К 100-летию Давида Самойлова

Ах, наверное, Анна Андревна,
Вы вовсе не правы.
Не из сора родятся стихи,
А из горькой отравы,
А из горькой и жгучей,
Которая корчит и травит.
И погубит.
И только травинку
Для строчки оставит.

Выдающийся советский, русский поэт Давид Самуилович Самойлов (Кауфман) родился 1 июня 1920 года в Москве. Отец его был врачом, участником Первой мировой и Гражданской войн; в годы Отечественной войны работал в тыловом госпитале. Образы родителей присутствуют в стихах Самойлова; воспоминания детства отразились в автобиографической прозе конца 1970-х – начала 1980-х годов.

 Школьник Давид Кауфман писал стихи, вёл дневник. На обложке той части его дневника, которая датируется 1935 годом, было написано шутливое предостережение для родителей: "Прошу в сию тетрадь носа не совать...").

ИЗ ДЕТСТВА

Я - маленький, горло в ангине.
За окнами падает снег.
И папа поет мне: 'Как ныне
Сбирается вещий Олег... '

Я слушаю песню и плачу,
Рыданье в подушке душу,
И слезы постыдные прячу,
И дальше, и дальше прошу.

Осеннею мухой квартира
Дремотно жужжит за стеной.
И плачу над бренностью мира
Я, маленький, глупый, больной.

На творческое становление будущего поэта большое влияние оказал друг семьи, исторический романист В.Ян.

Как многие его ровесники, Давид Самойлов (его настоящая фамилия по отцу Кауфман) был патриотом своей страны. Он просился добровольцем на советско-финскую войну. Но туда студента Московского института философии, литературы и истории не взяли по состоянию здоровья. В 1941 году Давид Самойлов все же отправляется на фронт.


СОРОКОВЫЕ
1961

Сороковые, роковые,
Военные и фронтовые,
Где извещенья похоронные
И перестуки эшелонные.

Гудят накатанные рельсы.
Просторно. Холодно. Высоко.
И погорельцы, погорельцы
Кочуют с запада к востоку...

А это я на полустанке
В своей замурзанной ушанке,
Где звездочка не уставная,
А вырезанная из банки.

Да, это я на белом свете,
Худой, веселый и задорный.
И у меня табак в кисете,
И у меня мундштук наборный.

И я с девчонкой балагурю,
И больше нужного хромаю,
И пайку надвое ломаю,
И все на свете понимаю.

Как это было! Как совпало -
Война, беда, мечта и юность!
И это все в меня запало
И лишь потом во мне очнулось!..

Сороковые, роковые,
Свинцовые, пороховые...
Война гуляет по России,
А мы такие молодые!


Сначала он попадает на рабочий фронт, роет окопы под Вязьмой. Позже, закончив в эвакуации военно-пехотное училище летом 1942, был направлен на Волховский фронт. Был неоднократно ранен, но после госпиталей снова рвался на передовую.
Здесь, на переднем крае, лежат истоки многих его военных стихов. 
В частях 1-го Белорусского фронта освобождал Польшу, Германию; окончил войну в Берлине. В поэме «Ближние страны. Записки в стихах» (1954–1959) Самойлов подвел итог важнейшего этапа биографии своего поколения:

Отмахало мое поколенье
 Годы странствий и годы ученья...
Да, испита до дна круговая,
 Хмелем юности полная чаша.
Отгремела война мировая –
Наша, кровная, злая, вторая.
Ну а третья уж будет не наша!..

Имя Давида Самойлова стало известно широкому кругу советских читателей после выхода его поэтического сборника "Дни" (1970). В следующем своем сборнике "Равноденствие" (1972) поэт объединил лучшие стихи из своих прежних книг.

Давид Самойлов практически не участвует в официальной писательской жизни, но круг его общения чрезвычайно широк. В подмосковную Опалиху, где с 1967 года он поселяется, приезжает Генрих Белль, многие другие знаменитые литераторы того времени. Поэт близко дружил со многими своими выдающимися современниками - Ф.Искандером, Ю.Левитанским, Б.Окуджавой, Н.Любимовым, З.Гердтом, Ю.Кимом…

ПОДМОСКОВЬЕ

Если б у меня хватило глины,
Я б слепил такие же равнины;
Если бы мне туч и солнца дали,
Я б такие же устроил дали.
Все негромко, мягко, непоспешно,
С глазомером суздальского толка -
Рассадил бы сосны и орешник
И село поставил у проселка.
Без пустых затей, без суесловья
Все бы создал так, как в Подмосковье.

Несмотря на серьезное заболевание глаз, он много работает архивах. Также работает над пьесой о революции 1917 года, издает "Книгу о русской рифме", занимается переводами поэзии с польского, чешского, венгерского и других языков.

В 1974 году вышла книга Давида Самойлова "Волна и камень", которую критики назвали самой главной его «пушкинской» книгой - не только по числу упоминаний о А.С.Пушкине, но, самое главное, - по поэтическому ощущению мира автором.

Е.Евтушенко в своеобразной стихотворной рецензии на эту книгу написал:

«И читаю я «Волну и камень»
 там, где мудрость выше поколенья.
 Ощущаю и вину, и пламень,
 позабытый пламень поклоненья».

В 1976 Самойлов поселяется в эстонском приморском городе Пярну. Здесь новые впечатления отражаются в стихах, вошедших в сборники Весть (1978), Улица Тооминга, Залив, Линии руки (все 1981).

С 1962 года Давид Самойлов вел дневник, многие записи из которого послужили основой для прозы, изданной после его смерти отдельной книгой «Памятные записки» (1995). Блистательный юмор Давида Самойлова породил многочисленные пародии, эпиграммы, шутливый эпистолярный роман, «научные» изыскания по истории страны Курзюпии и т.п. произведения, собранные автором и его друзьями в сборник «В кругу себя» (частично опубликован в 1993 году).

Из поэмы «СТРУФИАН»
(НЕДОСТОВЕРНАЯ ПОВЕСТЬ)

1

А где-то, говорят, в Сахаре,
Нашел рисунки Питер Пэн:
Подобные скафандрам хари
И усики вроде антенн,
А может - маленькие роги.
(Возможно - духи или боги, -
Писал профессор Ольдерогге.)

2

Дул сильный ветер в Таганроге,
Обычный в пору ноября.
Многообразные тревоги
Томили русского царя,
От неустройства и досад
Он выходил в осенний сад
Для совершенья моциона,
Где кроны пели исступленно
И собирался снегопад.
Я, впрочем, не был в том саду
И точно ведать не могу,
Как ветры веяли морские
В том достопамятном году…


Умер поэт 23 февраля 1990 года в Пярну. Его похоронили рядом с матерью на Лесном кладбище (Metsakalmistu) в Пярну (Эстония).
* Не путать с Лесным кладбищем в Таллинне.

Повтори, воссоздай, возверни
Жизнь мою, но острей и короче.
Слей в единую ночь мои ночи
И в единственный день мои дни.

День единственный, долгий, единый,
Ночь одна, что прожить мне дано.
А под утро отлет лебединый -
Крик один и прощанье одно.

Статья была подготовлена для Журнала "НЖ" №6 (июнь 2010г.)по материалам из открытых источников. В ту пору страна готовилась отметить 90-летие Поэта.