Смесь шестая. Вопросительная

Если уж тот, до 17-го года, был миром насилья, то что говорить, прости  господи, о  мире нынешнем?

Знаете ли вы, что всё написанное  человеком  за всю его жизнь с  высоты птичьего полёта  выглядит не более, чем  его эпитафией?

Быть может младенцы потому и немы на первых порах, что видят вокруг и над собой нечто неведомое нам, о чём не вправе рассказать?

О,боже, сколько педерастов! Как счастье женщине найти?!

Если скрестить жирафа и страуса, то сколько же интересно понадобится времени такому гибриду, чтобы зарыться в грунт при сильном шухере?

Есть ли смысл бить первым того, кто способен ударить только вторым?

Может ли быть бешенство у божьей коровки?

Почему, например, летом мужчины  ночью ездят лучше, чем днём? – Потому, что женщины не отвлекают. А почему женщины хуже? – Потому, что ночью на них никто не смотрит.

Почему вы смотрите на меня так, как будто крадёте мои письма?

Говорят, что к каждому  мыслящему организму, даже необразованному, надо подбирать свой ключ. Но вот вопрос: а хватит ли одного? К кому- то ведь и с набором отмычек не влезть! Или даже с автогеном.
Или, например, «глаза - трельяж души». А почему только они? Куда девать руки, ноги, хвост? (Не говоря уже о деталях скабрезных, недвусмысленно выражающих всем известно что). Они – зеркало чего? И в какой степени?
Или вот – «собака-товарищ человека». А как же другие животные? Паук там, слон гватемальский, семиухий однорог, мать жены,  наконец? Их куда и кто они человеку?
Или – «красота спасет мир». А простота, широта, чистота? Ужели совсем не причем? Обидно, однако.

Почему в нашем кинематографе так нехарактерны продолжения удавшихся фильмов, по типу штатовских «крепких орешков-2,3,4», «нико-..» « робокопов-.» и пр.?
Потому, что не настроены мы как -то на хеппи-концы и кладут наши герои перманентно свои головы на алтарь то классовой борьбы, то в спарринге со змием, то в противостоянии с Петровками да Лубянками. Даже легендарный колобок – существо явно безвредное и неконкурентноспособное, и тот, болезный, уже в первой серии перевариванием кончает, а ведь сколько еще по родной стране катиться  бы мог, хиты свои доморощенные распевать. Зверские ли инстинкты россиянских  режиссеров тому виной, трагическое ли прошлое, гуляющее по генам, каноны ли соцреализма, а, может, все это в кучу сваленное, но не доживают никак наши кумиры до занавеса и не с кем поэтому и продолжения делать.
А ведь как было бы здорово увидеть «Чапаева -2,3,4», «Коммуниста -3,4,5», «Ивана Сусанина- 8», или того же «Колобка- 14»!

Труд, может быть, и создал человека, но так ли уж это обязывает последнего любить его?