Флобер. Глава 11

                Глава XI. 



                1851



               

  В будущую пятницу мне исполнится тридцать лет. Итак, вот уже тридцать лет, голубчик мой, ты крутишься на этой земле. Мысль о том, что придётся, быть может, крутиться ещё столько же, буквально повергает меня в ужас. Что делать, сплин в наше время существует не только в Лондоне.
А между тем два прежних дня рождения, встреченных во время путешествия по Востоку, были пока самыми счастливыми днями в моей жизни.
Два года назад я возвращался в этот день по мемфисской дороге в Каир и возле Пирамид, пережидая дневную жару в пальмовой роще, увидел в песке священного жука-скарабея. А годом позже я в этот день скакал верхом по заснеженным холмам в окрестностях Константинополя, и всё вокруг выглядело так грустно и так красиво.
   Три месяца назад я начал писать роман. С самого начала предвидел трудности стиля неимоверные. Теперь мой роман с большим трудом трогается в путь. Стиль назревает, как нарыв, фраза свербит, мысли роятся в голове, словно бурный поток, и не так-то просто орудовать в нём веслом, направляя перо по листу бумаги. Именно так провёл я сегодняшний день, сидя у открытого окна в безмятежном покое и тишине, глядя на солнечный берег реки. Написал за день страницу, набросал ещё три. Надеюсь недели через две войти в колею, но краска, которой теперь пишу, так для меня нова, что я сам гляжу на написанное широко раскрыв глаза. 
 
               
                1852

  Во мне, в отношении литературы, уживаются два человека. Один очарован громогласностью, возвышенным лиризмом, орлиными полётами, звучностью фразы и вершинами мысли; другой копается, добывает истину, сколько в его силах, и ему важно передать мелкий факт с такой же яркостью, что и значительный; он хотел бы заставить вас почувствовать почти осязаемо то, что он воссоздаёт; этот второй любит посмеяться, и его забавляет животное начало в человеке. Как совместить одно с другим? В «Воспитании чувств», написанном семь лет назад, мне это не удалось. «Святой Антоний» был второй пробой. Здесь уже я не был связан никакими условностями и мог творить, не ограничивая себя ни в высоком лиризме, ни в чередовании эпизодов. Никогда уже не пережить мне того безумного упоения стилем, которому я предавался в течение полутора лет! Вторая проба оказалась ещё хуже первой. Теперь делаю третью попытку. Пора бы, однако, либо добиться успеха, либо выброситься из окна.


                ***

 Нет сюжетов высоких или низких. Можно утверждать почти как аксиому, что вообще нет сюжета, ибо совершенный стиль есть сам по себе совершенный способ видеть мир. Вот почему искусство движется от эпоса к роману, от древних индусских поэм – к стихотворениям Байрона, от египетских и греческих пилонов – к готическим шпилям. Чтобы развить эти мысли, потребовалась бы целая книга. Займусь этим когда-нибудь в старости.