Вид на яблоню с крыши сарая 3 часть

- Где это видано, чтобы рассказ начинался с середины? – учила Нонна Захаровна.
Но в ее жизнь некоторые истории врывались, как бешеный мяч на  стадионе, в самую середину поля.
- Вечер добрый, Танзиля! Скучаешь, сизоголубушка ты моя? Новости с тобой обсудить…
- Присядь, Фима, отдохни.
- Улетела ваша… как ее… Белухина… Белугина…
- Летягина!
- Да, Летягина.
- Куда улетела? В турпоездку? Или совсем уехала?
- Вроде турпоездки будет, - обсуждали соседки на лавочке. – Забрали ее.
- ??
- Ну, эти… опять летали недавно.
- Окстись!
- Спроси у старшей по дому, она их видела до того.
- Перегрелась?
- Не веришь – сиди дома и выключи радио. И газет не читай.
- Не обижайся, голубушка.
Соседка отвернулась и отодвинулась.
- Хотела семечки тебе оставить. Скучай сама! Пойду я…
- Погоди. Расскажи, что там было-то.
- Да кто знает… Ты ведь болела, так бы сама услышала… Родных у нее нет, вот и искать некому. Объявляли пару раз…

…Больше года квартиру Нонны Захаровны не могли потом ни продать, ни заселить. Правда, объявлялся через пять месяцев то ли внучатый, то ли двоюродный племянник, но у того, говорят, документов не хватило. А ту яблоню спилить пытались – не дается. Как каменная. Да еще яблоками кидается.

…Резкая вспышка света сбила Нонну Захаровну с ног. Она почувствовала множественные колючие искры в ногах и руках, они словно бежали очень быстро внутри нее. Сильный воздушный столб поднял ее резко вверх. Инстинктивно уцепившись за верхнюю ветку своей любимой старой яблони сорта мелба, она сумела сорвать только недозревшее яблоко. И шумно глотнуть воздух…
Двенадцатилетний Варька (Варфоломей Коноплёв, гроза местной малышни) часто лазил на эту яблоню, на старых дачах было хорошо играть. Но сейчас к сморщенной яблоне он присматривался, как будто она не росла тут много лет.
- И земля какая-то… жжёная, что ли… И ветка вон та… высоко сильно. Как она могла сорвать такую зелень оттуда? – Размышлял он вслух растерянно, стоя рядом с любопытными мальчишками. Варька говорил серьезно, шутки не выкидывал, и слушатели несколько помрачнели. Не нашлось никакого логического объяснения факту исчезновения Нонны Захаровны, и даже то, что в последний раз ее видели отдыхающей мирно на складном стульчике под своей любимой яблоней, не прояснило ничего. Кстати, а стульчик куда девался? Надо выяснить… Может, хоть плашечка осталась?
…Нонна Захаровна преподавала в школе химию, но всю жизнь любила литературу. Ее избранный цвет был желтый. Осенью она ходила в ярком плаще оттенка юного одуванчика, и обычной шуткой Варьки было обрызгать ее будто невзначай, лихо промчав рядом на велосипеде. Она смешно гневалась.
Надо же было отправиться в этом желтом плаще… Последним, что увидела Нонна Захаровна Летягина, навсегда покидая землю, была качающаяся ветка на верхушке ее любимой старой яблони, и вся яблоня, словно прощаясь с ней, беспомощно протягивала к ней другие ветки… Но о красоте этого немыслимого вида на яблоню с высоты чуть выше такой привычной крыши сарая она уже не могла рассказать никому.
Вот так, с пятого на десятое, и приходится описывать этот странный случай. Потому что слишком уж невероятно это всё.
Они прилетали несколько дней подряд. У Нонны Захаровны была бессонница, и она не могла заснуть до трёх утра. Чтение утомило глаза, и она отправилась в лоджию с чашкой кофе, решив уже не ложиться. Да еще тогда очки нацепила двойные…
Нонна Захаровна не обладала воображением и терпеть не могла фантастику. И уж совсем скрепя сердце фотографировалась.
Машинально присмотревшись к небу в раскрытое окно остекленной лоджии, по привычке определяя, будет ли ветрено, - по облакам, - Нонна Захаровна сначала не сообразила, куда она уставилась. Потом догадалась: в одну  точку на небе. Светящуюся. Которой не было еще несколько минут тому назад. Планета? Нет, она бешено испускает свет и крутится. Звезда? Чересчур яркая и танцующая, как ученица- балерина. Самолет? Но у того несколько светящихся точек. Спутник? Но тот летит высоко, чуть виден, и по плавной траектории.
Нонна Захаровна в этот миг впервые пожалела, что не с кем поделиться таким странным впечатлением. Она вообще не любила ничему удивляться, не признавала театр и кино. Тем значительнее для нее оказалось это потрясение.
Тем временем светящаяся точка, появившись на ее глазах буквально из ниоткуда, устремилась сначала немного вниз и вправо, затем резко вверх и вправо, после стала удаляться к горизонту к юго-западу. Но перед тем было ясно видно, как от яркой светящейся точки отпочковалась более мелкая и менее яркая и тоже стала двигаться в том же направлении. Нонна Захаровна  заинтересовалась и высунула голову из окна своей лоджии на пятом этаже. Посмотрев направо, она чуть было не выронила из рук чашку с горячим кофе: на расстоянии пяти длинных многоэтажек на уровне приблизительно девятого этажа в узком пространстве, видимом между домами, быстро промелькнуло нечто ярко-оранжевое, двигаясь всё в том же направлении, - навстречу первым двум точкам. Оно было яркое, крупное. Затем впереди и справа, не так близко, как оранжевое, но и не так далеко, как те первые точки, пролетело в ту же сторону яркое серебристое крутящееся сооружение с какой-то крупной прямоугольной деталью посередине, - насколько это было видно при быстрой скорости движения.
Устав наблюдать, Нонна Захаровна отправилась, наконец, спать, всё-таки пролив чашку кофе. Утром она поспешила на дачу. Уехала на первом автобусе против обыкновения. Хотелось развеяться. Остальное вы знаете.
Да, Варька через много лет стал известным уфологом, Варфоломеем Константиновичем Коноплёвым. Основал свой журнал. Утром он всегда съедает яблоко. Жаль, редко – сорта Мелба…
3 – 4 июля 2010 г.