Дождалась

Начало апреля. Субботний день подходил к концу. Последние лучи солнца ещё давали свет и тепло. Варвара, её сын Толик и его жена Нина сидели в доме. Они только что окончили ужин, сидели, разговаривали, строили планы. Кто-то постучал в дверь. Варвара вышла в коридор и спросила:
- Кто там?
В ответ услышала голос пожилого человека:
- Это я, Миша.
- Какой Миша?
- Муж твой, у нас ещё с тобой сын есть, Толик. Неужели забыла меня, Варя?
«…сын Толик… Миша… муж твой…» Эти слова мгновенно открыли страницы её жизни тридцатилетней давности. Так мог сказать только один человек. За короткий миг перед её мысленным взором подробно и ярко прошли события давних лет.
***
Мише  было немногим более тридцати лет, когда в 1941 году его призвали на фронт. Он был одним из тех счастливчиков, кто прошёл войну от начала до конца, при этом не получил ни единого ранения, даже самого лёгкого. На фронте во время затишья ему грезились домашние пироги, мягкая чистая постель и ласки молодой красавицы. Война окончилась, Миша демобилизовался, стал свободным. Наконец-то грёзы можно сделать явью. Молодой мужчина, красавец, отличаясь  ветряным характером и неуёмной жаждой любви, первые послевоенные годы провёл в бурных любовных похождениях. Он считал, что обязан наверстать всё, что потерял за годы войны, как бы восстановить справедливость. В 1948 году он приехал в станицу, где жила его родная тётка. Здесь они встретились, Миша и Варя, и полюбили друг друга. Для Миши Варя была воплощением основных признаков его мечты: она обладала добрым, мягким, приветливым характером, была очень красивая, улыбчивая; когда улыбалась, на её щеках появлялись ямочки. Миша был покорён ею, почувствовал, что у него уже больше нет желания смотреть на других девушек, и сделал предложение. Вскоре они поженились. Варя жила с родителями. Она была старшая дочь, кроме неё была средняя дочь и младший сын. У родителей была большая усадьба, какие раньше давали колхозникам - площадью пятьдесят соток, с большим домом и летним домиком поменьше, куда и поселили молодых. Миша и Варя домик утеплили, сложили печку, т.е. сделали возможным жить в нём круглый год. Впоследствии пристроили ещё одну комнату и веранду, получилось просторное жилище. Миша устроился работать в колхозе водителем. Начальство его уважало за исполнительность и трудолюбие. Варя работала дояркой на колхозной молочной ферме. В их семье был по тем временам достаток. Через год родился мальчик, его назвали Толиком. Он принес радость не только им, но и родителям Вари, и её сестре, и младшему брату. Все его любили, нянчили и помогали Варе присматривать за малышом. Пока Варя кормила грудью Толика, на работу она не ходила, работал один Миша. Он старался обеспечить свою семью всем необходимым, и ему это удавалось, ради любимой жены и сына работал много. Они жили счастливо, но не долго. Прошло два года их семейной жизни. Однажды он встретил своего однополчанина. В разговоре с ним узнал, что его приятель завербовался на строительство гидротехнических сооружений где-то в дальних краях, и ему обещали платить хорошую зарплату. Всколыхнулась романтичная душа Миши. Он зажёгся идеей поехать туда же.  Варя к этой идее отнеслась крайне неодобрительно. Однако его никакими уговорами нельзя было остановить. В конце концов,  обещанием:
«Варя, ты жди меня, я как устроюсь, так приеду за тобой и Толиком»,  укатил в неизвестные края. Варя восприняла это как предательство и переживала очень тяжело, много плакала. Соседи возмущались:
- Что надо этим мужикам?! Бросил такую хорошую женщину – и красивую, и работящую, и домик есть, где жить.
Одной без мужа ей пришлось жить и растить сына. Она справлялась, но отсутствие мужа и отца в семье, так или иначе, чувствовалось. Толик был беспокойным мальчиком, немного хулиганил,  но учился в школе без двоек, маме помогал дома по хозяйству, потом отслужил в армии и совсем недавно женился.
***
- Объявился. Дождалась. Ну и на кой ты мне теперь нужен?! Жизнь то - уже всё – на закате. – С возмущением и негодованием встретила его.
Варвара начала укорять его, ругать самыми бранными словами, при этом из глаз её катились слёзы. За многие годы ей представился случай, и она его не упустила, высказать всё, что она о нём думала, и всю обиду, которая накопилась в её душе. Михаил стоял, молча, опустив голову, слегка склонив её на бок, ничего не говорил в своё оправдание. На секунду она стихла, её поразило сходство Толика и Михаила. Когда она ругала Толика за какие-нибудь его хулиганские  проделки, он стоял точно в такой же позе и шмыгал носом. С этого момента её брань пошла на спад. Потом, совсем затихнув, она ушла в комнату.
- Уже вечер, скоро ночь настанет, куда он пойдёт? – обратившись к матери, сказал Толик. Потом встал, вышел к отцу.
- Здравствуй, сынок. – Михаил обнял и поцеловал сына.
Толик не кинулся в объятия отца, он просто дал ему себя поцеловать, и отец это хорошо понял, но был рад и тому, что сын его не оттолкнул. Толик закрыл входную дверь. Они прошли в комнату.
- Это твоя жена? – догадываясь, спросил отец у Толика, глядя на Нину. Подошёл к ней, поцеловал её в щёку. - Здравствуй, дочка, меня зовут Михаил Иванович.
 - Нина. – Представилась она, смущаясь.
  На некоторое время воцарилась тишина: Варвара выговорилась, для Нины, как для нового члена семьи, это были не её дела, а Толик в присутствии матери не находил,  о чём говорить с вдруг появившимся отцом. Если Толик предложил отцу остаться, он счел своим долгом распорядиться, что  делать дальше.
- Надо бы дать ему поесть, и постелить где-нибудь.
Михаилу постели на диване. Когда он поел, ему стало на душе как-то спокойней, и он решил, что прощён.
- Варя, я дом продал, деньги при мне, всё тебе отдам.
- Ты мне не нужен ни без денег, ни с деньгами. Ты мне так нагадил в душу, что не могу забыть этого. Переночуй, и чтоб духу твоего завтра здесь не было.
Все улеглись спать. Толик закрыл глаза и пытался заснуть, но Нине было не до сна: внезапное появление Михаила Ивановича, отца Толика, и долги за кооперативную квартиру, купленную ими недавно в городе, соединились вместе и стали причиной её бессонницы. Она размышляла: «В принципе я понимаю Варвару Матвеевну, на её месте, наверное, поступила бы также; Толика тоже понимаю – не знает, что делать. А мне что делать на моём месте – вот в чём вопрос. То, что Варвара Матвеевна и Михаил Иванович долго не жили вместе – не моё дело. Я мало знаю их обоих, для меня разницы между ними нет. У Михаила Ивановича есть деньги. Почему бы ему не дать нам, чтобы выплатить долги. В этом не было бы ничего несправедливого, ведь мои же родители дали. Их денег хватило на большую часть первого взноса».
- Толик. – Она толкнула его в плечо. – Слышишь?  Я вот что думаю: ты не можешь отца выгнать на улицу. Если Варвара Матвеевна его выгонит, то тебе придётся его взять к себе.
- Во-первых, пока никто никого ещё не выгоняет. Во-вторых, взять его к себе в квартиру … Он тебе там нужен? Ты что-то темнишь, моя красавица, спи, завтра поговорим.
Утро. Как только окончился завтрак, Варвара строго обратилась к Михаилу:
- Собирайся и уходи, ты здесь не нужен.
Нина, набравшись смелости, и вдохновляемая природным женским лукавством, с добродетельным видом говорит:
- Брак у вас, насколько я знаю, не расторгнут. Михаил Иванович всё-таки родной отец, и каково будет Толику, если его отца выгнать на улицу? – и, обратившись к мужу, как бы спрашивает его, - да? Правда, Толик?- потом добавила, - уж если так…, то мы его возьмём к себе. Да? Правда, Толик?
Нина была стройная и красивая молодая женщина с очень выразительными чертами лица. У Нины лицо выражает всё, что у неё на уме, её можно понять без слов, как говорится,  что на витрине, то и в магазине. Она уставилась на мужа, и на её лице можно было прочитать: «Ты что сидишь, молчишь, ни мычишь, ни телишься, деньги уплывают!»
- Мама, может быть, он побудет здесь, в моей комнате, хотя бы несколько дней, пока мы для него купили бы кровать и прочие необходимые вещи? – промямлил Толик.
У Варвары лицо окаменело, она предалась грустным размышлениям:
«Не ожидала я такого поворота событий. Это всё Нинка. Ещё тогда, сразу после свадьбы Толика и Нины на автобусной остановке встретила Лидию Роганову, она мне сказала: «Ну, гляди, Нинка, ох, какая аферюжная девка». Тогда я подумала, что Нина отказалась выйти замуж за её племянника, поэтому она и говорит о Нине плохо. Однако теперь было очевидно, что так и есть. Мне всё понятно, но ничего нельзя сделать: не идти же на ссору с единственным сыном.  Ох, и Нинка!..»
- Ну, если только на несколько дней … - ответила пониженным тоном мать. Потом встала, вышла из дома, прошла в сад и села на скамейку под яблоней. По её виду ясно было, что она в расстроенных чувствах.
- Михаил Иванович, мы с Толиком купили кооперативную квартиру, столько долгов…- начала, было, Нина, но Михаил Иванович прервал её:
- Ниночка, дочка, можно я поговорю с сыном? – И всем видом дал понять ей, что хотел бы поговорить с ним без неё.
Она вышла из дома и направилась к своей подруге, которая жила рядом, напротив их дома.
- Сын, расскажи, какие у вас квартирные дела?
Толик рассказал отцу всё как есть. Потом добавил:
- Я бы мог постараться уговорить мать, чтобы ты остался жить здесь, в моей комнате.
- Ты чувствуешь, что я тебе не чужой человек? – спросил отец.
- Я что-то чувствую, но ведь времени прошло мало, ты только что появился. К твоему присутствию надо привыкнуть. Честно говоря, мне всегда хотелось, чтоб отец был, особенно в детстве.
- Сынок, прости меня, так получилось.
- Ну, что ж, как уж получилось. Ничего изменить нельзя. А жить, … да и здесь место бы нашлось.
Михаил Иванович понимал, что он должен сделать, чтобы сын постарался уговорить мать не выгонять его. Он полез в свою сумку, вытащил оттуда свёрток, развернул и подал сыну толстую пачку денег. При этом сказал:
- Дома посмотришь, посчитаешь.
Возвратилась Нина, молодая чета засобиралась домой, потом подошли к матери, попрощались. Видя, что мать очень расстроена, Толик ещё раз вернулся к ней, чтобы утешить, на что она сказала:
- Собрались? Ну, и езжайте с Богом.
***
Михаил и Варвара остались вдвоём. Ничто не мешало им поговорить обо всём, что было у каждого на сердце. Оба понимали, что без такого разговора -  выяснения отношений - не обойтись.
- Почему ты решил вернуться? – далеко не ласково задала вопрос Варвара.
Для неё это был основной вопрос, так она хотела выяснить – кто она ему сейчас и как строить отношения дальше. Михаил, вероятно, понимал, что этого вопроса не избежать, что в её глазах он мерзавец, но каких-либо оправданий себе не придумывал, решил рассказать всё, как было.
- Отсюда по совету приятеля я поехал в посёлок гидростроителей на Волге, что под городом К. Там устроился работать водителем. Я, правда, хотел приехать за тобой и забрать туда. Надо было сразу ехать, но дела задержали, а потом работа, вечерний досуг постепенно затянули в свой круговорот, откладывал: не сегодня - завтра. А потом попалась эта …, да я поначалу так … несерьёзно, а она забеременела. Убедила поехать на строительство Белоярской атомной станции под Свердловском, говорила, что там платят намного больше. Уехал туда, и она тоже со мной. Работа была хорошая и зарплата тоже. Построил дом. У нас родился мальчик, потом девочка. Так мы и жили. Дети в Свердловске получили образование – сын окончил институт, дочка техникум – там остались работать. Год назад она умерла. Жить один не смог. Продал дом, поехал к сыну. Он меня не принял. Пошел к дочери – она тоже. Сказали, что у них свои семьи, и ты устраивай свою жизнь, как хочешь, а нам не мешай. Варя, я понимаю, что поступил с тобой очень плохо. Ты прости меня, деваться мне некуда. – Так окончил свои объяснения Михаил.
Некогда бравый красавец, вызывавший у девушек чувство восхищения и желание быть рядом с ним. Теперь беспомощный вид брошенного всеми старика производил совсем другое впечатление. Варваре, по свойственной от природы всем женщинам потребности жалеть и заботиться, стало его жаль. Она пожалела его такой же жалостью, как и старого бездомного кобеля, но простить его – она не простила, слишком велика рана в сердце и очень долго болит.
- Она была довольна тобой?
- Да, как сказать... гулял я от неё, ...сильно гулял. Она, конечно, очень переживала.
- Да ..., сволочь ты ещё та. Ну, ладно, посмотрю, как да что … там видно будет, – с серьёзным видом сказала Варвара, глубоко вздохнула и ушла прочь.
На следующей неделе Толик и Нина приехали, побыли, мило и трогательно попрощались с мамой и папой, не вспомнив об обещании забрать папу к себе, уехали. А кому нужно было затрагивать этот вопрос: папе это совершенно не нужно – ему хорошо и с Варей, Нина и не намеревалась это делать – она решила свои проблемы, Толик – как Нина скажет; Варвара знала, что так получится, но ничего не могла поделать. 
Прошёл месяц. Почтальон принёс пенсию. Михаилу выдал за предыдущий и текущий месяц двести шестьдесят четыре рубля, Варвара расписалась за свои двадцать пять рублей.
- Варя, расходуй по своему усмотрению. – Михаил подвинул деньги жене.
Она, молча, взяла и ушла в спальню. Убирая деньги, подумала: «Это почти моя пенсия за год». Таких денег Варвара не помнит, чтобы держала в руках. Когда вернулась обратно, Михаил спросил:
- Варя, как ты живёшь на такую пенсию? Почему такая маленькая? Ты же много работала.
- Когда колхоз преобразовали в совхоз, я не осталась там работать: у меня руки стали сильно болеть от ручной дойки. Одна моя знакомая позвала работать в пекарню, там было полегче. Кто не перешёл из колхоза в совхоз, тому годы работы в колхозе не включили в пенсионный стаж. Вот и получилось так мало.
- Ладно, не расстраивайся, нам с тобой хватит.
На праздник Победы 9-го мая Михаил и Варвара были в центре станицы на праздничном митинге. Михаил был при своих боевых и юбилейных наградах. На этом торжестве присутствовали местное начальство, ветераны войны – многие с женами и детьми, - школьники. Ветераны увлечённо беседовали друг с другом, делились воспоминаниями – кто на каком фронте воевал, за что получил боевые награды, у кого какие ранения и многое другое. Там же работали выездные буфеты. Михаил проявлял внимание к Варваре, старался своим ухаживанием добиться её тёплого расположения. Он угощал лимонадом, бутербродами, конфетами. Ей были приятны его ухаживания, но она принимала их сдержанно. Варвара раньше бывала на этих мероприятиях, стояла в стороне, смотрела без особого участия. В этот раз она стояла рядом с Михаилом, к нему подходили и, как ветерана, поздравляли. Варвара эти поздравления отчасти принимала на свой счёт. Награды Михаила воспринимала так, как будто бы она тоже имеет к ним отношение. Вероятно, она считала – всё, что у мужа – тоже моё, если не полностью, то хотя бы частично.
Так и остался Михаил жить у Варвары. Варвара обнаруживала в его взгляде, манере говорить, в движениях рук, в походке, в чертах лица много общего с сыном. Замечая эти схожие черты, она испытывала на душе тепло. Со временем она, чувствуя это более отчётливо, порой стала задумываться: то ли это оттого, что в Михаиле видела единственного любимого сына, то ли оттого, что из глубин её души всплывают воспоминания молодых лет, когда они любили друг друга и были счастливы? Часто размышляла: «Почему я не вышла замуж? Женихи-то были. Бригадир с нашей фермы предлагал выйти за него, Саша Тимохин из нашей станицы звал замуж, но я не согласилась из-за Толика. Это я им так сказала, а на самом деле, говорила одно, а чувствовала другое: они не ровня Михаилу». Обида потихоньку стала забываться. Но окончательно простить и начать строить тёплые доверительные отношения не удавалось. Однажды она подошла к поворотной точке.
***
- Миша, расскажи всё подробно без утайки, как ты жил эти годы. Для меня и для нашего будущего это очень важно.
- Тебе будет нелегко выслушать.
- Знаю – ты много накуролесил. Ведь по какой-то причине тебя дети не приняли. Ещё порядочные оказались – не обобрали тебя. Я должна знать всё о человеке, который рядом со мной.
- Работал. Работал много. Ты же знаешь – я не лодырь.
- Я не это хочу услышать. Как у тебя складывались отношения с той женщиной, с которой жил и с другими?
- Да, много их у меня было. Про всех и не расскажешь.
- Откуда ты их брал? Посёлки строителей не очень большие.
- Да, как-то сами откуда-то брались, мне и трудиться искать особенно не приходилось. Один раз ехал, завиднелась опушка леса. Стоит Шурка, у нас в столовой работала, поднимает руку. Я остановился, она села, и сразу хвостом верть. Я же вижу, чего она хочет. Туда-сюда, короткий разговор, хи-хи, ха-ха, баранку влево и в лесок. На другой день почти там же другая стоит, Клавка, подруга Шурки, хоть и другая, а получилось так же. Потом ещё одна прилипла, Райка, знакомая Клавки, работала у нас в диспетчерской, и говорит: «Давай в выходной день встретимся». А я ей говорю: «У тебя ж муж есть». А она: «Да, ладно тебе». Я вижу – она вся томится. Мне тоже дурь в голову ударила. Говорю: «Давай». В общем, сговорились. В тот день шло всё хорошо, оба остались довольны. Уже из леса стали выходить. Я немного задержался за кустом по малой нужде. Уж было хотел выйти из-за куста как глядь, а навстречу Райке шёл её муж. Начал ругать её отборными матерками, грозил: «Я вас всех сволочей убию и твоего хахаля тоже». Кинулся её бить. Она вырвалась, отбежала. Схватила большую суковатую палку, где-то там валявшуюся, и закричала: «Не подходи, а то голову расколю. Был бы такой как он, так никуда бы не пошла». А он ей: «Хоть бы в другой день, когда меня дома нет, а то совсем обнаглела». Она ему в ответ: «Да, уж когда пришлось». «Теперь соседка, Клавка, узнает. Вот, позору-то не оберёшься»: сокрушался Райкин муж. «Ха, ха не смеши - Клавка узнает»: удалялась быстрым шагом Райка.
- Как звали ту женщину, с которой ты жил?
- Нюрка.
- Она знала о твоих похождения?
- Да. Посёлок небольшой, все знали про всех всё.
- И она терпела все эти безобразия?
- Поначалу много ругалась из-за этого, плакала, грозила со мной не жить вместе. Но ничего не помогало. Я вроде бы чувствовал себя виноватым и давал обещание исправиться, но через короткое время всё по-старому. Варя, поверь, я ничего с собой поделать не мог, как ни старался.
 Однажды я случайно слышал разговор Нюрки с её знакомой по работе Дуськой. Та ей говорит: «Что ты с ним живёшь, он тебе всю душу вымотал, да я б такого давно вытолкала в шею». А Нюрка ей: «Со стороны легко судить. Если я его выгоню, то опять за ним и побегу. Не могу я без него, пойми, Дуся. Он пошалается и домой придёт. Я всегда первая на очереди».
- Всё ясно. Я сразу так и поняла, - Варвара прервала Михаила. – На тебя бабы составили расписание: кому, когда с тобой быть. А тебе казалось, что они случайно попадаются.
- Разве такое может быть, Варя?! – не веря словам жены, удивился Михаил. – Нет, не могу в это поверить.
- Помнишь Лизку Помятову, что у мельницы живёт. Я тебе её показывала, когда мы были в центре станицы на празднике?
- Так вот, - продолжала Варвара. – Когда ребята демобилизуются из армии, то сразу все к ней лезут и днём и ночью без всякого стеснения. Бывало, такие драки устраивали, что милиционер их разгонял. Только разгонит, а они опять там. Ничего не мог с ними сделать. Пока, наконец, он им строго сказал: «Заведите очередь и ходите по одному. Кто полезет без очереди того посажу, будет ночевать в КПЗ». Стало заметно тише. У женщин порядка намного больше. Они сразу завели на тебя очередь. Эх, ты дурак бестолковый.
- Да что же это ты меня сравнила с этой шалавой, что ж ты меня так унизила, в грязь втоптала, - обиженно возмутился Михаил.
- Между тобой и Лизкой разница только одна – ты мужчина, она женщина. Но грех перед Богом один и тот же. Пред Лицем Божиим между вами разницы нет.
- Я чувствую, что не всё ещё рассказал, - продолжала Варвара. – Выкладывай всё, так нам будет легче обоим.
- В Киселёвке был склад. Меня несколько раз посылали туда за стройматериалами. Поселок располагался не очень далеко, но пока доедешь, загрузишься, то становится уже темно. Дороги-то плохие, не разгонишься, да и грузить никто не торопился. Так что приходилось там оставаться до утра. Мне дали один адресок, где можно было заночевать. Там жила молодая не замужняя женщина. Приняла хорошо: банька, ужин с рюмочкой. Я разомлел. Короче, прилегли, переночевали. Потом был у неё ещё несколько раз. После от людей слышал – девочка у неё родилась, говорили, что на меня похожа.
- Хорошо, что ты уехал. Бог уберёг меня от такого позора. Если бы ты не уехал, я не смогла бы жить и терпеть такой позор, мне самой пришлось бы уехать, куда глаза глядят.
 Прикрыв лицо ладонью, Варвара некоторое время молчала, потом продолжала:
- Могу сказать, кто дал тебе тот адресок.
Михаил вопросительно с удивлением уставился на Варвару.
- Райка.
- Ну, да. Она выписывала путёвку.
- Не потому, что она работала в диспетчерской и выписывала путёвку. Та из Киселёвки хотела родить. Она знала Райку. Они сговорились, и Райка подсунула тебя.
- Варя, что ты такое говоришь! Не может быть! Что ты сочиняешь?! – возмущался Михаил. Для него это было странно и унизительно.
- Там у вас был женский шалавистый клубочек. Они тебя хорошо вызнали. Ты был для них игрушкой. Я думаю – тебе ещё есть что сказать. Давай. Чего уж тут стесняться.
- По делам я оказался в одной деревне неподалёку от стройки. К вечеру дела закончил. Там же всё время крутилась какая-то молодая женщина, с виду неказистая. Я уж было засобирался возвращаться, а она говорит: «Уж поздно ехать, переночевал бы тут. К тому же дороги после дождя развезло, а ну как застрянешь ночью и что тогда будешь делать? Лучше завтра утром уехать». Она уговорила остаться, и я заночевал у неё.
 Через шесть лет мне довелось опять быть в той деревне, проходил мимо её двора. Она увидела и зазвала. Слышу, она кому-то говорит: «Серёженька, я тебе говорила, если не будешь слушаться, то папка придет и накажет. Вон, глянь папка пришёл». Я прошёл в глубину двора и увидел мальчика лет пяти. Варя, стыдно признаться.
- На тебя похож, - ей не трудно было догадаться. – Да... Где ты приляжешь, там цветочек расцветёт. – С укоризной сказала Варвара.
- Мальчонок побежал и кричит: «Папа, папа». Вцепился в меня и спрашивает: «Почему ты так долго не приходил? Теперь ты с нами останешься? Ты, правда, на больших машинах работаешь? Ты меня прокатишь?» Мне пора идти, а его не оторвёшь. Столько слёз было. Аж сейчас вспоминать не могу, сердце сжимается. - Тут Михаил закрыл лицо руками и слегка прослезился. Наверное, всё-таки жаль было мальчика. Он понимал, что это его сын. – Хватит, не буду больше про это. Тяжело, не могу. Потом добавил:
- Варя, прости, за всё прости. У нас ещё есть время, что бы наладить жизнь. Поверь мне.
На некоторое время воцарилось молчание. Видно было - Варвара думала, взвешивала, решала, потом тяжело вздохнула и сказала:
- Ты там прославился на всю округу. Какой нужна была «ложка мёда» – к тебе, какой забеременеть – к тебе. Словом, ты там был бугай в стаде. Теперь я нисколько не жалею, что ты уехал, не выставил меня на посмешище. Я смогу простить тебя. Но если хоть намёком возмёшься за старое, то выкину на улицу и ночью, и в дождь, и в лютый мороз. Не пожалею. Запомни.
Прошедшие события являлись препятствиями для того, чтобы строить новые отношения. После этого покаянного разговора обоим стало легче, они как бы пережили те события, и воспоминания о них уже перестали иметь прежнюю ранящую остроту. Когда Михаил появился после долгого отсутствия, Варвара пустила его в дом. После его объяснений, она простила, поверила и пустила его в сердце.

Глядя со стороны, в их жизни мало что переменилось. Михаил, как заботливый хозяин, целыми днями был занят обычными делами: поправлял забор, чинил сарай, перекрывал летнюю кухню, готовил к зиме дом, занимался огородом. Варвара хлопотала на кухне. Словом, они были в круговороте самых обычных событий деревенских пенсионеров. К тому же через год добавились хлопоты - приглядывать за внуком. Теперь внешне та же жизнь стала восприниматься ею более радостно. Она вновь испытала счастье семейной жизни, как и впервые годы совместной жизни с Михаилом. Дождалась.
Как-то раз они возвращались домой из магазина. На скамейке около своей калитки сидела тётка Маруся, соседка Варвары, и её подруга, Грепа.
- Кто это пошёл с Варварой? – спросила Грепа.
- Михаил, её муж,- ответила тётка Маруся.
- Много лет её знаю, но что у неё есть муж – первый раз слышу.
- Она за него вышла давно, родился сын, Михаил куда-то завербовался и уехал зарабатывать длинные рубли, через тридцать лет заявился, уж никто не ждал.
- И она его приняла?!
- А как не примешь?! Толик, сын, забрал у него деньги за проданный дом, а его оставил матери. Он помогает ей по хозяйству: сарай отремонтировал, сделал хорошую летнюю кухню, поставил в ней плиту с газовым баллоном. И сама Варвара в обновках стала ходить. Ей с ним нисколько не хуже, чем одной.

***
Прожили они вместе двадцать лет. Михаил дождался правнучку. Он умер на следующий день после того, как увидел её.
При этом тихо произнёс:
- Ну, вот, теперь пора мне …
Это произошло в январе, стояли сильные морозы. На похоронах и на обратном пути с кладбища Варвара плакала.
- Варя, что ты так по нём плачешь, он же тебя бросал. – Старалась успокоить соседку тётка Маруся.
- А я не по нём плачу, у меня руки сильно замёрзли. – Не призналась Варвара.
О его уходе из жизни печалились и внуки. Они знали его как ласкового доброго и заботливого дедушку.