавно укатил в столицу, думал опереться на базу деда, сестрицыного отца (у нас с ней разные отцы). Но дед не был готов поддержать внука. Младший умдрился-таки найти какое-то жильё, но остался голодным, потому что на работе, куда его взяли, ещё не заработал, а аванс за жильё платить пришлось. Конечно, у сестры душа болит. А вот материально она его поддержать не может. Сама не работает (за копейки вяжет заказы), муж-фотограф всю зарплату расходует на сиделок для больной матери, проживающей в другом городе… Да что там говорить – не поплачешься сестре, ей самой тошно…
            Ну и уж, однозначно, не поплачусь матери. Живу-то я с ней, хотя моя квартира (курятник, а не квартира!) стоит пустая. Маме без меня не обойтись – она лежачая. И единственное её развлечение – телевизор. Я могу только радоваться, что у нас с ней есть психологическая совместимость. Я могу молчать целый день, и она не будет меня доставать расспросами. Да и особой тяги к ненавистным мне сериалам у неё нет. Хотя, конечно, полного совпадения телевизионных пристрастий не наблюдается. Да и пристрастий-то у меня, собственно, тоже нет. Вот она, например, любит смотреть бокс, я тоже не против. Так почему-то попереводили спортивные каналы на другие частоты, и теперь мамин телевизор лишил нас удовольствия созерцать мордобои. А вот всякие душещипательные истории я не выношу – у меня слишком развито воображение, которое дорисовывает к этим историям такие подробности, что потом тахикардия замучает. Но я не вправе указывать маме, что смотреть, а что – нет. Не имею я права ограничивать её и без того ограниченную свободу. И, конечно же, не буду жаловаться, как мне иногда этот телевизор мешает.  А деться мне некуда – его звук достаёт везде. (Везде – это на кухне, потому что другого места для деятельности у меня в этой квартире нет). Деятельность-то в моих планах весьма насыщенная. Я начала писать практические рекомендации по методике преподавания вокала, желательно – дописать (а работы много). Есть намерение привести в порядок свои архивы – ого-го сколько! Внучка ждёт, когда я свяжу ей купальник. Хочется поскорее увидеть в готовом виде икону, которую начала вышивать крестиком. Новоприобретённый сканер ждёт под столом (на табуреточке – больше некуда его поставить) моего вдохновения для освоения (нужно-нужно!..) По голове блукают образы украшений из бисера (так хочется осязать их появляющимися из-под моих пальцев…).
             Нет, я не плачусь. Плакаться мне хочется по поводу нового фильма со знакомыми героями, который был бы интересен, если бы мне не хотелось убить режиссёра.  Фильм перенасыщен экзальтированными сценами и истерическими воплями, акустическими спецэффектами и смакованием эмоционального беспредела героев. Это – кошмар!.. Маньяк с координально сдвинутой психикой, розыскники с подлостью и беспринципностью, грязное бельё с пошлыми подробностями. Нет, этот режиссёр – садист! И куда я должна деться, если мне жутко хотелось спать (моя раскладушка – головой в телевизор), а мама врубила этот фильм…
             Нет, мне просто некому выплакаться. Да и полегчало ли бы мне после этого?..

                7.07.2010., 12.25.