Хэппи-Энд

Меня часто обвиняют, мол, в моей писанине все слишком грустно и пессимистично… якобы не хватает «хэппи энда». Так вот, сие предназначено именно для любителей «хэппи эндов»…

    … Его разбудил звонок в дверь. Последнее, что он помнил, - повсюду была вода. И сквозь ее толстый слой пробивался одинокий долгий звонок. Едва различимый. Наби-рающий свою силу. И, достигнув апогея, он прогремел, словно был совсем рядом. Что за манеры: прерывать человеческий сон?! Какая бестактность?!...
    Он, не без труда, открыл глаза. Вся картинка плыла. Словно он все еще был под тол-щей воды и наблюдал за происходящим сквозь стекло аквариума. Звон повторился. Чу-десным образом картинка стабилизировалась. Он свесил одну ногу. Затем другую. И не-ловко ступил на пол. С губ слетело слабое «Сейчас!» и растворилось в пыльной квартире, не достигнув адресата. Голова раскалывалась. Хотелось обратно – под толщу воды. Скла-дывалось ощущение, как будто он проспал целую вечность. Но при этом квартира остава-лась такой, какой он оставил ее в прошлый раз…
    Бредя по коридору, он пытался вспомнить, что ему снилось. Все было размыто. Все той же водой.  Всплывали отдельные образы, из которых было достаточно трудно постро-ить хронологический порядок его путешествия. Однако он был убежден – там были люди. Перед глазами стояли их силуэты. По-прежнему размытые. И безликие. Вроде людей было немного. Да, их можно было пересчитать по пальцам. Он принялся загибать свои перста, но вдруг остановился: он не мог вспомнить точного количества. Более того, он не помнил их имен. А также факта знакомства. Следующая мысль его ужаснула: они и сами не помнили, как их зовут. «Что за чертовщина!» - подумал он. Как человек может забыть свое имя!...
    Проявилось еще одно воспоминание. Еще один человек. Человек в супермаркете, вы-глядывающий из окна. Лицо – до боли знакомое. Но он никак не мог вспомнить, где же он видел это лицо. А может, старик вовсе не прятался за стеклом. Может, это было отражение…
    … Он шел с мальчиком по проспекту. На мальчике лица не было. Однако, он был уверен, что это мальчик. Они подошли к некоему супермаркету. Витя взглянул на свое отражение – по-прежнему неизменный. Как давно он уже не видел своего лица… Тогда он коснулся пальцами своего отражения и стекло покрылось рябью, словно сделано оно было из той же воды… рябь утихла, а вместо Витиного лица на него взирал шестидесятилетний старик. Весь покрытый морщинами и пигментными пятнами…
    Его охватила волна паники. Он резко повернулся и оглядел себя в зеркало: на него смотрел все тот же восемнадцатилетний парень. На сердце отлегло… однако, ему все еще было не по себе от подобного сна…
    Его размышления прервал очередной звонок в дверь. «Да что ж это такое! Какие они все-таки нетерпеливые – эти люди!» - мелькнуло в его голове, и он тут же осекся… «Иду я!» - крикнул он нетерпеливым гостям, стоявшим за дверью. Иду я… иду… я иду. Точно, я иду! – всплыло в его сознании. Вроде бы обыденная фраза. Но что-то в ней было такое – родное… «Дежавю! Кажется, недавно эта фраза где-то звучала. Мне ее говорили? Нет. Это говорил я» Перед глазами новой волной поплыли образы…
    … Яркий свет, ключом бьющий в глаза, после стольких лет мрака. Он стоял, не реша-ясь переступить порог. В голове крутились разные воспоминания. Разные люди. Но лиц он не видел. Только ауры – эмоции, которые эти лица вызывали у него, выраженные раз-ными цветами. Хотя точнее будет сказать – оттенками одного цвета: зеленого. Помнится, когда-то он недолюбливал этот цвет. И теперь все люди в его памяти запечатлелись: кто изумрудным, кто оливковым, кто цветом спаржи, кто цветом неспелых бананов, груш, папоротника, мрамора, лайма, сосны, моря… – в зависимости от степени негатива, ко-торый они вызывали у него. Все эти ауры сливались в один темно-зеленый цвет и стояли перед ним стеной, не позволявшей двигаться вперед. Он взглянул вслед мужчине, который скрывался в ослепительных лучах золотого диска. Сжал кулаки, закрыл глаза и тихонечко шепнул себе, а вместе с тем и всему миру, ожидавшего его ответа: «Я иду!»…
    Вместе с этим воспоминанием, подобно пчелам, летящим на варенье, налетело мно-жество вопросов. Его сознание не успевало всех их переварить, и в голове от этого полу-чалась полная каша… манная – которую он так ненавидел в детстве. Однако одно он точ-но хотел выяснить: что же это было за место? Что было сил, он напряг свои извилины в попытках двинуться дальше…
    Словно кадры на пленке при перемотке вперед, перед ним проносились образы его путешествия. Увы, проносились они несколько хаотически. Местами пленка обрывалась, мешая докопаться до истины. Ауры сменяли друг друга, образовывая бесконечную зеле-ную линию. И линия тянулась к истоку, то становясь гуще, то бледнея. И вдруг на зеленом фоне появилось алое пятно. Он пытался нажать на паузу, но жизнь не кассетная пленка…
    … Он шел с неким подростком по улице вдоль высоток. Все, включая расположение домов, их многоэтажность, отсутствие зелени, наличие бесчисленных супермаркетов, ка-залось должным, мол, так и должно быть… как иначе. Однако что-то настораживало его… что-то было не так. Он вглядывался в окружающий мир, пытаясь обнаружить неполадку. Его не смущали здания цилиндрической формы со стеклянными лифтами, передвигающимися снаружи. Не смущали двери, оснащенные различными детекторами проверки сетчатки глаза, отпечатков пальцев и т.д. Не смущали голограммы с рекламой всякой продукции и лозунгами единой партии. Он шел и продолжал искать глазами предмет его беспокойства. Между тем подросток что-то ему втирал. То ли критиковал власть, то ли ворчал по поводу своих предков, то ли изливал заученную в школе душу. Витя слушал его вполуха. А сам размышлял, что нынешняя молодежь в попытках всему подражать взрослым стала намного взрослее и проницательнее, чем его поколение. Однако проявлялись и симптомы внутреннего регресса. Пареньку постоянно приходилось останавливаться, чтобы немного передохнуть. Объяснял он это тем, что дома он постоянно передвигается с помощью велосипеда. «Спортивный,» - мелькнуло у Вити в голове, но вскоре подросток разъяснил устройство и принцип работы ихнего велосипеда: нажимаешь на всякие кнопки и двигаешься. Вся физическая нагрузка свелась к десяти человеческим конечностям: пальцам. «Кисти у них, наверное, как у гориллы,» - подумал Витя…
    Но что больше его потрясло: считавшиеся когда-то школьной элитой двоишники и беспредельщики оказались под гнетом «головастых». Видать, система образования за время, которое он коротал тут, сильно изменилась: всяческие гранды, выдаваемые за дос-тижения в науке, ценились больше медалей за соревнования по греко-римской борьбе… А есть ли у них вообще такой вид спорта?! Тем временем они продолжали свой путь, и только когда они начали спускаться по высокому склону вниз, его осенило. Взгорье, через которое проходила эта улица – проспект Медведьева, - в свое время было живописным холмом, заселенным не высотками и супермаркетами, а густой растительностью, дававшей городу хоть малую, но долю чистого горного воздуха…
    Он огляделся вокруг, но ни полей, ни лесов, ни множества мелких рек, проходивших через этот мелкий городок нигде не было. Урбанизация просто навсего вырезала природу из городской жизни, построив взамен крытые катки, развлекательные комплексы и мага-зины – сплошные магазины. Да в городе людей столько нет, чтобы съесть все то, от чего ломятся прилавки. Единственным кусочком растительности, пережившим глобальную урбанизацию, являлись ряды тополей, выстроившихся вдоль проезжей части, которые задыхались от свежезагрязненного воздуха…
Пленка тянулась дальше…
    … Он шел по пустынной улице. Ни души. Однако это уже давно перестало его удив-лять. Сюда попадают только те, кто этого хочет. Но каково было потрясение, когда он за-метил на этой пустынной улице ребенка. Мальчик лет шести шел ему навстречу. Что мо-жет понадобиться от этого места дитю, у которого каждый день – сплошное приключе-ние?!...
Прогуливаясь вместе по мосту, они особо не разговаривали. Ребенок, наверняка, бо-ялся незнакомца, но, несомненно, был счастлив, увидев хотя бы одного взрослого дядю. Вите же просто не хотелось говорить. Он – проводник, а не нянька. Но история мальчуга-на ему была интересна, да и не по-людски это как-то…
    Оказалось, что и рассказ мальчика не был оригинальным. Все, кто попадался Вите прежде, повествовали об одном и том же. Вот и мальчишка: старшие братья пошли гулять с друзьями и подружками, а малого брать в нагрузку никто не захотел – лишь завалили работой по дому, мол, не сделаешь – получишь… родители, как ни странно, ни мультик смотреть, ни в прятки играть с мелким не горели желанием: да какие они там родители, сами еще дети. А друзей у мальчишки почему-то не было. Вот шкед насупился и решил испортить погоду, однако не был достаточно осторожным с желаниями. Так он и попал в эту страну безмолвия…
    Скитались они долго. Успели даже подружиться. Сели вместе на скамейку и пред-ставляли, что едят мороженое. Болтали, дурачились, изображали, что пачкают друг друга шоколадной глазурью… Тут-то мальчишка и сломался. Домой, говорит, хочу!... Проводив его, Витя долго стоял напротив подъезда, где жил мелкий, и мысленно пожелал ему об-рести-таки друзей, не фальшивых, которых у него самого было в избытке, а настоящих, верных, как в романе у Дюма…
    И все же это было не то, что он хотел выяснить. Пытаясь не отвлекаться, он вновь нырнул в глубины подсознания…
    … Он лежал на спине по середине дороги. Из носа текла горячая кровь, а капли не-скончаемого дождя сразу же омывали разбитый нос. Да, зря он не пошел учиться само-обороне, когда было время. Сейчас навыки борьбы ему очень даже помогли б…
Обидчик сидел на бордюре и косо на него глядел исподлобья. Витя старался вспом-нить, за что ему дали по носу. Неужели за правду? Да, за нее родимую. Он почесал заты-лок и бросил взгляд на обидчика. Нашел на ком сорвать свою злобу, - подумал он. И зачем только люди спрашивают, когда заранее знают ответ…
    «Что это за место?» - спросил этот парнишка. «А тебе как кажется?» «Город мерт-вых… видишь, ни души…» «Пусть будет так…» - не спешил с ним спорить он. Но пар-нишка не унимался: «Ты здесь видел хоть одного человека?» Витя не торопился отвечать. Правда была горька. Парнишка же счел его молчание по-своему: «Вот и я говорю – нет здесь никого, только я и ты… а почему мы сюда попали?» - в голосе прозвучала некая не-досказанность. Витя безразлично сказал: «Ну и почему же?!» «Потому что мы избран-ные!» - с готовностью ответил тот. «Понимаешь, из всех 6 миллиардов выбрали именно нас! Не знаю, зачем, но думаю, нам предстоит выполнить какую-то миссию… ну не знаю там, рассечь мечом тучи… или спасти чью-нибудь душу – ну это если мы в аду… ну или…» У фантазера была масса идей на этот счет. Может, он был в чем-то и прав, а мо-жет, просто переиграл во всякие игры…
Тогда-то он и не сдержался. Сказал правду-матку, мол, никому он не нужен, ТАМ – только ложь и предательство и т.д. в том же духе. А фантазер оказался ранимым…
Сидя на бордюре, парнишка о чем-то кумекал. И видно, что и он придерживается этой мысли, вот только признать не хочет. Гордый! Витя подсел к нему и предложил: «Ну что, пошли разводить тучи?!»…
    В свете всех этих образов картинка начинала складываться. Кажется, вот-вот и все станет ясно. Каких-то пару элементов до завершения мозаики. Ему все не давало покоя то алое пятно. Что за ним стоит? Человек? Или какое-то событие? А может это место? Вот так ложись днем спать – ни черта не помнишь, а голова ватная…
    … Его привлек яркий свет. Вроде в компании очередного тинейджера он брел по двору, а тот делился своими впечатлениями, устраивал допрос: Что это за место? Как я сюда попал? Есть ли здесь другие люди? Давно ты здесь? и другие часто задаваемые вопросы, - как вдруг… нечто озарило этот мрачный мир, забывший о свете. И это нечто было молнией – что еще может озарить улицы в дождливую погоду! Витя замер. Вроде ходьба осуществлялась на автопилоте, но тут – ноги налились свинцом и не поддавались воздействию. Отказывались продолжать путь. Взор был устремлен туда, где только что вспыхнуло небо. И в момент вспышки застыл образ. Образ, который он, как ни старался, не мог забыть: парадокс, мы забываем то, чего забывать не хотим, а появись у нас такое желание, как забывалка, подобно абоненту, – вне зоны доступа. Хотя этот парадокс чаще называется законом чьей-то подлости…
    Он пялился на небо, а тот образ взирал на него, постепенно окрашиваясь в алый цвет. Устав от постоянных мыслей, он уже успел забыть, что значит чувствовать. Вместе с мол-нией внутри него вспыхнули былые эмоции. Ему даже показалось, что он вновь слышит ее голос, вдыхает аромат ее волос, чувствует вкус ее губ… Подобно дереву, ожившему после длительного сна, он тоже ожил. В груди вновь забилось сердце, прогоняя долой безразличие…
Однако длилось это воскрешение не дольше мгновения, когда молния пронзила све-том тучи. Ибо оглушительные раскаты грома вернули его в прежнее состояние…
    Очнувшись, он заметил парнишку, который беспардонно таращился на него. «Что земки выпучил?» - рявкнул он и, обретя силы, двинулся дальше. А перед глазами все сто-ял тот образ, не желавший покидать его разум…
    «Кто?» - бросил он нетерпеливым гостям, однако ответа не последовало. Встряхнув голову и приведя мысли в порядок, он распахнул дверь…
    За дверью стояла юная женщина – лет 26. Она стояла и улыбалась ему. Отчего-то ему тоже хотелось ей улыбаться. Она была красива. И дело было не в косметике, которой на ней не было, а в некой свежести: все – и глаза, и румянец на щеках, и улыбка – было есте-ственным, не фальшивым. Вите показалось, что он где-то уже ее видел. Но такое ощуще-ние, что видел очень давно – лет десять назад. И за эти десять лет ее красота лишь стала более утонченной, более изысканной, более женственной…
    Подобно рыбе, выброшенной на берег, он по непонятной причине онемел и хлопал ртом, пытаясь что-либо сказать. Однако тишину нарушила она: «Привет» «Привет» «Как тебя зовут?» (он почувствовал, как мозаика сама тянется к завершению… ему ничего не оставалось делать, как просто отдаться волне) «Ви-Ви… (но порой просто назвать свое имя кажется миссией, которая не по силам даже Тому Крузу) Виктор… т.е. для тебя Ви-тя… в смысле, просто Витя…(какое душещипательное чувство, когда разговариваешь с красивой девушкой, и поневоле выглядишь душевнобольным)… для всех… эээ… (и ты понимаешь, что надо бы остановиться, но не хочется, чтобы тебя запомнили дебилом) … а тебя?» Девушка усмехнулась (ну все… в ее глазах я всегда останусь недалеким, а цель, казалось, была так близка) После небольшой паузы она все-таки ответила: «Интересно. Зови меня Аней»…